Сколько же стоит человеческая жизнь? За тебя платят еще до того как ты родился, и даже после того как умер. А в промежутке? Либо ты альфонс или содержанка, либо крестный отец или крестная мать, либо…, и сколько же еще либо, которое движет разноцветные «бумажки».
Анита вышла из туалета и медленно, переваливаясь из стороны в сторону, пошла по коридору. Вдруг она приостановилась, взялась за живот.
-Ой!- сказала она негромко.- Ой-ой! ОЙ-ой-ой!- Голос ее понемногу повышался.
-Что , детка?- спросила проходившая мимо медсестра.
-Идет. Идет!
-Лали!- медсестра позвала другую.- Скорей, помоги.
Медсестры подхватили Аниту под руки и все вместе, с хохотом побежали в родильную.
На дворе дежурили родственники в ожидании хоть какой-то новости. Где-то в половине одиннадцатого открылось окно на втором этаже, и высунулась женщина в белом халате.
-Чья Анита?- спросила она.
-Мы, мы, мы!! Наша, наша!!- Родственники толпой побежали к окну.
-У вас мальчик!- сказала женщина. Меня Тина зовут.
Радость и волнение были неописуемы. У папаши от напряжения даже пробилась слеза. А там за окном на втором этаже послышалась ругань, женщину в белом халате оттащили от окна. Она была «штрейкбрехером». «Гонцу», что первый сообщает родным приятное известие, полагаются чаевые, и медсестры наперегонки спешат это сделать. Некая Тина всех обхитрила.
Теперь предстояло дождаться врача для подробностей. Прошло еще полчаса, и в комнате для посетителей появилась вереница с доктором и медсестрами, как утка с цепочкой утят. Они встали рядом в шеренгу, а доктор рассказал, что все прошло легко и хорошо, озвучил вес и рост, похвалил всех медсестер, которые сделали все что надо. Закончив короткую речь, он задел руки за спину, выкинув пузо вперед. В этой позе у него раскрылись карманы белого халата. Настал черед родственников. Отец ребенка стал раздавать по карманам доктора и медсестер деньги, по негласно установившейся «таксе»: кому десятку, кому пятерку, и «особо» доктору. Позже окажется, что не дали главной акушерке,- она в тот момент была занята и не попала на раздачу. Но и ее не обидели.
Через пару-тройку дней Аниту выписали. Мальчик был темный и волосатый. А когда дома посмотрели клеенчатые повязки на руках и ноге, цифры роста и веса на всех оказались разные. Закралось страшное сомнение, не подменили ли по ошибке ребенка. Но отцовские уши были точным гарантом потомка.
Ребенок с первых дней был спокойный и серьезный. Мужик,- что скажешь. Лишний раз не плакал, лишний раз не какал. Поел- поспал, поспал – поел, все по расписанию. Но через несколько дней что-то пошло не так. Пуповина ребенка покрылась тонкой зеленоватой пленкой, из-под которой что-то стало сочиться. Отец в панике помчался в больницу, рассказал врачу, что, похоже, пупок гноится. Врач,-не тот с пузом, а другая, женщина средних лет,- успокоила его и на такси поехала с ним домой. Осмотрев ребенка, очистила пупок, прописала на несколько дней прочищать перекисью водорода. От денег она отказалась, сказав, что «сделано было» достаточно и теперь это их проблемы. А пупок зажил,-куда ему деться,- и стал в семье пуп Земли.