Миловидная, ухоженная женщина, бальзаковского возраста, прижимала к груди свои руки. Её глаза выражали неподдельную тревогу и заботу. Она с отчаянием и доверием внимала каждому слову врача.
- Доктор, скажите, он будет жить?
- Будет. – Заверил её врач. – Организм, конечно, изношен. Но я смею предположить, что молодость победит передозировку наркотических веществ.
- Значит, с Томом всё будет хорошо?
- Этого я утверждать не могу. Я сказал, что он будет жить. Пока. Но, сможет ли он отказаться от наркотика? За это я не могу ручаться.
- Мы сделаем всё, что в наших силах. Мы оплатим его лечение. Не сомневайтесь.
- Оплатить лечение – этого мало, к сожалению. Его организм всё равно будет требовать наркотик. Здесь медицина бессильна. Нужна его сила воли и желание бороться с собственным организмом. Смею вас уверить – это не легко. Но я не сказал, что невозможно.
- Скажите, как специалист, чем и как можем помочь ему мы?
- Что бы что-то советовать, я должен хотя бы понять, кем вы приходитесь Тому?
Этот простой и вполне естественный вопрос, почему-то, совершенно выбил женщину из равновесия. Она упала в объятья рядом стоящего с ней мужчины и разрыдалась.
- Я что-то не то спросил? – Удивился врач такому неожиданному повороту разговора.
- Нет-нет. – Заверил врача мужчина. – Всё в порядке.
- Как бы вам дать это понять? Я спрашиваю не из любопытства. Просто, для того, что бы построить прочный дом – нужно заложить соответствующий фундамент. Так и здесь. Вы меня понимаете? Для того, что бы вылечить наркомана, мало знать его физическое состояние. Ключ к выздоровлению нужно искать не в лекарстве, а в его мозгах. Я бы даже сказал – душе.
- Да. Я Вас понимаю.
- Вот вам моя визитка. Будете готовы к разговору – звоните. А сейчас, извините. У меня мало свободного времени. Только прошу вас, прежде чем на что-то решиться, хорошо подумайте. Готовы ли вы? Это будет нелегко не только для него, но и для вас. Если я правильно понимаю, этот парень вам даже не родственник. Я помню его мать. Она неоднократно у нас лечилась.
- Да, мы это знаем. Простите.
Когда за посетителями закрылась дверь, врач устало потер глаза. В голове пронеслась мысль «Странная парочка. По всему видно, что люди вполне состоятельные, воспитанные. И зачем им понадобился этот отщепенец общества? Судя по документам, родственников у него нет». Но, врач не долго раздумывал над этим явлением. Такая у него работа – лечить наркозависимых. А тут, как говорится «чем дальше в лес – тем больше дров».
Том был крепко привязан к больничной кровати. Его трусила лихорадка. Кости, словно кто-то медленно и методично, выкручивал. Его бросало то в жар, то в холод. Изо рта текла пена. Он находился в наркотическом шоке. Боль то отходила, то новой волной покрывала всю его сущность. Хотя, на самом деле, боль не отходила ни на одно мгновение. Это ему так казалось. На самом деле он впадал в глубокий шок. Висел на волоске от смерти. Так близко от неё, что уже не ощущал боли. Но врачи упорно боролись за его жизнь. Возвращали в реальный мир. Мир боли.
Когда, благодаря врачам, Том смог пройти опасный рубеж между жизнью и смертью, боль утихла. К нему вернулось сознание. Он смог воспринимать и ощущать реальность. Сознание работало. Но веки казались очень тяжёлыми. Он хотел их открыть и не смог. Он смог лишь услышать голос, в котором чувствовались слёзы.
- Томи, мальчик мой! Всё будет хорошо. Вот увидишь. Всё будет хорошо.
Голос показался Тому знакомым. Но он не мог вспомнить, кому он принадлежит. А слёзы? Разве есть на всём белом свете, или даже мёртвом, хоть одна живая душа, которая станет плакать над ним? Том напрягся. Открыл глаза. Нет, он никогда не видел эту женщину. Он может в этом поклясться. Его опытный глаз, его ум, который многие годы работал лишь в одном направлении «где взять деньги на дозу», окинул женщину с ног до головы. Вторая его мысль, после возвращения в реальный мир, была «у этой есть чем поживиться».
- Томи, ты очнулся? – Смахнула женщина слезу со своей щеки. На её губах появилась улыбка. Она нагнулась и поцеловала его холодный лоб.
- Кто Вы? – По телу Тома пробежала дрожь. Его словно ударило током. Не потому что его никто и никогда не целовал. Целовали, конечно. Особенно когда он мог делиться дозой с девками. Но этот поцелуй был совсем не таким. Таких, он не знал.
- Ты совсем не помнишь меня, мой мальчик? Мне так жаль! Если бы я знала! Если бы я только знала! Но, я клянусь тебе, что ничего не знала. Нам говорили, что твоя мать больше не употребляет наркотик. Что у тебя всё хорошо.
- Вы знали мою мать? Меня? Откуда?
Том снова попытался вспомнить. Возможно, эта дамочка одна из тех, кто распространял? Те так же, не плохо, выглядели. Когда мать умерла – их целая свора за ним по пятам ходила. Тому уже стало казаться, что его мать должна всему миру. Но с него хватит! А может быть он сам ей должен? Он совершенно не помнит свои последние дни, недели и даже месяца. Нет. Не может быть. Ему перестали давать в долг уже давно. Ничего она от него не получит.
- Если ты считаешь, что я тебе должен – обломайся сразу. Ничего ты от меня не получишь. Я скорее перегрызу себе вены. Как только у меня появится такая возможность.
- Что ты говоришь, Томи? Как тебе могло такое прийти в голову? Ты ничего мне не должен. Это мы, это я и мой муж виноваты перед тобой. Но мы ничего не знали! Я клянусь тебе в этом. Ты всё вспомнишь. Всё поймёшь. Ведь ты был таким умным мальчиком! Теперь всё будет хорошо. Мы будем вместе. Если, конечно, ты этого захочешь. Я и мой муж, два одиноких человека. И мы благодарны Богу, что он вернул нам тебя.
Том ничего не понимал. У него опять сильно разболелась голова. Ныло тело. Его мозг отказывался соображать. И он знал одно, что бы покончить с таким состоянием – нужен наркотик. Тогда боль уйдёт. Придёт забытьё.
Можно долго описывать тот трудный путь, который прошли все эти люди на пути выздоровления Тома. Можно написать об этом целый роман. Стоит ли? Я хочу написать развязку этой истории. Я хочу, что бы человек задумался над своими поступками. И есть ли оправдание каждому герою этой истории?
Чем больше возвращался Том к реальной жизни, чем лучше она становилась во всех смыслах и проявлениях – тем больше росла в его душе обида и злость. Скорее всего, он сам бы толком не смог сказать на кого именно? Он не то, что бы всё вспомнил. Да и по большому счёту, не помнил, вообще. Он видел документы. Документы о том, кто ему эти люди? Иногда Том смотрел на беззаботно играющих в парке детей и думал о том, что такое счастливое детство было и у него. Он как-то очень и очень смутно это помнит. Но он всегда думал, что это давала ему мать. Когда она ещё не была наркоманкой. А оказалось, что не мать. Оказалось, что эти, совсем чужие ему люди. Люди, которые взяли его к себе по решению суда. Взяли из милости. Они нянчили его как родного с самого раннего детства. Но потом у них его забрали. Мать стала на путь исправления. Том скрипел зубами, вспоминая своё детство с матерью. Там не было ничего хорошего. Сколько он себя помнил – он был отщепенцем для всех. Но он не держал обиду на свою мать. Ведь она не всегда была такой. Он помнил и улыбку, и игрушки, и ласковые руки, и голос, который читает сказку перед сном. Он помнит её материнскую заботу. И именно эта забота всегда служила оправданием для матери. И что теперь? Оказывается, что всё тепло, которое жило в его сердце и согревало его душу, принадлежали чужим людям. Оказывается, все эти года он был обманут. Оказывается, у него была возможность жить нормальной жизнью с этими людьми, если бы он сам не покрывал свою мать. Он помнит, как к ним приходили какие-то люди. Помнит, как интересовались его жизнью. Но он никогда не говорил им правду. Он их боялся. Мать всегда говорила, что это плохие люди. Что они хотят разлучить их. А он не хотел терять единственного в его жизни человека. Человека, который ещё немного и снова станет хорошим. Он верил, что любящая мама снова вернётся к нему. Ведь она обещает ему это. Просто ей нужно время для выздоровления.
А потом пришло время, когда Том захотел понять мать. Почему наркотики ей дороже, чем он? Почему она не может без них? Что в них такого? Самый верный способ – это попробовать самому. Он это сделал, когда ему было около 12 лет. И сам не заметил, как наркотик стал незаменим и для него. Он даже стал понимать и оправдывать свою мать. В реальном мире столько боли, столько проблем. А после всего одной лишь дозы, мир преображается. Он становится прекрасным. И не было никакого желания возвращаться. Даже если тебя бьют или ругают – ты этого совершенно не ощущаешь. Разве этот прекрасный мир кайфа можно променять на жестокую реальность? Но так уж устроена жизнь на этой планете. За всё нужно платить. За мир иллюзий, в том числе. Но игра стоит свеч. За это не жалко всё отдать.
Сейчас Том завязал с наркотиком. Сейчас у него есть всё, что нужно для нормальной жизни. Даже мать. Пусть не родная. Но лучше, чем родная. Чувствует ли он себя счастливым? Согласен ли он променять эту реальную жизнь, на наркотический мир? В котором, как оказалось, тоже есть боль. Том не находил в себе ответа. Его сущность раздваивалась. Одна его часть была благодарна этой женщине. Этой новой маме. Она так переживала за ним, словно он, всё ещё, ребёнок. А другая часть злилась. Порой даже ненавидела. Другая его часть говорила, что эта женщина хуже всех женщин которых он знает. Наркоманками движет не ум, а наркотик. Наркоманки больны и этим всё сказано. Они не могут быть адекватными. А эта? Сначала ей захотелось поиграть в «мамочку и сыночка». И, конечно же, муженёк не смог отказать ей в этой малости. И они нашли, где им взять живую игрушку. Поиграли и отдали. Они говорят, что его у них забрали. Это их версия. Их оправдание. Разве настоящая мать отдала бы? Даже его мать, законченная наркоманка, боялась его потерять. Да, она обещала завязать и не делала этого. Она обманывала его. Но она не отдавала его, даже когда приходили эти люди с расспросами. Могла отдать, но не отдавала. А теперь, этой «маме» снова захотелось проиграться? Жалко стало. А может быть ей просто скучно жить? Или совесть заговорила? А где же была её совесть все те года, когда он подыхал от холода и голода? А она не подумала о том, хочет ли он вообще знать правду? Нужна ли она ему? Она думает, что он будет целовать ей ноги, в благодарность? Но он не чувствует, что должен быть благодарен ей. За что? За то, что она превратила его в свою прихоть? А он не живая игрушка. Он человек!
От таких мыслей у Томи раскалывалась на части голова. А на головную боль всегда отзывалось всё тело. Вся его сущность. И чем дальше – тем чаще. Раньше он боролся с этой болью. А после таких мыслей бороться не хотелось. Зачем? Что бы угодить этой опять появившейся мамочке? Потешить её самолюбие? Стать перед ней на задние лапки, как дрессированная собачка? А она ему за это кусочек сухарика. А если он не хочет плясать под её дудку? А если ему уже поперёк горла стоят эти подачки?
В ушах Тома звучал голос вновь появившейся мамы «Томи, мальчик мой, я знаю что говорю. Я желаю тебе только добра. Верь мне». А разве когда-то давно, он не поверил ей? Разве тогда она не желала ему добра? И что из её добра вышло? Разве ей вообще можно верить? А вдруг завтра ей надоест играться в «маму»?
Том сжимал виски руками, что бы укротить боль. Не помогало. Мозги повторяли только одно «Всего лишь одна доза и всё пройдёт. Никаких мыслей. Никаких сомнений. Тебя накроет волна блаженства и наступит покой. Ты же хорошо это знаешь».
И он не выдержал.
Тому показалось, что никогда, за всю его жизнь, он не был так счастлив. Его тело так истосковалось за наркотиком, что казалось каждая его клеточка трепещет от восторга и наслаждения. Том застонал и ушёл в забытьё.
- Томи, что же ты наделал? – Голос новой матери больно резанул по мозгам.
Том поморщился. Застонал. Зачем она так кричит? И без её визга голова разламывается на куски. Том не осознавал, что женщина совершенно не кричит. Более того, она говорит шепотом. У неё пропал голос, когда она, не достучавшись в дверь его комнаты, открыла её сама и вошла. Ей достаточно было одного взгляда на Тома, что бы всё понять. Врач хорошо её подготовил. Все эти долгие месяца её борьбы за этого человека идут «коту под хвост». Всё это время она мужественно держала себя в руках. Она не давала волю, ни страху, ни отчаянию. И как любой любящий человек, хваталась за любую надежду и верила.
Ничего не предвещало беды. Так почему же?
- Томи, потерпи. Потерпи мой хороший. Я сейчас позвоню к врачу. Он приедет. Он поможет тебе. Всё хорошо. Всё хорошо.
- Не нужно никого звать. – Простонал Том. – Всё нормально. Уходи.
- Нет, Томи. Нет. Всё не нормально.
Женщина вышла из комнаты. Она спешила позвонить к врачу. А тот, почему-то не брал трубку. Она не видела, как Том появился у неё за плечами. Даже вздрогнула от звука его голоса.
- Мне нужны деньги. Я хочу пройтись и выпить кофе. Где-то на свежем воздухе. У меня болит голова.
Женщина пыталась уговорить Тома никуда не идти. Она сама приготовит ему кофе, и они выпьют его в саду. Она не кричала на него и не ругала. Она уговаривала его, как избалованного малыша. Она помнила наставления доктора – никаких криков, укоров и упрёков. Только выдержка и ласка. Но мозг Тома уже не мог адекватно воспринимать мир. Всё, что стояло на его пути к наркотику, казалось ему враждебным. С каждым её словом, в Томе росла ненависть к ней. И когда женщина, как последний аргумент, раскрыла перед ним свои объятья; обняла его голову и прижала к себе со словами «я же люблю тебя, Томи». Том не выдержал. Его рука нащупала на столе ножницы. Он сжал их в своей ладони и прошептал «я ненавижу тебя».
Сколько раз и куда именно вонзились эти ножницы в тело женщины, прежде чем она скончалась, думаю, большого значения не имеет. Она скончалась не столько от физических ран, сколько от душевных. Её сердце не выдержало. Пол жизни она страдала от того, что у неё забрали Тома. Она успокаивала себя тем, что родная кровь – есть родная кровь. И если мать Тома исправилась, то она имеет на Тома все права. Невозможно лишать ребёнка родной матери, только потому, что тебе самой этот ребёнок понравился. Но она не могла забыть этого малыша. Он всегда жил в её сердце. Когда она узнала его в телепередаче. Не столько внешне, сколько по имени и фамилии, её сердце сжалось от боли. Она чувствовала себя виноватой. Она предала этого малыша. Поверила чужим и привыкшим к человеческому страданию людям. Но она исправит свою ошибку. Она вернёт своего уже большого малыша. Подарит ему новую, светлую жизнь. Вернёт ему всё то, чего он был лишён все эти годы.
Да, конечно, её муж был против взрослого Тома. Говорил ей, что он давно уже не ребёнок. Что он чужой, взрослый человек. Человек, которого они совершенно не знают. Но она переубедила его. Как он может так говорить, если они сами бросили его? Поверили чужим словам. Они не имеют морального права оставить его в той больнице, когда могут спасти.
Мужчину окружила толпа журналистов.
- Как Вы считаете, суд вынес достаточно справедливое наказание для убийцы Вашей жены? – Зазвучали со всех сторон голоса журналистов.
Мужчина устало потёр ладонями лицо. У него не было слёз. У него уже не осталось даже эмоций. Лишь тоска и бесконечная боль утраты. Он сел в свою машину и сказал, повернув голову к журналистам
- Моя жена его бы простила. Я – нет.
Захлопнул дверь и уехал. Ему было всё равно куда, лишь бы не в тот дом, в котором много лет назад, появился хорошенький малыш по имени Томи