Разговорило молчуна

   
Мертвенным блеском озаряет окна…
Стёкла дрожат и будто слышен звон,
Мерцают, ходят стёкла, живой дом,
У дома тоже есть судьба и смертка - сноска.

- И говорят, что ходит она в нОчи,
И даже запрягла себе дедка,
И ходят, два схороненных лунькА,
К себе домой, и будто лясы точат, -

Шуршат и лязгают, и скрипом половицы
Изводят – как же? Ведь они – что пух!
Хозяина, новее нету, морят слух,
И тычут всюду сжившиеся лица.

Хозяин, тот, что дом скупил, стал странен, точно.
А был – два института, голова!
И стал он ярить свет, и жить лишь ночью,
Работу бросил, вольный, трын-трава!

Лишь ночью он живёт, и свет без щАда
Всё жжёт, и всё оттуда голоса,
Хотя один, и  никого ему не надо,
А нажил лет чуть больше сорока.

А утром на рыбалку, в вечер тоже,
А днём всё спит, иль вЫштудит кроссворд.
А что на вид? – так с человечьей рожей,
Хотя неимоверно, с рыбы, пьёт.

Что ест? А это, братец, кому важно?
Заесть – морковь соседскую сопрёт,
Его и пёс не трогает, живёт,
И  по тому, что в доме есть, отважно.

В саду? – Бурьян – деревьями повылез,
Живые терема для комаров,
Деревья сшиб, из злобных дураков,
Как будто приговор тут кто-то вынес.

Крапива шелестит, сарай свалился,
А самому – чуть больше сорока…
Приехал жить, а не взяла рука,
Совсем в душе до пепла опростЫлся…

Нет, люди не боятся, ходят мимо.
Рядом живёт вовсю старуха-кряж.
Старуха мёртвая и дед решили: наш,
И началось житьё непоправимо.

А он? Не стонет. Нелюдимым сдался,
Скрывает про возню свою в дому,
А я видал! И дело говорю.
И с той старухой, было раз, свидался.

Стоит на кочке перед домом, дышит,
Там погреб древний, уж давно забит,
И видом своим тихоньким знобит
Меня, и всю молитку слышит,

А не сдаётся! Всё стояла… Долго? –
Пока я шёл древесною ногой, -
Минуток пять – как вечно – был герой,
А шёл – так сердце морщилось и дрогло.

Прошёл! Всё тихо и не зацепилась, -
В него, в хозяина, привАрена, - ждала,
Как он придёт с рыбалки иль с вина,
Как памятник-то благостный съявилась!

И что у них там деется – неведом
Нам непознатный тайный хоровод.
И всё молчит про Гену-то народ…
Нет, баба ни одна не станет следом

Ему. А мужики? – так попивают,
Заходят, рыбку кто схитрит себе, - жадОб!
А я-то за бугор, за кочку чтоб
Шагнул – не тянет! Слышишь, ещё бают

Про разные там веды-куролесы –
Не верь: остёр на лясы божий люд, -
Нет, не бери на ум, что всем дают,
И не питай такие интересы.

То – тайна! Тем и вАжит, и фантазий
НурИт огонь, чтоб было жить острО,
А ты тому лишь верь, в чём Самый строг,
Да сам спознал без ложных безобразий.

Что сам спознал – правда твоя, и, ну-ка,
Прими мои-то россказни за блажь.
А что, поди-то к Гене, херь размажь,
Коли тебе такая же докука!

Ну! Стану въедлив! – Вяжешься на лясы…
Иди к воде! Сожрёт тебя жара!
А! Молодость! Всеверная пора!
Поди, милок! Работа есть, балясы

Все вытряхнул! На грядь пойду, все страхи
Не высечешь искрОй в чужой табак, -
И влез он будто дух – и свет, и мрак -
В свои обычные, молчальные рубахи.

2002