На задворках одного мегаполиса стоял институт: вроде как научный и даже как исследовательский. Институт как институт, какие в старые времена плодились, как грибы после дождя. Но этот столп науки стоял и по сей день.
И потому как многие сотрудники напрямую связывали способность думать с процессами питания, в институте всегда существовал буфет, где люди восстанавливали свою способность логически мыслить.
- Вот ведь какой криворукий, - возмущалась хозяйка буфета, глядя на коробку светильника, - плафон отколол.
- Ну, извини Михална, получилось так, - оправдывался молодой электрик, - поверну дыркой к стене - никто и не заметит.
- И почему я такая добрая? Заставить бы тебя новый купить. Иди уж. - Михайловна махнула рукой.
Она и не предполагала, что эта оплошность электрика перевернет всю устоявшуюся жизнь ее маленького заведения.
Был разгар мая - время, когда душный городской воздух наполнялся запахами молодой зелени, цветущей сирени и воробьиным стаккато. Эти везде снующие маленькие обитатели городов в это время года теряли значительную часть своих перьев в неравной борьбе за жильё со скворцами. Пусть скворечники были давно не модные, но для жизни вполне практичные. И теперь воробьи, оставшись без уютных домиков, выискивали новые места для постройки гнезд.
В один из пятничных вечеров, прельщенный ароматами выпечки и котлет, в неприкрытую фрамугу буфета залетел воробей. И звали его Пиит. Имя это ему дала не мама воробьиха, а трясогузка, когда он вывалился из гнезда на плоскую крышу института. Летать он не умел, но сочинять стихи уже пробовал. И потому как на крыше ему делать было больше нечего, он читал свои стихи ветру, облакам и вентиляционным трубам:
- Чив чив, чив чив...
И трясогузка, которая ловила на крыше мух, хлопала по бокам крыльями и кричала: "Пи-ит, Пи-ит". Так и закрепилось за ним это имя.
Залетев и обследовав буфет и наевшись досыта хлебных крошек, взбрело в голову воробушку, здесь и обосновать свое жилище. Долго он летал, выискивал хорошее место, но ничего подходящего не находил: то низко, то легко добраться, то агрегат какой-то шумит.
И тут его взгляд упал на целую улицу самых настоящих хрустальных замков под самым потолком. У него дух захватило от такой красоты. Они были почти прозрачные и переливались тысячами маленьких искорок. Он перелетал от одного замка к другому, но все они были закрыты. И о чудо, один из этих искрящихся замков был открыт.
- Чив-чив! Как же мне повезло! - закричал он.
Он не мог унять свое сердечко, которое трепетало от волнения и готово было выпрыгнуть наружу. Он занял замок на правах хозяина и не мог дождаться рассвета, когда он появиться на крыше на утреннем воробьином базаре и известит всех, что нашел место для гнезда. И сотни воробьих слетятся к нему и попросят показать свое жилище, а он выберет самую красивую и стройную и с гордостью покажет ей свой хрустальный замок. Так в радужных мечтах, сидя в своем замке, воробьишко уснул.
А утром, как только взошло солнце, он уже пристроился на молодой березке напротив кондитерской среди своих собратьев. Вся стая сидела, нахохлившись от сырого утреннего воздуха, и ждала, когда приедет фургон с пирожными, коржиками с орешками, булочками и прочей выпечкой. А Пиита просто разрывало от нетерпения рассказать всем о своем замке.
Фургон подъехал, как всегда, вовремя, и все обитатели березы замолкли и обратили свои взоры на вожака, и только вожак со своей молодой подругой Адель сидели на самой высокой ветке и следили за фургоном. Вожака знали все, а если кто и не знал, его безошибочно определяли по самому большому галстуку на шее. Воровала ли стая по мелочи, шла ли на крупный грабеж или другое серьезное дело, дисциплина всегда была строжайшей.
Но вот двери фургона открылись, и рабочий, подхватив первый лоток с булочками, скрылся в дверях здания.
- Адель, пошла, - скомандовал вожак.
Адель камнем слетела к фургону, села на открытую дверцу, убедилась, что не потеряла своего друга из вида, и в следующее мгновенье уже подбирала осыпавшиеся с коржиков орешки. Вся стая следила и переживала за свою смелую и грациозную атаманшу. Быстро закончив разведку боем, Адель примостилась на подоконнике кафе. Теперь уже две пары глаз неотрывно следили за обстановкой.
- Пошли, - коротко отдавал команды вожак, и был сама бдительность.
Первыми, соблюдая очередность, на кормежку спустилась молодые воробьихи и воробьи. Поймать воробьев на месте преступления было невозможно ни человеку, ни кошке, вожак и его молодая подруга всегда вовремя сообщали об опасности. Когда человек возвращался с пустым лотком, вся воробьиная братия уже сидела на ветках, вроде как они здесь ни при чем, и вела неторопливые беседы о погоде...
Пииту было не до завтрака, он только и ждал его окончания. И когда фургон закрылся и уехал, воробьишко тут же полетел к институтскому буфету. Он важно сел на приоткрытую фрамугу и стал начирикивать свои лучшие серенады. К нему тут же спустилась и села на соседнюю березу молодая воробьиха. Пиит посмотрел на нее, и... серенада его замолкла. Внешность этой воробьихи никак не вязалась с принцессой в Хрустальном замке. Перья на ней топорщились в разные стороны, а из хвоста торчали только несколько поломанных перышек. Пиит сделал вид, что никого он не звал, а просто любуется природой, и воробьиха, посидев еще немного, улетела.
Пиит опять залился в пении серенад, и вскоре к нему подлетела опрятная и стройная воробьиха. У воробушка аж сердце сжалось от волнения:
- Разрешите представиться, Пиит, обладатель Хрустального замка.
Хоть все воробьи и считали себя профессиональными ворами, воровской жаргон у них не приживался, и между собой предпочитали они речь изысканную...
- Очень приятно, Чира, - представилась воробьиха.
- Разрешите, я покажу Вам мой скромный замок, - Пиит залетел в окно, и его новая подруга последовала за ним.
- Надеюсь, вы не откажитесь, от печенья? - воробьишко сел на стол, где еще оставались неубранными крошки.
- С удовольствием составлю вам компанию, - сказала Чира.
И когда последние крошки были съедены, Пиит подлетел к светильнику и торжественно произнес:
- А вот это - наш дом! - и выдержав паузу перед удивленной Чирой, - Не правда ли - он прекрасен!
Чира облетела светильник, заглянула в дырку, и ее глаза затянулись грустной поволокой.
- Да, замок действительно прекрасен, - сказала она, - только я не сторонница авангарда... И моя мама мне всегда говорила, что семью надо создавать на традиционных ценностях. Извини Пиит, это мне не подходит, - и Чира улетела.
Горевал Пиит о Чире недолго. Вновь пристроившись на сломанной фрамуге, он продолжил начирикивать свои серенады. Но проходило время, его неокрепший голос начал похрипывать, а невесты он так себе и не завел. Подлетали к нему воробьихи и красивые, и не очень, и молодые, и постарше, но все они под разными предлогами отказывали романтичному воробью.
И вот когда уже Пиит потерял надежду, к нему подлетела старая воробьиха.
- Да, не смущайся ты, - начала она, - я не свататься к тебе, а совет дать...
Последняя искорка надежды загорелась в глазах Пиита.
- В соседнем дворе растет старый тополь, - продолжала воробьиха, - и прямо сейчас сидит на нем молодая Кая, у нее тоже слегка крыша съехала, как у тебя - все блестящее и красивое любит, словно она от вороны родилась.
- Так вот мой тебе совет, если уж она за тебя с твоим Хрысталльным замком не выйдет, бросай свое жильё да переселяйся, как все под крышу. Пусть там и пометом пахнет, зато надежно.
- Да поторопись, а то улетит прынцесса - я тебе ее искать опять не буду... - сказала и улетела.
Полетел Пиит в соседний двор, нашел там старый тополь и видит, грустит на нем прекрасное создание, такой красоты, будто ее из бронзы отлили, все перышки чистенькие да приглажены.
Подлетел воробьишко, спрашивает:
- Не подскажете, прекрасное создание, где я могу встретить воробьиху Каю?
Воробьиха подняла на него грустные глаза:
- Кая, это и есть - я. Чем обязана вашим визитом?
У Ворбьишки аж дыхание перехватило. Даже Адель ей в красоте уступает. Видать, посмеялась над ним старая воробьиха, не выйдет такая красивая за простого воробья, у которого и галстучек-то на шее еле виден. Пиит набрался смелости, глубоко вздохнул и прочирикал:
- Я побеспокоил вас, чтобы предложить поселиться у меня в Хрустальном замке.
- В замке? - удивилась Кая.
- Да-да в хрустальном... - обрадовался воробей, увидев в глазах Каи заинтересованность, - Разрешите вам показать...
Когда Кая увидела это искрящееся сооружение, она была просто в восторге и сразу же дала Пииту свое согласие...
Весь следующий день они таскали травинки и строили гнездо. Они были так счастливы, что не замечали усталости... И когда к концу дня гнездо было построено, они улеглись в мягкое, еще пахнущее травой ложе и уснули, укрывая друг друга крыльями...
- Что за черт! - Михайловна уже собиралась включить свет, когда увидела темное пятно за стеклом разбитого плафона.
Она принесла стремянку и заглянула в дыру:
- О, Боже!..
Через полчаса собранная Михайловной делегация собралась в буфете под злополучным светильником. Возглавлял делегацию сам проректор по хозяйственной части, именуемый среди сотрудников, как завхоз.
Завхоз настаивал на полной ликвидации незаконного сооружения на подконтрольной ему территории, причем настаивал он полушепотом, поскольку Михайловна настояла не беспокоить пернатых посетителей ее буфета.
В конце спора, на весьма низких тонах, завхоз выдвинул последний аргумент:
- А что если кто-то из пернатой семьи случайно обронит свой, извиняюсь, помет нашему сотруднику в кофе? Будет скандал.
Против этого аргумента Михайловна отодвинула столик из-под плафона подальше к окну:
- Не будет скандала.
После этого проректор покинул делегацию, а Михайловна отдала последнее распоряжение:
- Давай, криворукий, отключай светильник, и без него светло...
Фото и коллаж автора.