Глава 35. Заколдованное кольцо

Рияд Рязанов
   - Так вы знакомы?! - удивился Григорий. - Наш пострел везде поспел. Мало того, что двух невест у меня увёл, так и на сестру посягает.
   - Ты чего сочиняешь?! Перестань говорить глупости! - повернулась к нему смеющаяся Арсиноя.
   - А ты сама у него спроси...

   Говоривший был в хорошем настроении. Я прислушался: голос был трезвый и здоровый, каких-либо злобных интонаций и надрывов не ощущалось.

  - Как твоё здоровье, Григорий? - вспомнил я.
  - Спасибо, не жалуюсь... Вы тогда мне жизнь спасли. Врачи сказали: ещё бы немного и мне кирдык.

  Вот и хорошо! Ответ его меня порадовал. Всё это время я немного сомневался в правомерности своего поступка и переживал, что поступил не совсем порядочно - сдал человека против его воли.

  Мы подъехали к знакомому дому. Окон не было видно - вместо штакетника, за время моего отсутствия, хозяева обнесли двор плотным двухметровым забором.

  " Наверное, не захотели выбиваться из деревенской стилистики и выставляться богатеями ", - подумалось мне, - " А решили придерживаться разумного правила быть ближе к народу, чтобы иметь успех на каких-нибудь местных выборах." Роскошный дом на Оби был далеко и никому глаза не мозолил.

  Несмотря на высоту забора и отсутствие щелей в нём, было заметно, что окна в доме не светятся. Только с двух сторон раздавалось громыхание цепей и лай собак, в одном из которых я сразу узнал характерный подвыв Ральфа. Так он выражал желание поскорее увидеть хозяев, по которым соскучился. Наши голоса он уже определил  и устроил бешеную пляску ликования, не зная к кому больше проявить симпатию, когда мы вошли во двор.

  - Отпустить его с цепи ради приезда дорогих гостей! - сказал Григорий как самодостаточный хозяин. - Пусть побудет с нами в доме!

  Все с ним согласились - Ральф умел вести себя культурно внутри человеческого жилища.

  Я помог вытащить из машины саквояжи и кое-какие вещи Арсинои, среди которых не без удовольствия отметил доску для сноуборда.

  - Это твоё? - спросил я на всякий случай.
  - Да. Хочу покататься на ваших горках и в оврагах.
  - Тогда тебе надо к нам! - по-мальчишески воскликнул я. - У нас там такой рельеф - не надо ездить в Горную Шорию!
  - Да я знаю, - почему-то смущённо улыбаясь, ответила Арсиноя. - Я так и предполагала... А ты тоже катаешься на сноуборде?
  - Катался бы, да у меня его и нет. Не дорос, видно, ещё до такого уровня. А смотреть люблю. Особенно когда делают сальто.
  - Сальто?!. Сальто - это высший пилотаж! Это мало кто умеет.
  - Да я и не жду от тебя сальто. Просто вспомнил то, что по  по телевизору видел.

  Когда мы вошли в дом и стали раздеваться, я в простоте душевной, снял прямо перед ней перчатку с правой руки и не сразу сообразил причину её то ли восторженной, то ли возмущённой реакции, когда она ахнула от увиденного:

   - Ты уже успел жениться на одной из Гришиных невест?!

   Я тоже опустил глаза и в первый раз за всё время, наконец, получил возможность рассмотреть кольцо, надетое Марией мне на палец - при недавнем прощании в назревающей метели.

   Медное и широкое, кольцо показалось на первый взгляд испещрённым царапинами и выбоинами от непростой трудовой жизни прежнего владельца - неизвестного мне предка Марии, предположительно простого крестьянина. Однако, внимательно приглядевшись, я понял что кольцо очень старинное, возможно дохристианских языческих времён. Об этом свидетельствовали символическое изображение созвездия Плеяды и рельеф распластанного в прыжке рогатого оленя.

   - Да это так... Глупость! - нервно смеясь, ответил я. - Девочка одна пошутила...
 
   В суетливом смущении я попытался снять его, чувствуя, что Машино кольцо выглядит вызывающе в глазах Арсинои, которая поджала губы и отвернулась, чтобы не смотреть на суетную процедуру освобождения пальца .

   Однако, кольцо не желало сниматься, как я не старался. Интересно, какой недюжинной силой нужно обладать хрупкой на вид фарфоровой девушке, чтобы так быстро и ловко натянуть его на мой палец с утолщением в районе второго сустава. Правда, я ощутил боль в момент надевания, мысленно представив, что она содрала мне в этом месте кожу, но при внимательном рассмотрении своего перста никаких следов повреждений  не обнаружил.

   Кольцо сидело плотно - будто вросло, так что не поддавалось даже малейшему проворачиванию вокруг оси. В то же время неприятного ощущения, какое бывает при пережиме конечности, я совсем не ощущал.

   - Потом снимешь... с мылом, - великодушно разрешила младшая царевна династии Птолемеев. Без верхней одежды она вновь вернулась к прежнему облику, поразившему меня в то прекрасное солнечное утро, в начале лета на берегу зеркального озера. Глаза её, в весёлом прищуре густых чёрных ресниц, смеялись.

   Она прошла в комнаты, а я продолжал мучиться, возмущённый непонятным сопротивлением кольца.

   - Всё-таки женился на одной из моих невест? - это уже был голос Григория, загнавшего машину в гараж и зашедшего в дом. - А не можешь сообщить на какой именно - первой или второй?
   - Третьей! - с досадой ответил я. - Которая не успела прежде того сойтись с тобой!
   - Это интересно... Да брось ты это занятие. Кольцо - дешёвка! Распилишь потом и выбросишь. Пойдём лучше выпьем за встречу!
   - Ты опять принимаешься за старое?
   - Со старым покончено. Выпиваю умеренно, потому что пришло ощущение  душевного спокойствие, внутренней гармонии и духовного обновления.
   - Ну?!.
   - Это правда. Я много передумал, пока лежал в больнице и готовился умереть.
   - Я рад, что ты не умер и на тебя снизошло просветление,  - для вида выразил я ему понимание, абсолютно не веря в такую метаморфозу, и прошёл следом за похваляющимся хозяином в знакомую комнату.
   
   - Как насчёт гаванского рома? - спросил он, направившись сразу к бару. - Потребляешь его?
   - Это мой любимый напиток.
   - А как насчёт тропических фруктов? - торжественно спросила сестра, вошедшая в комнату с большим блюдом неведомых мне ярких плодов. Она обезоруживающе улыбалась: к ней вернулось прежнее состояние солнечной лучезарности. Досада, вызванная упёртостью неснимаемого злосчастного кольца, моментально прошла - словно от вида северного сияния.

   - Без них я дня не могу прожить.
   - Вот и хорошо... Только сначала вымой руки. С мылом!

   Я понял её и прошёл в ванную комнату. Первым делом выдавил на злополучный палец жидкое мыло и, стиснув зубы от напряжения, потянул вращательными  движениями неуступчивое кольцо. Из под кольца выступила кровь - лопнула кожа!
А кольцо - ни в какую!

   Я смыл мыло вместе с кровью. Григорий прав. Лучше перепилить мягкую медь! Но не сейчас, попозже.

   Вспомнив период работы здесь, я открыл шкафчик, пристроенный к зеркалу. Знакомый моточек лейкопластыря оказался на месте. Аккуратно обмотав раненый палец вместе с кольцом, и, облегчённо вздохнув от сознания временно разрешённой проблемы, я вернулся к ожидавшим меня хозяевам.

   - Решил замаскировать? - понимающе улыбнулась Арсиноя.
   - Не снимается... Как ни старался.
   - Значит - судьба! - грустно вздохнула Арсиноя то ли всерьёз, то ли понарошку.
   - Колись, кто такая? - спросил Григорий, разливая всем, включая и сестру. - Знаю я её?
   - Ты не успел её узнать, - уклончиво ответил я. Не мог же я сказать, что она была в числе трёх, предложенных ему на выбор.
   - Она, наверное, приезжала к тебе встречать Новый год? - не отставал провидящий Григорий.
   - Приезжала, - неохотно ответил я. И добавил, чувствуя, что это меня в некотором смысле реабилитирует в глазах Арсинои. - Вместе с дедом.
   - Так она маленькая?! - обрадовалась последняя.
   - Конечно, маленькая! - поддержал я спасительную версию. - Озорная очень... От малолетства. Закружила моих дедов.
   - Хочешь сказать, хороводы вокруг ёлки водили? - иронически спросил испорченный до мозга костей Григорий.
   - Вроде того. Закружила она их по кругу.
   - Значит, не такая уж она была и маленькая! - догадалась наивная сестра, уловив знакомый цинизм в интонации брата и смущённая туманной загадочностью моих ответов. - Сколько ей лет?
   - Достаточно, чтобы двигаться в непорочном танце с престарелыми кавалерами, - заочно и вынужденно обидел я своих стариков, в надежде избегнуть репрессий.
   - А что танцевали? - потухшим голосом спросила вновь загрустившая девушка, машинально елозя ножом по чешуйчатому ананасу.
   - Вальс. Для фокстрота и сумбы старики уже не годятся.
   - Румбы и самбы, - рефлекторно поправила девушка. И вдруг оживившись, взглянула на брата. Тот тоже встрепенулся и отозвался на её взгляд:
   - Между прочим, братуха, и мы в незабываемые молодые годы выступали с упомянутыми тобою сумбами.
   - Кто - вы? - немного потерянно спросил я. И чтобы взбодриться и сбросить с себя скованность без вины виноватого, предложил. - Может мы выпьем, наконец?
   - Давно пора! - поддержал Гриня. - А то он уже перегрелся в моей руке.
   - Ничего страшного, - проявил я некоторые теоретические познания. - Ром не водка. Его лучше пить тёплым.
   - Да ты знаток! Погнали - за Новый год!.. Люся!

   Люся только пригубила, чокнувшись с нами для проформы. И вернула нас к интересующей её теме:
   - Мы - это я и Гриша. И даже на соревнования ездили.
   - На которых заняли второе место? - с сочувственным восторгом проявил я своё многознание жизни.
   - Обижаешь, братуха! Мы заняли первое! - воскликнул радостно Григорий. - Мало-мальски достойных конкурентов у нас не оказалось, хоть я и был тогда мал ростом - на полголовы ниже сестры.
   - Так она старше тебя? - удивился я.
   - Ровно на год. А по тем временам это была существенная разница.
   - А когда это было?
   - Я учился в шестом, а она в седьмом. Я был мал, можно сказать, ещё совсем дитя, а девчонки из их класса уже как кобылы...

   Людмила замахнулась на него вафельным полотенцем, которым вытирала руки, вставая:
   - Я пойду кофе сделаю и бутерброды.
   Вернувшись, она неожиданно спросила ломким голосом:
   - Твоя девочка, случайно, не училась в нашем хореографическом?
   - Моя девочка пока ещё не моя, а своя собственная. И, вообще, она из Комсомольска-на- Амуре...

   Последнее я сказал зря. Григорий, хмыкнув, поперхнулся бутербродом и разлил горячий кофе на скатерть.
   Сестра застучала ему кулачком по спине.
   - Давай лучше я! - потянулся я к Григорию. Мне очень захотелось треснуть его по загривку. Для предупредительной острастки.
   - Не надо! - твёрдым и ясным голосом сказал он вдруг. - Всё нормально. Всё прошло. Я пойду покурю...

   Мы остались вдвоём.
   - Наверное, вы были самой красивой парой! - сказал я торопливо, чтобы не молчать и одновременно умилостивить посуровевшую молодую царевну.
   - Мы были самой смешной парой, - ответила Арсиноя без должного энтузиазма. - Я была на каблуках и он был мне под самый подбородок.
   - Однако это не помешало вам занять первое место.
   - Не помешало... Возможно, мы поразили жюри и всех зрителей своим несоответствием, - отвечала  она заторможено и вдруг резко спросила. - А что было дальше?
   - Дальше? - я был озадачен непонятным вопросом.
   - Ну да? Вы, ведь, не только танцевали. Неужели ваша новогодняя программа ограничилась только этим.

   Я пожал плечами.
   - Потом я пошёл во двор убирать территорию от выпавшего снега, а гости продолжали застолье... Потом все улеглись спать, а я пошёл ночевать в баню...
   
   Арсиноя заметно оживилась.

   - Но не получалось заснуть ... - продолжил я, и добавил, поймав её ожидающий взгляд и желая поднять ей настроение. -  В голову полезли всякие мысли и воспоминания.
   - Наверное, ты думал обо мне? - уже весело спросила она, недвусмысленно настаивая на этой версии.
   Я не стал ей противоречить:
   - Именно о тебе...
   Арсиноя засветилась, а мне стало грустно. Как легко я предал Веронику!

   - Я что-то сильно устал. Нельзя ли мне где-нибудь прикорнуть, прежде чем отправиться восвояси?
   - Восвояси мы тебя не отпустим. Утихнет метель, довезём до дому на машине и заодно покатаемся на ваших замечательных горках!
   
   Усталость моя была скорее психической, нежели физической. Слишком много впечатлений обрушилось на меня в эти новогодние праздники. Хотелось проанализировать свои ощущения в одиночестве и собраться с мыслями, а ещё от сознания близости телефонного аппарата ( в родительской половине ) возникло мучительное желание позвонить Веронике. Может, она вернулась? Разговор с ней должен был прояснить всё и навести порядок в моей душе. Но как это было сделать? Как пробиться к телефону без свидетелей?

 Милую Арсиною я не мог попросить об этой услуге по известным соображениям, а Григорий пока что был мне непонятен.