###
Снился Дмитрию Павловичу удивительный сон. Будто встаёт он с нар, отбрасывает тощее зелёное одеяло и начинает думать, что вот сейчас блаженство наконец-то соединит его с миром и исчезнет его тело, и воспарит его душа счастливая и свободная. Этот сон настолько был явственен, что казалось, что никакие силы, никакие запоры не могут его остановить - этот сон - превратившийся в явь. Этот чёрный кот, мяукнувший неожиданно на нарах. Этот храп спящих. Неужели это свершилось- эта чудесная сказка его воображения? Он оглянулся... Рядом спали люди. Чей-то храп. "Услышит народ,несдобровать этому человеку" ;- почему-то подумал про храп Дмитрий Павлович. Он снова оглядел место, где спал - одеяло, его одеяло было откинуто и его не было! Кот глядел на одеяло и старался не шуметь - у него было человеческое сознание! Кот глядел своими маслянистыми чёрными глазами на узников, задержался его взгляд на Борисе... Кот мягко спрыгнул с третьего яруса нар прямо на стол посредине камеры. И залез под нары.
Утренняя проверка была обычной. Боря спросонья даже не заметил, что не увидел Дмитрия Павловича, только в коридоре, озираясь, удивился, что того вроде бы нет поблизости - но народу в камере было больше сорока человек... И Боря уже слушал команды охранников, злых и не выспавшихся. Боре в эту ночь сны не снились никакие.
- Тополёв! Где Тополёв! Где этот драный интеллигент! - орал корпусной, видя, что счёт не сходится и уже намётанным взглядом запомнив своего недруга, и уже приготовившим ему расплату.
Но Тополёва не было в строю. Охрана ломанулась в камеру и стала шерстить её - переворачивались матрацы, заглядывали охранники под нижние нары, чертыхались - не было человека.
- Нет его!
- Нет!
- Нет... - эхом повторялись возгласы охранников.
Медсестра в своём отглаженном халате готовилась к обходу - подбирала лекарства для узников- она думала о них, как о живых людях, нуждающихся в помощи. Тут мимо кабинета пробежал жирный, помятый, чёрный кот, потом вернулся к кабинету и зашёл в него.
- У, ты какой маленький! - заботливо сказала медсестра и погладила чёрного кота.- Откуда ты здесь? Кто тебя принёс в эту дыру?
Кот что-то промурлыкал в ответ, явно блаженствуя.
- Ласковый какой. Чем бы тебя накормить? - засуетилась медсестра и отдала бутерброд с колбасой, принесённый из дома чуть-чуть надкусанный. Кот ел не брезгуя, быстро и жадно.
- Голодный, - поняла медсестра и принялась в своей сумочке искать ещё какие-то припасы.
Шум из коридора заставил её отвлечься от этого милосердного занятия. Заскочил к ней в кабинет c расширенными от волнения глазами, корпусной и заорал:
- Танька! Побег! Не открывай никому! Запри дверь!
Он мельком увидел чёрного кота, юркнувшего в длинный коридор и даже не рассердился на любимую женщину."Ласковая она у меня. Зачем только кота-то в тюрьму притащила?"...
А кот уже бежал из этого коридора на первый этаж тюрьмы, а оттуда по знакомому маршруту в прогулочный дворик и надо было ему залезть на стену его, чтобы спрыгнуть уже там - на воле. Но впереди была эта высокая стена, а за ней колючая проволока по краю стены, а там дальше, в запретной полосе, уже сигнализация и, видимо, ток! Так думал кот, по-человечески думал, что так просто ему не улизнуть. Вокруг бегали люди, не обращая на него никакого внимания."Может пожить пока в мед кабинете у этой Тани?" - подумал так кот и даже замурлыкал от удовольствия, вспоминая ласковые руки девушки.
Но воля! Она ведь рядом! Дмитрий Павлович проснулся.
- Проверка! - орал ему на ухо Боря. - Вставай быстрее!
- Кто последний выйдет! Тому дубинал по почкам! - орал корпусной и его краснощёкая физиономия, и его мятый серый форменный костюм сразу же оживили интеллигента, и он беззвучно засмеялся истерично, и дико, почти замяукал, как приснившийся ему чёрный кот.
А корпусной, явно ожидавший его у двери камеры, с наслаждением наблюдал, как пожилой человек слезает с верхнего яруса нар и дубинка в руках охранника была наготове.
- Давай-давай, костлявый! Жду тебя, не дождусь! - орал корпусной, прямо-таки изнывая от желания расправы.
Дмитрий Павлович в одних носках стоял на холодном полу и надо было выбегать из камеры, но боязнь удара - боязнь этой боли - заставила его стоять, как вкопанному и, вдруг, он почувствовал такое желание умереть! Такое это было сильное желание умереть! Чтобы избавиться от этой неволи! И он упал у нар. Плохо стало с сердцем. Вызвали быстро медсестру и она совала ему в ноc ватку с нашатырем, и Дмитрий Павлович чувствовал её тонкие пальцы, и понемногу приходил в себя, и не хотелось ему этого.
Потом чей-то девичий крик! И его уже нет. И только его дыхание осталось, как облачко над нарами. Это дышит его душа - свободная, умеющая летать и как облачко она выберется через решётки окна в камере, и ей не страшны засовы, и стены...
- Неужели умер? - чей-то мужской голос у головы.
- Может обморок! Нежные они, интеллигенты...
Корпусной вызвал уже врача. Тот был худощав и спокоен. Поняв, что сердечный приступ приказал перенести Дмитрия Павловича на нижние нары и вколол ему нужный укол. Понемногу душа интеллигента возвращалась в его тело. Он улыбнулся.
- А жить-то охота? - зачем-то спросил врач, поправляя очки на худом, хорошо побритом лице.
- Да, - тихо ответил Дмитрий Павлович.
- Ну вот и живи! - сказал врач, и обращаясь к охранникам властно сказал:
- Не трогайте его! У человека серьёзное заболевание сердца! Крякнет-вам лучше не будет...
Корпусной понятливо кивнул головой. И тут встретился с ехидным взглядом Дмитрия Павловича, уже пришедшего в себя.
Помахал корпусной в его сторону - в сторону узника - дубинкой, но уже не зло, а просто для порядка.
Что-то неожиданное почувствовал и он в этот миг.