Мой Ангел - чемпион среди хранителей.
Со мною, бедный, выстрадал сполна.
Я верю - на его небесном кителе
За мужество сияют ордена...
Андрей Буйлов
Они встретились на городских танцах. Как странно иногда распоряжается жизнями судьба... Она пришла с подругой, и девушки твердо решили танцевать, а не подпирать стенку. Музыка, приглушенный свет, и несколько танцующих пар, в том числе и наши героини, Елена и Наталья, в своих лучших платьях, веселые, молодые, немного легкомысленные, в общем, счастливые, они танцевали друг с другом, не ожидая милости от природы. На втором танце их уже пригласили парни, тоже пришедшие вдвоем, и девушки, смеясь, решили составить им компанию. Андрей пригласил Елену, Николай - Наталью. Потанцевав, одна пара встала в сторонке, вторая осталась стоять ближе к центру, завязав разговор. А разговор был на редкость интересный. После того, как они назвали друг другу имена, Елена спросила, чем парень занимается по жизни.
- Расскажи немного о себе, учишься, работаешь?
- Учусь.
- На каком курсе?
- На пятом.
- И я на пятом.
- А где?
- Тюменский государственный медицинский институт. А ты?
- И я там же...
Немая сцена.
- А я тебя на нашем курсе не видел... У тебя какой факультет?
- Фармацевтический... А у тебя?
- Лечебный... во блин... Сегодня счастливый день, 26 марта, надо запомнить.
И правда, это был самый счастливый день в этом году. Ребята пошли потом их провожать, Наталья тогда еще не была студенткой, она поступила на следующий год, на педиатрический, а Николай уже работал, и их судьбы разошлись, а Елена и Андрей начали свою летопись с 26 марта... Проводив Елену до общежития, а Наталья и Николай исчезли раньше, Андрей напросился в гости через неделю, на следующую субботу. А пришел в гости на следующий день. Елена была удивлена, но виду не показала. Учеба, работа, общественная нагрузка, научная работа... Она посмотрела Андрею в глаза и честно сказала, что времени в обрез, и пообщаться можно только на ходу. Сейчас, например, она направляется в виварий, а потом через дорогу, в барокамеру областной больницы.
- А можно я пойду с тобой? - это Андрей решил составить компанию.
- Да ради бога! Вдвоем веселее...
В виварии Елена была своя. Полтора года упорной работы, мыши, крысы. Покидав подопечных крыс в бюкс и поместив бюкс в белый мешок, чтобы в случае, если он упадет, крыски не разбежались, она пошла в областную больницу, что стояла напротив, в барокамеру. У самых дверей больницы Андрей с ней попрощался, сославшись на дела - он не хотел показываться на кафедре, где у него был хвост... Елена отнесла крыс в барокамеру и через час забрала, поместив обратно в виварий. Андрея же как ветром сдуло, видимо, в областной больнице хвостов у него было много...
Посмеявшись и забыв этот эпизод, Елена, как красивая и методично вычисленная звезда, двигалась по заданной орбите - лекции, семинары, зачет, потом общественная работа в комитете комсомола института, если повезет, то не очень объемная, затем кафедра клинической фармакологии - там она и подрабатывала, и занималась научной работой. Говоря по-простому, печатала тексты, написанные убористым почерком Эдуарда Анатольевича, заведующего кафедрой, различные методички старшего ординатора, вопросы к зачетам преподавателей кафедры и кучу всевозможной аналогичной литературы, которой никогда не было мало.
Ее научная работа была интереснее. Шеф работал над докторской диссертацией по лечению патологии печени одним, теперь уже довольно известным, гепатопротектором, и они ставили опыты на мышах. Это было безумно интересно на каждом этапе. Сначала Елена с подругой красили мышей пикриновой кислотой, которая дает желтую окраску пятна. Если у мыши желтое пятно на голове или на лбу, это значит мышь номер один, на хвосте - номер шесть. В самый первый раз они недостаточно высушили мышей после этой процедуры и те были с пятнами в самых разных местах, и цифры, под которыми они выступали в том первом цирке, были так разнообразны, что шеф даже не смеялся, а просто развел руками...
Огорчать любимого шефа было смерти подобно. Вторая попытка была безупречна, всем мышам был присвоен номер. Дальше, по сценарию, печень мышей поражали аллиловым спиртом в определенной концентрации, и лечили известным гепатопротектором. После определенного курса процедур мышей усыпляли, брали кровь из яремной вены и срезы печени на гистологию, смотрели соотношение дозы поражающего агента, объем проведенного лечения, картину крови и состояние печени исследуемых мышей. Хомяки, конечно, на последнем этапе погибали. Весь этот объем работы и проводила Елена, иногда сама, иногда с подругой, иногда с шефом. Печень мышей она относила на кафедру гистологии, кровь в лабораторию, результаты по гистологии и крови приходили к шефу на кафедру и по всему выходило, что лекарство работало. Все были довольны, кроме мышей. Но мыши быстро размножались в виварии, и новые серии опытов проводились уже со следующими поколениями этих же грызунов.
В комитет комсомола института Елена попала так стремительно, что не успела опомниться. Сменив на первом курсе за год пять квартир, она мечтала жить в общежитии. Не то что бы там было комфортно, нет, девочки жили по пять человек в комнате, но она ненавидела переезды и с трудом приспосабливалась к меняющимся обстоятельствам. Люди, сдававшие комнаты и углы, были или больными или жадными, на первых у нее не было достаточно времени, на вторых - достаточно денег. И необходимость каждый раз перетаскивать свои вещи, хоть их и было немного, приводила ее в бешенство, и поэтому она решила заняться общественной работой, за которую давали место в общежитии.
На очередном отчетно-перевыборном собрании она встала и высказала критику по определенному разделу работы, блестяще выступив с речью. Она переехала в очередной раз, на очередную квартиру, и эмоции плескались через край, и все эти моменты она вложила в свою речь. Результат был ошеломляющий, и ей предложили возглавить этот раздел работы, который она критиковала, работу с печатью. Писать объявления о мероприятиях, вывешивать их в корпусах института, заведовать подпиской на периодические издания, публиковать новости и документалистику в институтской газете "Медик", вести протоколы работы комитета комсомола института, руководить редакторами трех курсов - лечебного, педиатрического, фармацевтического, координировать их действия и действия сотрудников института, например, на подписке, выступать от имени учреждения в отделении "Союзпечати", и много еще чего. Справедливости ради надо сказать, что Елена в свое время проучилась в художественной школе и писать объявления о концертах или собраниях на листе во всю стену или лозунги она умела, это не составило трудности, как и написание статей в местную газету, она любила литературу и русский язык, легко излагала текст и без ошибок писала, так что здесь ей тоже повезло. Еще нужно было стенографировать на машинке заседания комитета комсомола института, и с этим было строго, нужна была идеальная точность, и ей пришлось записаться на курсы секретарей-машинисток при доме Обороны, они продолжались полгода, и все это время она прилежно ездила.
Где эта хрупкая девушка брала силы? Об этом история умалчивает. Был и еще один камень преткновения - нужно было прилично одеваться, а в магазинах было пусто. Сняв все более-менее интересное из одежды с матери, Елена поняла, что ничего не получается, и купила на вещевом рынке ручную швейную машинку. Теперь свободного времени стало еще меньше, но, по крайней мере, халаты, юбки, кофты уже не надо было где-то "доставать", как говорили раньше, и жизнь потихоньку стала налаживаться. А если учесть, что она умела еще вязать и крючком, и спицами, то выглядеть она стала все лучше и лучше, чего стоили одни ее белые накрахмаленные носовые платочки с изящным кружевом по краю... В общем, Андрею было с чего сойти с ума... Комсомолка, спортсменка, красавица.
Продолжение следует...