Рубль

   
 
  1963 год, лето. Мне было уже полных шесть лет.
   Умел читать, знал часы и считал не плохо.
    Деньги в пределах рубля, а то и полутора, доверяли и посылали в магазин купить пару литров молока, буханку хлеба и иногда оставалось и на пирожок с повидлом или на мороженку. Сдачу сдавал бабушке и за каждую истраченную копеечку отчитывался (это, видимо, был такой способ обучения счёту).
   А дело было так.
   Приехали к нам как-то вечерком гости. Застали почти врасплох. Надо чем-то кормить и угощать. В плане «горячего» для мужчин у деда всегда водилось. А вот поужинать – надо готовить.
    Бабушка была легка на подъём, и потому решили сделать капустные вареники – хоть это не так быстро, но зато всё под рукой. Рабочих рук для этого хватало. Закипела работа.
   Помню, дед достал графинчик, мужчины угостились. Было чем и закусить.

   Ну, вот и вареники готовы. Варить уж собрались.
   И тут бабуся спохватилась: ни сметаны, ни сливочного масла в доме не оказалось.
    Мама выдала рубль и послала в магазин купить масла. Идти было не охота – далековато был тот магазин, который ещё работал в тот час.
    Но спорить и сопротивляться не стал. Бесполезно!

   Прихожу в магазин, подхожу к витрине, где масло выложено. Смотрю на ценники: там два сорта масла. Одно сливочное солёное и цена 3 рубля 50 коп, второе - сливочное не солёное – 3 рубля 60 коп.
   Вот те на! Как же я куплю – ведь у меня всего ОДИН РУБЛЬ??! Вот влип!
   Продавец незнакомый – в долг точно не даст.
   Удручённый побрёл я домой, ругая про себя родителей, что даже цен не знают на масло.
   
    Пришёл домой с пустыми руками.
      - Виталька, где масло? – спросила мама, видя, что в руках у меня ничего нет.
   И тут я вывал на них, всё, что я думал. И что хозяйство они вести не умеют и цен не знают. И многое другое и, что только время у меня отняли, сгоняв меня в такую даль в магазин. И с Люськой не дали доиграть в поддавки (разновидность игры в пешки).
      - Масло-то 3-50 и 3-60 стоит! А вы мне всего ОДИН РУБЛЬ дали!
   Монолог мой слушали все. Я высказал всё, что накипело. Воцарилась гробовая тишина.
Не помню уж, кто прервал эту тишину, кто-то хихикнул. И тут все заржали. Кто-то потрепал меня по голове, за смелость высказываний и мощную мою «сообразительность» и деловой подход (прежде чем покупать: посмотрел на цены), кто-то в руку сунул несколько конфеток.
   Я же понять ничего не могу: над чем ржут эти люди, привыкшие гонять детей по магазинам, при этом, совершенно не зная цен на продукты!
      - Виталька, дурачок, надо было в кассе сказать, чтобы отбили масла сливочного на рубль! – сказала мама, сотрясаясь от смеха.
    Все опять начали смеяться! А мне не до веселья! Пятой точкой я почувствовал, что придётся мне ещё раз тащиться в эту «Третью Лавку». Так в простонародье называли это магазин, работающий аж до 10 вечера.
   Чувствительное место не подвело.
      - Виталька, магазин через 25 минут закроют. Бегом за маслом! – строго сказала мама. Былое веселье с её лица как корова языком слизнула.
     Люська ещё масла в огонь подлила. Когда я ушёл в магазин, она решила дождаться меня и доиграть партию.
     — Виталька, я тебя ждать больше не буду! Ты дурачок, а я сижу пешки караулю, — с таким занудством и сарказмом высказалась любимая подружка.
     Тут меня и понесло!
      - А вот это видели!!! - и выставил вперёд фигуру из трёх пальцев.
   Не буду описывать те громы и молнии, которые на меня посыпались. Мама была просто грозовой тучей, грозила ремнём, упрекнула конфетами….
   Кулаки мои сжались от обиды. Правой рукой я просто раздавил, уже успевшие подтаять, всунутые мне в руку конфеты.
    Ах так, конфет пожалели! А издеваться над ребёнком так им можно! И с размаху кинул себе конфеты перед ногами. Уже занёс ногу, чтобы растоптать их, хотелось ещё что-то колкое сказать…. Но постеснялся гостей.
   В те годы я был своеобразен. Мать уже заметила, что перегибать палку со мной было нельзя. Перегиб приводил к тому, что меня уже не пугал ни ремень, ни угрозы запереть меня дома на пару-тройку дней и лишить меня общения с ребятами во дворе.
    Мать смягчила свой гнев, уменьшила психологическое давление на меня. Скажем так: уговорила.

    Но я затаил обиду. Я согласился, но с камнем на душе.
       -Фиг вам, а не масло!!! – завертелось у меня в голове.
 
   Я угрюмо поплёлся в магазин. Мать, наблюдая с крыльца за моим убытием, крикнула в след:
      - Поторапливайся, а то закроют магазин!
   До неё потом дойдёт, что фраза эта была роковой: она подарила мне идею. Так она потом об этом и заявит при гостях. Но решение это у меня уже созрело и без её «подачи».
    Я ускорил шаг, и, пока она могла меня видеть, я создавал видимость, что прибавил шагу, а перед тем как скрыться за угол, даже побежал трусцой.
   Я всё рассчитал до минуты. Я был в десяти шагах от магазина, когда из него вышел последний покупатель. Я подошёл к двери – за стеклом уже красовалась табличка: «ЗАКРЫТО».
   Есть! Я сделал это! И уверено, широко зашагивая, пошёл назад и даже побежал. Надо было подогнать время, чтобы поверили, что я торопился, но всё же не успел. Зная часы, я уже умел ощущать время! А не просто считывать информацию с циферблата для констатации текущего часа. С часами, на стадии их познания, была ещё одна весёлая история, но это другая история и если вдруг придёт вдохновение – расскажу и её.
 
   Заговорила совесть. Стало стыдно самому себе. Значит, я наказал своим упрямством наших гостей?
    Пришёл домой пустой. Гости уже ели вареники, а вместо сливочного масла воспользовались подсолнечным.
      - Виталька, рубль-то верни. – равнодушно сказала мама.
    Я полез в карманы штанов. Проверил правый: нет рубля. Полез в левый, а там дырка – разошёлся нижний шов уже ранее подвергавшемуся ремонту кармана. Дыра  с ладошку. Проверяю карман рубашки – нет и там.
   Затеплилась надежда, что денежка не выпала из штанов, а осталась ещё внутри. На виду у матери снимаю штаны, трясу ими, но рубль не выпал. Он исчез. Сообразил быстрее матери – просто вывернул штаны и показал дыру в кармане.
      - Следить за ребёнком надо, а не одевать в рваньё! – заявил я, можно сказать, надменно.
      - Эх, Виталька, Виталька, мой руки и иди уж ешь. – пригласила меня мать к столу.
    Я натянул на себя штаны с дырявым карманом, помыл руки и явился за стол. К моему удивлению, Люська сидела за столом, там где сидел обычно я, если взрослые разрешали на какое-то время детям присутствовать за общим столом со взрослыми.

   Только и разговоров было в тот вечер про это масло и этот злосчастный рубль. Мать попросила показать дыру в кармане. Все опять хохотали и трепали меня за шевелюру на голове в знак одобрения и сочувствия, за этот, как сейчас говорят, неудачный шопинг. Только Люська смотрела на меня сочувствующим взглядом и вздыхала.
   Совесть опять заговорила во мне, и я прилюдно извинился, что вот так получилось. В качестве индульгенции я получил небольшую шоколадку от кого-то из гостей. Половинкой этой шоколадки я поделился со своей верной подружкой. Как я мог обделить её. Мы всегда делили всё поровну. Но Люське всегда чуть побольше - она девочка.
   Как сей час помню: стоила эта шоколадка с орехами и белочкой на обёртке двадцать две копейки. В те годы я чётко держал руку на стабильном «пульсе цен»!

               
                Ноябрь 2017

Иллюстрация к рассказу моей дочери Сыровой Анны.