На фото: НЛО в виде облака (Инет).
Наши доказательства
Доказывать что-либо Алексею было бессмысленно. Во времена становления нашей дружбы я звал его ортодоксом за трансцендентальное мировоззрение, а он призывал меня снять шоры с глаз. Впрочем, он был прав: шоры на меня еще в детстве одели надежные, несмотря на то, что и в пионеры и в комсомол я попал не с первого раза, как другие ровесники. Любил вертеться за партой, а это нервировало учителей, считавших, что такой школьник недостоин быть примером для других. Был такой лозунг: пионер – всем ребятам пример. Слишком хороша была идея коммунизма, хотя с малых лет я недоумевал, о каком равноправии может идти речь: куда денется различие между умными и глупыми, между здоровыми и больными? Все поумнеют и перестанут болеть? Спорили мы с Лешей до пены в губах, потом спорить перестали – занялись бегом на длинные дистанции. Как он вспоминал, вначале приметил меня, бегающего на работу, потом решил сам взяться за это дело. Алексей бегал марафоны в разных городах, а я одолел только один – байкальский, как говорят, самый сложный в мире. Так до сих пор и бегаю, а Алексею со временем бегать надоело, и он перешел на спокойный вид спорта – рыбалку. Байкал отличается от других водоемов тем, что местную рыбку просто на червячка не поймаешь. Те, кто ловит сетями, они не ловят, а гребут – о них речи нет. А вот наладить снасть, чтобы клевало – это, братцы мои, настоящее искусство. В Байкале рыба не просто осторожная, она еще и внимательная и чересчур разборчивая. От того и вкус у омуля особый, что питается он, в основном, рачком-бокоплавом. Местные жители этого рачка называют бормашем, заготавливают его во всех прибайкальских водоемах. А водится омуль в чистейшей воде, самой чистой на Земле.
Еще одна страсть была у Алексея: шахматы. Мы даже брали шахматы в лес, где Ванек был его спарринг-партнером. Кажется, дядя Леша даже победил его разок. Да, было дело, и он этим гордился. Сын лет с десяти занимал только первые места в шахматных турнирах, и одолеть его было непросто. С шахматами получилось так же, как с бегом. Дома у Алексея масса шахматной литературы, он изучал эту игру, играл страстно: участвовал в турнирах, играл за заводскую команду. Даже давал Ванюшке, как называл маленького моего сына, чтобы изучал дебюты. У самого росли две дочери. Потом охладел к шахматам – занялся дачей. Ему на работе присвоили фамилию: Картошкин. Он все знал о картофеле, культивировал его: покупал килограмм элитной рассады или выписывал с другого конца света, рассаживал ростками, получал семена – размножал. И так повторялось каждый год. Урожай у него не зависел ни от климата, ни от погоды: больше половины картошки приходилось продавать, чтобы не пропала. Часто, уже в июне, привезет мне мешок оставшихся семян – некуда деть. Свои вывалю – посажу его семена. И свои семена жаль, а подарок еще больше жальче. Вот и остались на его долю две страсти: образцовая дача и байкальская рыбалка. Как говорит сын: «Ты, папа, слушай дядю Лешу – он плохому не научит». По крайней мере, рыбачить у него поучиться можно. Бывало, где-нибудь на Курме, ангарском заливе, сидит у проруби и тягает сорожку или окунька, а вокруг рыбаки скучают: нет поклевки. Он мне потом рассказывает: «В это время поклевочка то-оненькая, надо и настрой такой иметь - прислушиваться».
Но сегодня дядя Леша попал впросак, поэтому мы решили оставить его наедине с лодкой. Такие люди, как он, отдыхают в деле. Есть дело, есть и психологическая разгрузка. Алексей, недоумевая, стал разбираться с двигателем. Мы с сыном решили пройтись по местности. Так как туман и не думал расходиться, то стали отмерять шагами расстояние.
На этот раз мы прошли вдоль воды триста шагов, затем повернули на девяносто градусов от воды, строго перпендикулярно, и прошли триста шагов. Да, создалось впечатление, что идем по большому шару: линия подъема представляла из себя равномерную дугу. Никаких препятствий для ходьбы не было, например: веток, кустов, камней. Была ровная мягкая трава, похожая на пырей, с узкими вытянутыми листьями. Все говорило в пользу сообщения Филиппа. Мы провели эксперимент: сын прошел дальше несколько шагов, затем окликнул меня – голос терялся вблизи. Вот почему звук был не совсем обычный при разговоре. Получается, что перемещение звуковых волн было затруднено. Вот почему в ушах была непривычная мягкость: им не мешал никакой шум. Поэтому было решено друг от друга не отдаляться: если теряться, то вместе. Теперь перед нами стояла проблема выбора: возвращаться или идти вперед. Потеряться было невозможно: этому уже имелись небольшие доказательства. Если идти строго вперед, не виляя, то путь завершится у воды. Затем нужно идти в одну сторону, чтобы дойти до Алексея. Вопрос был в размерах острова, хотя слишком большим быть он не должен: километр, не больше, в диаметре. Если он будет больше, то движению транспорта могла создаваться невидимая помеха. Опытный лоцман заметит отклонение курса, будет интересоваться такой проблемой. Это была наша мысль. У хозяев, видимо, были свои решения, в чем мы не могли сомневаться. Можно было вернуться обратно, но что нам делать там: ждать от моря погоды?
Потоптавшись на месте, мы двинулись вперед. Надо было сохранять линию и одновременно следить, чтобы подъем не сменился спуском. Наверняка использовалась самая высшая точка острова, где я надеялся найти Филиппа. Сыну по дороге я рассказал о встрече с ним. Надо сказать, Ванек не сильно этому удивился. На Байкале он бывал каждый год и часто привозил цифровые изображения с непонятными круглыми объектами, висящими над поверхностью воды. Один объект имел даже тень на воде. Интересно, что сын делал снимок заката, поэтому тень была ближе к фотографу, чем объект. Человеческий глаз имеет более узкий спектр восприятия, чем цифровая камера – на это не рассчитывали хозяева объектов, делая их невидимыми. Но и пленочный фотоаппарат тоже регистрировал шары над озером. Не совсем понятные виды объяснить словами непросто. Случается так, что некие круглые объекты незримо присутствуют рядом с нами. Кажется, в 90-м году прошлого века наша компания, состоящая из родственников, находилась в поселке Листвянка на берегу Байкала. Я, по своему обыкновению, фотографировал детей, бегающих вдоль холодной и неприступной воды, стараясь, чтобы в кадр попал теплоход, неторопливо набирающий от пристани скорость. Мои детки – сын с дочкой и дочери сестры, постарше. Детям всегда весело. Занимался я и цветным фото, но в тот раз пленка была черно-белая. Это сейчас фотография у нас только цветная, если не считать, конечно, фото на паспорт. Проявив пленку, обратил внимание на какие-то пятна на негативе. Сделав по порядку фотографии, выявил определенную закономерность на соседних кадрах. Оказалось, что круги находятся в одном месте воздушного пространства несколько поодаль от теплохода. Я пытался усилить в этом месте экспозицию, но фото только портилось. Получались темные пятна. Однако и так было понятно, что негатив запечатлел некие объекты, невидимые для нас, но в определенном спектре зафиксированные чувствительной фотопленкой. Это были два правильных шара, следовавших за теплоходом.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2017/11/18/1502