4 часть умопомрачительной истории.
Я видел, как "поднимался шухер", когда в столовой тупили вилку о стол. Вилку очень осторожно отобрали. Читающим знаком запах протухшей и, слегонца, подгнившей капусты?! Её едят. Не вывернуло сытым обедом?
Слабонервные! Выключить устройство! Идите ловить зелёного слоника!
Территория "год за три".
Столовую "для всех" можно было найти по запаху. Запах распространялся далеко. Фактически — вокруг корпуса. В столовой "для всех" пищу принимал контингент учреждения закрытого типа ("на улицу" выпускали неопасных), и инвалиды, приезжающие из города.
К чести "отдела закупок" этого дурдома, надо отметить, что, иногда, в столовой были свежие батоны, редко — мягкий чёрный хлеб! Такое счастье сходило на тамошних обитателей не каждую неделю.
Умывальники в коридоре возле столовой — формальные. В некоторых забит слив. Грязные, с одним рабочим краном: или только горячая вода, или только холодная. Где две вместе — надо знать. Вода ржавая. Можно подождать, чтобы протекла, — тогда еда остынет. Я видел дружную группу тараканов. Они шли. В столовой весьма разнообразный рацион.
Завтрак.
На завтрак: какао и кусок масла на вчерашний, чёрствый хлеб. Рыба по четвергам. Размазать масло алюминиевой вилкой невозможно: масло твёрдое и холодное. Только куском есть. Хлеб был съедобен, при условии, что его не роняли на не подметённый пол, и не трогали жирными руками, а только хлебным (в крайнем случае, рыбным) ножом. Не специальным рыбным, а, просто, пахнущим рыбой. Какао несладкое, на воде. Можно надеяться — на кипячёной. Я не стал рисковать. Кроме тех, у кого жёлудок привык к такой кормёжке, его и не пил почти никто: выливали готовую продукцию. А что до рыбы... К четвергу, как к дню недели, никаких вопросов.
Мне довелось увидеть повара и его повариху: они были шарообразными, из-за, вероятно, заболевания. Они носили атрибуты классического повара: белый колпак и фартук, не стиранные несколько лет. Мятый колпак лежал в кармане фартука. Вытирая нос руками, один из поваров тут же вытирал их, синхронно, о фартук, висящий на толстом животе. Руки он споласкивал, только если врач-контролёр просматривался. Гигиена необходима! Перед переносом десятилитровой кастрюли с кашей.
Только инвалиды-учащиеся, приезжающие из семей, могли себе позволить добавлять к обеду майонез из магазина. Роскошь. Только инвалиды-учащиеся, приезжающие из семей, могли использовать электрочайники и кипятильники, если, на взаимовыгодных условиях, "договориться" с медперсоналом. Медперсонал — тоже люди, имущество не отбирали: "Только чтобы руководство не видело. А то и нам попадёт, и вам не достанется."
Обед.
Щи.
Однажды, взяв тарелку с раздачи, я увидел перевёрнутую, кверху лапками, мёртвую муху. Она плавала точно рядом со сметаной. Хорошо — не под, а то бы съел. Я нашёл "власть на местах" и обратился, вежливо, с вопросом "как такое может быть?" Доктор-контролёр предложила мне выкинуть муху ложкой и есть дальше. До сих пор никто не жаловался. Я вежливо поинтересовался, насколько часты такие случаи? Мне равнодушно ответили, глядя сквозь меня, что, да, "бывает: иногда залетают. Суп-то горячий, вот и мрут на месте."
На первое! Щи с живыми мухами! На второе! Мухи с котлетами. Это — не шутка, это вот так оно и было. На третье — сносный компот, если его не допивать, а оставлять полстакана этой взвеси. Сухофрукты, чтоб вы знали, никто не моет от песка: воду же кипятят.
Комиссия из мэрии, на моей памяти, приезжала дважды. Это был чудесный день! Для обитателей учреждения закрытого типа. Всем! И каждому, лично в руки, была гарантирована булочка, одна штука. Пышные, сладкие булочки громадных размеров манили взор. Не с помоями, а со сладким чаем хорошего качества! В обычную столовую "для всех", вместе с комиссией из мэрии, спускалась верхушка со свитой замов и парой крепких ребят, старательно подпиравших косяк: новые лица всегда видны. Ребята входили первыми.
Один раз я мило болтал с представителем комиссии из мэрии. То да сё: какие компьютеры, не тяжело ли учиться; про климат психологический, далеко ли до столовой, и как кормят. Об этом "настучали". Руководство ПТУ пыталось меня допрашивать, что же я рассказал. А я представителю комиссии из мэрии сказал только, что таких вкусных булочек, в общепите, я ещё не ел. Бесподобно! Он же не дурак. По глазам видно. Об этом тоже "настучали".
В каком-то смысле, я был орнитологом.
На одном из курсов (да, я там учился, осваивал ТУ), меня пригласили на день рождения. На этом празднике мне поведали о глухих, которые варили сгущёнку. Глухие сделали, как научили: поставили консервную банку в ковш с водой. Включили газ. Ну, собственно, что ещё нужно? Забыть о внешнем мире.
В обычном мире стояла ночь, и все мирно спали.
Дежурная медсестра отсутствовала на "этаже глухих". По счастливой случайности в помещении старой кухни никого не было. Бабахнуло так, что вылетели стёкла. Банки сгущёнки "хватило" на потолок над плитой. Разворотило стены. Сорванные двери — не в счёт.
Виновник торжества делал ремонт стен и потолка чуть меньше года. Он всё делал сам. Его не стали заставлять вешать двери и менять оконные проёмы. Только оплатить. У него были богатые родители.
Борщ.
Сметаны местный повар клал ровно одну чайную ложку. Сметана была разведена сырой, из крана, водой. Вот этой же, ржавой. Когда я увидел "технологию приготовления" сметаны, то отказывался от предложения и ел борщ без неё. От супа с перловкой, зачастую, отказывались все, кто стал инвалидом в Вооружённых силах, пройдя тяготы и лишения. Они же, солдаты российской армии (детей генералов и полковников увидеть не довелось: труба не та, — пониже), рассказывали о меню в армии. На первое: гороховый суп; на второе: гороховая каша; на третье: гороховый компот. Многие удивились, а когда перевели глухим, те тоже удивились: "Компот — гороховый?!" Гороховый-гороховый. Каждый день. Через неделю меню менялось на перловку. Затем — снова горох. В армии.
Ужин.
На ужин — яйцо. Одна штука "на рыло", как сказал повар. Варёное, куриное, холодное. Вчерашнее. Без соли. Без хлеба и без масла. Есть можно руками.
Мне доступно объяснили (не скажу, кто), использовав английское слово "crazy", насколько я сумасшедший. Парадигма проста: в нормальном мире — нормальные люди, в психушке — сумасшедшие; если человек из мира обычных, нормальных людей, оказывается в психушке, то он — нормальный, а все вокруг — сумасшедшие. Теперь самое интересное в этой парадигме: критерий определения устойчивости. Исходя из того, что в психушке содержатся сумасшедшие, их много, — они, сумасшедшие, между собой, при взаимной коммуникации, — нормальные. Происходит выравнивание кривой на отрезке. Исходя из того, что в психушке все, между собой, нормальные, следует простой вывод: я — "crazy".
Вероятно, самое время сказать о составе "кормящихся". Издалека видно: руководство заведения, врачи, надзиратели; руководство колледжа, сурдопереводчики; повара для руководства и повара для контингента; контингент заведения; приезжающие инвалиды-учащиеся, преподавательский состав; охрана периметра.
Я "вычислил" местоположение ещё одной столовой по запахам жаренной, на финском масле, картошки. Им заслон не поставишь. Они нагло предают. Это был "персональный" ресторан для директора и самого ближайшего, доверенного, окружения. Прочая людская масса тудыть не допускалась.
Была ещё одна "проверка". Приезжали "Лицедеи". Благотворительность. Всех собрали в актовом зале. Я и не знал, что он есть. Большой зал. Первый ряд, перед сценой, попросили занять "нормальных", второй и третий заняли глухие: они тоже "нормальные", с виду. Весь остальной зал... Был оцеплен по периметру, и мне настойчиво рекомендовали "хоть с глухими разговаривать", но не проходить "сквозь строй". Не надо это. Опасно.
Очень скоро атмосфера в актовом зале изменилась: воздух в помещении стал другим. С этим запахом я "сталкивался" возле столовой "для всех" каждый день. Первое время думаешь, что у кого-то очень несвежее дыхание. Если концентрация невысока, то аппетит не отбивает. Если не знаешь, от чего это происходит, очень сложно подобрать слова для описания примесей в кислороде воздуха. Актёры театра "Лицедеи" тоже заметили, что дышать нечем. Может быть, у них слезились глаза. Под гримом это не было заметно. До конца представления оставался час. А выйти нельзя даже в туалет! Труппа и три первых ряда зрителей-инвалидов из внешнего мира обычных людей "заперты" возле сцены. Я задал вопрос и получил ответ, мол, "это для того сделано, чтобы "Лицедеи" убедились сами и рассказали другим, что руководство — не лицедеи: соединимое соединили." "Железного человека", "робокопа", выпускали погулять на территорию, так как он был стабилен. Актовый же зал содержал... Крайне нестабильную "субстанцию".
Включили телевизор... Видеомагнитофон. Всем-всем брошенным инвалидам-отказникам с несвежим дыханием показали, под новогодние праздники, на большом экране... Задержите дыхание! Свежую клубнику! Крупным планом. Да, по телевизору: зал восторженно ахнул. Она, действительно, существует! В мечтах.
Вот такой "Асисяй".
13 сентября 2017 года — 7 ноября 2017 года.