На первом курсе училища перед самоподготовкой наш командир взвода объявил перед строем:
— Кто умеет косить и хочет отдохнуть на свежем воздухе? Выйти из строя!
Косу я видел только в кино, но тут, чувствую, меня кто-то толкает в спину. Я хотел пропустить желающего отдохнуть и сделал шаг вперёд. За мной вышел Саня Никишин.
— Вот и хорошо, — продолжил старлей, не дав нам опомниться. — Получите у старшины косу и выкосите траву на закреплённой территории. Остальные — на самоподготовку.
Перспектива наизусть учить уставы в душной аудитории совсем не прельщала, но и косить мне раньше не доводилось. Происходило это во время прохождения курса молодого бойца, поэтому мы ещё практически ничего не знали друг о друге.
— Ты косить-то умеешь? — спрашиваю я Сашку, надеясь, что он будет косить, раз сам вызвался, а я ему помогать, чем смогу, поскольку коса была одна на двоих.
Смотрю, товарищ делает круглые глаза и отвечает вопросом на вопрос:
— А ты разве не из деревни? Я думал, что ты раньше косил. Самому мне как-то не приходилось.
Почему он решил, что я деревенский, до сих пор неизвестно. Видимо, рожа рязанская.
— Сам ты крестьянский сын. У меня отец военный, — с нескрываемой гордостью говорю я.
— Вот блин! И у меня тоже. И что будем делать?
Решив, что Бог не выдаст, свинья не съест, а для курсантов нет невыполнимых задач, пришли на закреплённый участок. Вспомнив по фильмам, как правильно держать в руках косу, мы приступили к работе, если так можно было назвать наши мытарства. Если в кино у косарей всё выходило легко и ладно, то у нас полотно косы то пролетало сверху над травой, то втыкалось остриём в землю.
Со стороны за нашими мучениями наблюдал какой-то невысокий старичок. Не выдержав, он крикнул нам в сердцах:
— Эх вы, косорукие! Хватит издеваться над литовкой. Так вы и на ужин себе не заработаете. Чему вас только учат?
— Учат нас летать, — вежливо отвечаем ему. — А вы, если умеете, показали бы нам, как правильно надо косить.
Видать, дедок соскучился по крестьянской работе. Поправив оселком лезвие косы, он за полчаса лихо выкосил наш участок. Он бы и дальше косил, да мы его вовремя остановили:
— Хватит, отец. Спасибо. Там уже не наша территория.
До окончания самоподготовки оставалось полтора часа. Решив не возвращаться в аудиторию, мы спрятали косу в кустах жёлтой акации и направились к киоску с мороженым перед лётной столовой. Там как раз продавалось любимое, потому что дешёвое, молочное мороженое по одиннадцать копеек. Купив по три порции, мы вернулись охранять нашу косу. Сходили ещё раз. А на третий поспорили на мороженое, кто больше съест. Я одолел лишь девять штук, Сашка — десять. Видели бы вы его лицо, когда он запихивал в себя выигранную одиннадцатую порцию.
Время самоподготовки закончилось. С косой на плече и унылым не от работы, разумеется, видом возвращаемся в казарму. Доложив о выполнении приказания, просим разрешения лечь спать до вечерней поверки.
— А как же ужин? — удивлённо спрашивает нас командир взвода.
— Не до ужина. Устали очень, — в один голос отвечаем мы ему.
— Ложитесь, ложитесь. Молодцы! Объявляю вам благодарность.
Стыдно признаться, но косить я до сих пор не научился.