Доспехи воина
Пыльные латы помнят победы,
Помнят и горечь утрат.
Латы, как наши гордые деды,
Молча о прошлом кричат.
Проводник действительно оказался хорошим профессионалом своего дела – кроме стаи слепых псов, да псевдоплоти, встреченной группой в горной аномалии, никакие иные монстры не воспрепятствовали их передвижению. Правда, и артефактов, которые каждый из экспедиционеров мечтал углядеть среди зарослей необычного цвета травы и подозрительного вида кустарников, тоже не попадалось. А как здорово было бы найти, например, «Око аллигатора»… Шарик размером с мандарин, казалось, был наполнен флуоресцентной жидкостью, которая искрилась и переливалась как в абсолютной темноте, так и при ярком солнечном свете. Но самое поразительное заключалось в том, что внутри шарика плавало чёрное веретенообразное тело. И как бы вы не крутили шар, веретено всегда висело в нём вертикально, создавая полную иллюзию глазного яблока мифической рептилии.
Данный артефакт пользовался бешеной популярностью у мистиков, оккультистов и всяческих экстрасенсов. Гонялись они за этим артом азартно и повсеместно, небезосновательно надеясь поднять свой статус среди коллег по ремеслу на недосягаемую планку. Оно и понятно, шли упорные слухи, что эта вещица действительно помогала хорошо подготовленным людям иногда заглядывать в будущее. Приобщиться к дару Кассандры, так сказать. Но это слухи. И так слишком уж богата наша земля когортой безответственных предсказателей. Как мусорная урна окурками. Поэтому учёные относились к пророческим способностям артефакта крайне скептически. А непреложным фактом являлось то, что даже начинающему психотерапевту с помощью «ока» ввести в гипноз пациента – раз плюнуть. «Око» буквально смотрело в самую душу и с легкостью выкидывало человека за пределы реальности, в сладкие долины гипнотического забвения. Пресловутый хрустальный шар или анахроничные часы на цепочке, эти классические принадлежности профессионального гипнотизёра, в сравнении с зоновским аналогом, выглядят жалко и убого. Благодаря вышеперечисленным свойствам, да и, вдобавок, крайней редкости, «Око аллигатора» стоило немалых денег. До тридцати штук евро давали жадные барыги. Сколько сей артефакт стоил на Большой Земле, бродяги могли только догадываться.
Чуть ниже котировалась «Рождественская свеча». Такое безобидное название, рождающее сентиментальные ассоциации с весёлым новогодним праздником, имеет артефакт с непревзойденными защитными свойствами. Представляет он собой цилиндр молочно-желтого цвета размерами тождественный своей мирной тёзке. Желанное оружие для арсенала всего бродячего люда на этой негостеприимной территории. Как и все «игрушки» Зоны, умиляет простотой в обращении – активируется сильным ударом любым медным предметом по одному из своих торцов. Достаточно даже глубокой царапины, лишь бы атомы меди внедрились в рабочую зону. По понятным причинам, для «розжига» этих чудо-свечек наиболее часто в ход идут латунные гильзы. В мгновение ока «свеча» заполняет пространство радиусом около трех метров излучением неведомой природы, смертельным для любых биологических объектов, подверженных мутации. Будь то жуткий кровосос или безобидный папоротник-мутант трехметрового роста, результат един – мгновенное прекращение всяческой жизнедеятельности. Потешно наблюдать, когда на тебя прётся, страшная в своей ярости и мощи, стая чернобыльских кабанов, а завершают движение их безобидные тушки. Только успевай уворачиваться! А вот на аборигенов планеты Земля, включая её растительные формы жизни, артефакт вредоносного воздействия не оказывает. Наличествует, правда, небольшой сопутствующий всплеск рентгеновского излучения, но право слово, его доза немногим больше той, что мы получаем при посещении флюорографического кабинета. Название свое цилиндр получил за характерное мерцающее свечение защищаемого артефактом пространства. Цена за штуку плавает от двадцати пяти тысяч евро и выше. Что и понятно, ведь «Рождественская свеча» – это гарантированное спасение для гостя Зоны при самом неблагоприятном раскладе. Настоящее рождественское чудо! Жаль только, что время действия этой волшебной палочки-выручалочки – всего лишь несколько минут.
Да что там «Свеча» – неофиты были бы рады даже элементарной «Батарейке», которая внешне похожа на свою земную тезку размеров R20 – точно такие же цилиндры. Причём все экземпляры имеют строго одинаковые габариты, отличаясь друг от друга лишь массой и количеством содержащегося в них электричества. Интересно, что определить степень наполнения такой «ёмкости» тривиально просто: пустая часть элемента питания имеет матово-черный цвет, а заполненная флюоресцирует ядовито-жёлтым. Естественно, «наполнена» не в буквальном смысле – электричество ведь не жидкость. Полностью жёлтая «Батарейка», значит – заправленная электричеством под завязку. Вся беда в том, что определить «в поле» сколько в «Батарейке» этого электричества – проблема немалая есть. Нужно измерить напряжение на полюсах и максимальную силу тока. А это ещё тот геморрой. Вот поэтому и скупали их барыги у бродяг задёшево, а за пределами Зоны реальный навар имели. И это естественно – ведь в покупателях недостатка не было. Кто-то свой электрокар на многие годы вперёд мог «заправить», кто-то особняк собственной «электростанцией» оснастить. А чаще всего «Батарейки» к рукам прибирали военные или правительственные структуры. Оно и понятно: «Всё куплю», – сказало злато; «Всё возьму», – сказал булат».
– Нет, это не Клондайк. Отнюдь, – озвучил тайные мысли новичков Деляга, с презрением сплюнув на совсем уж забавного вида мухомор.
Недовольство Деляги столь печальным обстоятельством проводник пресек кратко и доходчиво: «Много артефактов – много опасностей, сравнительно безопасно – практически нет артефактов. Что выбираете, сэр?»
Деляга даже отвечать на столь риторический вопрос не стал. После нападения стаи слепых псов, когда они чудом избежали гибели, всерьёз думать о возможности соваться таким составом в более опасные места мог только совсем уж безбашенный экстремал.
Однако, постепенно энтузиазм к поиску артефактов окончательно угас. Виной тому была банальная усталость – день близился к своему закономерному окончанию, в связи с чем вес рюкзаков таинственным образом стремительно нарастал, а в животах начинал формироваться вполне себе объяснимый дискомфорт. Поэтому все в душе возликовали, когда сталкер вывел группу к заброшенному хутору. Хотя, каким он ещё в Зоне и быть-то должен?
Строение, определенное проводником под ночлег, среди своих соседей ничем особо не выделялось. Обыкновенная типичная постройка с покосившейся верандой. Довольно высокий фундамент с местами осыпавшейся штукатуркой. Краска стен практически вся облезла, и дом темнел почерневшей от времени вагонкой. Только чудом уцелевшие стекла окон внушали робкую надежду на относительный уют и порядок внутри покинутого людьми жилища.
– Ну, хоть на этот раз заночуем по-человечески. А то все по подвалам ныкаемся, – возрадовался Басмач.
– Извини, братан, но исключения не будет. Все схроны бродяги стараются сделать как можно глубже в земле. Это более надежное укрытие от набегов всякого рода монстров. А уж Выброс только в подобном убежище и пересидишь, – сталкер пресек преждевременные восторги на корню. – Так. Раньше времени не расслабляться! Делаем «зачистку» строения. Возможно, в домике уже есть жильцы. С человеками говорю я. С мутантами без разговоров разговариваем языком товарища Калашникова. Извиняюсь за каламбур. Пошли!
К удивлению Дока и безразличию остальных путешественников домик показал полное отсутствие наличия какой-либо недружественной человеку биомассы. Зловредных эфемерных созданий, к счастью, зарегистрировано тоже не было. С подвалом даже напрягаться не пришлось – низенькая, но внушительно обшитая железным листом дверь была умильно «запломбирована» деревянным колышком, просунутым в пробой.
– Страна непуганых идиотов, – изумился Басмач. – Хотя бы замок, что ли, повесили.
– А смысл? Народ у нас простой – моралями не избалованный. С еще большим азартом начнет ломиться. Разве его замком остановишь? Сковырнут вмиг. Тем более, если тебе светит ночь встретить в лесу или до Выброса минуты считанные. Нет, все правильно хозяева схрона сделали. По понятиям.
Док осторожно открыл дверь, посветил в темноту фонариком и исчез в утробе подвала. Через минуту, уже без рюкзака, расслабленный, он выбрался наружу.
– Чисто. Ночуем здесь. Басмач, поможешь мне поставить охранный периметр. Ван и Джинн, заготовьте топливо – в подвале почему-то нет запаса. Возможно, прежние постояльцы покидали его в спешке. Да не ищите вокруг дома – нарветесь на какие-нибудь неприятности. И сырое все кругом... Залезьте лучше на чердак – я там хлам гожий приметил.
Хорошо, когда кто-то принимает решения, и тебе нет необходимости думать, сомневаться, нести ответственность. Сказал командир «стреляй» – значит, стреляй. Сказал «лезь на чердак» – значит, лезь на чердак. Сказал «к маме» – значит, к маме. Милое дело – никаких томлений разума.
Иван с Джинном, неспеша и аккуратно, осмотрели чердак. Без особого труда набрали кучу древесины. В каждом доме настоящий хозяин держит на чердаке доски про запас, старую сломанную мебель и прочий всевозможный хлам, который вроде бы и не нужен, а выбросить рука не поднимается. Проблемой транспортировки озадачиваться не стали – тупо побросали потенциальное топливо во двор через чердачное окошко. Благо стекло отсутствовало. Уже собираясь покинуть «пентхаус», Джинн обратил внимание на странный холмик из опилок в углу чердака. Он копнул раза два ногой, и в тусклом свете вечернего неба, струившегося сквозь чердачное окно, показался свёрток из потемневшего, облезшего от жизненных передряг, дерматинового плаща.
– Смотри-ка! Что это за хрень такая? – Джинн извлек из когда-то модной одёвки что-то напоминающее мелкий продолговатый таз. Его защитный зеленый цвет от времени потускнел, выгорел.
– Вот те раз! Да это же уникальная вещица! – восторженно ахнул Иван. – Если мне не изменяет память – а она мне не изменяет – ты держишь в руках Стальной нагрудник СН-42 – индивидуальное защитное средство типа кирасы. Предтеча современных бронежилетов. Видишь, он вот так надевался на левое плечо и фиксировался ремнями. Прикрывал грудь, живот и даже паховую область. Для этого к нему крепилась нижняя пластина. Да вот же она, родимая! Смотри, и крепления с ремнями в наличии имеются.
– Ты что, хочешь сказать, что эта консервная банка от пуль спасала? Верится с трудом. Ни в кино, ни в литературе подобной инфы я не встречал, – прикуривая сигарету от дешёвой китайской зажигалки, проворчал Джинн.
– Это верно. Дело в том, что раньше в художественных творениях подробностями, деталями особо не заморачивались. Считалось высоким профессионализмом показать внутренний, духовный мир героев, их взаимоотношения. Доминировала идейная направленность произведения. Сейчас даже слова эти слух режут – национальной идеи-то полное отсутствие наличия. Поэтому наши «инженеры человеческих душ», как говаривал товарищ Сталин, больше давят на картинку, на спецэффекты. Так что не горюй – скоро и в кино стальной нагрудник увидишь. Эффектно будет смотреться на каком-нибудь упыре-энкэвэдешнике, который солдат с кольями на штурм цитадели под пулеметы погонит, – рассмеялся Иван.
– Если уж ты цитатами начал изъясняться, то напомню тебе Остапа Бендера. «Ближе к телу, как говорил Мопассан». Жду ответа на два вопроса. Цифра «42» в названии изделия означает год производства? И откуда ты про этот панцирь все знаешь? – было заметно, что Джинн упивался минутами отдыха, хорошей сигаретой, приятной беседой. Так наслаждаются бокалом славного вина, смакуя его маленькими глоточками, растягивая удовольствие, блаженствуя.
– Когда-то, во времена студенчества, увлекся я спортивным туризмом. Точнее, увлекся я одной большеглазой симпатичной особой. А уж она меня втянула в походы всякие и иные красивости. Типа «Лыжи у печки стоят…» и «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…», – Иван расслаблено привалился к печной трубе. – В одном из походов по Белоруссии наша группа посетила школьный музей в деревеньке Горбачёво Россонского района Витебской области. В целях культурно-познавательных, так сказать. Организовал мини-музей сельский учитель, бывший партизан. Уже тогда пожилой человек. Как сейчас помню: сухощавый такой, неторопливый в движениях и речи. С глазами, в которых навсегда застыл кровавый ужас той войны. Он много нам чего порассказал. И его рассказы ну никак не стыкуются с бреднями современных псевдоисториков о том, что партизаны были сплошными бандитами, занимавшимися тем, что грабили селян да насиловали селянок. Оказалось, что партизаны не только собирали разведданные, но и, случалось, вели полномасштабные бои с регулярными силами немцев. Имели не только кавалерию, но и артиллерию. Так то вот. А теперь о музее. Натаскали в этот школьный музейчик местные жители из окрестных лесов всякую всячину. Начиная от ржавых стреляных гильз до метеорологического радиозонда, невесть какими ветрами занесенного в эту глубинку. Гвоздем коллекции являлась бронированная повозка для пулеметного расчета, которая прицеплялась либо к танку, либо к иному тягачу и волочилась ими по снегу, прикрывая передвижение пехоты своим пулеметным огнем. Впечатляли качество и аккуратность сварки бронелистов. Нигде и никогда таких красивых, ровных швов мне видеть не приходилось. Как объяснил «экскурсовод», данная передвижная огневая точка была изготовлена в Ленинграде из корабельных высоколегированных пластин. Судя по отсутствию ржавчины, в это легко верилось. Вызывали уважение как броня, так и мастерство сварщиков, сварганивших данную конструкцию.
Но при всей эксклюзивности данного артефакта той далекой войны, речь сейчас не о нём. Среди коллекции ржавых, когда-то стреляющих экспонатов, находился и стальной нагрудник. Полный близнец образца, лежащего сей миг перед нами. Индекс «сорок два» – это действительно, год поступления данного средства защиты в войска. Использовались такие стальные нагрудники от начала Сталинградской битвы и вплоть до самого окончания Великой Отечественной. В том числе, и при освобождении Белоруссии. Не случайно ведь он оказался в том школьном музее. Выполнен нагрудник из двухмиллиметровой стали. Общая масса его около трех с половиной килограмм. Площадь защиты – две десятые квадратного метра. Данные кирасы в основном направлялись в инженерно-штурмовые подразделения. Защищала сия железяка от поражения автоматными пулями, естественно, на удалении свыше ста метров. Спасал нагрудник и от мелких осколков ручных гранат. Даже девятимиллиметровые пистолетные пули, выпущенные в упор, иной раз останавливал. СН-42 прекрасно зарекомендовал себя в жестоких городских боях, где становился железной преградой на пути всевозможных осколков и острых предметов. В рукопашной тоже иногда жизнь бойцу сохранял. Видишь – крупная царапина? Скорее всего, штык по касательной увел в сторону. Правда, постоянно таскать на себе лишние три с половиной килограмма железа – это на любителя. Здорового такого, выносливого любителя. А уж бегать, или тем более ползать в нем… Соответственно, и выпускался нагрудник в скромных объемах. Зато сейчас экспонат в таком отличном состоянии знающие люди с руками оторвут. Я думаю, стартовую цену ему баксов в девятьсот смело можно выставлять, – прищурился Иван.
– Что, приятель, и в тебе дух стяжательства проснулся? – улыбнулся Джинн. – Готов торгануть славой отцов и дедов?
– Дружище, этот дух жил, живет и будет жить во всех человеческих особях, так как он является следствием основного инстинкта. Инстинкта продолжения рода.
– А куда у тебя выпали еще два – инстинкт самосохранения и инстинкт власти?
– Я наберусь смелости заявить, благо никто кроме тебя это не услышит, что последние два являются лишь следствиями инстинкта продолжения рода. Власть в первобытном обществе – это решающий фактор того, что у тебя под боком всегда будет плодовитая самка, а ее детеныши получат больше шансов для выживания. С инстинктом самосохранения еще проще – редко кто не отдаст жизнь за своих детей. Теперь о социальном поведении человека – тут ничего нового. Психологическое поле рулит вовсю. Человеческое общество можно рассматривать как парамагнетик. При отсутствии внешнего магнитного поля любой парамагнетик не намагничен. Это обусловлено тепловым движением частиц вещества. Благодаря чему, собственные магнитные моменты всех частиц ориентированы абсолютно беспорядочно. Но стоит только приложить внешнее магнитное поле, как магнитные моменты атомов, молекул, ионов ориентируются по полю и, соответственно, создают результирующее поле. Его напряженность превышает величину активатора. Аналогично реагирует и общество на доминирующую идеологию в государстве. Под её воздействием в людях начинают превалировать одни ценности, при воздействии, пришедшей ей на смену антагонистки, неминуемо, силу возьмут иные. Так что дело не в "хороших" или "плохих" людях. Дело в идеологии, господствующей в данное время. Конечно, механически примерять к человеческому обществу это сравнение не совсем корректно. Человек обладает индивидуальными свойствами личности и скорость его переориентации сильно зависит от прочности этих изначальных установок. Однако, если учесть безгранично великую приспособляемость человеческого сознания к внешним обстоятельствам, то, рано или поздно, но эффект проявится во всех индивидах. Ведь не зря утверждается, что личность – это человек в социуме. Иными словами, личность формируется под влиянием общественного сознания и выказывает себя в социальных взаимодействиях.
– Да ты, я смотрю, целую теорию выстругал – вон как гладко излагаешь. Пожалуй, близко к истине. Что-то подобное я уже слышал: психологическое поле Левина, алгоритм поведения человека.
– Не приписывай мне плагиат. До всего этого я дошел своим умом. Хотя понимаю, что в нашем мире трудно что либо измыслить новое. Ещё во времена великого противостояния двух империй пришла мне в голову мысль, что при ударе по клавише печатной машинки возникает строго индивидуальный звук, акустический спектр которого уникален, как уникален папиллярный узор человеческого пальца. То есть, можно звуку, издаваемому каждой клавишей, присвоить определенный символ, полученный набор символов дешифровать и, тем самым, дистанционно снять копию отпечатанного текста. Представляешь, какая находка для шпиона? Ведь записать шум в кабинете, даже на расстоянии, не такая уж и сложная техническая задача. Я даже начерно в голове прокрутил, как реализовать опознавание звуковых пакетов на компьютере. А потом замотался, и идея осела на самое дно мозгового запоминающего устройства. Где-то между «каждое утро делать зарядку» и «надо отдать долг соседу». Какая же меня охватила досада, когда американцы рассекретили эту технологию и сознались, что снимали таким образом информацию с любых клавиатур…
– Эй, бездельники, вас что там, зомби схомячили? А то мы, сей момент, люк задраивать собираемся, – крикнул снизу Док.
– Ну что, коллега, покажем нашу находку коллективу?
– Я категорически против, уважаемый коллега. Категорически против. Будем считать, что это наш первый личный хабар и демонстрировать его этим маниакально алчным конкистадорам у меня нет ну ни малейшего желания. Тем более, что никакими правовыми обязательствами в данном плане мы сними не связаны.
– Золотые слова, коллега. Золотые слова.
Обмениваясь столь незатейливыми шутками, собратья по неволе упаковали когда-то продвинутую, а ныне антикварную, кирасу в дряхлый плащ и присыпали свёрток прелыми опилками.
В подвале высотой чуть больше человеческого роста было сравнительно сухо. В центре имелся камин. Если это можно так назвать. Кто-то, понимающий в печном деле, вынул пару десятков кирпичей из фундамента печки-шведки и получилась открытая топка. Дым уходил вверх, в штатный, так сказать, дымоход. Умно и основательно обустроено, ничего не скажешь. В одиночку такое не осилишь. Да и очень уж амбициозно всё для бродяги-одиночки. Скорее всего, некая группа сталкеров устроила здесь свой перевалочный пункт – «аэродром подскока». Схоронка на чердаке тоже подтверждает эту гипотезу. Бомж уже деловито раздувал поджогу под уложенными в камин дровами. Минута-другая, и вот уже жадные языки пламени деловито облизывают сухие куски древесины. Сколько людей восхищались этой завораживающей игрой сполохов огня. Этими пестрыми перьями жар-птицы, переливы коих непредсказуемы и неповторимы. Вот пламя плавно, словно ленивая вода, перекатывается через край полена. Вот вдруг солнечным протуберанцем вырывается из уже почерневшей головешки. Взгляд наблюдателя, будто магнитом, прикован к этой буквально всепоглощающей любви, меняющей свою интенсивность от бурной страсти юнца до вдумчиво-обстоятельной неторопливой ласки опытного мужа. Чем объяснить гипнотичность этого зрелища? Может, это чувство досталось нам, как атавизм, из глубин веков, когда только жалкий очаг рукотворной плазмы мог спасти первобытного человека от смертельных ужасов чёрной ночи. Согреть его в сырых и мрачных сводах пещеры. А может, всё банально и скучно: мозг просто увлечённо перерабатывает непредсказуемость и непрерывность информационной картинки.
– Док, а ночные монстры по запаху дыма нас не обнаружат? Демаскировка, так сказать, почти глобальных размеров по меркам Зоны, – Басмач скинул сапоги и с блаженством протянул босые ноги поближе к огню.
– Скорее, они унюхают ваши вонючие носки, – жизнерадостно хохотнул проводник. – Здесь постоянно что-то горит. То мужички суетливо избёнку запалят, то «жарка», разрядившись, пожар какой-либо организует не по злобе душевной, а токмо по природе своей подленькой сущности. А костерок – это, наоборот, маскировка ночью отменная – запахи человеческого тела в огне изничтожаются. Мяса только жарить нежелательно или еще чего белкового. Иначе голодные и нахальные гости не заставят себя долго ждать. Они белковую пищу очень любят. В сыром виде, кстати, тоже. Ну да вы уже в курсе. Так что умно тут мужички камин устроили. Конкуренты-сталкеры либо иные живые двуногие ночью сами все по щелям попрятались – не до игр в войнушку. А утречком, если вовремя костерок притушить, запах и не учуять – труба-то высокая. Кстати, обшарить надо бы подвальчик – нычки должны быть. Зуб даю.
Интенсивные поиски увенчались успехом. Было найдено то, что дороже всего ценится в Зоне – оружие и вода.
Исходя из эмпирических знаний, наука утверждает, что человек без еды способен существовать относительно длительный период времени. Естественно, что уже через несколько суток, проведенных без приёма пищи, он почувствует такие признаки нехватки основных питательных веществ, как беспричинная раздражительность, быстрая утомляемость. Головной мозг утратит способность сосредотачиваться на решении критически важных задач, оценивать текущую ситуацию и принимать правильные решения. И всё же, без еды человек проживет от двадцати до сорока суток. Даже не являясь продвинутым йогом. Вода – это совсем другое дело. Она составляет почти шестьдесят процентов человеческого тела. Без употребления этой, фундаментальной для всех живых организмов субстанции, нормально функционировать человеческий организм может совсем недолго. Считается, что в среднем человек без воды способен «протянуть» максимум трое суток. Потом наступает неминуемая гибель. Бывали единичные случаи, когда люди выживали и после десяти суток вынужденного отказа от приёма жидкости. Правда, здоровью, при таком экстремальном испытании на прочность, наносился воистину разрушающий удар. Оно и понятно, ведь, с объёмом потребляемой воды напрямую связана работа сердца, почек, мозга и других органов. Именно вода, а точнее, её раствор, именуемый кровью, доставляет, как неутомимый курьер, разнообразные питательные вещества, а так же живительный кислород. Она же выводит отходы из почек и через кожу, а также участвует в терморегулировании всего человеческого организма. Лозунг «Вода – это жизнь» – не красивое словосочетание, а квинтэссенция истины. Поэтому для поддержания здоровья примерно два литра в сутки прозрачной водички вынь да положь. Точнее, выпей.
Что же касается оружия, то тут уж как повезёт. Но что-то подсказывало Ивану, что даже исключительные везунчики не согласились бы оказаться в Зоне безоружными и на десять минут. Отдали бы всё за любой «убитый» автомат и воду.
Пять литровых бутылок минералки, два автомата АК-74, четыре рожка патронов к ним – это очень, очень неплохо. Довольная улыбка сталкера подтверждала данное предположение Ивана.
– Хозяева возражать не станут? – спросил Джинн, глядя как Деляга бойко выщелкивает патроны из рожков.
– Да кто ж их спрашивать будет-то, терпил горемычных? – оскалился Басмач.
– С этим делом всё непросто, – Док отнесся к вопросу Джинна с задумчивой серьёзностью. – С одной стороны, хозяева при случае вправе и спросить. Если, конечно, на их стороне сила. При подобном раскладе, им компенсируется нанесённый ущерб. С другой стороны, в Зоне магазинов нет – в борьбе за жизнь право на неприкосновенность частной собственности становится эфемерным до неприличия. Короче, как и везде на планете – прав тот, у кого больше прав. Стволов, то есть.
– Мужики, смотрите, что я надыбал, – Бомж радостно держал в руках явно полулитровую бутылку, завернутую в темный полиэтиленовый пакет.
– Что так обрадовался? Водяру давненько не употреблял? Соскучился, болезный? –равнодушно проворчал Басмач, подкидывая в камин очередной кусок доски.
– Вот это да! Что за чудо-юдо? – ахнул Деляга, углядев искусную резьбу замысловатой бутылки, обильно покрытую матовым слоем пыли. – Да это ж конкретный «Арарат»! Притом, коллекционный!
– Ну-ка, ну-ка. Дайте взглянуть на находку матёрому профессионалу с огромным опытом по данной тематике, – Док изучающе пригляделся к поблекшей от времени и условий хранения этикетке, внимательно рассмотрел укупорку пробки. – Я так думаю, что бутылочку эту человек купил по случаю в Москве златоглавой. Любовно хранил в серванте и не раз вступал в жесточайшую схватку со своей силой воли. Как мы видим, по пребыванию данной ёмкости в целости и сохранности, сила воли была крепка и непоколебима. К слову сказать, я бы не устоял. Это всё равно, что изречь женщине «нет», когда она грациозно улеглась в соблазнительном неглиже у тебя в постели. Но мужик был кремень – коньяк берёг. Скорее всего, к дате какой грандиозной. Кто про сие ведает... Хотя, возможно, это всего лишь часть коллекции алкогольного импотента, человека, собирающего вещи и не использующего их по прямому назначению. Всё может быть. Но человек предполагает, а Господь располагает. 26 апреля 1986 года эффектно крякнулся четвёртый энергоблок Чернобыльской атомной электростанции, и все бежали из зоны, тогда ещё всего лишь зоны радиоактивного заражения, аки зверьё лесное бежит от лесного пожара. В панике, прихватив с собой лишь документы и ценные вещи. Не до коньяков было человекам, отнюдь не до коньяков. Да… Зато сейчас мы имеем в нашем скромном временном жилище коллекционную бутылку благородного крепкого спиртного напитка, отмеченного целым букетом медалей.
– Во речугу-то задвинул. Любишь ты потрепаться, Док, – Басмач привычно-лениво пускал колечками дым от сигареты в потолок.
– Что есть – того не отнимешь. Хотя, этим грешат большинство бродяг. Целый день в напряжении. Обмен словами скупой, практически шепотом. А ежели рейд одиночный, да еще зависнешь в схроне вынужденно… Отсюда словесный понос по вечерам на ночёвке либо за Периметром в барах нашего брата и прихватывает. Единственным эффективным лекарственным средством от этого недуга являются ударная доза алкоголя и здоровый крепкий сон. Что нам сегодня если и грозит, то лишь в очень скромных дозах. Поэтому, компаньоны, предлагаю разлить этот нектар в кружки и употребить вовнутрь маленькими глотками. Бомж, возражения не последуют? Это ведь твой хабар.
Вопрос был, естественно, чисто риторическим, но Бомж в знак согласия так усердно затряс головой, что все заулыбались. Коньяк тёмно-золотистого цвета полился маслянистой струёй в подставленные кружки, наполняя помещение тягучим ароматом с нотками ванили и привкусом пряных трав.
– Док, а ты хоть раз Выброс сам видел? Расскажи, – смакуя божественный напиток, вдруг попросил Бомж, с детским любопытством глядя на сталкера.
– Эх, дорогой ты мой, кто его увидел – уже ни с кем своими яркими впечатлениями поделиться не могут. Сносит сия картина человеческий мозг напрочь и навсегда. Откуда, ты думаешь, в Зоне столько зомби бродит? Ведь реальную опасность они представляют только скучковавшись в приличную ватагу. И то, при наличии патронов их валят штабелями даже такие лузеры, как вы. Казалось бы, зомбанутых уже в Красную книгу пора заносить, как исчезающий вид человекообразных – ан нет. Шастают тут и там по Зоне. Правильных пацанов от дел отвлекают. А разгадка в том, что после каждого Выброса нерасторопные бродяги, не успевшие вовремя поглубже зарыться в землю-матушку, пополняют ряды особей с желеобразными мозгами. Вот такая картина маслом. Не зря среди сталкеров пожелание бродит: «Да не увидеть тебе Выброса».
Док с удивлением посмотрел в опустевшую кружку и, убедившись, что коньяк самозарождаться не желает, разочарованно отставил ее в сторону.
– Ну, положим, первую фазу Выброса наблюдали многие, в Интернете впечатлениями делились, – возразил Джинн, закидывая очередной обрезок доски в топку. – Говорят, зрелище впечатляющее. В этот период большинство аномалий самоактивируется. Атмосфера буквально насыщена разнообразными электрическими разрядами непередаваемой красоты и силы. К сожалению, зафиксировать данное буйство материи не удается – вся электроника тупо выходит из строя. Фотопленка засвечивается. Скорее всего, возникают мощные электромагнитные импульсы. В дополнение к этому, имеет место быть сейсмическая активность, что невероятно для данного региона. Всё это опасно для жизни, но не обязательно смертельно. Это уже потом неведомое квантовое излучение безжалостно и гарантированно выжигает мозг, превращая разумного человека в зомби. Существует мнение, что данное излучение есть ни что иное, как сфокусированный выброс энергии ноосферы нашей планеты. А инициировали первый такой катаклизм военные учёные одним из своих неудачных экспериментов. Вот теперь, с определенной периодичностью, и разбегаются эти волны от центра Зоны к её окраине, производя фатальное психическое воздействие на обитателей здешних пенат.
– Вот что значит образованный человек – красиво всё по полочкам разложил. И добавить-то практически нечего. Разве только сообщить жаждущему знаний Бомжу, что во время Выброса Зона радикально переформатирует саму себя. Там, где раньше радиоактивность заставляла светиться даже воздух, уровень радиации может опуститься ниже фонового. А иные участки, наоборот, становятся смертельно опасными. Что бесит не только учёных, но очень раздражает и меня, и моих коллег по ремеслу. Возникают новые аномалии, а старые меняют свое местоположение. Может существенно поменяться даже рельеф местности и местонахождение некоторых объектов. Короче, чудит Зона во времена Выбросов не по-детски, а по-взрослому. Иной раз выберешься из схрона и не ведаешь, в какую сторону свои стопы и направить-то – до того всё вокруг незнакомо и неласково... Ладно, побалакали – пора и на боковую.
Иван поуютнее устроился в своем спальном мешке, тоже бэушном, но достаточно теплым для весеннего сезона. И немудрено – современный синтетический наполнитель состоит из полых силиконовых волокон. Его теплопроводность очень низка и он практически не впитывают влагу. Устойчив к сжатию и, соответственно, комфортно мягок. А масса! Просто сказочная масса в девятьсот грамм! Это вам не пресловутые четырехкилограммовые ватные спальники эпохи «развитого социализма». И не дай Бог их намочить под дождем или в палатке. Они же становились неподъёмными! А это чудо технологической мысли фактически не имеет недостатков. Вот только цена… Да, цена удручает. Выложить за спальник штуку евро – это серьёзный поступок, на который способен не каждый. С другой стороны, в такой среде обитания хороший спальник – не роскошь, а средство выживания. Плохо выспавшийся или, того хуже, простудившийся сталкер – лёгкая добыча для прожорливой Зоны. И так трудно беспрерывно быть сосредоточенным и постоянно отслеживать малейшие детали обстановки, от которых напрямую зависит твоя жизнь, а попробуйте это делать, когда глаза слипаются от недосыпа или слезятся от простуды. Вот и вбухивают сталкеры всё заработанное с так трудом бабло на снарягу и вооружение.
Этакие житейские мысли неспешными ручейками струились в сознании Ивана и обрывались в сладкую, такую желанную реку-дрёму.