Расчет
С своей походною клюкой,
С своими мрачными очами
Судьба, как грозный часовой,
Повсюду следует за нами.
А.Апухтин
Так всегда в жизни: мы-то стараемся, строим планы, готовимся к одному, а судьба преподносит нам совсем другое. Начиная с ненасытного завоевателя, который способен проглотить весь мир, и кончая смиренным слепцом, которого ведет собака, мы все – игрушки её прихотей. И, пожалуй, слепец, который идет за собакой, следует более верным путем и реже бывает обманут в своих ожиданиях, чем тот, первый слепец со всей его свитой.
П. Бомарше
Сталкер долго вертел в руках карту, пытаясь её сориентировать относительно местности. Если кто-то скажет, что это сущий пустяк, то пусть сам попробует осилить данное действо при подобных обстоятельствах. Здесь нет GPS-навигации, а стрелка магнитного компаса, даже при наличии оного, подчиняется только законам инерции да гравитации. Серое небо, грубо задернутое плотными гардинами водяного пара, не позволяет определить стороны света исходя из положения солнца над горизонтом. Да даже если бы солнышко и светило, как в знойной Африке, не факт, что его видимое движение соответствовало бы истине. По словам проводника, в здешних пампасах на небосводе порой сияют и два шарика. Что касается определения севера по более густому мху на стволах деревьев или иным признаках, способным помочь бывалому следопыту в решении столь тривиальной задачи, то эти варианты даже не рассматривались по причине явной идиотичности. Ивану так и не довелось наблюдать звездное небо на этой аномальной территории, но даже если бы подобное несчастье с ним произошло, то, скорее всего, и звездные ориентиры не внесли бы ясность в этот вопрос. Вполне вероятно, что здесь во всей красе иногда даже южные созвездия сияют.
Наконец сталкер довольно хмыкнул и выбрал нужное направление движения. Без слов ткнул дистанционно в Ивана пальцем, а потом пальцем же обозначил курс. Иван и побрел, покорно торя тропу, ощущая себя дешёвым биоминоискателем.
Огненный шар появился внезапно и как бы из ниоткуда. Он не выплыл из-за какой либо преграды, не сформировался в пространстве, а именно в одно мгновение возник в воздухе в десяти шагах от Дока. Шар имел абсолютно правильную форму диаметром около пяти сантиметров. Иван не смог бы ответить на вопрос, почему он мысленно присвоил ему характеристику «огненный» – ведь тот не пылал языками пламени, не искрился, подобно дуге электросварки. Шар просто неподвижно висел, абсолютно не реагируя на порывы утреннего ветерка, бледно-красный, похожий на отражение елочной игрушки в запотевшем зеркале. «Шаровая молния», – вспыхнуло в голове.
Проводник прореагировал мгновенно и вполне адекватно. Он, не оглядываясь, не отдавая ненужных указаний, плавно и медленно начал передвижение назад. Судя по характерному шуму, в арьергарде тактическое решение проводника всем понравилось и осуществлялось со всевозможными старанием и быстротой. Иван тоже не собирался его оспаривать, поэтому начал совершать разворот на попятную, когда краем глаза отметил что-то неладное в поведении шарообразного гостя. На первый взгляд, призрачный объект постепенно увеличивался в размерах, но возглас Дока рассеял все сомнения: «Не уйдем! Он нас догоняет! Огонь!»
Понимая, что это, возможно, отнюдь не самое разумное решение, Иван послушно вскинул автомат и сделал пару выстрелов по совсем непростой мишени, инстинктивно приседая и ожидая оглушительного взрыва или иных внушительных спецэффектов от непонятной аномалии. Сзади, практически над ухом, в унисон пробабахали стволы Деляги и Басмача. Шарик спокойно перемещался к Доку, как пишут в учебнике физики, «равномерно и прямолинейно». Казалось, что пули не просто прошли сквозь него, а вообще не попали в область пространства его нахождения. Док всадил ещё одну очередь в упор и, четко осознавая всю тщетность данного способа обороны, опустил ствол.
– Похоже, мужики, я отбегался. Это – кранты, – его пальцы, чуть подрагивая, потянулись к карману разгрузки за пачкой сигарет. Это было чисто рефлекторным движением, так как расстояние до шарика уже не превышало пары метров, и вряд ли данная аномалия была настолько любезна, чтобы предложить осуществление последнего желания. Шарик приблизился ещё ближе, и Док, в приступе отчаяния, всё же ударил по нему прикладом своего автомата, вызывая у Ивана даже какое-то чувство неловкости столь безнадежной и нелепой попыткой.
Само собой, приклад просвистел в воздухе, не встретив ни малейшего сопротивления, а Док, не удержав равновесия, сделал вынужденный шаг навстречу своей судьбе. Аномалия прошла через его голову, исчезнув из вида лишь на секунду, и, не останавливаясь ни на миг, разом изменила направление своего перемещения в пространстве. Иван четко осознал, что дальнейшая траектория движения странного объекта проходит через его мозг. Время для Ивана остановилось. Он отстраненно фиксировал суетливый разворот проводника, его удивленный взгляд на парящий шарик, то, как Док опасливо, но с возрастающим облегчением, трет рукой свой лоб, покрытый мелкими капельками пота. Шар неотвратимо приближался, и Иван отвел от него взгляд, сфокусировав свое внимание на молоденькой берёзке, трогательно вытянувшей свои тонкие ветви под напором ветра. Если уж это последние мгновения его жизни, то пусть они будут наполнены совершенством и гармонией.
– Эй, Ван. Заснул, что ли? Ты как, в порядке? – голос Дока вернул Ивана в реальность, и эта реальность как-то не очень ему понравилась. Три внимательных, изучающих взгляда и три беспощадных автоматных ствола, в упор на него направленных, к благодушию не располагали.
– Что произошло? Где шарик?
– Трудно сказать. Из тебя он не вышел. Ты чего-нибудь чувствуешь? Какие либо изменения?
Иван тщательно прислушался к своему организму, но никаких необычных внутренних ощущений он не испытывал. Восприятие окружающей действительности тоже не понесло никаких существенных коррекций.
– Вроде все пучком. По-маленькому только хочется.
– Блин, да тут и по-большому сходить не грех, – расслабленно улыбнулся Док, опуская ствол автомата и наконец-то закуривая. – Мы уже боялись, что ты зомбаком стал.
– Чтобы я ещё раз в Зону, да без памперсов… Да ни в жизнь! – нервно заржал рядом Басмач.
Из «Кольца» вышли без приключений. Иван тащил рюкзак Дока и старался не думать о последствиях встречи с огненным шариком. Это было совсем легко, учитывая, что впереди уже маячила развязка столь таинственной экспедиции вглубь Зоны. «Сагибы», не стесняясь «ослика», в открытую обсуждали детали эвакуации за Периметр. Стало понятно, что в ход, как и всегда в подобных ситуациях, был запущен элементарный подкуп. На одном из внешних блокпостов группу авантюристов встретит покладистый и беспринципный прапорщик. Во время пересменки он-то их и вывезет вместе со своими солдатами за пределы Зоны. Взломанные электронные пропуска перехода основной линии Периметра у Деляги уже имелись. Хотя, и без них просочиться через барьер со стороны Украины особо большой проблемой не являлось. Были бы грошики в кармане. Вот только Ивана все больше и больше тревожил вопрос: а заготовлен ли пропуск для него? Но впрямую спросить Делягу об этом он все же не решался.
На очередном привале Док вскрыл последний пакет с питанием. Растягивать столь скудные припасы не имело никакого смысла: чтобы тащить рюкзаки, необходимы силы. Слабые в Зоне живут недолго. Очень недолго. Этот закон Иван уже усвоил, и поэтому решение проводника его ничуть не удивило. Немного удивило то, что при дележе содержимого суточного пайка, Басмач, не утруждая себя никакими объяснениями, кинул Ивану лишь пару галет да баночку с соусом. Док, естественно, это заметил, но никак не прореагировал на столь явную несправедливость. И Иван промолчал, так как понимал, что слово в данной ситуации бессильно. Вот кольтом и добрым словом добиться справедливости было бы гораздо проще. «Кольт»-то в наличии имеется, да только магазин к нему не обременен патронами. Поэтому Иван просто откинулся спиной на походный коврик и уставился в привычно низкое хмурое небо. А потом и вовсе прикрыл глаза, чтобы даже боковым зрением не смотреть на поедание столь желанной пищи. Пищи, которую на Большой Земле он, пожалуй что, и проигнорировал бы.
Встали на тропу в прежнем порядке. И снова вещмешок тащил Иван, а проводник налегке торил тропу. Правда, и передвигалась группа теперь уже значительно быстрее. Возможно, этому способствовала информация, которую проводник скачал из сети, как только они вышли из «слепой зоны». По крайней мере, Деляга, который участвовал в этом процессе в качестве наблюдателя, был очень доволен. Он даже самостоятельно пообщался с командиром блокпоста, скоординировав время выхода на точку рандеву.
Дорога оказалась скучна и однообразна – в основном, болотистый пролесок. Невысокие корявые деревца пытались тянуться к серому грязному небу, но мертвая вода болота не давала ни надежной опоры, ни полноценного питания. Вот и дорастали здесь сосенки да осинки до, максимум, двухметрового роста, а потом превращались в гниющий сухостой, разнообразный в своей, пугающей человеческий глаз, уродливой мутации. Наконец-то выбрались на более-менее сухую почву. Однако, легче идти не стало – густая, жёсткая трава буквально хватала за ноги, пытаясь остановить продвижение группы, но хоть под подошвами больше противно не чавкало – и то облегчение несказанное.
– Это еще что за «сад камней»? – недоуменный вопрос Басмача вывел Ивана из мрачного омута полузабвения, состоящего из обрывков воспоминаний о своей прошлой жизни и рваных клочков предположений о предстоящем будущем. Он сориентировал свой взор с направлением взгляда Басмача и убедился в точности определения открывшейся картины. Участок местности действительно напоминал японский сад камней, которые повсеместно создавались при храмах Островов лишь только для созерцания и медитации. Ведь, соответственно древнему учению Дзен, окружающий нас мир является таким, каким мы его воспринимаем своим разумом. Много времени уделяли терпеливые монахи поискам ускользающей вечной гармонии. В таинственных монастырях они долгими, тягучими часами фокусировали свое внимание на камне, обрамлённом концентрическими окружностями. Эти окружности на песке напоминали разбегающиеся из одной точки волны. Немудрено, что в какой-то неуловимый момент, отшельники «узревали» мнимое погружение монолита в «водную гладь». Вот так они и медитировали, достигая желанного «просветления». Проваливались с головой в высокодуховную нереальность, полностью отстраняясь от повседневных мелочных проблем, от мирской, такой, по сути бессмысленной, суеты. Эстетическое наслаждение от подобного ландшафтного дизайна научились ценить намного позже.
Вот только этот садик эстетическому наслаждению и гармонии духа ну никак не способствовал. Скорее, наоборот, внушал ужас и суету душевную. Вплоть до паники.
Квадрат голой почвы со сторонами около шестидесяти метров был беспорядочно усеян каменными глыбами почти правильной кубической формы. Через несколько минут приближения к этому сюрреалистическому образованию, Иван смог оценить его истинный масштаб и подивиться последнему. Кубики имели ребра длиной около трех метров. Осуществив в уме нехитрый расчет, Иван определил массу каждого почти в шестьдесят тонн. Количество забавных камушков было таковым, что, вздумай какой гигант уложить их плотно друг к другу, то, пожалуй, треть этой площадки они покрыли бы без затруднения. Да, в отличие от своих каменных садиков, японцы здесь «свободу, перспективу, безграничность мироздания» обнаружить вряд ли сумели бы. Даже при всей своей старательности и терпеливости. А вот ощущения камерности, этакого закукливания пространства хватало в избытке. Кроме этих особенностей гранитные блоки ничем не диссонировали с окружающим ландшафтом. Истерзанные временем грани камня местами были покрыты мхом различного вида и окраски и вполне себе могли принадлежать какому-нибудь куску скалы в горах Северного Кавказа.
Довелось однажды Ивану видеть, как аналогичный камешек катился по склону. Плавненько так, словно в замедленной съемке – эффект расстояния сказывался. Но вот если представить разрушительную мощь этого валуна, то жуть охватит неимоверная. Километровые каменные «реки» после себя оставляют подобные камнепады в лесах на склонах гор. Хорошо, что здесь равнина – потенциальная энергия относительно поверхности земли у всех кубиков нулевая.
– Это, парни, не сад камней. Аномалия такая. Изуверская аномалия. «Шахматы» называется. И нам в эти шахматы придется сыграть, – проводник потянулся к карману за пачкой сигарет, но с досадой остановил движение – сигареты давно закончились. – Ладно, перекура не будет. Слушайте инструктаж. Мы стоим на линии старта. Нам надо перейти на ту сторону. Смотрите, на поверхности квадратные углубления три на три метра. Видите? Там лежали какие-то из этих монолитов. Как только мы подойдем вплотную к игровому полю, камни поднимутся в воздух на пятиметровую высоту и начнут там хаотично перемещаться. Мы входим в первую клетку этой шахматной доски, и один из камней падает. Перемещаемся во вторую – падает второй. И так далее.
– Хватит, хватит, – обеспокоено перебил его Деляга. – Это плохая игра, и пусть в неё играют другие ребята, каким бы заманчивым не был приз победителя. Давай-ка мы обойдем это поле по краешку…
– Только не говори, что это опасно, – встрял Басмач. – Очень уж мне не хочется стать оладушком, а воевать мы уже и попривыкли. К тому, же у нас один фланг будет всё время надежно прикрыт «шахматной доской». Ну а если всерьез прижмут обстоятельства, вот тогда и выйдем на поле.
– Не получится, пацаны. Как только «шахматы» увидел – не отвертишься. Это как кролик и удав. Вы теперь только до края этой стороны дойти сможете. В обход «доски» ноги просто не пойдут. Мозг не сможет отправить нервный импульс к мышцам. Психологическая блокада. Вы даже назад шаг сделать не сможете.
Лицо Деляги побледнело. У Басмача оно, наоборот, покраснело и покрылось мелкими капельками пота. Он резко повернулся и попытался сделать шаг вперед. Вернее, Иван понял, что Басмач пытается это осуществить по напряженной гримасе, исказившей его лицо. А вот ноги даже не дрогнули.
– Сука! Ты почему заранее не предупредил? Ты почему меня перед фактом на колени ставишь? Ты что, пулю в лобешник захотел? – Деляга выплевывал слова с такой яростью, что, казалось, они смогут материализоваться в эту самую пресловутую пулю.
– Остынь, братан. Эта аномалия – плавающая. После каждого выброса меняет свою дислокацию. Я хоть карту и обновлял, но она на ней оказалась не отображённой. Никто, значит здесь еще не шел.
– Или не дошел, – флегматично добавил Иван.
– Заткнись и не каркай! – зло рявкнул суеверный проводник. – Пройдём. У нас получится. Камни падают не абы как, а соответственно тому или иному закону. Это раньше бродяги наобум по полю шли. Или бежали… Гибли, конечно, как правило. Потом ученые докумекали, что закономерности всё же наличествуют. Составили соответствующую программку, которая уже после второго падения вычисляет вероятность попадания «снаряда» в каждый квадрат. Ну а к концу игры уже наверняка знаешь, где найдешь, где потеряешь. Вот только идти надо кучно, соответственно указаниям наладонника. А если кто запаникует и бросится сломя голову… От блока не увернешься. Клякса на выходе…
– Док, ты уже это поле проходил? – наконец-то Деляга задал вполне закономерный и существенный в такой ситуации вопрос.
– Не доводилось. Но я смотрел графические схемы нескольких переходов. Успешных больше.
– Ладно. Хватит сопли жевать. Веди, Сусанин, – мрачно бросил Басмач. – Откуда начинаем? Е2-Е4?
– Компьютер советует с середины. Больше простора для маневров, – оторвал взгляд от дисплея проводник.
– Тебе виднее, теоретик.
Это было ещё то зрелище, когда целая армада громадных, неподъемных каменных блоков вдруг разом сорвалась со своего места и взмыла ввысь. Завертелась чехарда бессмысленных перемещений. Чем-то это напоминало знаменитую игру «пятнашку», где в пластиковой коробочке нужно выстроить последовательно по номерам пятнадцать квадратиков. Вот только здесь у объектов было больше свободного места, и они двигались одновременно. Броуновское движение в замкнутом пространстве. Только без столкновений. Поражало ещё и то, что массивные блоки, казалось, не обладали инерцией. Они мгновенно меняли направление своего движения. И всё это в полнейшей тишине, лишь первоначально нарушаемой редким шуршанием остатков грунта слетающего с подошв гигантов. Зрелище завораживало и кружило голову.
– Вверх лучше не смотреть – толку ноль. Никакая реакция не спасёт. Тупо переходим за мной из клетки в клетку. Клеток, естественно, вы не увидите, но комп их сформирует на дисплее и просчитает для каждой вероятность поражения и рекомендуемую траекторию передвижения игрока. Время на переход – около двух секунд. Потом бабах! Кто не успел – тот опоздал. Ван, без обид, твой «ход» первый.
Иван понимал, что при первом «ходе» рискует своей жизнью только он – остальная часть группы ещё находится вне «шахматной доски» и, соответственно, наблюдает «игру» со стороны. Надеяться на электронные мозги поначалу абсолютно бессмысленно. Эх, если бы знать «ходы» предыдущих партий! А они явно были, судя по свежим вмятинам, что бы ни говорил проводник для сохранения душевного равновесия членов группы. И, скорее всего в предыдущих «играх» победила Зона, потому-то в сети записей «партий» и не оказалось. Да ладно, и так неплохой расклад – примерно один к четырем сотням, что его с первого раза утрамбует на удобрение в эту гостеприимную поляну. Как ни парадоксально, на втором ходу благоприятных шансов останется меньше – программа ещё не успеет схватить закономерность, а количество свободных клеток уже на одну сократится.
Иван в который уже раз за эти отчаянные дни прошептал «Господи, спаси и сохрани», подтянул потуже лямки рюкзака и перешагнул невидимую черту, отделяющую опасную Зону от крайне опасной её территории.
Однажды Ивану довелось быть свидетелем падения железобетонной потолочной плиты всего лишь с метровой высоты. Правда, сам он при этом находился на трехметровом удалении. Находился в машине. И всё одно сила удара была такова, что даже автомобиль закачался. Сейчас же, в двадцати метрах от него с неба рухнул каменный кубик массой с железнодорожную цистерну.
Ударная волна была такой силы, что Иван едва удержался на ногах. Подобного грохота он в своей жизни, пожалуй что, и не слыхал. Благо, грунт на площадке оказался рыхлый, полуторфяной. По этой причине выброс почвы практически отсутствовал, иначе «шрапнель» из каменной крошки могла бы оборвать игровую партию в зародыше. Но даже воздушный поток, ударивший в лицо, явственно говорил о той энергии, что закачана в эти каменные глыбы, порхающие прямо над головой с поразительной грацией мотыльков. Рядом тяжело задышал Док. Вид у него был такой, что, казалось, он уже совершил двадцатикилометровый переход, а не прошел каких-то три-четыре метра.
– Так вот ты какой, олень северный, – почти истерично пролаял сталкер над ухом ошарашенного Ивана. Док хоть и пытался казаться невозмутимым, но шок и трепет читались на его лице даже без наличия увеличительных оптических приборов. И всё же, держал себя в руках проводник. Крепко держал. Что вселяло надежду порядком оробевшему коллективу и не позволяло открыто проявить свою робость. – Повторять, что необходимо держаться кучно и не мешкать, я думаю, смысла нет. Вперед, мои славные пешки! Раз! Два! Три!
И закружилась карусель. Проводник задавал направление движения, и все юркой мышью спешили проскочить в заданный квадрат, стараясь не споткнуться и уложиться в заданный норматив. Если сначала Иван ещё пытался уловить закономерность в безумном камнепаде, то потом эта затея сама собой выветрилась из головы. Грохот падающих глыб, дрожь земли парализовали мозг и превратили человека в полуавтомат, способный выполнять лишь элементарные функции перемещения на игровом поле. Возможно, именно для этого проводник и не делал передышек. Боялся, что при малейшей остановке человеческая психика может и не выдержать осознания той картины, которая развернулась в данный момент вокруг них и над ними.
Один блок рухнул в такой близости от группы, что людей буквально бросило ударной волной на землю. Басмач, пытаясь загасить падение, автоматически сделал кувырок через плечо и оказался в соседнем квадрате, что, соответственно, вызвало обрушение очередного монолита. К счастью, ни для кого не фатальное. Постепенно компьютер расколол закономерность камнепада и стал выводить людей на всё более удаленный от клеток поражения маршрут. Наконец, они покинули шахматную доску. Поняли это человечки-муравьишки по разовому обрушению остававшихся в небе каменных глыб. Рухнули на землю и люди. Не удержались от землетрясения, или ноги подкосились по иной причине – не суть. Молча лежали на рыжей траве, глотая сырой затхлый воздух. Кто о чем думал и способен ли был вообще о чем-то думать – неведомо.
Первым восстановился, как и положено по Уставу, проводник. Защёлкал пальцем по дисплею наладонника, отправляя координаты аномалии и запись «шахматной партии» в сталкерскую сеть. Потом завозились Басмач с Делягой. Залпом допили из своих бутылок оставшуюся воду и вышвырнули пустую тару в сторону мирно покоившихся в поле монолитов. Док поморщился от такой наглости, но промолчал. Иван тоже жадно приложился к своей ёмкости. Теплая вода не только утоляла жажду, но и хоть как-то снижала постоянное чувство голода. В «мирных» условиях такую голодовку он мог бы и не заметить, но тут организм буквально поглощал энергию из тела на преодоление трудностей перехода.
Без разговоров встали в походный порядок и двинулись вслед за руководящей и направляющей фигурой проводника.
***
Момент, когда кончилось время действия артефакта «антиграв», Иван осознал однозначно и сразу. Прочувствовал всем телом, так сказать. Он просто грохнулся на пятую точку под воздействие силы тяжести рюкзака, которая мгновенно удвоилась.
– Да… а вот это беда. Я рассчитывал, что арт дольше протянет. Остался последний, резервный, – Док подошел к так и сидящему на земле Ивану, раскрыл клапан вещмешка и поместил вовнутрь поклажи последний антиграв. Потом подхватил «ослика» под мышки и помог подняться. – Некогда рассиживаться, движение – это жизнь. А жизнь – это пища. А до пищи ещё дойти надо.
– Дойдём. Тут не так уж и далеко до твоего тайника осталось, – Деляга зорко всматривался в поле, сплошь поросшее цветущими одуванчиками. В начале своих злоключений Иван может быть и удивился бы подобной картине в людьми и Богом забытом уголке, но не сейчас. Мозг просто устал удивляться, свыкся со всевозможными сюрпризами и нелепостями Зоны.
– Ого! Ты уже неплохо ориентируешься. И даже успел заметить на карте, где мой тайник. Не слишком ли ты много знаешь, Деляга? – Док оскалился в ухмылке, которую можно было трактовать весьма и весьма неоднозначно.
– Да ладно тебе. В школе, чай, все учились, – заметно занервничал Деляга, осознав, что сказанул лишнее.
– Не парься, «следопыт». Шуткую я так. К тому же, этот тайник я отдаю вам на полное разграбление. Пришло его время.
Слова проводника оказались пророческими. Жалко только, что пророчество это свершилось задолго до того момента, когда Док приподнял крышку десятилитрового ведра закопанного на полуметровую глубину. Разграбили давно тайник... Разграбили подчистую столь необходимую группе заначку, оставив на дне лишь две пустые банки из-под сгущенки. Зачем их кинули в ведро и засыпали его землей, Иван так и не понял. Изощрённая такая издёвка, что ли? Ради чего?
Док философски отнесся к столь существенной в их положении утрате: бросил в рот – последнюю пластинку жвачки и энергично заработал квадратной челюстью невозмутимого английского джентльмена. Пустая пачка было небрежно брошена на грунт и отправлена ногой в яму, как закатывают в гольфе мячик в лунку последним ударом клюшки.
А вот Басмач с Делягой не поскупились на проклятия для анонимных экспроприаторов содержимого чужих тайников. Они тщательно и скрупулезно вспомнили не только всех их предков, но и не забыли упомянуть «добрым» словом даже потомков похитителей собственности, которую они уже считали своей. Иван внутренне усмехнулся такой реакции хулителей, еще не так давно потрошащих чужой тайник. Смешно устроен человек. Если шпионят в твоей стране, то это, конечно, коварные и циничные подонки. А вот на твое государство работают исключительно честные и порядочные разведчики. Если обманул ты – ну, что поделаешь – без обмана не проживешь. Так устроена жизнь наша грешная. Но не дай Бог, если обманули тебя! Тогда это, несомненно, грязный и отвратительный грех! Святотатство над законами общества, грубое попрание морали! Да… Человек способен оправдать жизненными обстоятельствами любые свои поступки, любое преступление, но вот другого не поймет и не простит никогда.
И опять авантюристы топтали враждебную людям землю, стараясь идти след в след и не задевать ни одной веточки чуждого человеку соснового леса.
– Док, зачем мы свернули? Почему мы отклонились от прямого курса на блокпост? – Деляга все-таки решился высказать свои сомнения после нескольких нервных фраз, которыми он полушепотом перебросился с Басмачом.
– Дружок, это тебе не городские бульвары. Хотя и там приходится объезжать пробки и перерытые дороги, – терпеливо ответил проводник. – Видишь, на карте слева зона окрашена в оранжевый цвет? Значит, опасность повышена. Возможно, там сталкеры бандитов зафиксировали. А может, семейство кровососов жилье себе обосновало. Смысла нет выяснять подробности. Все одно – нет нам туда дороги. Если бы мы были помобильнее, да повооруженнее, да помногочисленнее, да поопытнее… Много подобных «если бы». Поэтому, иди, дорогой, туда, куда тебя ведут. Ага?
Через несколько минут, видя помрачневшее лицо Деляги, его полуоткрытый в тягостном размышлении рот, проводник решил чуточку подбодрить и его, и остальных.
– Успокойтесь, пацаны. Это даже к лучшему. Неподалеку у меня ещё один схрон имеется. Вот только, к сожалению, он уже пустой. Так вот, там я оставлю свой груз – всё одно мы не сможем всё за один раз из Зоны вынести. Арты ваши скоро сдохнут, и нам оставшуюся часть дотащить бы до блокпоста. Да и не хочу я пока уходить из Зоны. Это вы все продумали и обмозговали. А у меня четкого плана ещё нет.
То, какими взглядами обменялись Деляга с Басмачом, Ивану не понравилось. Недоумение, разочарование, злость – маски этих эмоций сменили друг друга на их лицах. Было еще что-то нехорошее, но уловить это Иван не особо и пытался. Не до того было Ивану. Желудок постоянно сводили судороги голода, ноги стали дрожать от усталости. Организм настойчиво требовал энергии в виде любой приемлемой пищи. Упрямо проявлялся закон физики, гласивший, что выполненная работа равна потраченной энергии. Работа-то была выполнена, и с лихвой. А вот с пополнением энергии дела обстояли печально. Две разнесчастные галеты принимать в расчёт было бы оскорбительной насмешкой над разъярённым желудком.
– Так, пацаны, привал, – скомандовал проводник. – Вы уж не обессудьте, свой груз я пристрою на хранение приватно. Без лишних глаз. А вы пока здесь посидите, водички попейте. Это желудок немножко введёт в заблуждение. Ну, и по сторонам не забывайте поглядывать. А я за вами детекторами присмотрю, – прозрачно намекнул он, что выглядывать, куда он пристроит свой груз – не лучшая идея.
– А не боишься, что и этот тайник кто-либо вскроет? – поинтересовался Басмач.
– Снаряд в одну воронку два раза не попадает, – хмыкнул проводник. – А с тем схроном я сам сглупил. Еще два чела про него знали. Но вскрыли не они. Просто инфу кто-то у них снял. Возможно, дистанционно с КПК. Ладно, чего уж там. Теперь гадай – не гадай, толку ноль.
Док забрал у Ивана свой мешок и побрел в сторону ленивой, на неискушённый взгляд, походкой, цепким взором обозревая окружающее пространство, столь родное ему и столь же враждебное одновременно. Звук выстрела оглушил Ивана – Басмач стрелял из-за его спины. Буквально над ухом. Автомат Ак-107, отличающийся высокой кучностью стрельбы, выпустил практически одновременно две пули в незащищённую шею проводника. Док рухнул ничком, даже не попытавшись обернуться. Его ноги еще рефлекторно дергались, а Деляга уже суетливо стаскивал с руки проводника наладонник.
– Всё в порядке, Басмач! Карта тайников уже раскодирована! Смотри-ка, сколько у него закладок понаделано! Запасливый какой. Но нам нужен вот этот...
– Ван, что застыл, как столб? Иди сюда, рюкзачок Дока принимай. Твоя поклажа. Прихвати ещё и эти шмотки, – Басмач сноровисто скинул с проводника разгрузку, выпотрошил из неё боекомплект и уже пустую всучил Ивану.
Иван еще не успел собраться с мыслями и переварить случившееся, а бывший проводник уже лишился всего имущества, включая сапоги и каску.
– Все! Дернули! – Басмач спокойно перешагнул тело Дока и кинул второй автомат Ивану в руки, предварительно отстегнув магазин. – До схрона дотащишь. Деляга, банкуй!
Сначала шли очень медленно – Деляга постоянно сверялся с наладонником, иногда потешно кидал пустые гильзы вдоль выбранного направления перемещения. От слабости и пережитого события Ивана бросило в пот, и он в минуты кратковременных задержек упирался автоматом в землю и тупо в неё же смотрел. Не обращая внимание на окрики Басмача, Иван перестал высматривать всевозможные опасности – просто наступил момент, когда инстинкт самосохранения утратил свое доминирующее значение. Стресс и усталость временно блокировали его напрочь. Наверное, Басмач это понял и перестал угрожать различными карами, а сам взял на себя дополнительные участки обзора.
Тайник всё же нашли. Примитивный, как и практически все тайники в Зоне, приспособленные для быстрой закладки необходимой снаряги, продовольствия и столь же быстрого их изъятия в условиях смертельной опасности. Представлял он собой объёмистый резиновый мешок, засунутый в искусственную нору под нетипичной, но, скорее всего, безобидной липой. В этот мешок Басмач уверенно и споро сложил всё лишнее снаряжение и оружие. Туда же уместили мешок проводника, предварительно вытащив из него артефак понижающий гравитацию.
Долго спорили, что делать с оставшимися рюкзаками. Деляга настаивал на том, чтобы оставить ещё один, но Басмач в какой-то момент вдруг уперся, и спорить с ним стало бесполезно.
– Ты что это, корешок, моим капиталом надумал рулить? Твоя доля у тебя в мешке, а на большее рот не разевай, – железные нотки в словах Басмача как-то сами собой охладили пыл убеждения Деляги. Тем более, что кроме железных ноток, в руках у подельника находился еще более весомый и не менее железный аргумент. В результате было принято решение взять с собой оба рюкзака.
– Черт. Из-за долбанного сталкера мы практически не удалились от этого кольца тумана. Как привязанные бобики, по окружности бродим. А Прапор ждать не будет. В определенное время выведет свою группу из этого дерьма, а вот мы останемся в нем по уши сидеть. Что мы тогда будем делать? Сдохнем ведь без жрачки, – Деляга нервно тыкал пальцем по сенсорному экрану наладонника, изучая карты в различных режимах отображения информации.
– Не скули! Совсем уже достал своим нытьем. Завали лучше вход в тайник.
– Хорошо… А почему я? – вдруг с сомнением возразил Деляга. – Мне ещё переустановленные датчики синхронизировать надо. И маршрут прикинуть. Тут столько инфы, что мозг плавится. – новоявленный штурман вновь уткнулся в наладонник. – А ты чего бездельничаешь? – вдруг визгливо заорал он на Ивана. – Тащи сюда вон тот камень. Ничего, не надорвешься.
С точки зрения Ивана, прикрывать вход в тайник валуном, это все одно, что табличку на липу прибить с надписью: «Сокровище. Копать здесь». Тем не менее, у него даже мысли не возникло пояснять это сообщникам. Их богатство, пусть они в меру своих умственных способностей о нём и заботятся. У него на уме были другие заботы. И первая из них, как притащить указанный Делягой булыжник. Безуспешно пытаясь сорвать его с насиженного места, он и услышал короткую автоматную очередь за спиной. Иван сразу всё понял, даже не оборачиваясь, – «Боливар не выдержал двоих». Кто-то решил ни с кем не делиться. Классическая, в общем-то, ситуация. Сейчас рвануть бы со всех ног в ближайшие кусты. Так рвануть, чтобы сердце бешено колотилось, перегоняя кровь по сосудам, щедро питая мышцы, на которые свалились запредельные нагрузки. Бежать, не оглядываясь, пригнувшись, совершая непредсказуемые кувырки и нырки в стороны. Не обращая внимания на поцарапанное лицо и многочисленные ушибы. Уже на безопасном удалении от смертельной опасности, смахивая струйки обильного пота со лба и хрипло дыша, рухнуть в мягкий мох и наслаждаться вновь обретенной свободой. Даже в своем, уже немолодом, возрасте он, вполне возможно, сумел бы это воплотить в реальность. Но… Иван даже скрипнул зубами, гася уже сформированный телом рывок. Невозможно. Он здесь и десятка шагов не осилит без приборов и оружия. Медленно приподнимаясь и поворачиваясь навстречу предсказуемо неприглядной картине, Иван пытался угадать, кого увидит перед собой. И не ошибся в своих прогнозах – в его сторону, поверх автоматного ствола, смотрело хищное лицо с глазами-калькуляторами.
– «Эх, огуречики да помидорчики, Сталин Кирова убил да в коридорчике», – дурацкая частушка кровавых тридцатых годов сама собой сорвалась с губ Ивана, подчиняясь безумству момента. Рука, было потянувшаяся к автомату, безвольно опустилась – что в нем толку без патронов. Иван устало смотрел в лягушечье лицо двуногой особи, которое ради Золотого Тельца пошло на убийство своего товарища. Страх отсутствовал – наличествовали непонимание и отвращение.
– Что уставился? Выбора иного не было. Иначе он бы меня грохнул, – губы у Деляги прыгали, а в глазах плескалось сумасшествие. А еще в них присутствовали страх и проценты сомнения. Безусловно, убийца понимал весь кретинизм содеянного: остаться в Зоне без проводника и крепкого напарника – равносильно гибели. Но жадность, неимоверная жадность лишает не только совести, но и разума. – Ты, Ван, не бойся. Я тебя не убью. Зачем мне это? А из Зоны мы выберемся. Пользоваться КПК я давно умею. Маршрут выхода Док в память уже забил. Места здесь практически безопасные. Так что – выскочим и разбежимся. Только ты близко ко мне не подходи. Хорошо?
Иван, разумеется, не верил этой болтовне. Ну не единому слову не верил. Как же, такой оставит в живых свидетеля… Да еще ведающего, где зарыто сокровище. Это уже совсем наивным дурачком нужно быть, чтобы поверить в подобное. Но не высказывать же свои сомнения душегубу? Подчиняясь приказам Деляги, он скинул в яму снаряжение и вещмешок бывшего командора и засыпал все это землей. Погребением проводника и своего товарища единственный из оставшихся акционеров некогда многочисленного предприятия не озаботился. Иван и не настаивал.
Шли молча, если не учитывать короткие приказы Деляги, отдаваемые им на основании показаний детектора аномалий. Видимо, проводник постарался на славу – маршрут был проложен грамотно, с учетом всей последней информации сталкерской сети. Лишь единожды они чуточку ошиблись, и Ивана слегка потащило в сторону неслабой гравитационной плеши. Вспомнив наставления покойного проводника, Иван рухнул на колени и завалился в противоположенную сторону. После чего просто отполз от опасного места, цепляясь руками за траву.
– Идиот! Под ноги смотри! А если бы не засосало? – рявкнул с явным испугом Деляга, вызвав у Ивана удивление подобной нежной заботе о своей персоне, но быстро осознал, что данное беспокойство связано с вещмешком у него за плечами.
И опять потопали ускоренным шагом. Тропа не тормозила передвижение неприятными неожиданностями, и у Ивана забрезжила надежда на благоприятный исход и этого нелегкого дня. Похоже, разделял эти мысли и Деляга.
– Все хоккей, Ван. Нам везет. В график укладываемся. К вечеру будем у блокпоста. А там горячая жрачка, спокойный сон... Что это? Какого лешего? – округлившиеся глаза Деляги выражали беспомощность и непонимание.
Наладонник издавал отрывистые злые сигналы, дублируя их яркими вспышками световой индикации. Даже у Ивана один из датчиков на плече вдруг запиликал тревожным зуммером. Иван вопросительно посмотрел на Делягу и по его испуганному, вмиг посеревшему лицу понял, что их триумфальному шествию пришел незапланированный финиш.
– Выброс, пишут! Внеплановый! Через три часа! Что за фигня?! – истерично брызгая слюной, заверещал единственный обладатель всех дивидендов экспедиции. – До Выброса ещё целых пять дней! Чушь какая-то… – Деляга лихорадочно набивал текст какого-то сообщения на сенсорном экране персонального миникомпьютера.
«Вот так и бывает, – подумал Иван, сбрасывая на землю единственный рюкзак, и, уже нисколько не заботясь о его содержимом, уселся прямо на него. – Ты строишь хитроумные и долговременные планы, считая себя непревзойденным стратегом. Рассчитываешь ухватить павлина-судьбу за её яркий, переливающийся всеми многообещающими соблазнами хвост, и вдруг обнаруживаешь в своей руке лишь жалкое облезлое перо. И это ещё хорошо, можно сказать, утешительный приз заимел. Намного хуже, если у тебя в кулаке вдруг окажется зажатой смертоносная змея, обнажившая ядовитые иглы зубов. Вот тут беда. И отбросить страшно, и держать в руке противно до ужаса и потемнения в глазах».
– Прапор сообщает, что введён план срочной эвакуации. Они нас ждать не будут, гниды. Свои задницы жирные спасают, – Деляга с детской обидой пнул ногой абсолютно невиновную в данной ситуации сосновую шишку, которая на сосновую если чем и походила, то только чешуйками. А вот формой она напоминала скрученную в спираль улитку.
У Ивана в голове лениво заворочались две мысли. Первая: «А стоило ли так фамильярничать с творением Зоны?» И вторая: «Все ж таки законы природы доминируют и на этой территории беззакония. Шишка завилась в спираль, подчиняясь универсальному закону Фиббоначи. Так же закручивается в своем бесконечном полете во Вселенной спиралевидная звёздная галактика, по тому же закону эрегирует человеческий пенис.
От столь неуместных в данный момент философских рассуждений его оторвал окрик человека, насмешливой судьбой данного ему в качестве напарника.
– Ван, что нам делать? Может, мы успеем дойти до блокпоста? Я думаю, там можно переждать Выброс. Вряд ли там совсем уж никакого подвала нет. Вояки просто перестраховываются…
– Никак не успеем. Даже если по прямой пойдем. Ежели только бегом, – последнее было явным сарказмом. И судя по злому ответному взгляду, Деляга это отлично понял. – Покопайся лучше у Дока в карте. Где у него ближайшее убежище? Это единственный шанс.
Деляга, сопя, лихорадочно тыкал пальцем в дисплей наладонника, а Иван поднял с земли свой автомат, поставил его на предохранитель и аккуратно повесил стволом вниз на ветку ближайшего дерева. «Прощай, оружие. Ты уже меня не защитишь своей грозной мощью. Сейчас ты лишь лишняя тяжесть. Кто знает, может, ещё и послужишь какому-нибудь страннику».
– Блин! Блин! Блин! Ни черта у него рядом нет. Все убежища расположены дальше, чем блокпост. Вот же засада!
– Слушай, ведь есть же Дача! Она просто не отображена на электронной карте. Смысла отображать нет. Слепое пятно! – вдруг озарило Ивана. – Должны успеть, если не будем мешкать. Бумажная карта, я надеюсь, у тебя с собой?
Радость спасения проступившая было на лице Деляги, вдруг, словно ластиком, стёрлась жестоким разочарованием.
– Осталась в тайнике. Откуда я знал, что она понадобится? – без причины вдруг окрысился он на Ивана. – Если бы не этот долбанный незапланированный Выброс…
– Ладно. В принципе, обойдемся и без неё. Выбора просто иного нет. В темпе вальса, используя электронную карту, возвращаемся назад по пройденному маршруту. Он то в памяти записан? – Иван остановил свой поток мыслей, ужаснувшись, что и эта тонкая ниточка надежды может быть оборвана равнодушным роком.
– Порядок, – после секунды, показавшейся Ивану вечностью, откликнулся Деляга. – Есть маршрут! Но ведь возвращаться по старой дорожке нельзя – примета плохая…
– Придумай другой вариант! – утратив всякое терпение, рявкнул Иван. – Мы и так теряем время. Ну отклонись, что ли, в безопасных точках на пять-десять метров в сторону – процессор нарисует тебе уже другой маршрут. Вроде бы и назад возвращаемся, но формально – по другой траектории.
И уже больше не ожидая от сопящего Деляги командирского окончательного решения, Иван вытащил из рюкзака бутылку воды, сунул её в нагрудный карман, а рюкзак со всем его содержимым пристроил у дерева, украшенного своим автоматом. Сделав пару шагов по только что протоптанной тропе, Иван услышал позади характерное кряхтенье и с досадой обернулся.
– Ты что, эту тяжесть с собой тащить вздумал?! – удивился Иван, видя, как Деляга напяливает вещмешок на плечи. – Совсем офонарел?! Бросай его к чертям собачьим! Выживем – на обратном пути заберёшь.
– Не твое дело! Потащим его по очереди. В нем арт активирован. Я его не брошу! – брызгая слюной, агрессивно прорычал в ответ Деляга.
Его дрожащий палец на спусковом крючке не допускал обсуждения данного решения. Хотя решением это назвать язык не поворачивался. Безрассудный инстинкт собственника затмевал все объективные аргументы, требовавшие бросить всё и бежать. Бежать! Бежать! Бежать! Но Ивану ничего не оставалось иного, кроме как принять идиотское и, скорее всего, роковое условие алчного обладателя неведомого ему сокровища.
Обратный путь казался бесконечным. Любой, кто возвращался назад, понуждаемый обстоятельствами, знаком с этим свойством растягивания пути и времени в подобных случаях. А ведь им еще в спину дышала возможность оказаться под воздействием Выброса…
Шли скорым шагом, практически наплевав на опасность влететь в аномалию, не фиксируемую детекторами и пропущенную профессиональным чутьем покойного проводника. Шли без остановок, на ходу смахивая липкий солёный пот с лица. Иван с трудом переставлял ноги. Вес рюкзака, который значительную часть пути вновь пришлось тащить ему, казалось, с каждой минутой становился всё больше и больше. Иван понимал, что артефакт своих свойств не утратил – это давало знать двухсуточное отсутствие питания. Организм и без сумасшедших нагрузок должно было начать лихорадить, а тут почти четверть центнера за плечами. И под ногами не гаревая дорожка, а пересечённая местность со всеми её «прелестями». Свалился Иван простенько, но со вкусом – зацепился ногой за корень какой-то древовидной флоры и со всей дури растянулся на животе. Рюкзак по инерции продолжил движение, вдавив своего носителя лицом в мокрую почву. Иван, брезгливо отплевываясь, скинул лямки рюкзака, попытался встать, но, охнув, опустился на землю.
Случилось то, чего так опасаются в походах как новички, так и многоопытные профи. Он вывихнул ногу. Точнее, голеностопный сустав. Не такая уж и страшная травма. Естественно, в пределах цивилизации. Взял больничный на недельку и читай себе умные книжки или смотри глупые блокбастеры по телеку. Даже в походе подобная травма не фатальна, если есть возможность разбить лагерь и устроить отдых на пару-тройку дней. Да хотя бы темп движения снизить до возможного минимума. Товарищи разгрузят твой рюкзак, подставят свое плечо – глядишь, и доковылял до ночёвки. Пронеслись эти мысли яркой кометой в голове, оставив тусклый хвост понимания, что в настоящей реальности события развернутся иначе. Деляга, нагнавший впереди идущего отмычку, тяжело дыша, бросил всего лишь один взгляд на лицо Ивана, искаженное гримасой боли и всё моментально понял. Не тратя ни единого слова, он закинул вещмешок себе за плечи и, наставив в упор автомат на своего недавнего сотоварища, нажал на спусковой крючок. Не последовало не только выстрела – даже щелчка. Все патроны оказались расстреляны в Басмача, а перезарядить магазин в этом каскаде роковых событий душегуб просто запамятовал. Не сформировалось это действо в рефлекс.
Иван рванулся в отчаянном прыжке, пытаясь вцепиться в человека, в котором и человеческого-то осталось на гран, но, от пронзившей ногу боли, вновь рухнул на землю. А тот уже, предусмотрительно отскочив метров на пять, лихорадочно расстегивал карман разгрузки с запасным магазином. Щелчком пристегнутый рожок отсчитал последние мгновения ивановой вселенной, когда прозвучал писклявый сигнал наладонника, скорее всего, уточнявшего время Выброса. Деляга испуганно взглянул на дисплей прибора, перевел взгляд на пустой магазин, валявшийся под ногами, и резво потрусил по намеченному маршруту.
«Вот жлоб – даже на это патронов пожалел, – удивился Иван, глядя в широкую спину удаляющегося проходимца. – Понимает, что с такой ногой я далеко не уйду. А если потащусь за ним, то и здесь выгода для него немалая имеется. Любая мутировавшая тварь в первую очередь заинтересуется доходягой. Тем более, совершенно безоружной».
Иван скинул сапог, обнажил начинающую припухать ногу и растянулся во весь рост на спине. Финиш. Набегался. Плечи, освобожденные от свинцовой тяжести рюкзака, наслаждались блаженством свободы. Ноги ещё гудели от усталости, но уже без надрыва. Так шумит по инерции автомобильный двигатель после выключения зажигания. Даже голодные спазмы не скручивали пустой желудок, шокированный таким к себе отношением. «Так и буду лежать. Хватит барахтаться. Все равно без толку вся эта суета. Масла не собьёшь. Шустрики уже сняли сливки».
Однако, чернобыльская землица – это вам не бархатные дюны Эстонии. Уже через пяток минут спине стало прохладно. Мокрое от пота нижнее бельё прилипло к телу холодным противным горчичником. Короче, от первоначального комфорта не осталось и следа. К тому же, опять стала мучить жажда – организм слишком много влаги выбросил через поры тела, отводя вместе с ней излишки тепла. Засохшие губы неприятно саднило.
Иван с сожалением приподнялся. Вот ведь засада! Судьба-злодейка даже уйти в небытие не позволит в благодушии. В согласии с собой и с окружающим миром.
Пожалуй, надо идти. Не то, что бы Иван надеялся спастись от Выброса на Даче. Даже случись такое чудо, что он успеет доковылять до схрона – там его ждёт закрытая на все засовы металлическая дверь. Деляга не оставит шанса на спасение. Нет, пустыми иллюзиями Иван себя не тешил, не институтка, чай, несмышленая. Просто захотелось еще раз испить кристально чистой воды из родника, прислониться спиной к широкому, остро пахнущему душистой смолой, стволу той сосны, которую пощадила мутация Зоны. Ну не в этих же болотистых зарослях дожидаться последней минуты.
С противным хрустом разорвав упаковку стерильного бинта, Иван туго, но аккуратно наложил на голеностоп повязку. От портянки пришлось отказаться – в ней распухшая нога просто не лезла в сапог. С большим трудом Иван встал на ноги и сделал первый шаг. Больно. Даже испарина на лбу выступила. Но идти надо. И Иван пошел. Хромая. Стараясь как можно аккуратнее ставить травмированную конечность и минимизировать на неё нагрузку тела. Буквально подпрыгивая. Но пошел. Благо, след Деляги отчётливо читался на влажной почве, и заботиться о проверке маршрута необходимости не было никакой. О мутантах Иван старался не думать. В его положении о них беспокоиться было бы равносильно тому, как если бы на Большой земле кто-то озаботился падением метеорита на свою голову. Думай об этой опасности хоть до опупения – сделать-то все равно ничего не сможешь. Правда, вероятность, что именно на твою грешную головушку приземлится космический булыжник, бесконечно мала. А вот встретить монстра в Зоне – очень даже привычное дело. Вот только думать об этом сейчас абсолютно глупо и бессмысленно.
Дела пошли ещё лучше, когда в перелеске Иван выломал себе подходящую дубинку из молодого деревца. Опираясь на неё, как на костыль, он не только ускорил темп передвижения, но и свёл к минимуму болевые ощущения в вывихнутой ноге. Поначалу немного беспокоила неспособность ориентироваться на местности. Отсутствие возможности хотя бы представлять, сколько уже пройдено и сколько еще тащиться до кольца тумана. У Ивана не было приборов. Не было даже элементарных часов. Он оказался не только вне человеческого общества, но и вне времени. Просто движение вперед. Шаг. Еще шаг. Дыхание выровнялось. Все движения тела синхронизировались и оптимизировались. Усталый человек уподобился автомату, совершающему действия по хорошо отлаженной циклической программе. Без мыслей, без надежды – движение по инерции к заданной разумом, но лишенной всяческого смысла, цели.
Вышел к «шахматной доске». Не размышляя и не останавливаясь, пересек её напрямую – не было времени на анализ и страхи. Падали глыбы, волнами ходила земля под натруженными ногами. Да наплевать! Что камнем об сову, что совой об камень. Риск был оправдан и неизбежен. Поджимал Выброс, поджимал. Близость последнего Иван чувствовал каким-то непонятным образом. Ведь есть же люди, которые фиксируют, казалось бы, нерегистрируемую человеческими органами чувств радиацию. Однажды Ивану попалось на глаза интервью водителя карьерного самосвала, которому довелось потрудиться на добыче урана в Рудных горах послевоенной Германии. Так вот, водитель утверждал, что при перевозке ураносодержащего грунта он чувствовал характерный кисловатый привкус во рту. Было ли это самовнушением или, действительно, под воздействием повышенной радиации начинали происходить некие химические процессы в ротовой полости, и шофер оказался способен их ощущать – науке неведомо. Однако, Иван даже тогда, чисто в теории, склонялся к последнему варианту. А сейчас он уже на практике, на своей, так сказать, шкуре воспринимал, казалось бы, невоспринимаемые человеком сущности. Словно некое давление неведомого пресса постепенно ложилось на плечи, словно валы непередаваемого рокота накатывались на мозг, заставляя ускорять шаг и судорожно искать спасение. Так, наверное, чувствуют собаки приближающееся землетрясение, а морские рыбы – надвигающийся тайфун. Иван уже позабыл про вывих – боль глушил избыток бурлящего адреналина в крови.
Совсем немного не дотянул Деляга до кольца тумана. Его тело лежало в стороне от тропы метрах так в пятнадцати. Точнее, то, что от тела осталось. А осталось совсем и немного: металлический остов автомата с разорванным патронами магазином, несколько каких-то оплавленных предметов, ну и обгорелые головешки скелета. Да ещё, судя по расположению, содержимое рюкзака – спекшаяся комообразная масса. Основываясь на характерном блеске этого образования, состояла оно из благородных металлов. Иван равнодушно окинул взглядом невеселый натюрморт и без особого труда разгадал незамысловатый ребус происшедшей совсем недавно коллизии. Погиб Деляга глупо, по жадности. Свернул с тропы, чтобы подобрать копеечный артефакт – совершенно пустую батарейку. Годную лишь на сувенир, и то для абсолютно непритязательного туриста. Зачем он решил её прихватить? Карма, не иначе, сыграла злую и последнюю в его жизни шутку. Вот в спешке усталый Деляга и не услышал специфического потрескивания, не заметил парочки характерных кочек разрядника, которые с облегчением высвободили всю свою энергию на невнимательного собирателя красивых цацек. Электрический разряд молнии мощностью в миллиард киловатт в секунды играючи стёр авантюриста из списка живых, ещё раз продемонстрировав тем всю эфемерность людских помыслов и устремлений.
Иван уже совсем было миновал арену театра, где развернулось трагическое действо, когда два роковых для Деляги разрядника вдруг в нештатном режиме разродились шаровыми молниями. Выдуваясь, словно мыльные пузыри, сгустки плазмы переливались немыслимой палитрой цветов. Покачиваясь на тонких стебельках-ножках, невесомые, но явственно наполненные нешуточной мощью, они были готовы в любой миг оторваться от своей пуповины и отправиться в неведомый полет. В любом ином случае это явление стало бы уникальным и полностью приковало бы к себе внимание стороннего наблюдателя, но не сейчас. Рядом хватало иных соперников по части спецэффектов. Например, дерево-мутант, разом украсившее все свои причудливые ветви сполохами огней святого Эльма, несомненно, являлось не менее вызывающим конкурентом парочке сияющих шариков плазмы. Но и оно блекло перед неистовостью переливов газовых разрядов бушующего в небесах полярного сияния, удивительного для этих широт. Однако всё это было ничтожным и не заслуживающим ни малейшего внимания по сравнению с огненным валом неведомой субстанции, зародившейся в районе злосчастной АЭС и видимым даже отсюда. Всё, словно нелепые детские каракули на морском песке, стиралось энергетической волной, растекающейся во всех направлениях Зоны безжалостно, неуклонно. Масштаб явления просто завораживал.
Когда-то, развалившись в уютном мягком кресле и просматривая видеорепортажи катастрофического цунами на Филиппинах, Иван с удивлением отмечал нелепое поведение многих отдыхающих на пляже туристов – вместо того, чтобы улепетывать со всех ног от верной погибели, они, словно статуи, застыли на месте, недвижимые и безмолвные. Сейчас, оказавшись в аналогичной ситуации, он, как никто другой, понимал поведение тех обречённых. Неимоверный ужас и восхищение запредельной мощью надвигающего катаклизма парализовывал волю и сковывал мышцы. Красота невообразимого по своему размаху буйства неведомой стихии сводила с ума, забивая каналы человеческого восприятия изобилием информации. Такие вещи не предназначены для человеческих глаз. Люди, эти крохотные комки биомассы, входят от увиденного в ступор.
Невероятным усилием воли Иван все же превозмог это воистину гипнотическое воздействие надвигающего Выброса и шагнул в мягкую вату спасительного для разума тумана.
ISBN 978-5-4474-1396-5 2015 г.