Алька засмеялся и ещё раз легонько дунул на паутинку. Паучок вцепился в искрящуюся ниточку покрепче и стал раскачиваться. Альке даже в какой-то момент показалось, что паучок подмигивает ему, словно поддразнивает.
Привык, совсем не боится. А ведь не так давно улепётывал изо всех своих паучьих силёнок, только ножки мелькали, стоило Альке приблизиться к люстре. Паучок мгновенно исчезал, лишь паутинка лёгким колыханием напоминала о том, что он тут был.
Потом, сообразив, наверное, что человек не причиняет ему вреда, а только смотрит, стал высовывать свой любопытный паучий нос и сам стал рассматривать Альку. Сначала из безопасного укрытия, потом осмелел и стал выбегать на свою паутинку.
Паутинка такая нежная, словно прозрачная, словно создана из одних искрящихся точек. Алька даже дыхнуть на неё боялся — вдруг порвётся. Оказалось, что такой она только кажется, а на самом деле достаточно крепкая. Алька убедился в этом, однажды не удержавшись и тронув серебристую нить пальцем. Тронул и сам испугался, что та сейчас дзынькнет и лопнет. Ничего подобного, не дзынькнула, не лопнула. Паучок тогда замер, посидел неподвижно несколько секунд и подбежал поближе. Потом спрыгнул на палец со своей паутинки и попытался его обследовать, но как-то недолго, а потом вернулся к себе на паутинку.
Может быть, он решил, что в его сети попалась большая и толстая муха и радостно решил её слопать? Но быстро разочаровался, поняв, что добыча ему не по зубам, да и вообще надо ещё разобраться, кто тут добыча. Паучок удалился в глубоком раздумье.
Но на следующий день, когда Алька снова тронул паутинку пальцем, паучок выбежал и вновь спрыгнул на палец. То ли додумался, что палец принадлежит его новому приятелю и безопасен для него. То ли принял палец за новую землю и решил отправиться в путешествие. Так продолжалось ещё несколько дней — паучок бегал по пальцу, разглядывал его, потом забирался на свою паутинку и раскачивался или перелетал с одной подвески люстры на другую, на своей сверкающей нити-паутинке.
То, что произошло однажды, Алька посчитал самым настоящим чудом. Как только паучок, как обычно, перебрался к нему на палец, Алька осторожно раскрыл ладонь. Думал, паучок испугается, убежит, но его крошечный приятель оказался абсолютно бесстрашным (или абсолютно глупым) и смело перебрался на ладонь. Он забегал по ладони, словно радуясь открывшимся просторам, деловито заглядывая во все уголки, как будто изучая и обследуя бескрайние расстояния.
Набегавшись вволю, он устал и решил отдохнуть. Улёгся на ладошке и... заснул. Да-да, именно заснул, сложив свои лапки.
Это было так трогательно, так доверчиво, что у Альки защипало в носу от умиления. Алька легонько погладил паучка по спинке пальцем второй руки, в ответ паучок лишь пошевелился и вновь замер. Спал он недолго, наверное, паучки отдыхают быстро. Проснувшись, перебрался на свою паутинку, качнулся на прощанье и исчез где-то под хрустальными подвесками люстры.
А случилось это ровно за день до того, как мама предупредила о предстоящей генеральной уборке.
Мамино предупреждение встревожило Альку — генеральная уборка, значит люстру будут мыть, конец паучьему житью.
Назавтра, играя с паучком, Алька сказал ему: «В воскресенье мама затевает генеральную уборку. Я пытался уговорить её не трогать люстру, но не смог уговорить. Мама вообще сказала, что ты неправильный паучок, потому что домашние пауки плетут свою паутину в углах, где их никто не видит, а не в центре комнаты. Ты, и правда, не похож на других пауков, даже внешне не похож. Каким-то случайным ветром занесло тебя к нам. Не беспокойся, я тебя спасу. Завтра, когда я вернусь из школы, я перенесу тебя на веранду. На ладошке своей перенесу и спрячу за стеллажом. Там ты себе сплетёшь новую паутину, а я буду следить, чтобы никто тебя не обижал. Договорились?»
Паучок покачивался на своей паутинке и грустно смотрел на Альку. Потом медленно-медленно прошёл по своей сверкающей нити-паутинке и скрылся за подвеской.
И исчез.
На следующий день Алька подошёл к люстре и сразу понял, что паучка здесь больше нет. Паутинки его паутины были на месте, нетронутые, ведь до воскресной генеральной уборки оставались ещё дни, но паучка не было. Напрасно Алька пытался вызвать своего приятеля, касаясь паутинок, дул на них, даже шептал что-то. Нити-паутинки висели неподвижно, не сверкали и не искрились.
Паучок так и не появился - ни завтра, ни послезавтра, никогда.
Алька осмотрел все углы на веранде и в других комнатах, в надежде, что паучок просто куда-то переселился.
Паучок исчез бесследно. Скрылся, почуяв опасность? Обиделся?
А, может быть, просто повзрослел, набрался сил и отправился искать таких же, как он сам, неправильных паучков?
Или обзавёлся парой и стал семейным паучком. Алька ведь не знал, был ли этот паучок девочкой или мальчиком, не знал его названия, знал только, что он был не такой, как другие домашние пауки.
Какое-то время Алька вспоминал ещё своего паучка, подходя к люстре и раскрывая ладонь. Он вспоминал, как доверчиво спал паучок у него на ладони, в груди у него при этом воспоминании становилось горячо-горячо, в уголках глаз и в носу пощипывало от какого-то непонятного ему чувства.
Потом Алька повзрослел и история эта забылась.
Фото из интернета.