Я очнулся.
Это я сейчас понимаю, что очнулся, а сутки назад я вообще ничего не понимал. Сутки назад во мне элементарно стала появляться тяжесть. Я даже помню переход моего ощущения из пушинки в огромный, тяжеленный валун. Меня буквально пригвоздило к матушке земле (на самом деле к кровати, но это я понял гораздо позже). Каждый мой член будто бы гирей придавили, и придавили так, что о сексе нечего было и думать (это была шутка). А если серьёзно, то я, почему-то, подумал, мне так показалось, не Гулливер ли я, которого притянули намертво верёвками эти нехорошие лилипуты!
Короче говоря, я почувствовал появление жизни!
Минуточку, а где она пропадала, если её не было? Куда она, гадость такая, шлялась? Правда, честно, я не очень-то страдал от её отсутствия, но в принципе, куда-то ведь она, паразитка, исчезала! Нееет, это надо выяснить.
По истечении суток я, уже более-менее привыкший к тяжести вселенной, решил приоткрыть глаза. Представьте, что вы захотели приподнять грузовик, остановившийся колесом на вашей ноге. Представили? Вот такие усилия мне пришлось приложить, чтобы приподнять свои веки.
"Что же это за веки такие?" - помню подумал я, грязно при этом выругавшись.
Кстати, интересно, вот в эти первые моменты в моей голове крутились исключительно матерные словечки.
Ладно, думаю всё это совсем не интересно! Можете не читать всё вышенаписанное. Начинайте с этого места.
Странным мне показалось то, что вокруг меня постоянно толпится народ. Все в белых халатах, видно - интеллигенция. Некоторые с бородками, с присказкой "нуте-с, любезнейший" (тьфу, ещё пенсне бы нацепили). За дверями палаты слышен постоянный шум борьбы, голоса, некоторые ясно слышимые: "ну хоть одним глазком", "освободите помещение", "снимочек сделать", "вы что, охренели", "дайте дорогу", "вы не имеете права, народ должен знать", "санитары, всех вон отсюда", "ага, жди", "дайте хоть пройти министру"...
"Какому ещё министру?" - это уже я думаю.
Двери открываются и в палату (я вдруг понял, что нахожусь в больнице), спиной вперёд, протискивается женщина, выдёргивая откуда-то оттуда, из-за дверей, свою, гм, очень даже симпатичную сумочку. Да, нелегко пришлось дамочке! Даже причёсочка попортилась. Ох, народ! Министр же!
Ну, наконец, все преграды позади. Она поворачивается ко мне и... падает в обморок.
Что здесь началось! Эта интеллигенция забегала по палате как муравьи в момент опасности.
- Нашатырь!
- Нашатырь!
- Есть здесь где-нибудь нашатырь?!
- Голову пересадили, а нашатыря нет!
- Держите дверь!
- Да, да, не дай Бог эти журналюги...
- Госпожа министр, госпожа министр, что с Вами?
- Ты, академик, не видшь что ли? Что с Вами, что с Вами! Идиот.
- Я попросил бы Вас...
- Да пошёл ты!
- Ох, как Вы пожалеете! Я Вам...
Надо сказать, всего этого я не слышал! У меня в голове засело "голову пересадили, а нашатыря нет". Как заезженная пластинка: голову пересадили, а нашатыря нет, голову пересадили, а нашатыря нет, голову пересадили, а нашатыря нет, го...
Кому голову пересадили? Мне? Может ещё кому-нибудь? А кому ещё? Все, суки, на меня смотрят! Ну, кроме мнистра. Той, наконец, дали понюхать нашатырь и она, без оглядки, рванула вон из палаты.
Читатель, друг, в такие моменты хочешь-не хочешь, а подумаешь, что же у меня за голова, если министр потерял сознание, пусть даже это и женщина?
- Зеркало!
...
Что такое?... Что со мной?... Я слышу "ззззззззззз"!... Кроме этого "ззззззззззззз" больше ничего!
"Комар." - подумалось мне.
...
- Заговорила.
Это кто-то присоединил свой шёпот к комариному писку.
- Зеркало!
Странно, почему я слышу женский голос? Я сам произношу слово "зеркало", а слышу женский голос!
- Дайте зеркало! Не слышите что ли!
- Нет, нет, нельзя, вы что! Забыли уже про министра? Если уж она грохнулась...
- Зеркало!!! - визжу я натуральным бабским визгом.
- Дружочек, успокойтесь. Надо повременить пока. Вы ещё...
Я почувствовал, как лилипуты освободили свои верёвки и я вскочил на ноги.
- Зеркало!!!!!!!
Все присутствующие в палате светила померкли и рухнули, такое впечатление, без признаков жизни.
Я, перешагивая через тела, подошёл к зеркалу, висящему в уголочке на стене.
На меня смотрела лупающая глазками, лилово-синяя, женская голова.
- Что за херня?
Это были последние мои слова.