Спустя полчаса, подъезжая к конюшне и уверяя себя, что тут ее не достанут, она никак не ожидала увидеть такой масштабной работы. Весь песок в загонах выравнивали с десяток людей, еще двадцать устанавливали наскоро ограждения и столы со стульями для фуршета и участников. Зайдя в конюшню, обнаружила, что и там все убрали и в без того чистых денниках. Освободив Фею от седла, вывела к лесу, где отпустила, а сама поспешила вернуть оголовье и скрыться в прохладной комнате, но ей не дали спрятаться. Проходя мимо конюшен, она столкнулась с Сергеем.
– Кать, привет! – перехватил он ее.
Он подошел ближе и замер, долго изучая ее с головы до пят.
– Привет. Что ты тут делаешь? – спросила она, надеясь, что парень не поведет себя так же, как взрослые мужчины.
– Работаю, – ответил он, замявшись. – А ты изменилась...
Леся вздохнула, возникший блеск в его в глазах ей был хорошо знаком.
– Что именно ты делаешь? – отвлекла она его от созерцания.
– В стойлах чистил. Там еще Женя с Димкой. Мы решили подработать.
– Понятно.
Леся пошла дальше, стараясь поскорее скрыться, но Сергей не отставал.
– А ты как тут? Не скучаешь? – подмигнул он, и когда поравнялся с нею взял под руку. – Пошли, с нами посидишь. Веселее будет.
Он потащил ее в конюшню. Внутри витал резкий запах средства для чистки металла. Двое парней усердно протирали таблички.
– Пацаны, смотрите, кого я встретил.
Они повернулись и замерли. Девушка убрала руку от Сергея. Ей уже страшно надоели такие взгляды.
– Привет! Ты хорошо выглядишь, – заметил Женя, вставая с корточек.
– Знаю я, – отмахнулась Леся.
– Мы с утра искали тебя.
– Я ездила со всеми к озеру. Я видела там Лену. Она вам не говорила?
– Про тебя – ничего, – помахал головой Женя.
– Там еще и Слава был, – добавила она.
– Вот блин! А мы его с утра звали с собой, – возмутился Сергей. – Он отказался.
– Серж, ты вроде как за водой собирался, – напомнил ему Дима.
На удивление он усердно избегал взгляда девушки.
– Тут же кран есть, – сказала Леся, когда Сергей исчез с виду.
– Он не работает, – ответил Женя. – Расскажи, как ты? Тебя действительно не узнать. Правда, Дим?
Тот что-то промычал. Женя опять взялся за тряпку.
– Мельнихов разрешил мне выступить завтра, – ответила девушка, сев рядом на ведро.
– Да ну! Это же круто, – обрадовался Женя.
– Да, ¬– кивнула девушка. – А вы будете завтра?
– Как такое пропустишь? Зрелище обеспечено, да и на тебя посмотреть хочется.
Парень чуть смутился, но тут появился Сергей с ведром.
– Жень, ты говорил Кате о понедельнике? – сходу спросил он.
– В понедельник – Купала, – объяснил он. – В клубе будет представление, а после идем к мосту. Там такой костер обещают соорудить – метра на три высотой, не меньше!
– И еще – дискотека, – добавил Сергей. – Приходи к нам.
– Нет, спасибо, – скрипя сердцем, отказалась Леся.
Еще в школе она не пропускала ни одной дискотеки. Она хотела пойти, но выставлять себя в плохом свете тоже не хотелось. Некрашеная, неодетая – она распугает всех.
– Почему? Только не говори, что будешь занята. Ночью не работают, – настаивал Сергей.
– Серж, может, у нее свои планы, – поддержал Женя девушку. – Но чтобы там ни было, я к тебе наведаюсь.
– Ну уж нет. Без нас не пойдешь, – возразил парень. – Слышь, Дим, чего молчишь? Жека вздумал без нас гульнуть.
– Нет, никому приходить не надо, – поспешно возразила Леся. – Меня тут вообще не будет.
– А куда ты пойдешь? – спросил Дима.
– Куда надо.
В конюшню заглянул мужчина со злым выражением на лице.
– Парни, вы что, прохлаждаетесь? Работы валом. Двое с вилами ко мне навоз разгребать! – скомандовал тот ребятам и увидев Лесю продолжил: – А ты кто такая?
– Я Катя, помощница Степановича.
– Тогда не отвлекай. Пошли, – кивнул он Сергею и Женьке.
– Увидимся позже, – недовольно буркнули они, уходя.
Леся перевела взгляд на Диму. Он до сих пор злиться на нее. Но как друзья ушли, он сразу отбросил тряпку.
– Наконец-то ушли, – сказал он, смотря на нее блестящими глазами.
Девчонке такое начало не сильно понравилось, и она сразу встала.
– Не уходи, – поднялся он. – Я хочу извиниться.
Леся подняла брови, ожидая продолжения.
– Извини за то, что полез к тебе... И за остальное.
Он сказал это искренне, почувствовала девушка, и смягчилась.
– Ничего, я это уже забыла, – спокойно ответила она.
– Хорошо, – в ответ улыбнулся он. – Так ты участвуешь завтра?
– Да.
– Так хочется увидеть. Ты будешь лучше всех, я не сомневаюсь.
Девушка смутилась, но была благодарна такой поддержке.
– Ты изменилась, – неожиданно сменил он тему. – Была похожа на маленькую девочку, а теперь – взрослая и красивая девушка.
Он покраснел и опустил глаза. До этого самоуверенный парень никогда так себя не вел, и Леся сразу поняла, в чем дело. Сейчас все такие добрые, извиняются, приглашают на прогулки, говорят прекрасные вещи, а как пройдет несколько дней, все будет снова по-старому. Никто не посмотрит на нее, не заговорит.
– Ладно, потом увидимся, – буркнула она расстроено.
– Ты уходишь? – огорчился парень.
– Да, мне нужно. Пока.
Леся направилась к себе в комнату. Там ее точно никто не станет расхваливать и врать о ее красоте. Там она снимет бандану, посмотрит в зеркало и еще раз убедится, что люди порой поддаются животным инстинктам.
Под вечер практически все работы прекратились. Появились люди с прогулки, и Леся занялась лошадьми, пока все еще делились впечатлениями и заканчивали начатые темы. Мужская часть гостей сторонилась девушки. Неизвестно, что Саша наболтал им, но к ней они потеряли интерес, что ее и устраивало, и расстраивало немного. Постепенно они все разошлись. Осталась только семья Мельниховых, решившая подвести итоги.
– Все вышло как нельзя лучше, – заключил довольный Роман Никитич. – Ты, Лариса, молодец. Нашла общий язык со всеми. Это даст тебе хорошее будущее. Нас, между прочим, пригласил к себе Алексей Сергеевич погостить в конце августа.
– Роман, придется отказаться от Ялты, – заметила Оксана Максимовна. – Жаль, я обещала Яне заехать.
– Отменишь. Такая возможность редко дается.
– Пап, а можно мне не ехать? – спросила Лариса.
– Что же ты будешь делать? – удивился Мельнихов.
– Меня Велина пригласила на последнюю неделю каникул. Ты же знаешь, это очень важно для меня.
На последнем предложении она скосила взгляд на Лесю.
– Какая Велина? – забеспокоилась Оксана Максимовна. – Кто она и откуда?
– Одногруппница. Она живет возле школы, – уточнила Лариса еще раз мельком глянув на Лесю.
– Я запрещаю, – сказала испугано женщина. – Я была против твоей школы, и друзьям твоим не доверяю.
– Тише, – приструнил Мельнихов свою жену. – Поговорим об этом дома.
Он оглянулся на Степановича и Лесю, которые стояли неподалеку и прекрасно все слышали.
– Кстати, пап, насчет нее, – скривилась Лариса. – Представь, как она будет выглядеть завтра – грязная, нечесаная. Она ж опозорит нас. У нее даже костюма нет.
– Роман, может, без нее все же? – согласилась Оксана Максимовна. – Скажем журналистам, что болеет.
– Нет, ею заинтересовались не только они. Кроме того, это отразится на моей карьере. И не такая она и ужасная, – тепло заметил Мельнихов, посмотрев на Лесю.
– Но как же... – обиделась Лариса. – Она же пойдет с моей программой.
– Мы, кажется, это уже обговаривали, – раздраженно сказал Мельнихов. – Отдашь свой старый костюм Катерине. На нее он будет впору.
– Что? – вскипела девушка. – Это мои вещи, они мне нужны. Она мне их испортит.
– Ничего с ними не случится. Это только на один раз. Ладно, мне нужно поговорить с Катериной и Степановичем.
Мельнихов ушел к ним, тем самым положив конец разговору. Лариса обижено надула губы и кинула недобрый взгляд на девушку.
– Катерина, ты хорошо себя показала сегодня, – сказал он Лесе, подойдя к ней. – О тебе приятно отозвался Алексей Сергеевич. Завтра ответственный момент. Не подведи меня. Костюм тебе принесут с утра, а пока приведи себя в порядок. Остальное сообщит тебе Степанович. А теперь иди, мне нужно с ним поговорить.
Леся кивнула и ушла. Она привыкла к его коротким и четким указам. Так было легче понять его, хотя для многих это казалось грубым.
Остаток дня девушка провела в приготовлениях. К сожалению, бандвну требуется снять, но понятно, что она этого не сделает. Леся поменяет ее на широкую черную ленту, заботливо предоставленную ей конюхом. Распущенные волосы тоже не соответствуют норме. Их собирают на затылке в хвост или узел.
Появившаяся под закат Фея и заглянувшая в ее окно поразилась.
«Ты так стараешься. Волнуешься?»
– Конечно. Тем более, мы с тобой не повторили программу. Как бы не провалиться, – ответила взволнованная Леся.
«Не беспокойся. Я все помню. Если что, то можно сымпровизировать».
– Надеюсь, не придется.
«Леся, просто садись в седло завтра, возьми эти кожаные шнурки и расслабься, – посоветовала Фея. – Все остальное я сделаю сама».
Леся беспокойно нахмурилась.
«Все будет хорошо, обещаю».
Девушка кивнула. Лошадке она доверяла всегда.
До захода луны оставалось пару часов. Девушка провела их в лесу собирая шикарную гриву лошади в маленькие гульки. Фея недовольно фыркала, когда девушка случайно дергала за волоски.
«Как неудобно», – бубнила Фея.
– Ох, потерпи. Мне еще предстоит прихорошить Красавца.
Как только зашла луна, Леся вернулась в конюшню и принялась подготавливать коня.
День официального открытия ипподрома начался рано. Веселый гвалт народа разбудил девушку в пять утра. От волнения она не смогла больше лежать.
Вскоре постучали в дверь.
– Кать, ты спишь? – неуверенно позвал Степанович.
– Нет, – девушка быстро повязала новую ленту, скрыв ее концы на затылке под волосами. Таким образом она приподняла волосы у виска спрятав острые концы ушей.
– Тебе костюм принесли, – зашел конюх с пакетом. – Пора собираться и разминаться.
Он осмотрел ее и улыбнулся.
– Хорошо выглядишь.
– Спасибо, – улыбнулась она в ответ.
Бережно разложив его на кровати, невольно позавидовала Ларисе. Сшитый явно на заказ, красивого темного зеленого оттенка костюм так и хотелось примерить, но Леся откинула это желание. Надо с ним как можно аккуратней, а то Ларисе только повод дай скандал устроить.
Чем ближе к выступлению, тем больше Лесю знобило. В ее конюшне стояла тишина, не то, что в соседней. Фея все еще дремала.
– Просыпайся, соня, – поздоровалась Леся, погладив ее по шее.
«Почему так рано?» – пробубнила лошадка, не открывая глаз.
– Все уже на ногах. Нам нужно еще размяться.
Пока лошадка пребывала в полудреме девушка наведалась к Красавцу.
– Фея, а он не спит и давно рвется в загон, – с намеком крикнула она оттуда.
«Все, проснулась».
Фея недовольно раскрыла глаза и уткнулась в ведро с водой.
– Я пойду посмотрю, что там по соседству.
А там работа просто бурлила. Каждый в своем стойле прихорашивал своего питомца. На вошедшую девушку никто не обратил внимания, пока она не прошла мимо Коли.
– О, Катя, пойди сюда, – в его голосе не было вчерашней нежности. – Запряги кобылу и выведи к загону.
Ничего не прибавив, он вышел. Леся пораженно провела его взглядом. Ни «привет», ни «пока», никаких лишних слов. Неужели обида так сильна. Только она успела завершить работу, как ее снова позвали.
– Принеси воды коню. С утра поилка пуста.
Леся кивнула Адаму.
– Принеси еще мне седло, – добавил Саша также бесцветным голосом.
– Захвати и щетку, – вставил Ян.
Девушка поспешила выполнять указания, пока не дали еще чего-нибудь. Они что, сговорились? Никто даже не сказал, что она хорошо выглядит, кроме Степановича.
На ипподроме появился Мельнихов. Он говорил со Степановичем, и Леся пошла к ним.
– Проследите, чтобы все собрались к половине девятого, – напутствовал он. ¬– Вначале всадники выстроятся в ряд, их представят. А затем – выходят по одному, по списку. Никакой самодеятельности.
– Понятно, – кивнул конюх.
– Еще, приедут журналисты. Допускай их, куда попросят, кроме Катерины. Не оставляй ее одну нигде, чтобы никаких делов не натворила.
Леся замерла за несколько метров от них. Услышав, о чем они говорят, решила, что сейчас не самый лучший момент подходить. Но ее заметил Степанович, и ей пришлось сделать вид, что ничего не слышала.
– Катя, ты готова? Почему не одета? У тебя не будет времени потом на это.
– Я решила, что могу испачкаться. Мне коней запрягать надо.
– Правильно, – согласился Мельнихов. – Катерина, у меня к тебе просьба – не общайся с журналистами. Держись в тени, а после выхода сразу подходи ко мне.
– Хорошо, – кивнула девушка.
– Ты видела Ларису? – забеспокоился он.
– Нет.
– Где ее носит? – бурчал Мельнихов. – Лариса, иди сюда.
Девушка вышла из ее и Степановича домика. Леси это совсем не понравилось. Она одета в шикарный с иголочки верховой костюм бордового цвета. Подходя, девушка не спускала взгляда с Леси.
– Что ты там делала? – подозрительно спросила девушка.
– Тебя искала. Запряги моего Красавца, хочу повторить постановку, – велела Лариса.
Девушка ушла. Запрягая Красавца, она отметила, что его голеностопы перетянуты эластичным бинтом.
«Там Лариса хозяйничала до тебя, – ответила Фея на ее молчаливый вопрос. – Она хотела и гриву мне распустить, но я не позволила».
Леся пожала плечами и вывела готового коня в свободный загон. Лариса быстро оседлала его и, на удивление, улыбнулась девчонке. Тут Леся учуяла опасность – надо было проверить бинты! Но Лариса быстро переместилась в середину загона и крикнула:
– Пап, смотри.
Тут на глазах у всех Лариса подняла коня на дыбы. Сердце Леси замерло, ожидая худшее, в то время как лица мужчин растянулись в улыбке. Конь резко опустился на передние копыта и от удара завалился наперед. Лариса в последний момент соскочила с седла и аккуратно села рядом на песок, причитая на боль в будто бы поврежденном колене. Видимо, одна Леся догадалась о лжи, потому что все бросились к девушке помочь. Девочка же поспешила к коню и освободила голеностопы от бинта. На сгибе правой ноги, над копытом, находился аккуратный, но глубокий, порез.
– Это она все подстроила, – запричитала Лариса, тыча пальцем в Лесю. – Это она коня запрягала. Она не хочет, чтоб я выступила, пап.
Мужчины одновременно повернулись к девочке и увидели рану. Мельнихов раздулся на глазах и покрылся красными пятнами, в то время как Степанович застыл в недоумении. Леся оказалась в не самой приятной ситуации, из которой совсем не выдела выхода. Она растерялась и не смогла найти слов.
– Ах ты, паршивка! – воскликнул Мельнихов.
Вся его доброта и любезность растаяли как снег на солнце.
– Папа, я не смогу теперь выступить, – подливала Лариса масло в огонь. – Что теперь будет?
Глаза Мельнихова метали молнии. Ему, видимо, как и Лесе, было тяжело подобрать слова.
– Папа, уволь ее, – потребовала Лариса дергая отца за рукав. – Ну, пап! Я говорила, что ей нельзя доверять. Папа!
Леся мигом все поняла. Она злобно посмотрела на девушку и встала.
– Так это ты ведь сделала. Ты с утра была в конюшне, – прошипела она.
– Нигде я не была, – отрезала Лариса. – Не спихивай на меня то, что сама сделала.
– Не смей обвинять мою дочь, мерзавка, – крикнул Мельнихов. – Ты тут никто и никем остаешься.
Дальше он запнулся, так как ему на глаза бросилась женщина, спешащая к ним. В своих руках она держала фотоаппарат.
– Так, ты, – продолжил он быстро тыча в Лесю пальцем, – иди немедленно в конюшню и до выступления не высовывайся. Степанович, проведи ее и проследи, чтобы больше и пальцем ничего не тронула. А ты Лариса, приведи себя в порядок, идет журналистка.
Леся не сдвинулась с места, поэтому Степанович взял ее за плечо и подтолкнул.
– Ничего не делай, – велел он в конюшне и вернулся в загон за конем.
«Что произошло? ¬– спросила Фея высунув морду со стойла. – От всех исходит столько эмоций, что я запуталась».
«Потом объясню», – ответила коротко девушка.
Хромого Красавца завели в стойло. Леся хотела помочь, но Степанович отстранил ее.
– Ты слышала Романа Никитича. Не ухудшай ситуацию.
В его голосе не было неприязни, что и остудило ее рвение.
– Я хотела помочь, – отвела она взгляд. – Позвольте хоть обработать рану. Не стоять же ему так.
Степанович кивнул, протянув ей перетяжку с баночкой лекарства, принесенную с собой.
– Не знай я тебя, решил бы, что это ты подстроила, – сказал он.
– Спасибо, что поверили, – благодарно сказала Леся, работая.
– Но смысл в словах Ларисы есть, – добавил он. – Ты в затруднительном положении, поэтому постарайся лишний раз не злить Мельнихова.
– А выступление?
– Хорошо еще, что Роман Никитич не отменил его. Выложись на нем в полную силу, – он посмотрел на часы. – Осталось два часа. Подготовь лошадь и сама переоденься.
Леся кивнула и принялась за дело. В тот момент, как вышел Степанович, в конюшню забежала довольная Лариса. Леся бросила все и вышла на середину прохода, сунула руки в задние карманы и выпятила грудь. Лариса повела бровью и сложила руки на груди.
– Радуйся, пока можешь, – бросила она небрежно. – Недолго тебе осталось тут находиться.
– Не будь такой уверенной, – возразила Леся тем же тоном. – Я знаю, что это ты сделала.
– Да, я, – усмехнулась Лариса.
– Но прогадала. Я выступаю, а ты нет.
– А меня это больше не интересует, – усмехнулась девушка. – Не пойму, как ты это делаешь?
– Что именно?
– Как ты смогла переубедить папу. Другого он уволил бы уже.
– Ты не думала, что я могла заслужить его доверие? – усмехнулась Леся в ответ.
– Не говори глупостей, – бросила Лариса.
Она подошла так близко, что Лесе пришлось отстраниться на шаг.
– Не строй из себя невинную, – прошипела Лариса. – Я прекрасно знаю, кто ты. Вот узнает папа правду, мигом выкинет тебя. Он не любит таких, как ты. Но если ты все еще не ушла сама, то тебе это не нужно. Что тебе надо от нас? Что ты ищешь?
Леся стояла неподвижно. Она не совсем понимала, о чем Лариса толкует, но смутно догадывалась.
– Это твое появление из ниоткуда, ты сама и странная реакция других, когда ты рядом – я все это вижу. Я давно заметила, что ты не такая, как все.
– Если хочешь что-то сказать конкретное, то говори. У меня мало времени, – не выдержала напряжения Леся.
Лариса некоторое время молчала.
– Я знаю твою тайну, – прошептала она.
– И какую? – спокойно спросила Леся, несмотря на то, что сердце утроило свои удары.
Лариса замялась. Видимо, не ожидала такой реакции. Поджав губы, она быстро ушла, так и не закончив разговор. Леся облегченно выдохнула и вытащила с карманов сжатые кулаки. Оказывается, она половину разговора не дышала.
«Ты расскажешь мне, наконец, что происходит?»
Фея забила копытами в ожидании. Леся подбежала к ней и повисла на широкой шее.
– Лариса подрезала Красавца, чтобы меня выгнали отсюда. А меня только отругали. Вот она и обозлилась, – на одной ноте ответила девушка.
«Что-что?» – зафыркала лошадка.
– Лариса...
«Я слышала, – перебила она девушку. – Как она могла такое сделать?! Что за эгоизм! Использовать своего коня в таких целях!»
Она сама еще не отошла от шока.
«Главное, что все обошлось, – успокоила себя лошадка. – А вот что сейчас произошло между вами? Ты ей что-то говорила? Как она могла догадаться?»
– Да ничего она не знает, – ответила Леся. – Обычная попытка запугать меня.
«Ты уверена? Мне так не показалось».
– Она искала, чем меня запугать. Ведь не нашлась потом, что ответить. Знай что-нибудь наверняка, не ушла бы, а сказала, что она хочет... Ладно, пора собираться.
Она запрягала Фею, когда прозвучало молящее ржание и ответное сочувствующее по всей конюшне. Леся зашла к Красавцу.
– Бедный, – гладила она его по морде. – Как можно своего коня так калечить? Надеюсь, сухожилия не повредились, не то мучиться тебе долго. Надо было тебе сразу мне сообщить, я бы что-то придумала.
Конь тихо фыркнул.
– К сожалению, помочь тебе не могу. Мельнихов запретил. Да и мази закончились.
В конюшню зашли. Леся, прежде чем выйти, выглянула посмотреть. Это Степанович.
– Как хорошо, что ты еще здесь, – облегченно сказал он. – Я думал, что они добрались до тебя раньше.
– Кто? – спросила она, выходя к нему.
– Журналисты, – скривился конюх. – Они узнали о произошедшем. Всех расспрашивают о тебе. Избегай их.
Леся кивнула и закончила седлать лошадку.
– Осталось чуть больше часа, а ты еще не готова! – воскликнул он, рассмотрев ее потертые джинсы. – Пошли, я тебя проведу. Может, пронесет.
Он взял ее за плечо и повел. Журналисты – вернее, несколько людей и камера – стояли у малого загона, окружив Ларису. Хочешь не хочешь, но им придется пройти мимо. И в тот момент Леся услышала:
– Мы ее все жалеем, бедную. Манер у нее никаких, ведет себя грубо.
Леся резко остановилась, и рука конюха уперлась ей в плечо.
– Она была такой грязной, вонючей и несчастной, когда пришла к нам. Мы ее пожалели, приютили, помыли. Без своей кобылы идти отказывалась, вот и пришлось согласиться. Выделили место и для нее. Как жаль, что она такая неблагодарная, – надув губы, закончила Лариса.
– Врешь ты все, – громко произнесла Леся.
Чтоб ее называли безманерной, грязной и неблагодарной, особенно в камеру – это Лариса переборщила. Теперь Леся это никак не оставит. А вот журналистам это очень даже понравилось – камеры щелкали ежесекундно. А Лариса зло сощурилась, но мигом преобразилась в обиженную.
– Катя, что ты делаешь, – взмолился Степанович, толкая ее вперед. – Пошли скорее. Роман Никитич этого не простит.
– Вот именно, – подтвердила Лариса. – Никогда не слушалась.
– Лариса, перестань, – просил Степанович.
– Я всегда делала то, что говорили, – возразила Леся. – А ты сделала все, чтобы меня выкинули из конюшни.
– Катя! – уже кричал конюх.
Леся взглянула на него и послушалась. Уж очень испуганное лицо было. Дальше она пошла не оборачиваясь.
– Вот она, неблагодарность, – пояснила Лариса слушателям. – Все время врет. Папа дал ей одежду и еду. Разрешил учувствовать в выездке. Я отдала ей свой костюм!
– Что ты делаешь? – спросил Степанович у девочки, когда они отошли на приличное расстояние. – Тебя ведь предупреждали не говорить с журналистами!
– Я не с ними, а с Ларисой говорила, – оправдывалась она. – Вы слышали ее? Она им все наврала.
– Я не знаю, как ты появилась в доме Мельниховых, – спокойно ответил Степанович. – А ты себе снова сильно навредила. Боюсь, Роман Никитич этого не стерпит.
Леся успокоилась и даже загрустила.
– Простите, Степанович, не сдержалась.
Степанович промолчал. Они зашли в дом.
– Иди, переоденься, и я отведу тебя назад.
– Вы мне верите? – спросила она с надеждой.
– Я не знаю, во что мне верить, – выдохнул конюх. – Я вижу, что ты не любишь Ларису, и вижу этому причину. А ей не за что тебя ненавидеть.
Леся словно получила удар в лицо. Никогда до этого он не сомневался в ней.
– Мы с тобой недостаточно знакомы, и Мельнихова я знаю не первый год. Поэтому мне больше верится им, а не тебе. Извини, но так и есть.
Леся проглотила комок обиды, вскинула подбородок и ушла. Открывая дверь в комнату, девушка чувствовала себя брошенной, а зайдя вовнутрь, полностью разочаровалась в своей жизни – на ее кровати, как и раньше, лежал одолженный костюм, но порванный.
– Какого черта! – воскликнула она в чувствах.
Степанович тотчас появился сзади.
– Что ты наделала? – схватился он за голову. – Роман Никитич шкуру живьем сдерет.
– Это не я, – оправдывалась девушка.
Она подошла к кровати и подняла пиджачок. Дорогая ткань кусками обвисла на руке.
– Что теперь будет? – причитал конюх. – Как же ты выйдешь на люди? Как бы не хотелось, но придется выпустить Ларису. Как жаль.
Леся мигом встрепенулась. Она поняла, кто это сделал и зачем. Не зря Лариса заходила в дом, пока она была в конюшне. Но не на ту напала! Леся не позволит себя так обижать. Лариса получит сдачу.
Отбросив ткань, она стала рыться в шкафу.
– Роман Никитич теперь точно выгонит тебя за такое, ¬– продолжал причитать конюх.
– Но это не я, – повторила Леся. – Это Лариса. Она явно хочет меня выкинуть отсюда, но я ей не позволю.
– Что ты говоришь? Зачем ей это?
– А мне зачем?
– Да, незачем, – согласился Степанович. – Пойду, скажу Роману Никитичу.
– Нет, подождите, – повернулась к нему Леся. – Я буду выступать.
Она положила на кровать аккуратно сложенный зеленый костюм.
– Я не одевала его уже очень давно. Надеюсь, влезу в него.
– Но откуда он у тебя? – поразился конюх, рассматривая вышивку на кармане.
– Подарок на день рождения. Давно это было.
– Я, конечно, не буду спрашивать тебя, кто его тебе подарил, но ты меня опять удивила. Этот комплект не дешевый.
Леся благодарно улыбнулась.
– Я жду тебя на кухне, – сказал конюх и ушел.
Девушка села на кровать. Она не думала, что еще когда-нибудь оденет его и хранила, как память. Даже сейчас, одеваясь, она почувствовала себя, как тогда, радостной и довольной подаренной вещице. Вспомнила Гаю, деда Толика, маму с папой, даже Карину. Наряженная, она покрутилась перед зеркалом – бриджи облегали бедра, и девушка отметила, что у нее округлились ягодицы. Пиджак тоже был в пору. Туго стянув волосы на затылке в хвост, перевязала их тонкой резинкой. Лоб перетянула широкой лентой, которая смогла спрятать длинные уши, но если присмотреться, то выпуклости ушных раковин явно отличались от обычных, да и острые кончики выглядывали. Посмотрев опять в зеркало, сама себя не узнала. Перед ней стояла не маленькая непричесанная девочка, а довольно милая девушка. Большие раскосые глаза сильно выделились на фоне зеленого костюма. Она натянула черные сапоги и котелок (их Лариса не испортила), довольно взглянула в зеркало и вышла.
Степанович на миг дар речи потерял.
– А что делать с тем костюмом? – спросила его Леся.
– Оставь его. Скажем, что он маленький.
Леся подняла одну бровь. Обычно Степанович не любил лгать. Видимо, ее преображение слишком его шокировало. В этом костюме Леся даже чувствовала себя по-другому. Осанка сама изменилась, походка стала женственной. Проходя мимо мужчин в конюшню, заметила, что те не узнали ее. Она расслышала их восторженный шепот и ее уверенность в себе выросла до небес. Стоявшие недалеко Лариса с незнакомой женщиной тоже провели Лесю изумленными глазами.
– Тебя не узнали и неудивительно, – довольно сказал Степанович уже в конюшне и отошел к сбруе.
«Ты прям неузнаваема», – восхитилась Фея.
– Спасибо. Меня Лариса опять подставила, и пришлось достать этот костюм.
«Думаю, это к лучшему».
– Она опять хотела навредить, а получилось наоборот, – усмехнулась девушка. – Ты бы видела, как все пооткрывали рты. Адам даже назвал меня «очарованием». Представляю его лицо, когда узнает меня. Фея, почему они вчера были нормальными, а сегодня и смотреть не хотели, пока я не переоделась?
«Это обратная сторона твоего притяжения, – пояснила Фея. – Либо любовь, либо ненависть. Дружбы в это время нету».
Вернулся Степанович со оголовьем.
– Ты с кем говорила? – спросил он, протягивая сбрую. – Поменяй, они лучше.
В конюшню зашел Саша.
– Степанович, – он подошел к ним и замер, увидев Лесю. – Вас зовет Роман Никитич.
Закончив фразу, он быстро развернулся и вылетел из конюшни. Степанович вручил Леси оголовье.
– Поменяй, я потом подойду. Не высовывайся из конюшни.
Леся кивнула, но менять сбрую не собиралась. Только эти, что на лошадке, могли скрыть тайну Феи.
Полчаса пролетели мигом. Леся просидела в конюшне безвылазно. Чем ближе к выходу, тем больше волнений. Лошадка, однако, оставалась спокойной. Вот уже осталось десять минут, и пришел Степанович. На его лице можно прочитать то же волнение, что и у Леси. Удивительно, но от этого ей стало спокойнее, не то, что всегда невозмутимая Фея. Ее отношение ко всему иногда выводит из себя. В одну руку конюх взял узду, другую положил на плечо девушки и повел. У большого загона стоял невообразимый шум. Уйма народу ходило туда-сюда, мелькали незнакомые лица. В суматохе на них никто не обращал внимания аж до загона. С противоположной стороны ограждения, вне загона, установили небольшую трибуну, где разместили микрофон. За ним расхаживал Мельнихов, рядом шастали журналисты. Вот их то и прибавилось втрое.
Мельнихов поднял голову и увидел Лесю. Минуту поколебавшись, он подошел, щурясь.
– Совсем неплохо, – похвалил он.
В его голосе слышна плохо скрытая злость. Видно, не отошел еще от происшествия.
– Это не тот костюм, что я велел тебе одеть, – заметил он. – Где тот?
– Этот мой. Ваш лежит в комнате, он маленький, – ответила Леся, как договаривалась с конюхом.
– Зеленый цвет не подходит, но раз нет ничего другого, то сойдет. Ты выходишь последней.
Леся расстроилась. Мельнихов не заметил, как она преобразилась.
– Степанович, где список? – продолжил он. – Хорошо. И, Катерина, не подведи, чтоб я не жалел, что выпустил тебя.
Закончив разговор, он вышел на трибуну. Пять минут зрители успокаивались, затем только Мельнихов заговорил.
– Приветствую всех и каждого, кто пришел сюда в такой знаменательный день. Сегодня вашему вниманию представляется новая и единственная конюшня в Лубенском районе...
Леся осмотрела трибуны. Все лица обращены к Мельнихову. Нижние два ряда заняты местными жителями. Леся различила троих дружков, облокотившихся на ограждение и высматривавших кого-то. Она хотела помахать им, но вовремя остановилась. Третий ряд занимали важные гости, среди которых сидела Лариса, а рядом с ней находился Слава. Они оживленно болтали, совсем не обращая внимания на Мельнихова. Они настолько хорошо смотрелись вместе, что Леся, загрустила. Не смея долго смотреть на них, она перевела взгляд выше. Верхний, четвертый ряд, занимали приезжие из соседних сел и городов.
По бокам от девушки стояли другие участники, кидавшие ошеломленные взгляды на нее. Но никто не подошел и не пожелал удачи. А у Леси уже коленки тряслись…
«Не волнуйся ты так, – сказала Фея такие долгожданные слова. – Мы им покажем зрелище».
«Ты не забыла движения?» – спросила она.
«Все я помню. Леся, если что-то и пойдет не так, то никто не заметит. Или ты забыла, что сегодня тебя все любят?».
«Все, кто меня полюбил вчера, сегодня ненавидят».
«Все, кто с тобой не сталкивался, – пояснила она свои слова. ¬– То есть, все те, кто на трибунах. Одна твоя улыбка, и они все покорены!»
Леся невольно улыбнулась, и сразу стало легче.
«Спасибо, Фея. Ты, как всегда, права».
«Тебе нужно следить за собой, остальное предоставь мне».
Леся на секунду представила свое падение с седла и сглотнула. Коленки опять затряслись.
Мельнихов закончил речь. Вышел ведущий и стал бодро представлять всех участвующих, а после они все отошли к своим местам, специально отведенным для участников, которые могут отдохнуть после выступления, и посмотреть на других. Некоторые ушли в конюшню, а она присела на стул и стала ждать своей очереди. Заиграла тихая музыка и по загону побежал первый наездник, вернее, наездница. Конкур. Первый барьер – шум аплодисментов. Сергей, Дима и Жека открывали рты в восторге и кричали. Леся тоже восхищенно следила за каждым прыжком и даже забыла о своем волнении. Гвалт людей, крики, и вышел Ян на своей кобыле. Она чуть ниже предыдущего жеребца, но по грации не уступает, да и высоту барьера брала спокойно.
Спустя время конкур закончил Саша. Его высокий статный жеребец не уступал по благородству своему наезднику. Ему аплодировали больше всех. Следом вышел ведущий, объявив небольшой перерыв, и на трибуну вышла женщина, затянув песню. Половина зрителей отправилась за холодными напитками. Те, что уже выступили, направились туда же, заводить знакомства. У Леси при вспоминании о воде запершило в горле.
– Я тебе взял воды, – угадал ее мысли Степанович и протянул бутылку. – Мельнихов не хочет показывать тебя раньше времени.
Леся взяла воду и сделала глоток.
– Такое впечатление, что я заразная, – пробубнила она.
«Не думаю, что это так. Он хочет произвести фурор», – сказала Фея.
– Он хочет, что б ты поразила всех, – повторил Степанович за Феей, хотя ее и не слышал. – Больший эффект получится в загоне, затем короткое интервью. Роман Никитич сделает так, что тебя запомнят и одновременно заговорят о нем вдвое больше. Это ему и нужно.
– Понятно. Значит я ему нужна, чтоб про него написали в газетах. Меня это не радует.
Степанович промолчал, но и так понятно, что она права.
«Не очень приятно быть использованной», – согласилась Фея.
Вскоре трибуны снова заполнились людьми. Ведущий вышел к микрофону и продолжил программу. Для выездки, в центре загона, невысокими деревянными столбами отгородили место.
Первым пошел Адам. Леся видела его тренировки, но сейчас он превысил все ее ожидания. Конь выполнял все четко и грациозно, без малейших погрешностей. А всадник – в белых бриджах и черном жакете, в черном котелке и белых перчатках – просто красавец. И куда она полезла? Когда следом вышла женщина, у Леси мелькнула мысль отказаться от всего этого. А при выступлении Никиты ее начало трясти. Она поискала глазами доброго конюха, но тут к ней прижалась мордой Фея и напряжение ослабло.