Надо бы написать письмо другу моему Андрею. Давно собирался. Андрей говорит, что он до Англии быстрее добирается, чем я до чернильницы. Но он не прав: вот она чернильница на столе у окна. А за окном курочки. Агафья Матвевна им сутра пшена насыпала. Но они не столько клюют, сколько бранятся, и петуху нашему Султану барынь своих не угомонить.
Так вот, сижу у окна, а курочки все кудахчут и квохчут. И думается мне, что понимаю, чем они так озабочены, курочки. И Захар, мучитель мой, мне бумагу принес, и перо даже очинил.
Так вот сижу у окна, и пирожки теплые ем, Агафья Матвевна успела напечь. А бумагу пока в сторону отложил, чтоб начинкой случайно не закапать. За курочками наблюдаю, пока слова у меня в голове в строчки складываются. Нельзя забыть, что Андрею написать собирался. И Султан на меня с подозрением смотрит левым глазом.
Так вот, сижу у окна, а уже и стемнело. А маменька еще в детстве строго настрого мне завещала глаза беречь, и при свечке не писать. Да и курочек давно уже не видно: спят, наверно. И Султан с ними, несомненно – он верный и заботливый. Завтра надо Андрею письмо написать, и про курочек не забыть вставить. Не успел как-то сегодня.