Из повести "Сестры. Жизнь не в унисон".
2
О чем только ни позаботится любящая тётушка! Например, она посчитала, что девушка из хорошей семьи просто обязана уметь петь. Сказано - сделано. После недолгих поисков учительницей была выбрана Раиса Васильевна, много лет преподававшая в консерватории. Первый урок состоялся в помещении училища. Пожилая дама с артистичной внешностью попросила Таю спеть отрывок из арии или романс. Прослушав «Жаворонка», исполненного дрожащим голосом, она авторитетно изрекла:
- Голос приятный, но слабенький, поете чисто, но дыхание не разработано. Я берусь заниматься с вами, уроки будут два раза в неделю, по средам и субботам у меня дома.
В первую же среду Тая поехала к «вокализе» после занятий, с виолончелью. В субботу Тая отправилась на урок на Загородный проспект из дома, что было значительно ближе. Тая с рвением взялась осваивать искусство вокала.
Но видно, она перестаралась, возникли хрипота, боли в горле. Тая пунктуально выполняла все предписания Раисы Васильевны, по часам принимала лекарства и полоскала горло, но переутомлённые голосовые связки не хотели войти в норму. «Возможно, это временное явление, сделаем паузу до лета», - развела руками Раиса Васильевна. Так попытка петь провалилась почти в зародыше.
Но тётушкина инициатива на этом не закончилась.
***
В доме стали появляться особы в нелепых шляпах, фетровых ботах, с объёмистыми сумками, полными добытыми в очередях товарами. Приходя по двое, они топтались у входа, громко шептались. Домработница Клава встречала своих приятельниц с распростёртыми объятиями, тут же в передней ставила стулья, вазочку с конфетами и зефиром, а главное - фото альбомы. Женщины рассматривали изображения тёти Кисы с мужьями, добирались до фотографий Таи и обсуждали девушку так, словно они были режиссёрами кастинга.
Тётя Киса, находясь в соседней комнате, узнавала резюме сразу после ухода женщин.
***
На улицу Салтыкова – Щедрина зачастили мужчины. Первым появился морской офицер лет тридцати пяти. Клава извлекла из буфета и поставила на стол парадный сервиз, Тае велели переодеться. Чаепитие проходило в неторопливом ритме, разговоры шли в основном о работе и материальном достатке гостя. После ухода моряка тётя спросила у девушки:
- Ну, как тебе гость понравился? Говорят, что он без вредных привычек, настоящий мужчина.
- Тетя Киса, он мне ужасно не понравился.
- Вот те на! Почему?
- Он двух слов связать не может.
- Ну, ладно, мне он тоже не очень. Поищем другого.
Следующим пришёл мужчина в деловом костюме с приторной улыбкой на скуластом лице. Пока Тая в кримпленовом платье, нацепив новые серьги, наливала чай в чашки саксонского фарфора, «жених» не сводил с нее глаз.
Едва дверь за гостем захлопнулась, произошёл обмен мнениями:
- Этот юрист очень приятный человек, – изрекла тетя Киса.
- Глаза бы мои на него не глядели, - отмахнулась Тая.
- Ну, ладно, мне он тоже так себе, хотя он с тебя, проказница, глаз не сводил. Тётя Киса всё видит.
После третьего отвергнутого жениха Тая стала с юмором относиться к подобным визитам.
Летом Тая уехала к матери. Наряды дочери, разговоры о женихах и богатстве - всё это не понравилось Татьяне Алексеевне. «Из огня да в полымя! Как бы тётка Таю замуж за неподходящего типа не выдала»!
***
Осенью в гостях у тёти Кисы появился Валентин, разведенный зубной техник двадцати восьми лет. Он приходил с цветами, с бутылкой хорошего вина. Имея хорошую клиентуру, он прельщал девушку разговорами о красивой жизни, дарил тётушке импортные духи и конфеты, не забывал и Клавдию. Предложение молодой особе руки и сердца женщины восприняли неоднозначно.
- Держись за Валентина, он внимательный и денежный. Ты с ним не пропадешь, - увещевала тётя Киса.
- Но я его не люблю, он некрасивый, у него зубы большие!
- Вздор! Стерпится – слюбится. Что, твой композитор был лучше?
Тая вспыхнула. На что намекает тётя? Почему так упорно хочет выдать её замуж? Девушка почувствовала себя нахлебницей, ведь на одни её наряды уходит уйма средств. В таком случае Тая сейчас же съедет, отправится к сестре или в Ригу, нестерпимо чувствовать себя обузой. Но ни сестра, ни мать не готовы были принять её в ближайшее время.
Взвесив все обстоятельства, Тая согласилась выйти замуж за Валентина. Тётушка промокнула глаза, прощаясь с племянницей:
- Если что не так, ты сейчас же ко мне! – напутствовала она девушку.
***
Тая переехала к Валентину. Жизнь с мужем не принесла ни особых восторгов, ни потрясений, по-прежнему приходилось много «пилить» на виолончели. Валентин создал все условия, чтобы обожаемая жёнушка могла заниматься музыкой, и она была благодарна за это.
Отлично сыграв программу на выпускном экзамене, сдав все работы по гармонии и теории музыки, Тая гордо принесла домой диплом Ленинградского музыкального училища. Вскоре она поехала в Ригу, где без особых усилий поступила в консерваторию, правда, не на струнное, а на педагогическое отделение по специальности: хоровое дирижёрство.
Однажды, возвращаясь из консерватории через парк, Таисия совсем близко увидела знакомое лицо:
- Кира!
- Тая! - подруги обнялись.
- Я так хотела с тобой встретиться, но ты сбежала в Ленинград. А теперь насовсем приехала?
- Я учусь здесь заочно, буду ездить.
- Но почему? У тебя здесь мама…
- А в Ленинграде у меня муж.
- Ого! Поздравляю. И кто же он?
- Он зубной техник.
- Какой он человек?
- Валентин хороший, заботится обо мне, помогает, всё делает по дому .
- Здорово! А музыку он, надеюсь, любит, на концерты с тобой ходит?
- Иногда. Он много работает.
- Тебе с ним интересно? Есть о чем поговорить?—продолжала сыпать вопросами Кира. «Она все такая же»,- подумала Тая. «Она совсем другая стала», - сделала вывод Кира.
- Сходим в субботу на «Гамлета»?- почему-то строго спросила она.
- Спасибо, но я иду на концерт в Домский. У тебя телефон не изменился? Отлично, я тебе позвоню.
Подруги разошлись, не оглянувшись.
***
Домский собор, последнее десятилетие функционирующий как концертный зал, был полон публикой, люди степенно садились на места. Прозвучал короткий аккорд, означавший начало концерта.
Сидящий рядом с Таей слушатель усиленно шуршал программкой. Тая повернулась к нему, чтобы сделать замечание, мельком заметила ежик светло-русых волос.
Первой значилась органная прелюдия и фуга Букстехуде. Трубящий над кафедрой ангел приглашал оторваться от буден и погрузиться в беспредельность звуков.
Первое отделение концерта окончилось каскадом аккордов, извлечённых из басовых и дискантовых регистров уникального рижского органа.
В перерыве публика медленно прохаживалась вдоль бледно-розовых с желтоватыми пятнами толстых кирпичных стен, где громоздились реставрированные гробницы церковных иерархов Ливонии.
Юноша с причёской ежиком оказался рядом с Таей. Они стояли возле гробницы епископа, известного также как врачеватель. Молодой человек всмотрелся в каменные буквы и символы, отступил на несколько шагов и высказал свое мнение:
- Вот этот герб не соответствует историческим реалиям. Здесь изваяна чаша как символ исцеления, но в то время не было профессиональных врачей и ставшей для нас привычной символики тоже не было, я проверял по энциклопедии, - веско произнес молодой человек.
- Вы историк?- поинтересовалась Тая,
- Нет, но я читал историческую литературу.
Когда отзвучал мощный органный финал, публика вышла из собора на площадь. Тот самый молодой человек снова оказался рядом. Пошёл снег. Поеживаясь от ветра и снега, Тая быстро шла к Бастионной горке, молодой человек не отставал.
Тая ступила неудачно на полоску льда и чуть не упала. Молодой человек со снежинками в ежике волос подскочил и поспешно взял незнакомку по руку.
- Тут скользко. А вы, наверное, музыкантша, я прав? Извините, я не представился, Максим.
- Таисия, между прочим, я замужем.
Максим расхохотался:
- В лоб! И когда только успели? Впрочем, красивым женщинам всё можно.
Тая поёжилась. Чересчур раскованно держался этот субъект.
***
Максим был поздним ребенком в семье врачей. Родители, зная, что сын пойдёт по их стопам, хотели, чтобы он занял более высокое положение в обществе. Для этого был нанят в учителя чистокровный француз. К окончанию мединститута Максим свободно владел двумя иностранными языками.
С таким багажом Максим, уже аспирант, подал заявку на вступление во всемирную организацию здоровья (ВОЗ), врачи которой работали за границей, и хоть местом их обитания были третьи страны, это было огромным карьерным скачком. Максим терпеливо ждал результатов проверки своей кандидатуры, временно работая в провинциальной латвийской больнице.
Познакомившись с Таисией, побывав у нее в квартире, он пришел в восторг. Вдоль стен висели горы Рериха, старый черный рояль создавал атмосферу концертного зала, кабинет матери, искусствоведа, был заполнен книгами по искусству.
Образованная привлекательная, Тая словно магнитом притягивала молодого человека. Общаясь, они с удивлением замечали сходство во взглядах на многие вещи.
Максим, без пяти минут заграничная персона, понял – лучшей жены ему не найти. То обстоятельство, что молодая женщина замужем, не казалось ему непреодолимой преградой.
Зубной техник не мог не заметить перемену, произошедшую в жене. Она сидела, уставившись в одну точку, на вопросы отвечала односложно.
- Что с тобой, ты больна? - допытывался муж. Тая покачала головой.
- Что случилось в Риге, ты мне можешь объяснить? Ты с кем-то познакомилась?
- Ничего не произошло, - нарушила тягостное молчание Тая, - оставь меня в покое.
- Я чувствую, что ты меня скоро бросишь, - с горечью произнёс муж.
Тая была в смятении. Вызывая её на телефонные разговоры, Максим постоянно спрашивал, поговорила ли она, наконец, с мужем.
***
Через три месяца Тая и Максим договорились встретиться возле Рижского художественного музея. Молодой врач появился в отличном настроении.
- С приездом, Таюся! ты похожа на птичку, которая с весной расправила крылья и почистила перышки. Расскажи, как дела на музыкальном фронте.
Они шли по Эспланаде. Вокруг было ликование красок, едва распустившиеся листочки окружали деревья нежно-зеленой дымкой. Мамы с детьми стремились к детским площадкам, отовсюду раздавались радостные голоса.
Тая рассказала о преподавателе консерватории, который во время урока гармонии часто посматривал в газету. При последнем слове Максим встрепенулся:
- Ах, китайцы-черти, что же они делают! Культурную революцию придумали!
Тая замерла от неожиданности. Максим, оказывается, совсем не слушал её! Она спросила о главном:
- Тебе разрешили выезд за границу?
- Тянут с ответом. Ты бы знала, Тая, как я извёлся! Давай, поедем к нам, я тебя с родителями познакомлю.
- Нет, лучше ко мне, мой дом рядом.
Но Максим перенес визит на другой день.
Наутро Тая с матерью спозаранку отправились на рынок, где купили овощи, мясо, зелень. Тая, научившись от тёти Кисы готовить, со знанием дела добавляла в бульон специи, деловито проверяла готовность жаркого, поручив матери шинковать лук, натереть сыр. Вскоре мать собралась в музей, где должна была принять офорт, привезённый из частной коллекции.
- Ты без меня справишься?
- Конечно, - кивнула дочь.
Максим с букетом фиалок и вином пришёл пунктуально.
- Привет! – его улыбке могли бы позавидовать звёзды Голливуда.
- Садись за стол, - церемонно произнесла Тая,
- Спасибо, вообще-то я уже перекусил, меня мама без еды не отпустила.
Увидев огорченное лицо хозяюшки, Максим пошёл мыть руки.
- А твоя мама будет с нами? – он деловито окинул взглядом стол.
- Она на работе. Тебе какой салат положить, свекольный или сырный?-
- И тот и другой, - Максим со знанием дела раскупорил бутылку, налил вино в бокалы.
- За нас, - провозгласил он, - За твой развод!
Тая не нашлась, что сказать. Максим прожевал дольку апельсина:
- Ты знаешь, как я к тебе отношусь.
- Как? - Тая сделала непонимающее лицо.
- Ну, люблю...
- А без «ну»?
- Ну, хорошо, люблю. Выходи за меня замуж!
У Таи щеки запылали от волнения:
- Боюсь, что тётя Киса не согласится…
- Причем тут она? Ты, главное, с мужем разберись, поставь точку. Ты мне нужна, я скажу прямо, без жены меня за рубеж не выпустят.
Таю словно холодным душем окатило. Вот она, истинная причина его настойчивых ухаживаний!
В тот день они расстались холодно.
- Я тебе позвоню, как только сдам экзамен, - она отвела глаза в сторону.
Для Таи осмысление жизни продолжалось параллельно усиленным занятиям. Чаша весов постепенно склонилась в сторону рижанина. Стало ясно, что Валентин, заботливый, но скучный, не сможет её удержать. Максим, смешной, остроумный, завладел её мыслями.
Вырваться из узких рамок страны, познать мир - то, о чем мечтали многие, но мало кому удавалось осуществить, вставало перед ней отчетливо.
Наконец, при встрече Тая согласилась быть рядом с Максимом, обещала разделить с ним превратности судьбы, но призвала его к терпению.
***
Тая, наконец-то, рассказала Валентину про свою любовь к Максиму, признала вину перед мужем, раскаялась в том, что долго замалчивала существование другого мужчины, упомянула она и про совместные зарубежные планы. Очевидно, последнего не надо было делать: обычно покладистый Валентин вдруг заупрямился дать развод. Ситуация казалась тупиковой. Пришлось Максиму, обладающему даром общения с людьми, совершить паломничество в северную столицу.
Появившись на улице Салтыкова-Щедрина с длинными розами, внушительной коробкой шоколадных конфет и с бутылкой рижского ликера, Максим растрогал старую даму. Тётя Киса усадила молодого человека напротив себя и устроила допрос с пристрастием: где работает, сколько получает, как думает содержать жену. Тая ни жива - ни мертва, сидела рядом на пуфике. Узнав, что Максим намеревается в скором времени отправиться с Таей за границу, где ему предложили интересную высокооплачиваемую работу, тётя Киса окончательно растаяла.
– Ладно, молодёжь, женитесь, размножайтесь. Валентина я беру на себя, - тётя Киса перекрестила влюблённых.
Вскоре Валентин позвонил и убитым голосом произнёс, что не хочет портить жизнь Тае, поэтому согласен на развод.
Татьяна Алексеевна поехала встречать дочь, думая по дороге:" Одно горе с этими дочерьми,то у одной проблемы, то у другой что-то случилось. Слава Богу, у Таи наладилось, но теперь Нина загрустила, ходит как в воду опущенная. Надо выяснить, что стряслось."