пять поколений моего прадеда дементия

ПЯТЬ ПОКОЛЕНИЙ МОЕГО ПРАДЕДА ДЕМЕНТИЯ,
               (период времени 1875-2010гг)             
   РОЖДЕНИЕ СЕЛА БУРЁНИНО.
В моей юности я был шибко любознательным человеком. В окрестностях нашего села не было, наверное, уголка, не обследованного мной, в компании с Виктором Наседкиным и Ванькой Трубниковым. В обрывистых берегах нашей речки Каменки мы часто находили окаменевшие останки морских существ. Эти находки позволяют мне думать, что теперешнее Оренбуржье, некогда, было дном Мирового океана. В те необозримо далёкие от нас времена над бескрайними просторами бушующего океана возвышался горный хребет, остатки которого нынче мы называем Уральскими горами. Волны свирепого океана сшыбаясь с хребтом вымывали из его склоняов каменные глыбы. Затем на протяжении миллионов лет дробили их, перетирали в песок. Откатываясь от подножья хребта несли в себе взвеси глины и песка, выпадавшие потом в осадок.
 Верховным правителем всего сущего является время. Время приказало и океан отступил. Обнажились барханы, которые всевластное время покрыло слоем плодородной почвы.
Теперь эти творения природы мы называем увалами.
Из недр увалов на поверхность пробились источники. Воды источников стекая в ложбины образовали реки. Примерно так на юго—западе Оренбуржья родилась степная речка Каменка.

Светлые воды Каменки, отражая в себе синее небо, спокойно текли между увалами на юг, в лоно большёй реки с именем Урал. По пути к Уралу Каменка приняв в своё русло с полдюжины речушек получает новое имя—Ташолка. Однако оба названия указывают нам на то, что речка вытекла из под камня.

Если следовать вниз по теченью Каменки, то на правом её берегу, в семнадцати километрах от истока мы увидим большую ольховою рощу. Многим из нас, вероятно, приходилось слышать пренебрежительный отзыв об ольховом лесе: Мол, древесина ольхи слишком хрупкая и потому ни на что не пригодная, а сам ольховый лес является прибежищем различных тёмных сил враждебных человеку. Но я-то знаю, что ни кикиморы, ни лешаки в ольшаниках не живут.
Нет в ольховом лесу ни какой дьявольщины. Зато там есть чистый благодатный для здоровья человека воздух. Если вам пришлось отшлёпать по просёлку пару десятков километров и вы почувствовали, что ваши ноги налились свинцовой тяжестью—зайдите в ольховый лес, подышите его воздухом,
Через полчаса ваши ноги станут лёгкими и резвыми готовыми снова нести вас по дорогам знойной степи.

В конце восемнадцатого века в окрестностях Каменки появились поселения уральских казаков. в юго-западном направлении от ольховой рощи село Царевское , на северо-востоке-село Благодарное.. Сообщение между сёлами было по дороге пролегающий через речку Каменку, как раз подле ольховой рощи.

Житель села Благодарного Филат Лебедев занимался скотоводством. В Благодарном, среди других скотоводов, Филат чувствовал себя стеснённым. Лучшего места для нового своего подворья, чем подле этой рощи Филат не видел. В какую бы сторону от рощи ты не поехал раньше, чем через 12 верст ни одного человеческого жилья не встретишь. Обзаводись стадом хоть в тысячу голов –степь прокормит. Нужен строительный материал для загонов?-так вот он под рукой: кроме ольховой рощи, совсем рядом два берёзовых колка. По берегам речки столько краснотала, что плетень из него можно сплести от одной станицы до другой. Одна беда-нет работников. «Но, ничего:--размышлял Филат:--Москва тоже не сразу строилась. Первое время обойдемся своими силами (сыновья у Филата стали к тому времени уже матёрыми казаками). А, даст бог,-размышлял Филат,- найдём работничков, так и дом поставим –плитняка--то вокруг пруд- пруди.»

Через три года вокруг подворья Лебедевых стали селиться и другие казаки-выходцы из станиц Благодарной, Царевской и Новокаменской.
Так возникло на берегах речки Каменки новое поселение уральских казаков Бурёнино.

Нынче в Оренбурге на пересечении улиц Степана Разина и Валерия Чкалова высится монумент-памятник казачеству.. С высоты постамента сидя на бронзовом коне, увешенный оружием, казак пристально вглядывается в степные просторы лежащие за рекой Уралом. Кого тщится увидеть казак в широкой казахской степи? Враги России оттоль не появляются уже со времён хорезмшахов. Змей Гарыныч тоже не прилетит. Последнего Гарыныча ещё во времена святого князя Владимира уничтожил наш славный казак Добрынюшка..

Когда мне был 10-15 лет, ещё живы были старики родившиеся в начале первой половины девятнадцатого столетия. Вот что я запомнил из их рассказов.
Казахи в те времена назывались киргиз-кайсаками. Между киргиз- кайсаками и русскими сохранялись в добрососедские отношения. Однако, на востоке говорят: если у тебя была возможность украсть и ты не украл, то в твоей голове нет масла. т. е.ты—дурак.

Редко разбросанные по степи поселения казаков не являлись сёрьёзным препятствием для лихих кайсацких парней не желавших слыть дураками..
В предрассветное время, пахарь-казак, умаявшийся за целый день полевых работ, спит безмятежным сном. укрывшись с головой тулупом. Он не слышит топота копыт коня подъехавшего к нему разбойника. Киргиз, не слезая с лошади, сдёрнет багром с казака тулуп. Казак поднимет голову и, не успев протереть глаза, получает по темени удар багра мародёра. Может быть к утру  бедолага-казак и очухается, только скот его будет к тому времени уже за Уралом. А там легко потерять свою голову, но искать пропажу бессмысленно.
 
Так что наш бронзовый наездник, всматриваясь в степи казахстана , ожидает не появления войск могущественного Тамерлана, его беспокоит возможность появления за рекой мародёра-одиночки.
Не напрягайся попусту казак! Там, за Урал-рекою теперь живет дружественный нам народ--казахи. И ходим мы теперь друг к другу не для того, чтобы обокрасть соседа, ходим для того, чтобы вместе обсудить наши дела и, если потребуется оказать бескорыстную помощь.

                ИСТОРИЯ РОДА ДЕМЕНТИЯ,
Мой прадед Дементий жи е, как у Марии, а тёмно-русые, с завитками. Ни дать ни взять, как у моих родных сестёр..

Домна крестьянским трудом не занималась, Она служила горничной в поместье тамошнего барина. Барин видя в своих хоромах девушку с серыми лучистыми глазами, красоты неописуемой, стати необыкновенной, забыл и о христианской порядочности, и о дворянской чести. Одним словом, Домна от него понесла. Осознав свой проступок, барин предложил Домне обвенчаться в церкви.

Только наша Домна была не покладистой козочкой, вроде Марии Кочубей, наша Домна предпочла носить на себе венец падшей женщины, но не дать барину возможности , узаконив с ней свои отношения, смыть с себя позор насильника, . и предложение барина, стать его законной супругой отвергла.
Возможно нынешние барышни скажут: «ну и дурёха же была эта ваша Домна—отказалась от материально обеспеченной барской жизни. от возможности блистать в светском обществе. Спорить с этим я не стану. Но скажу, что у людей живших в середине девятнадцатого столетия, о чести и достоинстве, были свои представления.

Позор Домны лёг грязным пятном на всю семью её отца.. И Дементий запил, запил по чёрному: и дом,и земельный надел он пропил. Теперь позор, и нищета были уделом всей семьи Диментия.

В 1861 году царь Александр  освободил крестьян от крепостной зависимости. Тогда получившие волю, но безземельные крестьяне устремили свой взор на восток России . Там, в приуральских степях и в Сибири земли пустовали. Повозки крестьян заскрипели в Заволжские края.
Чтобы укрыться от позора, чтобы спасти семью от нищеты, Диментий тоже пустился в дальнею дорогу.
Долгие недели семье пришлось дремать под скрип колёс брички. Прибыв в станицу Царевскую, измученная дорогой семья, дальше ехать отказалась.

Старшие дети Дементия пристроились в работники в семьи зажиточных казаков. Только десятилетнего Пашку в работники брать ни кто не хотел.
Но Федосею Лебедеву--одному из сынов Филата Лебедева—крепкий телом хохлёнок Пашка понравился. Федосею Филатовичу нужен был пастух для стада коров.

Пашке теперь предстояло жить в Бурёнино, в семье Федосея. Убедившись в том, что его дети на новом месте пристроены надёжно, Дементий вернулся на свою родину-в Черниговщину. Но считая, что все несчастия случившиеся с его семьёй бог послал ему в наказание за его грехи. вместе с «жинкой» отправился в Киево –Печорскую лавру грехи отмаливать.

Дорога до Киева шла через дремучие Черниговские леса. Ещё при киевском князе Владимире, другой славный заступник земли русской богатырь Илья Муромец полонил в тех лесах Соловья Разбойника. Но последователи Соловья безобразничали в Черниговских лесах и сотни лет спустя. Одним словом, мои предки, на обратном пути из Киева, в тех лесах сгинули, .

Какие наши корни остались в украинской земле, теперь мы не знаем, Наши соплеменники живущие на Украине теперь называют нас Москалями, дразнят кацапами, но мы-то знаем, что в каждом из нас есть частица хохлацкой души. Пускай у нас не получается правильно выговорить украинское слово «поляныця», пускай западенцы бандеровцы считают нас инородцами, но украинской крови в наших жилах от того не станет меньше.. А Украину мы, так же как и Россию, всегда будем считать своею « ридной маткой»


                БАТРАК ПАШКА.
В первый день Пашкиного самостоятельного пастушества в вернувшемся с пастбища стаде не досчитались одной коровы. На поиск пропавшей коровы Пашка отправился один, взяв с собой дубинку, не для того, чтобы отбиваться от разбойников, а для того, чтобы блудливую беглянку наказать.

В первую очередь надо было осмотреть берёзовый колк, в котором стадо спасалось от назойливых слепней—кусачих мух. Пока он доплёлся до колка, пространство между берёз было уже залито кромешной тьмой ночи. Вдруг, Пашка увидел перед собой две светящиеся точки. «Волк!—сверкнула молнией мысль в его голове. Сердце Пашки трепыхнулось в испуге. Инстинктивно взмахнув дубинкой, он врезал между светящимися огнями. Столкновения дубины со лбом волка он не ощутил. но увидел брызнувшие из под дубинки искры. Оказалось, что перепугал его гнилой пень фосфорцировавший во тьме огнями.
Домой Пашка вернулся только под утро. К тому времени корова уже сама пришла на место дойки. Федосей Филатыч Пашку наказывать не стал, он только сказал: «Чтобы не спать на пеньке-кури табак. За одно и комаров отгонишь» Так Пашка в десятилетнем возрасте и пристрастился к табаку.

Павел Дементьевич жёг самосад до самой своей смерти. Каждый вечер из трубы нашего дома вился сизый дым. Это --друзья нашего дедушки, Артём Иванович Тишков (тенор)и Пётр Максимович Данилов (бас) собравшись на спевку жгли дармовое курево нашего деда Павла. Ни какое радио, ни какие концерты нам были не нужны. Мы наслаждались чудесными голосами наших, домашних, артистов. Когда певцы со всей мощью выдыхали «цып—цып—цып, мои цыплята,» керосиновая лампа гасла.

В работниках у Федосея Филатовича Павел Дементьевич прожил десять лет. Молодые казачата достигнув призывного возраста, должны были явиться к станичному атаману. Прогулка на коне до соседнего  села была для них удовольствием. Павлу же на призывной пункт надо было явиться по месту его рождения. Он был батраком. Коня у него не было. Пришлось до Чернигова топать на своих двоих. Население, попадавшихся по пути сёл, к странствующим путникам было привычно. Но не везде люди были гостеприимны и великодушны.

В одном из заволжских селений Павла на ночлег пустила женщина, Павел уже засыпал согревшись на горячей лежанке, когда вернулся с поля её муж. Хозяйка сказала ,что в доме у них гость.
--Ну -ка давай его сюда !» --распорядился хозяин..
На столе мигом появилась миска горячих жирных щей и бутылка самогона.

Пока Павел шёл, наступила дождливая холодная осень. Зипун на Пашкиных плечах намок. Отчаявшись найти ночлег, Павел обратился к старосте посёлка. Однако авторитет старосты не возымел действия. Старосте ни чего не оставалось, как взять Павла на ночлег в свой дом. Но в доме дальше порога не пустил. До утра Павел щёлкал зубами от голода и холода у его порога. Такой уж хмурый жестокосердный народ жил в этом мрачном поселении.

Шесть недель Павел добирался до своего призывного пункта. Пока он шёл, время призыва истекло. И ему пришлось снова мерить шагами бескрайную русскую землю. Видно сам бог заботился о судьбе Павла: ни в одной из трёх войн, участвовать ему не пришлось.

Павлу шёл двадцать шестой год. Настала пора обзаводиться своей семьёй. Казаки с неимущим батраком родниться не хотели. Тогда заботу о женитьбе Пашки "хохла" взяли на себя Лебедевы.
Но ,зная цену своему Павлухе, Лебедевы брать абы кого ему в жёны не хотели. Они подбирали невесту достойную их работника. И вот в селе появилась Аксинья-работящая и шустрая девушка.
Аксинья и на вид была смазлива и характера бойкого. Жила Аксинья в работницах у Гермогена, брата Федосея Филатовича.

После венчанья в церкви Аксинья стала жить и работать на подворье Федосея.
Только Федосей, как и все Лебедевы, был горяч и вспыльчив, к тому же ещё и не властен над своей прихотью.
Однажды, управившись с делами на скотном дворе, Павел застал свою молодую жену плачущий над корытом с хозяйским бельём. Аксинья, задыхаясь от обиды, рассказала ему о несчастье свалившимся на её голову: когда она полоскала в проруби бельё, к ней подошёл хозяин и, не говоря ни слова, сунул её головой в прорубь. Сердце Павла обожгло вспыхнувшее в груди пламя. Взбешённый он ворвался на кухню, где в это время полудничал Федосей, и рявкнул одно только слово -- «расчёт!».
Федосей Филатович, видимо, сам озадаченный своей нелепой выходкой, отговаривать Павла не стал и в тот же день расчёт выдал
Остаться без работы Павел не боялся. Его уж много раз домовитые казаки пытались сманить на своё подворье. Но Аксинья высказала  желанье работать в доме её прежних хозяев. Гермоген Филатович встретил их с распростёртыми объятиями. и рассчитал двух других работников. Он знал, что Пашка хохол один ценнее двоих. А уж женская половина и вовсе была рада снова видеть Аксинью в своём доме.

Гермоген Филатович был не просто зажиточным. Он был первым богатеем во всей округе. В те времена, когда корову не возможно было продать дороже, чем за пять рублей, для сельского жителя накопить миллионы было делом немыслимым. Поэтому Гермогена Филатыча называли только тысячником..

Новый хозяин Павла был по настоящему человеком дела . Деньги, конечно. считал. но прежде всего он был рабом дела, а вовсе не денег. Если сравнивать теперешних предпринимателей с Гермогеном Лебедевым, то можно уверенно сказать:--вы господа новые русские,- хапуги, рвачи, но вовсе ни какие не деловые люди. На людей не имеющих вашего достатка вы смотрите, как на пустое место. при встрече со своими подчинёнными раздуваете щёки, корча из себя благодетелей. Того, кто осмелится ради, вашего же дела, перечит вам, вы будите тиранить до тех пор пока не принудите его уйти от вас.

Гермоген Филатыч был не таков. Со своим работником Пашкой хохлом он грызся восемь раз в неделю. Моя бабушка Аксинья рассказывала:-«-Балыч. хозяйка , глядя в окно скажет—« Аксинья, глянь- ка—наши кабели опять схватились. никак сейчас друг другу в горло вцепятся.»
Однажды стычка хозяина и его работника чуть было не закончилась смертоубийством.

Земли для пахоты и для летнего выпаса скота в окрестностях Бурёнина было в избытке, но угодий для сенокосов было мало. В жёстких ковылях махать литовкой бесполезно, да и кормить скот зимой ковылями рискованно.  От такой кормёжки к весне скот падёт на ноги и на пастбище его уже не выгонишь. Поэтому те, кто имел работников, траву на сено косили в пойме Урала—
за 30—40 километров от села. Везли оттуда сено уже по зимнику. Согласно уговору Павел и заготавливал сено, и доставлял его с Урала.

Павел привёз два воза, но хозяин оба воза продал.
На третий раз Гермоген Филатыч встретил Павла на подъезде к селу.
--Ты этот воз завези Семёну Крюкову:--распорядился хозяин.
---Ты что в своём уме, чем своих кормить будем? –взъерепенился работник.
---Не тебе судить, я хозяин, мне лучше знать, что надо делать. Своим завтра привезёшь!
-- У Семёна свои работники есть , пускай они и возят . А я к нему не нанимался.
---Ты ко мне нанимался и я тебе приказываю, этот воз-- к Семёну!
---Да пошёл ты! вспылил Павел. Ты о деньгах думаешь, а мне твоих коров кормить надо.
---Так слово за слово . Дошло до крепкого скандала. Гермоген выхватил пистолет. Павел запустил в него вилы. Гермоген увернулся, плюнул с досады, пришпорил коня и ускакал прочь. от греха по дальше.

Гермоген Филатович, как бы они с Павлом не грызлись, ни когда Павлу не мстил—понимал, что Павел не ради потехи ему противоречит. Прав Павлуха, нет ли, но он за порученное ему дело переживает.

Гермоген Филатович по своей натуре был купцом и придерживался купеческих правил, считал, что купеческое слово дороже любых денег. Свои тысячи он нажил не только занимаясь скотоводством и хлебопашеством. он вёл ещё и торговлю товарами промышленного производства. В Сорочинске имел дело с оптовыми поставщиками товаров, которые затем реализовывал в соседних сёлах. через свои магазины. Из- работников выжимал всё, что было можно выжить, но и заботился об их благополучии,

С Павлом Дементьевичем (будем так называть теперь возмужавшего Пашку) каждую осень он перезаключал договор. Павлу Дементьевичу вменялось в обязанности: уход за скотом, обеспечение скота кормами, наведение порядка в подворье, заготовка топлива и прочие поручения хозяев. Аксинья должна была доить коров, кухарить, обстирывать семью хозяев.
Ни воскресных, ни праздничных дней для наёмного работника не предусматривалось. Болеешь ты или рожаешь, для хозяина не важно. Дело страдать не должно. Нанялся –всё равно, что продался.

Не легкой, конечно, была жизнь батрака. Но за-то и хозяин брал всю ответственность за содержание семьи работника на себя. Обеспечение семьи работника: жильём, питанием, топливом , керосином входило в обязанности хозяина. Кроме того в конце года Павел Дементьевич и Аксинья Ивановна получали от хозяина по пять рублей наличными. Скажете мало?
Тогда я скажу вам, что корова в те годы стоила всего пять рублей. Кто из нынешних предпринимателей скажет:-- ты давай работай, а о твоей семье позабочусь я сам.?

Как—то в голову Гермогена Филатовача пришла мысль сделать Павла Дементьевича своим помощником по управлению хозяйством, Предложил он Павлу должность приказчика.
-Ты хозяин .Вот ты и командуй, а для меня есть вилы да лопата. Я привык ими управлять.

В 1908 году Гермоген Филатович начал строительство нового каменного дома. Стройку, разумеется, вели нанятые работники. Только неуёмная горячность Гермогена, его не терпеливый норов, не позволял смотреть на дело со стороны.

Первая операция по удалению грыжи прошла успешно. Но первый урок Гермогену  в прок не пошёл. Сделав вторую операцию врачи сказали: «Гермоген Филатыч поберегитесь-третья операция подобного рода обычно заканчивается летальным исходом. »
Известно-управлять людьми тяжело, но править самим собой гораздо тяжелее. Не смог Филатович и на сей раз совладать с самим собою.

В 1911году прежде, чем в третий раз лечь под нож хирурга, Гермоген Филатович собрал всю свою семью, позвал и Павла.
---На этот раз я из Самары, видимо, живым не вернусь.—сказал он своей семье,-- Строить новый дом мы закончили. Перебирайтесь жить туда. А это наше старое подворье я оставляю Павлу. Не один десяток лет он гнул на меня спину. Заслужил! Пускай теперь живёт своим домом. Здесь теперь он –хозяин. Вы к нему не суйтесь, такова моя последняя воля.

Так батрак Пашка стал имущим человеком.
Наследники Гермогена Филатовича попытались было через суд вернуть себе утерянное право на владение ускользнувшим от них имуществом. Однако, судья ,приехавший из города Уральска, узнав, что Павел Дементьевич отработал на хозяина свыше тридцати лет, вынес вердикт: посмертное распоряжение Гермогена Филатовича законно. Т К закон гласит, что работник, отработавший на хозяина свыше десяти лет, имеет право на владение частью имущества хозяина. Оказывается уже тогда такой закон был.
Моя бабушка Аксинья и дочь Гермогена Филатыча дружили между собой до самой их смерти. А его правнук,  Колька Железнов. был моим однокашником и моим приятелем.


                ЗАКАТ КАЗАЧЕСТВА
За время своего замужества Аксинья произвела на свет семнадцать ребятишек. Только проявлять заботу о них у неё возможности не было. Нынче родила –завтра иди работай. То ангина, то скарлатина, то воспаленье лишали Аксинью долго испытывать радость материнства. Только три её последних ребёнка остались жить.
Старшего-то, Ефима, она родила в 1901году, ещё при жизни Гермогена Филатовича. Фёдор и Андрей родились уже после его смерти т. е. тогда, когда у них с Павлом появилось собственное хозяйство, появилась возможность распоряжаться своим временем по своему усмотрению.

Земли Уральского казачества ограничивались Общим Сыртом –возвышенностью лежащий в трёх верстах западнее Бурёнина….За Общим Сыртом была уже, по выражению бабушки Аксиньи, Рассея. Из России приходили тревожные вести: война с Германией не закончилась, царь—батюшка от престола отрёкся, в Петербурге и в Москве твориться невесть что: то ли студенты безобразят, то ли пьяные матросы дебоширят.

В степи казаки задержали двух городских агитаторов. Смутьянов привели в село, допросили, избили, затем вывели за околицу села и пристрелили. Больше в степную глушь ни кто не приходил.

В том, что происходит в мире, Ефим, Кондрат Белухин и Петр Кудряшов решили разобраться сами. В тайне от сельчан парни стали по ночам собираться в избе Павла Дементьевича. Интересующие их сведенья они хотели почерпнуть из Библии. Только в «книге книг» не было сказано ни об устройстве человеческого общества, ни о развитии производственных отношений. Ни о пролетариях, ни о буржуях Библия не знала. Своё тайное общество парни распустили. А пламя Гражданской войны уже готово было перехлестнуть через Общий Сырт и опалить тихое село Бурёнино.

Старые казаки готовы были выступить на помощь белоказачьим отрядам , а молодёжь не горела желанием бросаться в схватку. Однако, поддавшись на увещевания Федосея Филатовича, несколько раз ходили с ним за Общий Сырт сражаться с мужланами намеревающимися лишить казачество его привилегий. После какой--то стычки с красными отрядами, на дрожках в село привезли тело Федосея Филатовича порубанное шашкой.

Семь раз Бурёнино переходило из рук в руки. Если превозмогали красные, то семьи казаков уходили за Урал. Если белая гвардия теснила красных, то сельские пролетарии искали убежище в Шестоковке_-селе с населением мужицкого происхождения.В бега пускался и Павел Дементьевич. Однажды бричку Павла Дементьевича остановил казачий разъезд. Казаки велели открыть сундук с домашними вещами. Показывая содержамое сундука Павел Дементьевич сказал одному казаку: « А тебя--то я, кажется, знаю. Ты ведь из Благодарного?»
--Откуда тебе нас знать:--сказал другой!—И ударил Павла Дементьевича шашкой по голове. К счастью, шашка казака легла на голову Павла плашмя. Пострадала только фуражка. Ну и пятьдесят рублей лежавшие в сундуке казачки забрали

Когда стало ясно, что красные победили и больше из села не уйдут, казаки вместе со своими семьями стали бежать за Урал. За Уралом попадали в руки казахам. Казахи их не убивали, а обернув всю семью войлоком бросали в реку.

По подсчётам моего дедушки Павла после гражданской войны в Бурёнино осталось только восемнадцать семей казаков.Было 180. Из взрослых мужчин остался в живых только Никита Колосов. И то только потому, что воевал. на стороне красных.

                ГЛАДОМОР
Вслед за гражданской войной Россию накрыло ещё более ужасное несчастье- голод 21-го года.
Если случаются недороды-люди живут впроголодь, но массовых смертей нет. Но когда от голода вымирают целыми селениями, то это уже не голод-это уже гладомор.

В двадцать первом году в Бурёнино люди поели всех собак и кошек. О том, что в бурёнинских степях обитали когда-то сурки, теперь говорят только многочисленные холмики земли выброшенной сурками при копке нор.

Люди мёрли от голода, как мухи осенью. Копать для могил мёрзлую землю не было сил. Трупы умерших свозили в общественный амбар. К весне некоторые трупы оказались без ног. Поняли-начинается людоедство. Около амбара выставили вооружённую охрану.До сведенья сельчан довели, что будет расстрелян всякий причастный к людоедству. Из тех, у кого сохранились ещё силы, создали комиссию для подворного обхода села с целью выявления, кто чем питается. Старшим в группе обследования поставили Павла Дементьевича.

Пришли проверяющие и в дом Малахова Артёма-это мне уж бабушка Аксинья рассказывала.
Велели показать детей.
- Почему только два, где третий?
- Да бегает, наверно где-то.
-Ладно пусть бегает. Тащите из печи чугуны! Посмотрим чем питаетесь.
Тут муж и жена Малаховы упали в ноги комиссарам:
-Не погубите ради бога. Младшенький наш умер. Чтобы спасти от смерти остальных мы теперь кормим их нашим сыночком.
В чугуне действительно были щи с человеческим мясом.

Я уже говорил, что мой дедушка Павел обладал необыкновенными вокальными данными- на межрайонных олимпиадах занимал только первое место. А Артём Малахов аккомпанировал ему на скрипке.
Одним словом пропажу сына Артёма предавать огласке не стали. Муж и жена Малаховы расстрела избежали.
л в Черниговской губернии. Имел Дементий свой дом , свою полоску земли и две лошади. Было у прадеда три сына и дочь Домна. О том, богата ли умом была Домна, читатель решит сам. И разубеждать его я не стану. А вот что касается внешних данных Домны, скажу: таких красавиц, какой была моя двоюродная бабушка в девичестве, на Украине не было со времён Марии Кочубей. О Домне говорили: и лицом бела, и статью взяла. Только вот волосы у Домны были не чёрны


ВНУКИ ДЕМЕНТИЯ
                ЕФИМ
Гладоморила вся Россия. Приближалось время весенних посевных работ. Весь посевной материал был съеден.Ташкент был единственным местом не пострадавшим от гладомора. И люди, ни когда не видевшие железной дороги, ни когда не слышавшие свистка паровоза, пускались в далёкий неведомый до селе для них край.
Брат Павла Дементьевича Григорий, проживавший в Царевской, тоже надумал отправить своего сына Нестора в Ташкент за посевным материалом. Но слать парня одного было тревожно. Решили и сына Павла Дементьевича Ефима послать с ним.

Из Ташкента Нестор вернулся один. Сказал, что Ефим заболел тифом и умер. С церкви к тому времени крест был снят и батюшка изгнан. Отпевать Ефима было негде и некому. Об упокоении души Ефима молились перед домашним иконостасом

И, вдруг, через полгода Ефим является домой с мешком пшеницы. Оказывается он действительно был болен тифом и Нестор, бросив его на попечение семьи узбеков, уехал. Узбеки Ефима выходили, дали возможность заработать и обеспечив на дорогу продовольствием отправили домой.
После этого связь между семьями Павла Дементьевича и его родственниками, проживавшими в Царевской, прервалась навсегда.

С лета 1954 года я проживал в Узбекистане. Я был подвержен мучительному заболеванию под названием настольгия. Безумно скучал по речке Каменке и ольховой роще.

Моя двоюродная сестра Вера Ефимовна жила в селе Новокаменка и как-то случайно узнала, что в Царевской продолжает жить внучка Домны Дементьевны . Когда я приехал в отпуск к Вере, Вера решила познакомить меня с нашей кузиной Александрой. 

Предо мной предстала стройная, как кипарис, белокожая без единой морщинки на лице, чернобровая семидесятипятилетняя женщина. Только к моему явлению моя троюродная сестра осталась равнодушна .
Теперь уж нет ни Веры Ефимовны, ни Александры. И дивиться красоте женщин моего рода-племени я могу теперь только глядя на моих родных сестёр.

Второй раз в Среднею Азию Ефим Павлович попал будучи призван на действительную военную с службу в ряды Рабоче-крестьянской красной армии. Побегав под Бухарой за бандами басмачей, домой он вернулся уже идейно подкованным комсомольцем.. В Илекском районе, в состав которого в те годы входило Бурёнино, комсомола ещё не было. Первая комсомольская ячейка района была создана в Бурёнино. Создателем ячейки был мой дядя Ефим Павлович. Грамотнее Ефима Павловича в селе человека не было И односельчане избрали его председателем поселкового совета.

Пацаны шастая по лесам наткнулись  на схрон оружья. Серёжка Иванов (двоюродный брат моей матери) сообщил о находке своему «братке»,так он называл Ефима Павловича. Совместно с оперуполномоченным ОГПУ. было принято решение устроить на месте схрона засаду и взять владельцев схрона с поличным. Выехали ночью. Вездесущий Серёга взялся вывести их на место. И ехал он с Ефимом Павловичем на одной лошади.. Дорога пролегала по дамбе пруда. Когда почти-что миновали дамбу, от бани, стоявшей на берегу пруда, прогремели выстрелы. Лошадь Ефима Павловича упала. Оперуполномоченный ускакал. Серёжка с перепугу бросился бежать. Он не видел, как Ефим Павлович освободившись из-под упавшей лошади соскользнул с дамбы в заросли репейника.
 Прибежав в дом Павла Дементьевича Серёжка, дрожа от страха, сообщил, что «братку» убили. Павел Дементьевич вместе с Аксиньей Ивановной помчались на место происшестьвия. Но около убитой лошади ни кого не было . Ефим Павлович услышав плач матери из зарослей репейника вышел живым и невредимым. Второй раз тень смерти пролетела мимо его головы.
Вторая попытка захвата схрона успехом не увенчалась-схрон исчез.

С приходом советской власти стала налаживаться общественная жизнь села. Новый дом Гермогена Филатовича перешёл в общественное пользование- там обосновалась сельская библиотека. проводились общие собрания , показывали кино, В библиотеке установили радиоаппаратуру. Брат Ефима Павловича Фёдор раздобыл где-то телеграфные провода и в центре села появился первый репродуктор. Бывшие певчие церковного хора стали теперь давать концерты со сцены клуба.
Место магазинов Гермогкна Филатовича заняла потребкооперация. Председателем потребкооперации был некто Васька Малахов. по-прозвищу Гундарь. Магазины потребкооперации были посредниками между крестьянскими хозяйствами и государством. Налоги, в виде натурпродуктов, население стстало вносить через потребкооперацию.
 В сельский совет стали поступать жалобы на Гундоря: мол, принимая продукцию,  Васька жульничает. Проверка установила, что жалобы были небеспочвенны- Некоторым членам кооперации налог пришлось выплачивать дважды. Ваську от кормушки отстранили.

Васька на сельчан обиделся. Написал в ГПУ бумагу, в которой сообщал властям о том, что в Бурёнино создана контрреволюционная организация, которая собирается устроить в селе Ворфоломеевскую ночь- вырезать весь актив села. Для большей убедительности Васька внёс в список Игната Белухина-бывшего белогвардейца. В списке Гундаря оказался и Ефим Павлович. По этому списку в одну ночь было арестовано восемнадцать сельчан, не ведавших ни о каком заговоре.

На защиту Ефима Павловича встали его комсомольцы. В Самару, в губернское ГПУ, полетели письма. Комсомольцы доказывали, что с Ефимом Павловичем у ГПУ вышла ошибка- ни какого зла против актива села он иметь не мог, так как он –то как раз и возглавлял актив.
Однако письма комсомольцев оставались без ответа. Прошёл слух, что все арестованные уже . расстрелены. Родителям Ефима Павловича пришлось третий раз оплакивать своего сына.

Наконец из Самары приехал сам губернский прокурор. Прокурор в селе задерживаться не стал. Кое с кем побеседовал и в тот же дань уехал. Ко времени его возвращения в Самару шестнадцать человек успели уже расстрелять. Утром должны были расстрелять оставшихся. Ефима Павловича и Василия Данилова прокурор успел спасти.

Ефим Павлович в село явился как раз в канун октябрьских праздников.
Поздоровавшись с родителями, поцеловав маленькую дочку Верочку Ефим павлович поспешил в клуб. Там шло торжественное собрание посвящёнгное празднику. Не замеченный ни кем, присел на заднею скамейку. На сцене за трибуной стоял новый председатель сельского совета Василий Малахов и делал доклад . Но увидев в зале Ефима Павловича осёкся. Заканчивать доклад пришлось Ефиму Павловичу.


Сергей Константинович Иванов (тот самый Серёга) пока шла война (на фронт его не брали из-за слабого зрения) побывал и председателем сельсовета, и председателем колхоза. В послевоенные годы пять лет работал инструктором райкома ВКП(б). Только заслуг Васьки Гундоря советская власть ни как не оценила. Жил он долго: до середины семидесятых годов, но выше должности лесничего не поднимался.

Ефим Павлович после освобождения был назначен директором зерносовхоза «Степной» А после того, как из Илекского района выделен был Ташлинский, перешёл в аппарат Илекского райкома партии и был назначен на должность заместителя директора совхоза Привольный. по политической части.

Мой дядя Ефим Павлович ни когда не пил спиртного, автотранспортом не пользовался , Даже в район(за 30 км)ездил на велосипеде. (Возможно слышал предсказание от кого, что умереть ему суждено не от пули )

В"Сухоречке"--отделении совхоза--намечалось общее собрание. Дядя ехать туда собирался, как обычно, на велосипеде. Но подъехал директор совхоза, сказал: пока ты допилишь на своём велосипеде, народ уже разойдётся. Ефим Павлович расположился в кузове автомобиля,туда же забросил свой велотранспор, Если бы он обратил внимание на то, что шофёр под « мухой»!...

Директор приказал водителю сбавить скорость, но пьяному, как говориться, море по колен. Директор стал отнимать у водителя руль. Автомашина влетела в кювет и перевернулась. Дядя приземлился пролетев по воздуху метров 10-12.встал и пошёл помогать выбраться из кабины директору и его водителю.

Водитель получил перелом двух рёбер, директор перелом руки. Ефим Павлович большую ссадину на спине. Водителя и директора увезли в районную больницу. Ефима Павловича-домой. Ночью ему стало плохо. Врачи районной больницы, куда его доставили под утро, два дня спорили о целесообразности хирургического вмешательства. На третий день спорить стало не о чем, дядя умер.(Разрыв кишечника)

Через два дня после похорон приехали представители обкома ВКПб. Предложили сделать за счёт средств обкома перезахоронение и установить памятник. Набожные родители Ефима Павловича на перезахоронение не согласились.

В конце шестидесятых годов я посетил место упокоения своего дяди. Могила Ефима Павловича была ухожена. Кто-то из старожилов совхоза Привольный моего дядю Ефима ещё помнил.


                ФЁДОР И АНДРЕЙ

Андрей Павлович был кадровым военным-политруком в кавалерийской воинской части . Перед началом войны их вч квартировала под Минском. Немцы были уже на подходе к Минску, когда Андрею Павловичу удалось жену Марию и шестилетнего сына Колю отправить в эвакуацию.
На следующий день их вч. (полк или дивизия не знаю) выступил навстречу немцам. С шашками против танков! Нам пришло извещение о том, что Андрей Павлович Петренко пропал без вести. Аксинья Ивановна и Павел Дементьевич лишились второго сына.

Перед началом войны мы жили в селе Грозном Джамбульской области. У отца была бронь и на фронт его не брали. Однако на всякий случай отец отправил нас с нашей мамкой в Бурёнино-под крыло своих родителей. Нас у мамки было трое и ещё она была на сносе четвёртым ребёнком.

На станции в Арыси народу было тьма-тьмущая. К поезду на перрон надо было выходить через узкую дверь. Но нам повезло. Перед прибытьем поезда дежурный по вокзалу разбудил нас и потихонечку вывел на перрон.
Разбуженные свистком паровоза пассажиры ринулись через узкую дверь вокзала к поезду. Если бы не доброта дежурного, толпа нас раздавила бы всех четверых А сестрёнке Любочке пришлось бы увидеть белый свет раньше предназначенного времени.
Мне было четыре года и как мы ехали. я не помню. Зато помню, сиявшие счастьем лица бабушки Аксиньи и дедушки Павла снимавших с телеги своих полусонных внуков.

Отец отказался от брони и в декабре 1942го был призван в армию. После разгрома немцев под Сталинградом новобранцев прежде, чем отправить на передовую, стали учить боевым действиям.
Вновь сформированный полк отца проходил обучение где-то в Горьковской области. Отец был кашеваром. Все мы радовались- наш отец от голода страдать не будет. В последнем своём письме отец сообщил, что их отправляют на Воронежский фронт.

Лётчикам с высоты дым походной кухни виден из далека. Немец не промахнулся. Ни от кашевара, ни от его кухни следов не осталось. Так и в извещении было сказано: «Петренко Фёдор Павлович пропал без вести"

Из всех потомков моего прадеда Дементия пока ещё живы: я, моя родная сестра Надежда да две двоюродных: Нина Ефимовна и зоя Ефимовна. Самой старшей из нас Нине Ефимовне сейчас 87 лет, Но есть у моего прадеда Дементия ещё и прапрапраправнучка трёхлетняя Дарья Алексеевна Задоя По месту рождения москалька-по крови хохлушка.



               
 
 

                ДЕТИ  ЛИХОЛЕТЬЯ

                Предисловие
В мае 1945 года Вторая Мировая война закончилась. Но с последним выстрелом пушки страдания нашего народа не прекратились. Бывшие наши союзники по борьбе с фашизмом обложили нас своими военными базами и стали грозить нам новой войной. Для того , чтобы отбить у них желание воевать с нами,  мы должны были содержать огромную армию и работать над созданием своего ядерного оружия. Тысячи наших городов и сёл лежали в руинах. Восстанавливая разрушенное войной хозяйство и, одновременно, готовясь к отражению новоявленного врага, страна с трудом находила средства для обеспечения жизни подрастающего поколения. Зимы в первые послевоенные годы были свирепыми. Мы, "дети войны", не имея тёплой одежды, продолжали, как и в военные годы, страдать от простудных заболеваний.

Фашизм, издыхая, будто бы, оставил нам своё проклятье: с юга к нам прилетали жаркие ветры, которые выжигали наши посевы, мы снова жили впроголодь. Позднее один мой приятель скажет:" Среди тех, кто пережил войну нет ни одного здорового человека , мало того, проклятущая война, оставив нас жить, поставила на нас свои чёрные метки. Похоже на то, что ещё и обязала нас эти метки  передавать по наследству и нашим потомкам. Старуха с косой и впалыми глазами, теперь находит нас по тем меткам, и гибнем мы раньше сроков отпущенных нам на  жизнь природой.

О  наших отцах и старших наших братьях громивших фашистов написано много книг и много снято фильмов. Труженикам тыла своими трудовыми подвигами обеспечившим победу тоже было воздано по их заслугам. Но вот о нас ,"детях войны," выживших в суровых условьях победивших голод и холод, а порой и саму смерть, пока ни кто не сказал ещё ни слова. А теперь уж вряд ли и скажет. Тех, кто своими глазами видел все ужасы войны и послевоенного лихолетья, осталось так мало. Но, даже, если кто-то что-то и напишет, то это будет из раздела О.Б.С. (Одна бабушка сказала)   

В моей памяти из всего того, что я видел и что пришлось пережить самому, ещё живо, не стёрлось .И я считаю себя обязанным, не сгущая краски и не разбавляя их водой, всю правду о тех временах преподнести новым поколениям в тех тонах, в которых видел её сам.

               

                Глава 1
                ФЕДЬКА И ВАЛЬКА АНТИПОВЫ
Фёдор Антипов умер, не дожив до тридцатилетия два года. При анатомическом вскрытии было установлено, что у него было когда-то отравление-желудок  был чёрным.
За поминальным столом Толян Шавкин высказал по этому поводу своё предположение: Федька умер от того, что отравился селитрой.
На вопрос, почему он так думает Толян ответил, что для того чтобы у свиней не было глистов, он своим свиньям даёт древесный уголь.
В прошлом году у него древесного угля не было, поэтому он на погрузочно-разгрузочной площадке набрал бурого угла. Бурый уголь свиньи пожирают с не меньшим аппетитом, чем древесный. Только на этот раз уголь оказался смешенным с селитрой. После такого угощения кабанчик перестал расти.  Пришлось прирезать. Желудок у кабанчика, как и  желудок Федьки, был чёрный.
-Ты что же, хочешь сказать, что Фёдор в место сахара в чай селитру сыпал?-ехидно заметил зоотехник Иванов.
-Ну, тоды я не знаю,- не желая вступать в спор со специалистом ответил Толян,- тоды его, наверно, война достала.- ни к селу, ни к городу ляпнул Толик.    
Этот манёвр Толяна вызвал  ухмылки на лицах присутствующих. Бухает, мол, Толян не просыхая - вот и забыл, когда та война и была-то.

Село, конечно, знало, что колоски пшеницы, пролежавшие зиму под снегом, собирать не следует - зерно в них к весне становится ядовитым и употреблять его в пищу опасно. Но Федька со своей сестрёнкой Валькой собирали и ели. Они весной и по прошлогодним картофельным плантациям бродили, искали в оттаявшей земле перемёрзшую за зиму картошку. А что им ещё оставалось делать! Голод ведь -не тётка.
 Они уж и по соседним сёлам пробовали с сумой ходить, только, обнищавшее за войну, население им ничем помочь не могло - у него и свои-то дети жили впроголодь.

Колхоз им тоже ничем не помогал. Если тётя Маруся - их мама - шла в правление колхоза просить подводу, чтобы дрова из леса привезти, ей говорили, что нынче свободных подвод нет - все заняты на колхозной работе. Однако всему селу было известно, что не дают потому, что помогать семьям дезертиров власти запретили.

 Дядя Егор,-отец Федьки и Вальки- с фронта дезертировал. Его поймали и отправили в Воркуту. С Воркуты он бежал. Его снова нашли, где то в тамошних лесах. Таскаться, по снегам с обессилившим человеком, не захотели и пристрелили. Словом, дядя Егор Антипов погиб при попытке к бегству.

Валентина Егоровна дожила до седых волос. Замужем не была. Наши сельские доброхоты её "пожалели". От них Валентина Егоровна родила двоих деток. Приезжая в своё родное село в отпуск я забегал навестить Валентину Егоровну(её мать моей бабушке Аксиньи приходилась родной племянницей). Сын Валентины от рождения был и умственно не полноценен и так уродлив телом, что у меня после посещения своей кузины, от жалости к существу, с которым нас связывало какое-то родство, текли слёзы.

Дочка Валентины  Верочка оказалась ребёнком благополучным: и разумом, и внешностью была не хуже других невест села. поэтому удачно вышла замуж за фермера и родила, на радость Валентине,  внучку Леночку-умницу и красавицу. Леночка окончила в Оренбурге институт торговли. Но радость в семье Валентины Егоровны была не долгой - вскоре после получения диплома Леночка попала в автокатастрофу и погибла.  На Леночке и закончился род Егора Тимофеевича Антипова. Детей
Семья Антиповых с родом Дементия кровных связей, конечно, не имела, А начал я разговор о детях переживших войну и послевоенное лихолетье, чтобы показать, насколько печальнее была участь тех детей, чьи семьи попали в немилость государства.
.   
лхозе уровень жизни поднялся до высот, о которых труженики других сельхозпредприятий только мечтали.
Иван Тимофеевич знал людей своего колхоза, но и жителей окрестных сёл тоже. Поэтому получить работу в его хозяйстве мог не каждый желающий.
Наш Иван, едва достигнув совершеннолетия, решил жениться. Иван Тимофеевич проведав, что  Ванька выбрал себе в невесты одну из красавиц его колхоза, решил, что Ванька ему нужен больше, чем совхозу Алмазар. Свадьба отшумела за счёт колхоза имени Будённого. В качестве свадебного подарка молодожёны получили в собственность дом из жилого фонда колхоза.
Теперь Валентину можно было бы жить да радоваться. Но  наступили лихие девяностые годы. Колхоз миллионер развалили. Герой труда уехал на постоянное местожительство в Сибирь. Валентину, видимо, годы скитаний не прошли даром. Старуха с косой  нашла его и, в самом расцвете сил, лишила жизни (Официальная версия смерти моего друга Валентина-рак желудка).
Я выехал из Алмазара на свою родину - в Оренбург. Как теперь сложилась судьба Ивана Валентиновича.  я не ведаю. Надеюсь, что свою чёрную метку Валентин сыну в наследство не оставил.

 

                ВОЙНА--КРУШИТЕЛЬ НРАВОВ.
"...да что ты знаешь о моём муже!-урезонивала кого-то наша соседка тётя Шура,- лучше моего Акима  в Бурёнино ни кого не было, а красивее его был только Федя, муж моей                подружки Фени» Свидетелем этого разговора стал я случайно.

Весть об окончании войны принёс мне Витька Черемисин. Этой светлой радостью с кем в первую очередь должен был я поделиться? Ну, конечно, с мамкой! Не дослушав Витьку я ринулся на поиски мамы.
В колхозе была небольшая отара мериносовых овец. Эти овцы были на попечении моей мамы. Солнце весёлым весенним светом заливало лужайку перед берёзовым колком Овцы пощипывали зелёную, только что выбравшуюся на белый свет, травку. Мамка с тётей Шурой  были тут же на лужайке, беседуя о своей вдовьей судьбе.
Будто красочный воздушный шарик к столу именинника, подлетел я к мамке. "Мамка, война закончилась! - выпалил я новость.
К моему изумлению эти две, некогда самые счастливые на селе женщины, к тридцатилетнему возрасту успевшие нарожать по четыре ребёнка,  моих восторгов со мной не разделили. Вопреки моим ожиданиям, на их  лицах радости я не увидел.
Причину их апатии  понял позже: знали они, что им их красавцев мужей победа не вернёт, а всякие дяди Вани и Григории Степановичи как мордовали их, так и будут мордовать. Война покалечила и тех, кто оставался в тылу.
В те годы каждый трудоспособный житель села  обязан был к концу года выработать в колхозе сто сорок трудодней. А тот кто не укладывался в этот минимум считался тунеядцем и был кандидатом на поездку в город, носящий славное имя Максима Алексеевича Горького. И там, выбагривая из реки набухшие водой брёвна, должен был в течении года смывать с себя позорное звание "тунеядец."
А кто в бригаде распределяет работы? Бригадир. То есть Иван Тимофеевич или Григорий Степанович.  Будут у тебя к концу года те самые сто сорок тр. Зависело от твоего бригадира.  Правда, пошлют ли тебя в город Горький-это было ешё на воде вилами писано. Колхозу рабочие руки самому были нужны.
Имелась и более веская причина, делающая вдов покорными исполнительницами бригадирских прихотей.
У вдовушки малые детки в не натопленной избе стынут. У неё голодная коровушка мычит в хлеву. Вдове нужен транспорт, чтобы привезти дрова из леса, привезти для коровки сена. К кому пойдёт она со своими заботами? К бригадиру! Потому как, всем гужевым транспортом и всей тягловой силой в колхозе распоряжаются бригадиры.
И вот проникнувшись заботами вдовы, её бригадир Иван Тимофеевич, говорит:" на этой неделе ни чем я тебе помочь не смогу. Надо ж дать!"
А у вдовы детишки в стылой избе. За неделю они и заболеть от переохлаждения могут. И коровёнка с голодухи к концу недели на ноги вставать перестанет.
И вот она решается - раз уж надо дать, так придётся. И она говорит:---------------------------------------------- Ты, Ваня, нынче вечером к моей соседке Шуре приходи. Её свекровь нынче ночью моим детишкам сказки рассказывать будет.
А кто же не знает: где интим, там и беременность, где беременность, там и аборты. Аборты женщины делали друг другу сами. Других спецов по этим делам не было.
Сколько раз моя мамка из-за дяди Вани оказывалась на краю жизни! Чтобы мы не видели страданий нашей мамы, чтобы не слышали её воплей, тётя Ефимия, мамкина сестра, забирала нашу страдающею мать к себе домой. Нам говорили, что у мамки сердце разболелось.
Из-за мамкиной "сердечной" болезни мне приходилось сносить обиды со стороны родственников дяди Вани, терпеть поношения со стороны моих сверстников.
Один бесшабашный парень, Пашка Абаимов, подбивал клинья к моей двоюродной сестре Нинке. Стремясь добиться моего расположения, Пашка подарил мне свою финку. У ножа была красивая рукоятка из цветного плексигласа.
Но финку в кармане я носил не потому, что рукоятка у неё была красивая. Я вынашивал план мести. Мало того что из-за дяди Вани страдала моя мама, этот ненавистный мне дядька при мне сказал как-то, что на войне только дураки умирают, а кто по -умнее домой живыми приходят.
Я знал, что с дядей Ваней мне не справиться. Поэтому, - так размышлял,-  надо выбрать момент, когда можно будет подойти к дяде Ване вплотную и сунуть финкой в живот. От боли он согнётся и тогда, через спину, всадить финку в его поганое сердце" А когда дядя Ваня будет подыхать, сказать ему: "Дураки умирают не только не войне, но и дома тоже!"
Через неделю Пашка догадался, что для пятнадцатилетнего пацана финка -плохой подарок. И финку у меня забрал.
Я что-то уже понимал и на свою мать не злился. А вот Колька Железнов обид прощать не умел: постоянно хамил своей матери, а когда подрос, ушёл из дома.
Тем майским утром и моя мамка, и тётя Шура понимали, что наступивший мир их от лопат, навильников, и колхозных подойников, как и от дядей Ваней, не избавит. Поэтому и не было в их сердцах радости.
На этом я мог бы своё повествование закончить. Но тогда читатель не узнал бы что аборты - это ещё не самое ужасное на что могут пойти женщины лишь бы их дети не голодали.
История которую я собираюсь сейчас рассказать  очень и очень гнусная. , но поскольку  о тёмных сторонах жизни военного времени говорить пока ещё ни кто не решился, то, рискуя прослыть пошляком, начну говорить я.
Уважаемый читатель, всё, чему я был свидетелем, я расскажу тебе вовсе не из-за желания бросить ложку дёгтя в бочку с мёдом. Я поднять наших мам на высшую ступень пьедестала хочу. Чтобы их потомки увидели в своих бабушках не только как доблестных тружениц тыла, но и как святых мучениц того злосчастного ,времени. Ну а то, что чем гуще варево, тем больше пены выходит на поверхность и без меня давно всем известно.
До начала пятидесятых годов сельское население не могло покинуть колхоз и выехать в город. В городах была паспортная система, а жителю села паспортов не выдавали. А без паспорта, куда ж поедешь?
Но послевоенное лихолетье закончилось. Страна из разрухи вышла. Паспорта колхозникам стали выдавать, не спрашивая на то согласия у руководства колхозов. Сельская молодёжь стала искать лучшей жизни в промышленных районах страны. Перемещение народных масс уподобилось Великому переселению народов.
Семейство тёти Шуры Щербининой всем своим составом снялось с родового гнезда и подалось в Среднюю Азию. Обосновавшись на новом месте, тётя Шура предоставила кров и моей старшей сестре Клаве. Летом 1954го года, с бумагами свидетельствующими о восьмиклассном образовании, и я подался в южную сторону.
В Сорочинске железнодорожный вокзал гудел, как пчелиный улей во время активного медосбора. Поезда, трогаясь с мест своего формирования, уже были забиты пассажирами. Люди ехали на крышах  и в тамбурах вагонов.
Дяденька в красной фуражке (я тогда ещё не знал, что это дежурный по вокзалу), чтобы пройти к выходу на перрон, должен был перешагивать через тела людей распластанных на деревянном полу станционного помещения. Достать билет на пассажирский поезд не было никакой возможности.
Кроме пассажирских поездов, между Куйбышевым и Ташкентом, курсировал ещё и почтово-багажный,  к которому было прицеплено три пассажирских вагона. Этому поезду народ почему-то присвоил имя Алексея Максимовича Горького. "Максим Горький" по пути следования кланялся каждому встречному столбу, у каждой встречной шпалы спрашивал разрешение на дальнейшее следование. Поэтому его вагоны редко когда видели транзитных пассажиров. Народ считал, что лучше двое суток бесплатно дышать свежим воздухом на крыше, чем за деньги неделю париться в душных вагонах "Максима Горького"
Пока я пять суток кантовался в Сорочинске, пристанционные клопы столько высосали с меня крови, что я стал бледным, как узник  казамётов острова Ильф.. И я решил: лучше долго ехать, чем долго кормить своей кровью клопов. "Максим Горький" был несказанно рад такому моему решению.
Я наживал синяки на жёсткой второй полке мерно покачивающегося вагона. За открытым окном медленно вращались выжженные степи, мимо проплывали телеграфные столбы с сидящими на их верхушках большими степными птицами-беркутами.
Где-то в районе Казалинска, тоскливые казахские степи сменились бескрайними водами вышедшей из берегов реки Сыр-Дарьи. Чугунка в те годы была одноколейной. "Максим Горький" подолгу стоял на полустанках, пропуская мимо себя как встречные, так и попутные поезда. За время стоянки я успевал вдоволь насладиться прохладой придорожных вод. Дикие утки уступали мне место подле насыпи, отплывали на три-четыре метра от меня и, погрузив свои головы в воду, широкими клювами хватали различную живность проплывавшую мимо них. Над гладкой поверхностью воды, будто поплавки рыболовных сетей, покачивались их серые гузки.
Нынче путешествуя по железной дороге, мы начинаем ощущать движение только после того, как состав выкатится за станционную стрелку. В прежние времена на то, чтобы плавно сдвинуть состав с места, у локомотива мощей не хватало. Поэтому машинист толкал вагоны в сторону обратную движению и, пока ещё лязг буферов катился в хвост состава, резко бросал машину вперёд. Громкий мат пассажиров был следствием таких манёвров.
Обычно люди в пути, кто с помощью карт, кто бобов, стараются предугадать своё будущее. Мне гадать нужды не было, я и без гаданья знал, что жить буду у двоюродной сестры Насти, из Ташлы переехавшей в какой-то город Янгиюль и, вместе с её сыном Колькой, буду осваивать профессию фрезеровщика.
Поэтому я был безмятежен и бессонница меня в дороге не мучила. На каком-то разъезде, при манёвре машиниста, я так треснулся головой о перегородку вагона, что морфей прикайфовавший на моих ресницах, с перепугу вылетел в окно.
С нижний полки до моего сознания стал доходить разговор двух женщин.-------------------------------------Эх, подружка, знала бы ты, как мне достались мои детки, обревелась бы!
-Что и говорить! - послышался окающий голос другой женщины, - растить детей в те годы было всем не  было всем. знаю, но испытать такое, что испытала я, пришлось не многим.---------------------С нижней полки послышался ж такого особенного было в твоей жизни, - в голосе говорившей слышны были нотки искреннего соучастия, - бы, да уж больно вспоминать горько и рассказывать стыдно. ------------------------------------А ты всё-таки расскажи. Авось полегчает. А насчёт того, что стыдно, так я ведь скоро сойду и вряд ли когда мы снова так и быть расскажу, только ты на меня не невольно становился слушателем чужих откровений. и почувствовал себя, как бы в чужой тарелке. Мне, наверное, надо было дать понять женщинам, что в вагоне есть посторонний, но тогда они засмущались бы и слёзы рассказчицы остались бы невыплаканными. И я стол тих, как летучая мышь в чулане.
Рассказчица, помолчав минуту, видимо не зная с чего начать, заговорила:--В войну я жила в Ташкенте. Ташкент всегда был городом гостеприимным. Приезжих в годы войны было, пожалуй больше, чем нас, коренных жителей. Туркменский базар находится в самом центре города. По пятницам каждый, кто продирался к прилавкам, глох от галдящей на разных языках толпы. Сами узбеки народ не воровитый, зато среди приезжих воров было пруд - пруди.
В один из базарных дней меня обворовали: срезали сумку с продуктами и продуктовыми карточками. Конечно, купить овощи или фрукты можно была без карточек. Толька без хлеба на одной капусте долго не протянешь. Соседка Катька, увидев моих детей, сказала:--Пака ты получишь новые карточки, кормить тебе будет уже некова. -и дала совет:--Иди,-говорит,- на Бешагач, ты там, наверна, была не один раз и скульптуру девушки с веслом видела. И скамейку окало той скульптуры тоже, наверна, знаешь. Вот иди и садись на ту скамейку. К тебе подойдёт мужчина. Он тебе предложит помощь. Чай, не красна дева, сама знаешь за что.
Ближе к вечеру ко мне на скамейку подсел мужичонка похожий на бочонок из-под солёных огурцов. Сговорились мы с ним за три килограмма риса. Он мужик в этом деле оказался человекам опытным, только больно уж слабым. Закончив процедуру скачек, мой наездник и говорит:  иди подмойся,- И втолкнул меня в дверь другой комнаты.
Теперь, уважаемый читатель я попрошу тебя: не торопись вешать на меня ярлык пошляка. Если ты склонен к ханжеству, то лучше эту мою повесть отложи в сторонку. Потому что дальше я буду говорить о том, что и мне слушать было противно.--Влетев в комнату, я голая упала на пол. хорошо, что на полу был расстелен толстый ковёр. Поднимаясь с ковра, я встала на четвереньки.  Тут на меня сзади, с рыком, накинулась какая-та зверюга. И я почувствовала, что в меня входит что-то твёрдое, как капустная кочерыжка. Повернув голову я увидела огромную собачью морду, пасть полную белых зубов и красный язык, свешенный набок. Стоило мне шевельнуться -раздался грозный рык зверя. Хозяин крикнул:" Не дёргайся- порвёт!"
Затылком я чувствовала горячее дыханье зверя, на маю голую спину стекала слюна псины, меня сковал страх. Я боялась шевельнуться.
Когда псина соскользнула с моей спины - я голая рванула в коридор. меня тошнило, от меня пахло псиной. Мой благодетель подал мне моё платье и сказал, «возьми свой рис" Я хотела крикнуть: жри сам! Но говорить  не могла. Обида и ярость душили меня.
В трамвае народу было не много. Я осталась стоять на задней площадке. Но пассажиры, казалось мне, чувствуют запах псины и с недовольством поглядывают в мою сторону. Если бы не думка о детях, я утопилась бы в Анхоре. Но мои детки голодали и я снова села на ту скамейку.
Я был слишком молод, чтобы слушать такие гадости. В моей памяти возник образ дяди Вани и я тогда очень пожалел, что не довёл свой замысел до конца.
--Когда мои детки подросли,- уже сквозь рыдания продолжала рассказчица,- сын Катьки открыл им тайну их благополучного существования. И дети стали меня презирать. Сначала отказались садиться со мной за один стол, потом и вовсе ушли из моего дома. Теперь я совсем одна и на прощение деток уже не надеюсь.
Когда рассказ попутчицы закончился "Максим Горький", уже стоял на полустанке с мягким, милым названием"Чили". Женщины пошли осматривать столы с выложенными на них фруктами и овощами, а я, воспользовавшись их отсутствием, перешёл в другой отсек вагона.
Эта моя повесть, возможно, художественной ценности не имеет, но, как документ, свидетельствующий о жизни народа в послевоенное лихолетье, я думаю, она будет бесценна.
               
               
                ДЫМЫ ОТЕЧЕСТВА
                ПОСЛЕ ДЕМБЕЛЯ,
Теперь я должен приступить к третьей заключительной части повествования о судьбе потомков моего прадеда Дементия.
Как было уже сказано начиная с 1954го года я обосновался на жительство в солнечном! Узбекистане. После окончания учёбы в Ташкентском ремесленном училище был направлен на Ударную комсомольскую стройку. Наша бригада злектромонтажников  в горах, близь города Ангрена, строила ЛЭП  (высоковольтную линию электропередач.) для уранового рудника Тем, кому приходилось бывать в турпоходах по горам, знают, что такое камнепады и как мучительно карабкаться по склонам хребтов в 45-60 градусов, к тому же покрытых острой, уползающей из-под ног, щебёнкой. Правда, им «не посчастливилось» при восхождении тащить  на себе ящик  с различными железяками, весом в полсотню килограммов.
После демобилизации из рядов СА,  я на 32 года застрял в сельской местности Узбекистана. Без надлежащего инженерного образования я был зачислен на должность начальника электосилового хозяйства и насосных станций садово-виноградного совхоза Алмазар.
Специалистом я был хорошим, только  вот до крайности закомплексованным. Директор совхоза Пётр Фёдорович Юрков, видя мою чрезмерную застенчивость, считал меня  к занятиям организационной деятельностью. не способным. Для решения производственных задач, специалист,  уровня главного энергетика, вынужден обращаться  в различные районные, областные, а то и республиканские инстанции. Я же переступая порог кабинета начальника тушевался, бледнел и заикался. Рабская моя натура не позволяла мне решать жизненно важные для хозяйства вопросы.
Я понимал, что раба в себе, надо во что бы то не стало подавить. И я начал упорную борьбу со своими слабостями. Однако поставил перед собой задачу-принципов марали не нарушать.      
Я знал, что под моей черепной коробкой находятся два полушария головного мозга и у каждого из них своё предназначение: в правом рождаются идеи прагматичного характера, левое, ответственно за нашу чувственность. Оно обязано   идеи правого проверять на соответствие их моральным принципам. Прежде чем решиться на что-то, я стал прислушиваться к дебатам  происходящим в моей голове. И действовать я начинал только после того, как  обе фракции моего парламента приходили к обоюдному согласию. Как сказал бы Михаил Сергеневич Горбачов- к консенсосу.

В результате моих побед над самим собой, мощности насосных станций возросли вдвое. И мы перестали быть зависимы от водоснабжающих предприятий. В знак признания моих заслуг совхоз наградил меня чапаном (ватным халатом), допой (тюбетейкой),  бельбоком (поясным платком) и денежной премией в три моих оклада. На эти деньги я купил ичиги (мягкие сапоги) В таком одеянии я приобрёл вид коренного жителя Туранской равнины.
За последний десяток лет моей деятельности энерговооружённость совхоза достигла 82% а это значит, что многие производственные процессы были механизированы. Ни Героя труда, ни ордена Трудовой Славы я не получил, но к званию Почётного энергетика республики Узбекистан представлен был.
Весь этот разговор я нынче веду для того, чтобы показать моему читателю, что самой важной победой , из всех тех побед . которые мы одерживаем в жизни , это победа над самим собой. На любое, возникающее в его душе желанье, человек должен уметь сказать себе «нет».
Лень, страх и боли должны подчиняться слову «надо». И если есть убеждение, что задуманное совершить действительно «надо», иди вперёд упорно преодолевая завалы предубеждений твоего сознания.
В этой третьей, заключительной, части моего повествования читателю встретится новое имя-Иван Сергеевич. Имя-то новое, но персонаж тот же-это я сам. Просто я посчитал, что теперь вести разговор будет удобнее от третьего лица.
  И так:
                АЙВОН      
  В Узбекистане я прожил свыше сорока лет, тридцать из них в сельской местности. Естественно, уклад жизни в узбекских семьях, их традиции я знаю не понаслышке. С одной такой традицией обязательной для жителя кишлака, я и хочу ознакомить российского читателя.
Если вы войдёте во двор узбека проживающего в кишлаке (сельсмком поселении), вы увидите под кроной ветвистого дерева- или под сенью виноградника- маленький столик и вокруг него стопки курпачей - ватных одеял - это АЙВОН. Здесь можно принимать пищу или, не входя в душное помещение, отдохнуть-удобно расположившись на мягких курпачах. Здесь же хозяин принимает гостей, забежавших перед началом рабочего дня поздравить его по случаю радостного события  в семье хозяина, скажем, с прибытием сына на побывку из армии.
Хозяин усадит гостя на курпачи (стульев или табуреток в семьях узбеков нет), выставит на достархон (столик) ляган (чашу) с духмяным пловом, сам сядет напротив и, развлекая гостя разговорами, будет подливать из чайника в пиалу гостя крепкий зелёный чай (чёрный  -это не уважение). Вся эта процедура угощения называется "АШТ".
В обычные дни ашты жителями махали (квартала) устраивается в порядке очерёдности. Не принимать участия в аштах - предосудительно и чревато потерей авторитета для любого жителя махали.  С тобой будут здороваться, при встрече приветливо  улыбаться, будто бы ничего не произошло, но скоро ты почувствуешь, что ты для махали  человек чужой.   
Ашты это вам не обжираловка. Во время ашта обсуждаются важные для махали проблемы – скажем, как сделать так, чтобы в кресло  директора мебельной фабрики (если такая есть на территории махали) посадить Тургуна Риспекова - жителя махали. Тургун пять лет назад окончил сельскохозяйственный техникум, но до сих пор мается бригадным механиком  хлопководческой бригады. Это -не порядок. Какой-то Абрамянц директорствует, а Тургун гайки крутит! Абрамянц пусть едет в Армению и там директорствует.

Махаля в Узбекистане большая сила. Если махаля решит, что Тургун должен быть директором фабрики, значит он будет директором.
А если Абрамянц заупрямится и не захочет добровольно уступить место Тургуну, то махаля найцдёт ему место  в «местах  не столь отдалённых». Для решения этого насущного вопроса махала задействует все имеющиеся у её жителей   связи в компетентных органгах , посланники махали будут стучать в двери самых высоких кабинетов, если надо будет кому-то дать на лапу, так махаля и деньги соберет. Словом, махаля знает , что нет такого директора, у которого рыльце не было бы в пуху и не пожалеет ни сил, ни средств, но докажет,  что Абрамянц - жулик!
Женщины махали. так же как и мужчины, в порядке очерёдности, принимают своих гостей. Только это у них называется не аштами, а чаепитиями. На чаепитие они приносят различные яства-изделия своих рук--оценивают мастерство друг друга, делятся опытом. Много говорят.
Прямого участия в интригах махали женщины не принимают. Политика это не их дело. Они создают общественное мнение. А мы знаем, что миром не короли правят - миром правит общественное мнение. Так что если Тургун сядет в кресло директора фабрики, то в этом будет заслуга (и немалая) женсовета махали.
Скопление женщин махали на его айвоне Ивана Сергеевича  не удивило: он знал, что нынче принимать женсовет-очередь Тамары (его жены)
-  Салом алейкум, бабылар! - приветствовал он честную компанию.----------------------------------------------И Вам не хворать, Иван - ака, - поспешила захватить плацдарм самая говорливая из всех женщин махали Анора - и Вам здравствовать на радость вашей семье и вашим родителям (столь многословный ответ на приветствие у народов востока обязателен). Только мы Иван-ака не бабы.---Кто же вы тогда?  Иван ты! -сделав удивлённый вид, ответил Иван Сергеевич. -При царе Горохе вы были бабами, когда колхозный хлопок кетменями чапали то же бабами, а теперь вы что же госпожами стали?------А ты, госпожа Джамилева,  что же не в Крыму? -обратился он к понуро сидевший женщине, -Что, Соние-апа, всё никак свои хоромы продать не можешь? Покупателей не приходят что ли?---------------Покупатели-то, Иван- ага, приходят, только больше пятисот долларов за мои хоромы не дают.------А что так? Твой дом, Соние, хороших денег знаю я, что стоит. И муж из Крыма звонил, сказал, что бы меньше, чем за две тысячи не отдавала. Только здесь теперь, Иван- ага, аксакалы всем заправляют. Объявили в мечети, чтобы за дома отъезжающих ни кто больше пятисот долларов не давал. Кто ж теперь дедов ослушается! Теперь все говорят:-"куда им деваться, не заберут же с собой. Придет время и за триста отдадут" А что мне эти пятьсот баксов, только и хватит, что до Крыма доехать. А на что там строиться будем! -чуть не плача заключила Соние.
-Ну так и жили бы здесь - кто вас гонит!- подала свой голос тихоня Гульнора,- Там, говорят народ вредный и злой живёт: если чужая курица в огород зайдёт, так друг за другом с топорами бегают. А у нас вон как славно-дружно живём!. У нас любой джянджал (скандал) к шутке сведут.---------------Да-да, Гуль-апа, с турками вон как славно пошутили! Ни одного здесь не осталось. Теперь все турки в России так турки сами были виноваты: нечего было на базаре бабушку с места прогонять. Она на своей земле живёт - где хочет, там и торгует своей клубникой. Раскомандовались тут!
-Тохта- тохта,(погоди-погоди) Анор-апа!-неожиданно для самого себя взорвался Иван Сергеевич ,--На своей земле говоришь? Оказывается узбекские парни хотели показать туркам, кто на этой земле хозяин, а я-то думал, что джигиты за бабушку заступились. Ну, спасибо, Анор-апа, просветила!
-Вот, Соние, они здесь, только они на этой земле хозяева. А мы с тобой здесь так - пришейпристябай. Мы для них вроде бомжей. В случае чего, нам можно и под зад коленом дать. Анор-апа, видел я одного хозяина земли узбекской. Пришла в кабинет председателя колхоза кореянка-инспектор санэпиднадзора и говорит, нельзя, мол, около скважины, источника питьевой воды, скот пасти. Мол, испражнения скота проникнут в водоносный слой и вода станет для питья непригодной. Говорит: -повторится - оштрафую и штраф руководителю хозяйства придётся выплачивать не из колхозного, а из своего собственного кармана.----------------------------------------------Когда дверь за инспектором закрылась, Раис и высказался:-Будут  мне всякие корейцы указывать, где я на своей земле могу свою нужду справить, где – такие, Анор-апа, бывают хозяева земли узбекской. Корейцы о здоровье людей думают, а узбек о своей ведь по одному дураку Раису нельзя судить о всех узбеках,- решила присоединиться к разговору Тамара! Если у меня заболит один зуб, не велика беда, пойду к врачу, он мне больной зуб выдерет и делу конец. Другие зубы не пострадают. Но если в отаре появится одна паршивая овца, она может всю отару угробить. Я, наверно, и не стал бы вспоминать того чумного раиса, но просмотрите, как изменилось в последнее время отношение к русскоязычному населению: вновь назначенный директор школы, в которой узбекских детишек раз-два и обчёлся, выступая на общешкольной линейке с приветственной речью, по случаю открытия нового учебного года, ни одного слова не произнёс по тра затишьем, втиснулась с детьми в машину соседа, еле вырвались из пекла. В Волгоград приехали только в том, что на них было надето. И дом, и всё, что нажить успели, досталось неизвестно какому дяде.
                ГДЕ СВОЙ СТОИТ, ТАМ ВЕТЕР НЕ ДУЕТ?
В результате неожиданной вспышки Ивана Сергеевича, благостное настроение женщин было развеяно. Обсуждение качеств каких-то персон было отложено на потом. Оценка достижений Айши в искусстве приготовления пампушек не состоялось.             
Чтобы не видеть насупленного лица жены, чтобы не слышать её упрёков, Иван Сергеевич решил эту ночь провести на свежем воздухе- на айвоне. Лёгкий ветерок, пролетавший через айвон, шевелил листья винограда. Их тихий шелест обещал приятные сновидения. Но погрузиться в сон Ивану Сергеевичу не удавалось. И вовсе не бедана (перепёлки) суетившаяся в клетках, развешенных над айвоном, не их неожиданные выклики "пич-пилдык", не давали ему заснуть.
" Ну зачем надо было ввязываться в дебаты с хатынками (женщинами)-укорял он себя.- Какая нужда была в этом. От того, что Соние услышала от меня слова сочувствия, ни кто ей за её дом  цены больше той, которую назначили аксакалы, всё равно не даст. И вообще для крымских татар твои увещевания в необходимости их переезда в Крым излишни. Мечту о своём возвращении на историческую родину они лилеяли с первых дней их депортации из Крыма.Что же касается турок, так тут убеждать узбеков в том, что они поступили  с турками не по-братски, просто смешно. Всем известно, что  турки, как и  все кавказцы  одержимы шовенизмом. и поэтому частенько наглеют.Так что ты, Иван Сергеевич, понапрасну сжёг свой порох.
--Ну,  в этом ещё надо разобраться,-возразило правое полушарие,- Ведь не сочувствие  Соньке, не чувство солидарности с турками, воспламенило твою душу. Опасность радикализма, бушующего за южными  границами Узбекистана, и порой щекочущего нервы мусульманского населения  республики –причина твоей вспышки.
-Конечно опасность оказаться жертвой радикалов существует,-вступило в разговор левое,- но ведь  своё великодушие узбеки доказывали нам много раз. Узбек всегда готов придти на помощь страждущему. Давайте вспомним тот год, когда  наш посёлок был на всю зиму отключен от газоснабжения. Как тогда поступила наша ближайшая соседка Карамат Абдулаевна? Имевшиеся у неё дрова отдала нам, а сама перебралась в Чиназ к своим родителям. Потом врач поликлиники! каждое утро спешила на остановку автобуса, чтобы не опоздать на приём своих пациентов. Так не уж то, такой народ допустит ни чем не оправданное конечно, таких соседей, как Карамат Абдулаевна и Карим с со своей женой Дильбар, мы в России вряд ли найдём. Однако между нами и узбеками тишь да благодать будет сохраняться до той поры, пока не объявятся радетели за освобождение земли узбекской от иноверцев. Найдутся такие (а найдутся обязательно), подфунят, подбросят искру и пойдет полыхать «освободительная» борьба с «засилием» русских. Такие, как Карим и Карамат, окажутся в  меньшинстве и защитить нас уже не не уверено, что такое случиться,- продолжило диспут левое полушарие мозга Ивана Сергеевича,- вспомним-ка случай на остановке электрички: старый дед доказывал тогда кореянке, что русских ни кто в Узбекистан не звал, что они сто пятьдесят лет назад вторглись в Узбекистан и теперь творят здесь всё, что хотят. Улицам, кишлакам и городам, не считаясь с интересами узбеков. дают имена своих генералов-душителей узбекской самобытности. И  что теперь настало время гнать гяуров из Узбекистана сраной метлой. А кто тогда попросил деда заткнуться и сказал нам : « не слушайте деда, он из ума выжил?» Молодые узбекские парни! Не говорит ли это о том, что среди  узбекской молодёжи найдутся здравомыслящие люди, и они-то не позволят мракобесам портить репутацию  всегда радушного узбекского народа._ ---------------------------------------Как говориться, на бога надейся, а сам не плошай. Как бы не пришлось потом охать да ахать, пеняя на собственную непредусмотрительнось.-не сдавалось правое.
Утром Иван Сергеевич сказал Тамаре:-Всё, жена, решено! Собирайся, едем в Россию. Где свой стоит, там ветер не дует. О судьбе  своих детей и внуков прежде всего  думать надо.
-                ОТЧИЙ КРАЙ
Скорый поезд Ташкент- Москва примчал Ивана Сергеевича в Оренбург. Пока контейнер с  вещами был ещё в пути- Иван Сергеевич решил побывать в своём родном селе Бурёнино -поклониться праху своих предков.
За те тридцать лет, которые он прожил в Узбекистане, в селе сменилось ни одно поколение жителей. Но жив ещё был Виктор Наседкин. Связь между друзьями детства ни когда не прерывалась -если Виктор по каким-то причинам, не писал сам, то писала Шура -жена Виктора. Поэтому Иван Сергеевич всегда был в курсе всех значительных происшествий села.
Наседкины появлению нежданного гостя были рады. Шура ни когда прежде Ивана Сергеевича не видела и ей давно не терпелось взглянуть на загадочного друга мужа Ваньку. После крепких рукопожатий, обнимашек-целовашек на столе появилась бутылка водки и плавающие в сметане вареники.  За бутылкой и варениками беседа друзей не предвещала быстрого конца и Шура пошла спать.
Иван Сергеевич к выпивке был не очень охочь, но Виктору было мало.(ведь столько лет не виделись!) За пополнением ходить никуда не пришлось -о запасах Шуры Виктор был осведомлён.
Маршрут автобуса Ташла -Сорочинск проходил через Бурёнино, но прибывал автобус в село только в 13:00, поэтому друзья успели и на сельском погосте, и побывать на развалинах старого дома Ивана Сергеевича. Договорившись о следующей встрече в Оренбурге и, как водится, опрокинув по махонькой на дорожку, друзья расстались.
Однако новой встрече  не было суждено сбыться - Виктор отмечая день своего рождения не рассчитал дозу и оставил этот суетный мир.
В то время в Оренбурге была жуткая безработица. Те, у кого в семье были старики, выживали за счёт пенсионеров. Много народу слонялось по городу в поисках пустых бутылок, за которые на приёмном пункте можно было получить хоть какие-то гроши. Безработные пилоты согласны были идти работать хоть дворниками, хоть ассенизаторами, лишь бы не видеть наполненных горечью глаз своих жён.
Однако Ивану Сергеевичу долго быть безработным не пришлось: ещё не пришёл  контейнер с его вещами, а он уже был принят электриком в Новый инвестиционно-комерческий банк (НИКО-БАНК.
В те невесёлые годы редко какие работодатели не задерживали выплаты зарплат своим работникам на три- четыре месяца. В НИКО-БАНКЕ зарплату выдавали регулярно. Если кто-то по каким-то причинам не успевал взять свою зарплату в установленный день, то незамедлительно получал неудовольствие администрации банка-бухгалтерия не могла закрыть расчётные ведомости и отчёт задерживался.
Вскоре Нина Петровна-Генеральный директор банка -предложила Ивану Сергеевичу ещё и должность дворника -на полставки. Это было уже, как говориться, сверх всяких ожиданий. Где это и когда было видано, чтобы руководитель такого масштаба(не директор какого -о там совхоза) проявлял такую заботу о своих кадрах!
В подвале дома, под банком, не бедные люди, обустроили стоянки для своих "джипов" и "вольво". Отопление, вентиляция, телефонная связь, противопожарное оборудование, автоматически закрывающиеся -открывающиеся двери, видеонаблюдение , комната для охранника: всё было в тех гаражах, не было только надёжного - проверенного человека на должность охранника. Совет владельцев гаража предложил эту должность Ивану Сергеевичу (банк-то, прежде чем брать работника, обнюхает его со всех сторон). И опять руководство банка пошло навстречу Ивану Сергеевичу. Возражать не стало.
В обязанности охранника входило Смотреть на экран видеотелефона, и нажимать кнопку управления воротами. Днём въезд в подвал был свободным - охранять стоянки не требовалось. С десяти часов вечера до семи утра Иван Сергеевич, лёжа на кровати, смотрел телевизор и в конце месяца получал из рук каждого владельца стоянки оговорённую сумму денег.
Дочь Ивана Сергеевича Галина ,с помощью соседки Зульфии, устроилась продавщицей в буфет частного предпринимателя Лёши. Хамоватый Лёша (чтобы все видели его крутизну, как и все прочие работодатели, зарплату работникам буфета во -время выдавать не хотел.
Но, как говорится, что ни делается -всё к лучшему. Буфетчицы брали у  оптовиков такой же товар, каким снабжал буфет Лёха,  и под видом товара хозяина, сбывали по розничной цене покупателям.
 Внучка Ивана Сергеевича Алёна удачно сдала вступительные экзамены в педагогический университет. Кроме стипендии получала ещё и материальную помощь.  Ну как тут было не возблагодарить матушку Россию  за радушие. Родина, как будто бы говорила Ивану Сергеевичу:- Я рада, мой блудный сын, твоему возвращению. Теперь я буду заботиться о тебе, буду защищать тебя и ни какие вахаббиты, ни какие экстремисты не посмеют обидеть тебя. Но...
               
                КОРРУПЦИЯ   
Родина-мать будто  - бы говорила ему: "Я рада, мой блудный сын, твоему возвращению, теперь я буду заботиться о тебе, и ни какие ваххабиты, ни какие экстремисты не посмеют обидеть тебя".
Но у  матушки России в те годы, когда она встречала своих детей возвращавшихся из бывших советских республик на землю своих отцов и дедов, было не мало  недобропорядочных чад, с которыми она  справиться не могла.
Сын Ивана Сергеевича Владимир перебрался на постоянное жительство в Россию на год раньше своего отца и служил во вневедомственной охране Дзержинского РОВД. В обязанности патрульно-постовой службы, кроме патрулирования улиц, входила и обязанность оказывать содействие штатной охране учреждений, а также пресекать противоправную деятельность сограждан.
Во время одного рейда экипаж получил сообщение о том, что в магазине, расположенном на их маршруте, дебоширит хулиган, с которым не может справиться штатная охрана . Войдя в магазин Владимир увидел парня крепкого телосложения( как потом выяснилось занимающимся карате). Требованиям сотрудника милиции каратист подчиняться не хотел и оказал сопротивление. Во время потасовки Владимир выбил ему зуб. Когда омоновцы (вызванные сотрудниками магазина) забирали распоясавшегося спортсмена, он сказал Владимиру:-" Посмотришь, что с тобой сделает мой дядя!"
Сын прокурора района сломал своему однокласснику челюсть. Милиция поступила так, как и должна была поступить - хулигана задержала, но узнав с чьим сынком имеет дело, отпустила.
Отпустить-то отпустили, но самолюбие прокурора было задето.  И сын, и племянник прокурора Иванова имели теперь привод. Прокурор Иванов решил показать ментам,  кто в районе хозяин.
Двадцать восьмого февраля 2006 года в десять часов вечера Владимир позвонил родителям и предупредил, что смену он сдал и после того, как в прокуратуре даст объяснение по случаю доставки в рай отдел торговки любовными утехами, приедет на ужин. К ужину  не приехал.
В три часа ночи в квартире Ивана Сергеевича раздался телефонный звонок. Трубка телефона женским голосом проговорила:-"Срочно найдите хорошего адвоката-завтра будут судить вашего сына Владимира" Больше трубка говорить ни о чём не хотела, только на вопрос -кто говорит ответила-"адвокат" Конечно, после такого сообщения ни о каком сне уже говорить не приходится.
Владимир  в быту был совершенно не конфликтным человеком, неделю назад защитил диплом правоведа в юридическом техникуме и ждал присвоения звания лейтенанта милиции. И вот на тебе- суд!
Днём следователь прокуратуры Колотвинов по местному телевидению обнародовал весть -прокуратурой Дзержинского района города Оренбурга обезврежены оборотни в погонах сержант милиции Ющенко и старшина милиции Орлов. Из дальнейшего сообщения Колотвинова следовало, что милиционеры изнасиловали молодую женщину и довели её до попытки самоубийства.
Услышав эту новость, Тамара упала в обморок, при падении сломала себе руку. В груди Ивана Сергеевича вспыхнуло пламя и обожгло жаром грудину.
Иван Сергеевич бросился искать разъяснений в прокуратуру. Колотвинов ни чего нового  ему не сказал.. На просьбу увидеть сына ответил отказом, по той причине, что обвиняемые не хотят сотрудничать со следствием-не признаются в содеянном.
Из прокуратуры Иван Сергеевич поехал в отдел неведомственной охраны. Капитан-командир  роты -пытаясь успокоить его, сказал, что милиция в сумеет защитить своих ни в чём не виновных сотрудников. Если бы следователи обследовали патрульный автомобиль, в котором, якобы, происходило насилие, если бы затребовали запись переговоров патрульных с дежурным по отделу, (всё что происходит в автомобиле и около него дежурный слышит.) В случае если связь с экипажем прервётся на 10-15 минут,  дежурный отправит на его маршрут группу захвата. Ребята, мол, пострадали в результате оговора. Вот получат следователи заключение судмедэксперта и успокоятся.  Кроме заявления самой проститутки у следствия нет против парней никаких доказательств. Зато у райотдела милиции есть свидетели, которые докажут в суде, что в то время когда, якобы, происходило изнасилование, обвиняемый в изнасиловании экипаж ППС был на перекрытии подходов к магазину, в котором сработала охранная сигнализация. Ну а суд, которым напугал вас адвокат из прокуратуры,-сказал капитан,-это установленная законом формальность ограничивающая сроки содержания человека под стражей.
Иван Сергеевич был наслышан о том, что творят в сизо уголовники над попавшими к ним сотрудниками правоохранительных органов, поэтому тревога за сына его не оставляла. Жар костра, полыхавшего в груди, приходилось тушить двумя-тремя глотками кагора.
Сроки содержания обвиняемых под стражей суд менял два раза, а прокуроры всё не могли передать дело в суд -не было ни свидетелей стороны обвинения, ни вещдоков.
Наконец, первое заседание суда было назначено на 15-е мая. В суд ни один свидетель стороны обвинения не пришёл. Не было и потерпевшей. Судья зачитала обвинение, назначила срок следующего заседания и обязала следствие обеспечить явку на заседание потерпевшую и её свидетелей.
На следующем заседании Колотвинов заявил суду, что свидетели поменяли места жительства и теперь следствие не знает где они живут, а пострадавшую Сахтёрову нашли, мол, повешенной в лесопосадке под Саракташем (90 км. от Оренбурга).               
Иван Сергеевич узнал адрес матери Сахтёровой. Мать рассказала ему , что гроб с трупом её дочери Алёны из Саракташа привозили, но открывать не стали, мол, за те десять дней, которые он находился в лесопосадке, труп стал разлагаться и птицы до неузнаваемости повредили  лицо. И она теперь не уверена в том, что хоронила свою дочь, а не какого-нибудь замёрзшего в лесу бомжа.
Алёну, будто бы сняли с ветки пятнадцатого марта. А весь март (Иван Сергеевич знал это)температура воздуха в Оренбуржье выше минус пятнадцати не поднималась. Как при такой низкой температуре могло быть разложение трупа!?. В моргах же трупы  не разлагаются. В результате встречи с матерью Сахтёровой Иван Сергеевич окончательно поверил в невиновность сына. Но вытаскивать в суд жительницу дальнего  села адвокаты не стали.
Пока тянулся суд, обвиняемые обращались с жалобой в областную прокуратуру, но им легко объяснили, что делать это не надо.      
Судебный процесс длился до глубокой осени. Государственные обвинители не желали пачкаться в грязи затеянной их шефом, отсидев одно заседание, на следующее не приходили. Назначался новый. Наконец за дело взялся зам прокурора Кузнецов. Сменился и судья. Отсутствие потерпевшей и её свидетелей состав нового суда не смутило. Оказывается их присутствие не обязательно. Достаточно их первичных показаний.   
Сторона защиты представила своих свидетелей: владельца магазина, сторожа, сообщившего о срабатывании охранной сигнализации, электрика устранявшего неисправность в системе сигнализации и шофёра привёзшего электрика. Все они показали суду, что милиционеры перекрывали входы и выходы в магазин до той поры, пока электрик не устранил неисправность.  Всё говорило о том, что время изнасилования Сахтёровой  прокуроры выбрали не продуманно.
 Только показания этих свидетелей для нового судьи были неубедительны. Сторожиху магазина он обвинил в даче ложных показаний и сказал:-" будешь упорствовать - окажешься вот там, в клетке вместе с теми, кого выгораживаешь." Ни чего из того, что говорили адвокаты в протоколы суда не попало.
Суд вынес окончательное решение: бывшему сержанту милиции Ющенко четыре года и шесть месяцев лишения свободы, а его напарнику Орлову -пять. (Орлову, больше, видимо по тому, что  был студентом юридической академии и научившись уже разбираться в законах больше говорил о произволе следствия)
и насильником Ющенко в окно автомобиля (так показывала Сахтёрова) следствие не обнаружило, судмедэксперт в своём заключении написал, что следов насилия на тела Сахтёровой он не обнаружил, но направил гражданку Сахтёрову к специалисту более компетентному в делах насилия, только Сахтёрова ни к специалисту не пошла и у него больше не появилась. Протоколы допроса Сахтёровой и её свидетелей в деле были, на них, кроме подписей следователи ,ни чьих других подписей не было. 
Не трудно было понять, что следователей в показаниях главных фигурантов дела что-то не устраивало и протоколы были переписаны уже самими следователями.
Иван Сергеевич обратился в Генеральную прокуратуру. Генеральная прокуратура его жалобу направила в прокуратуру Оренбургской области, но там заместителем прокурора работала мать следователя Колотвинова. Естественно областная прокуратура дала ответ:"Проверка действий следствия произведена.Фактов нарушения законности не обнаружено".
Ивану Сергеевичу стало известно, что между директором рынка «Русь» и прокурором Ивановым на протяжении двух лет ведётся какая-то тяжба. С директором рынка Иван Сергеевич  встретился.
Оказалось, что жена прокурора Иванова повадилась у торговцев мясом брать продукцию без оплаты. Директор воспрепятствовал поборам прокурора. Прокурор стал насылать на директора проверяющих, директор стал писать жалобы в Ген прокуратуру, сам несколько раз ездил в Москву, но ни чего не добился. У Иванова везде всё схвачено. "А ваше дело, -сказал директор Ивану Сергеевичу, -и вовсе безнадёжно.
-«Допустим вы дело выиграете, -сказал директор,-тогда суд должен вынести постановление о возмещении вашему сыну- а следовательно и его напарнику -все  издержки по незаконному содержанию их под стражей, плюс моральный ущерб. А это суммы не малые. Таких дел шитых белыми нитками полно. Кому ж захочется создавать прецедент."
После этого Иван Сергеевич решил обратиться к четвёртой нашей власти-к СМИ. Журналист работающий в редакции Газеты "Южный Урал" сказал ему:- "Иван Сергеевич совсем недавно я опубликовал своё журналистское расследование прокурорских дел. Так после того, как материалы моего расследования были опубликованы, в редакцию прилетела стая прокурорских работников, перекопали содержимое моих шкафов и моего стола, мой кабинет опечатали и я вынужден теперь беседовать с тобой в кабинете моего товарища. Так что, дорогой Иван Сергеевич, ввязываться снова в борьбу с прокурорами я не буду, Не буду ещё и потому, что знаю-бесполезно. А бесполезно   вот почему: два года назад  на Оренбургском предприятии теплосетей   произошёл несчастный случай со смертельным исходом. Прокурор Иванов дело прикрыл,
 За что администрация теплосетей отблагодарила его квартирой во вновь построенном доме. Теперь Иванов соседствует с прокурором области. Есть ли завязки в Генеральной прокуратуре у самого Иванова уверенно сказать не могу, но вот у прокурора области-наверняка.   
Владимир и его "подельник " Виталий Орлов вышли на свободу по УДО.  Владимир говорит, что зубы у него посыпались по тому, что в месте  отсидки, была не качественная вода. Только почему-то у него теперь нет тех зубов, которые располагались рядышком, прижавшись друг к другу. А Виталий-тот прибыл в свою семью с больной печенью.
Иван Сергеевич, пройдя через все мытарства устроенные ему прокурорами, стал инвалидом второй группы. Такую же группу инвалидности получила и Тамара.
                НЕВМЕНЯЕМЫЙ
Изо всей этой истории Иван Сергеевич усвоил, что в России нет ни какого правосудия.  Произвол прокурорской власти подавил и судебную власть, и власть средств массовой информации.

Пётр Великий учреждая прокуратуру сказал, что прокуратура есть око государя. " А что если в это око да вилкой,- думает теперь Иван Сергеевич, -Ведь мне за это теперь ничего не будет, ведь я теперь НЕВМЕНЯЕМЫЙ!