Вышеперечисленные типы даны в статике, в умозрительной чистоте, которой в природе нет. Человек – не стакан коктейля из поступков и черт на барной стойке бога. Он, скорее, ручей, ключевая вода которого смешивается с дождевыми стоками, с канализационными; ручей, который бежит по глинистым, гранитным, песчаным берегам жизни, окрашиваясь и очищаясь, неся на поверхности своей мусор.
Люди с окаменевшими (ригидными) взглядами составляют сердцевину описанных групп. Они, скорее, погибнут, чем изменятся. Чрезмерная твёрдость жизненных установок, как и чрезмерная гибкость, заносит (если повезёт) этих людей на пьедесталы почёта или в кабинеты психотерапевтов.
Границы между описанными группами условны, их обитатели, в поисках внутренних и внешних выгод, кочуют из одной группы в другую.
Например, в марте, апреле четырнадцатого бегал человек по Донецку с российским флагом, проклинал киевский переворот, верил в Конституцию Украины, где написано, что он «является высшей социальной ценностью». События в Одессе озадачили его. Появились танки и артиллерия на Донбассе.
— Не может быть, чтобы они начали стрелять из пушек по городу! – утешал он себя. – В Конституции написано…
— Задрал ты своей Конституцией! Нет её на Украине! Где в Конституции написано, что губернаторов, для улучшения их работы, нужно в мусорные баки сажать? Смута здесь! Запорожская, точнее, Киевская Сечь в самом мерзком её виде…
— Ты думаешь, они будут стрелять по нам?..
Обстрелы Славянска, тщетное ожидание российских войск, цивилизованного решения политического спора…
— Я не верю, чтобы они стреляли из Градов по Донецку. Всё-таки город-миллионер! Миллион жителей и роз – это не сто сорок тысяч, как в Славянке…
Обстрел Донецка украинской авиацией и артиллерией. Иллюзии рушатся, и человек из высшей социальной ценности превращается в кусок мяса, ещё думающего, но уже дрожащего. Донецкий железнодорожный вокзал. Фото женщины с отрубленной осколком снаряда головой!
— Какая к чёрту демократия! Я думал, мы скажем, что не признаём киевский переворот, честно проголосуем за Россию. Они ведь сами, своим переворотом, развалили государство. Почему мы не можем уйти из бендеровских развалин как Крым? – вопрошает законопослушный гражданин, рассматривая труп женщины, но ответа не слышит. – Надо смываться, – решает он. – Этот кровавый пастор сам не остановится и никто его, как вижу, останавливать не собирается, ни Россия, ни Германия, ни США. Всем плевать или выгодно…
И человек из группы «Рождённых в СССР» переходит в группу «Сбежавших». Два месяца живёт у родственников в России, потом ссора, частные квартиры, безработица, безденежье, возвращение в Донецк. Здесь: обстрелы, безработица, блокада, отсутствие социальных перспектив. Побег на Украину за пенсией по выслуге лет и жизнь в Мухосранске до могилы. Он уже ненавидит всех и вся, считая «гражданскую войну на Украине» узаконенным бизнесом.
— Сволочи, захватившие украинскую власть, вкупе с международными скотами, просто зарабатывают на войне, как заработали в Ливии, а до неё – в десятке других стран, – говорит он.
Часть Сбежавших, Оставшихся и Приехавших согласны с ним.