Агент прибыл
В черном костюме, черной шляпе, белой рубашке с черным галстуке и с черным дипломатом в руках, одетый, как подобает человеку, явившемуся для траурной церемонии, в санаторий прибыл Косой. Он вошел через открытые ворота, мысленно внушил охраннику, что он невидим, и, незаметно хромая на правую ногу, направился по аллее к главному корпусу. Глаза его скрывали черные очки. Он казался самому себе непроницаемым как для посторонних взглядов, так и для случайных пуль. Косой подошел к двери главного корпуса, протянул руку к двери и неожиданно, как подсказывала интуиция высококлассного агента, оглянулся. Сзади ничего подозрительного не происходило. Но спереди как раз произошло. Едва он оглянулся и понял, что сзади все спокойно, дверь внезапно распахнулась и с силой стукнула ему по голове. Косой зашатался, выронил дипломат и начал ловить равновесия хватаясь руками по сторонам и исполняя танец под названием: «Где все что было?.. »где вы все. , который крепко держал в руках и упал. «Что это? – со скоростью ветра пронеслось у него в голове, когда он все-таки не удержался на ногах и встал на карачки. - Неужели провал? Меня выследили?» Мимо него тут же с шумом и гамом пробежали трое ребят, которые вырвались на свободу из дверей главного корпуса и лупя друг друга, крича и смеясь, убежали прочь. Убедившись, что остался незамеченным, Косой поднялся с карачек и покрутил ушибленной дверью головой, словно пытаясь вправить ее на место, потрогал голову справа, где начинала расти шишка и подумал: «Черт!.. С ними потом разберусь…» После этого Косой нагнулся, поднял дипломат и шляпу. Темные очки сидели у него на носу, как приклеенные. Он надел шляпу, поправил костюм и как ни в чем не бывало вошел в главный корпус. В холле никого не было. Косой увидел дверь с табличкой: «Регистратура». Он приблизился, открыл эту дверь и вошел. За ближнем столом сидела женщина в белом халате.
- Что вы хотели? – спросила она вошедшего.
- Я Игрек, - сказал ей Косой и снова неожиданно для себя оглянулся.
Сзади никого не было.
- Я не поняла.
- Игрек… На меня должен быть заказан номер, - сказал Косой и снова неожиданно для себя оглянулся.
- Это фамилия? - спросила регистраторша.
- Да, - кивнул ей Косой.
- Странно, - сказала регистраторша. – Как она правильно пишется?
- Игрек… Икс, игрек, зет… - сказал Косой и подумал: «Она совсем не знает математики».
- Паспорт, - просила регистраторша и посмотрела на экран компьютера.
Косой достал из кармана паспорт и протянул ей. Регистраторша раскрыла его.
- Сейчас посмотрю... – сказала она, сравнивая написанное в паспорте и на экране. – Вацлав Игрек… Есть такой. Номер на вас заказан. Вы, наверно, чех? – спросила она.
Косой промолчал.
- Сейчас я вас оформлю санаторную книжку, - сказала регистраторша и принялась заполнять какие-то бумаги. – Это вам… - протянула она Косому регистрационную карточку. – Нужно заполнить…
Косой взял карточку, ручку и принялся заполнять.
- Что будете лечить?.. – спросила его регистраторша. - Диагноз у вас какой?
Косой молчал, обдумывая план действий. Регистраторша снова пожала плечами и спросила:
- Я говорю, с каким заболеванием к нам приехали?
- Там будет видно, - ответил невпопад Косой.
За спиной старшей регистраторши сидела молоденькая по имени Алена. Когда она услышала ответ Косого, то невольно прыснула смехом.
- Как это так? – спросила регистраторша и заморгала обоими глазами. - Тогда я напишу вам «общее заболевание».
Косой думал о своем. Перед самым отъездом ему позвонили и предупредили, что объект может находиться в люковом номере семь на первом этаже главного корпуса. «Седьмой номер, люкс…» мысленно повторил Косой
Регистраторша взяла у него регистрационную карточку, вместо нее дала санаторную книжку и сказала:
- Теперь к администратору.
- Я должен все сам проверить… - пробормотал Косой и вышел из регистратуры.
- Чудной какой-то, - сказала старшая регистраторша молоденькой и выразительно пожала плечами. – Ты что-нибудь поняла? Что он должен проверить?
- А кто он? – српосила Алена.
- Вацлав Игрек, - прочитала написанное в регистрационной карточке старшая регистраторша. - Агент страховой компании «Лучшая жизнь».
- Надо Соломону Викторовичу сказать, - поднялась с места Алена. – Он ждет какого-то инкогнито из Москвы с секретной миссией.
- Иди и расскажи ему об этом, - попросила старшая регистраторша. – Страховые агенты в нашем элитном санатории сроду не отдыхали. Здесь что-то не так.
Алена послушно поднялась с места и вышла.
Косой медленно прошел мимо фонтана и медленно стал подниматься по ступенькам. Он покрутил головой, словно пытался вправить ее на место и потрогал правой рукой голову. Шишка начинала расти. Голова немного болела. Он неожиданно оглянулся и увидел вышедшую из регистратуры Алену. Когда она увидела, как вновь приехавший неожиданно оглянулся, ей стало не по себе, потому что она поняла, что он смотрит на нее через черные очки. И тогда она сделал вид, что никуда не идет, а просто так вышла из регистратуры. Косой сделал вид, что не смотрит на нее через черные очки и повернул голову в сторону. В следующую секунду Алена пошла к выходу, а Косой подошел к стойке администратора, отметив, что девушка вышла на улицу. Косой положил на стойку санаторную книжку и спросил:
- А где?
- Что? – спросила полная женщина, администратор.
Но в эту минуту Косой передумал что-либо спрашивать.
- Нет, ничего, - ответил он.
«Значит обладателя номер семь сейчас нету в апартаментах», - продумал Косой, увидел ключ висевший на доске за спиной администратора.
- Ваш номер четыреста тринадцатый. Это на лифте на четвертый этаж.
Косой взял ключ от своего номера, который подала ему администратор и отошел от стойки. Он не собирался идти к себе в номер. Ему там нечего было делать. Дипломат, который он держал в левой руке, должен был оставаться при нем постоянно. Косой посмотрел на лифт, расположенный около регистратуры и, не спускаясь вниз по ступенькам, повернул вправо, в то крыло, где располагались люксовые номера. Администратор поднялась со стула, заглядывая, куда он пошел. Косой неожиданно оглянулся. И та, желая что-то ему сказать, тут же раздумала и села на место.
Косой, медленно и осторожно ступая, пошел по коридору с люксовыми номерами. В коридоре убиралась уборщица.
- Вы кого-нибудь ищете? – спросила она.
Косой, не желая выдавать себя словами, показал пальцем на дверь номера семь.
- Сначала он изредка появлялся, а теперь его совсем не видно, - сказала уборщица.
Косой постоял, повернулся и пошел обратно.
- Если вы этого ищете, то его можно найти на грязях или около столовой, - сказала рассудительно ему в спину уборщица. – Мимо столовой еще никто не проходил.
Косой вышел из крыла с люксовыми номерами и увидел администраторшу, которая поднялась со стула и заглядывала туда, куда он вошел и откуда вышел. Как только он появился, она тут же снова сел на стул.
- А где грязи? – спросил он ее.
- Из главного корпуса выйдете, направо за корпус и идите в сторону гор. Пруды, там, - показала она новичку верное направление.
Косой вышел из главного корпуса и, чувствуя себя абсолютно не проницаемым для чужих взглядов и случайных пуль пошел в сторону гор, к прудам.
Алена к этому времени все рассказала Имеловскому самым подробным образом вплоть до слов вновь прибывшего: «Я должен сам все проверить…»
- Вон он идет, - показала Алена рукой на приближающего к прудам Кросого.
- Не нужно так ткровенно показывать на него рукой, - попросил ее Имеловский и внимательно посмотрел на приближающегося мужчину в строгом черном костюме, в черной шляпе и с черным дипломатом в руках. «Странно, - подумал он. – Сюда все приезжают отдыхать, а этот как на работу. И черные очки, как будто он не хочет чтобы его узнали». Мужчина остановился недалеко от пруда и замер. Имеловский не мог понять, куда точно он смотрит.
- Найдите мне Хитровича и Копушева, - сказал Соломон Викторович Алене. – Они мне могут понадобиться. – Он повернулся к пруду и обратился к принимающим процедуры. - Продолжаем… Продолжаем без меня, - сказал он им и направился к мужчине в черном.
Косой стоял метрах в тридцати от пруда и смотрел на барахтающихся в грязной жиже людей. Они все представлялись ему живыми мишенями. Сейчас перед ним было много мишеней и ему оставалось отыскать лишь нужную. Остальное было делом техники. В дипломате у него лежала миниатюрная винтовка и оптическим прицелом. Такая не могла его подвести. И ему не терпелось поскорее выполнить задание. Хотелось отличиться и доказать всем, чего он стоит. Его еще рано было списыывать со счетов. Косой цепко вглядывался в каждого, кто шевелился в грязи. «Который из них? – спросил мысленно себя Косой. Ответа не последовало.
Оставаясь, как ему казалось, незамеченным, он продолжал наблюдение. Черные очки скрывали его от окружающих.
- Вы, должно быть, новенький?.. – послышалось неожиданно бодрое совсем рядом.
Косой оглянулся и зря, потому что в следующее мгновение увидел, что к нему приближаются спереди. Это был энергичный мужчина в белом халате и с копной вьющихся волос на голове.
- Мы за вами уже наблюдаем, - сказал приближающийся в белом халате.
«За мной… Следят? Неужели провал?» - подумал снова Косой.
- Мы знаем, за чем вы к нам приехали, - продолжил Соломон Викторович.
«Они все знают. Я полностью разоблачен, - шарахнулось в голове у Косого. – Меня предали, подставили, сдали».
- И готовы вам в этом помочь, - продолжил Соломон Викторович.
- Как? – удивился Косой.
- Вы же приехали к нам лечиться? – спросил Соломон Викторович, не выдавая своих сокровенных мыслей.
- Кто? Я? – спросил Косой.
- Да, вы!
- Нет… То есть, да, - согласился Косой, вдруг понимая, что не раскрыт. - Лечиться…
Имеловский напряг свои способности экстрасенса и психотерапевта и скоро понял, что новичок приехал с тайной миссией. «Это он», - утвердился в своих догадках Имеловский.
- Я сразу обратил на вас внимание. Черный цвет – это, знаете ли, скрытость и признак болезненности. Одну минуту… - Имеловский в одно мгновение снял с Косого очки. – Я так и знал, не только хромота, но и косоглазие! Мы вас вылечим! Обязательно вылечим!.. – заверил новичка Имеловский. - Раздевайтесь и в грязь!
-А? Что? Я не... - Косой не ожидал такого бесцеремонного вторжения в свою частную жизнь и растерянно покрутил головой. – Мне… Нельзя… - Он забрал из рук Имеловского очки и снова надел на себя.
- Я понимаю, вы только приехали. И все равно! В грязь, в грязь!.. Наша грязь очень целебная. Она вас лечит. И косоглазие тоже. Раздевайтесь и грязь! Я подержу ваш дипломат, - Соломон Викторович протянул руку за дипломатом..
- Нет, - категорично сказал Косой и отдернул руку с дипломатом.
- Я надеюсь, у вас нет грязебоязни? Не нужно быть таким застенчивым. Конечно, в грязь сразу бросаться не следует. Любая грязь требует постепенности. Это я вам, как врач говорю.
- Не сейчас, - твердо сказал Косой.
- Хорошо, не сейчас. Тогда идемте со мной. Я главный врач санатория и я приму вас лично.
- Я не… Мне не нужно,- сказал неопределенно Косой.
- Вы еще о себе не все знаете, - сказал ему Соломон Викторович многообещающим тоном. - Идемте!
Имеловский взял Косого за руку и повел за собой.
«Кретин, - мысленно выругался Косой. – Что ему от меня нужно?»
- Вы к нам на сколько приехали?
- Как получится, - ответил Косой. – Я не знаю. Я очень занят…
- Мы вам все покажем и расскажем…
«Чего это придурок ко мне привязался и чего он от меня хочет?» - подумал Косой.
Соломон Викторович вел Косого по санаторию и рассказывал о лечении грязью.
- Вы должны там наверху все правильно доложить. Вы ведь по поручению важного лица приехали? – неожиданно спросил он новичка.
Косой согласно закивал, потом отрицательно замотал головой, насторожился и промолчал. «Они знают что-то о Семизадове?» - подумал он.
Соломон Викторович провел гостя под руку мимо администратора в лечебный корпус и начал с гордостью показывать ему процедурные кабинеты.
«Зачем он мне все это показывает и рассказывает?» - подумал Косой, ничего не понимая.
- А сейчас мы пройдем на третий этаж в Центр Управления Телами ко мне в кабинет, чтобы познакомиться поближе, - предложил Соломон Викторович, после осмотра процедурных кабинетов.
Наверху в кабинете их ждали Хитрович и Копушев.
- Знакомьтесь - это мои помощники. Лев Владленович Хитрович, Лососий Гениталиевич Копушев. Врачи универсалы. Они так же как и я могут диагностировать и лечить любые болезни. Поставьте дипломат на пол.
- Нет, это нельзя. - категорично сказал Косой. -
- Очень приятно, - сказал Копушев, пожимая руку Косого.
- Не знаю, - ответил ему Косой.
- Очень приятно, - пожал руку Косому Хитрович.
- Вряд ли, - сказал ему Косой с подозрением и подумал: «Они так вокруг меня встали, как будто хотят ликвидировать. Но я им так просто не сдамся».
- Сейчас мы вас посмотрим, - сказал Соломон Викторович и обратился к Хитровичу. - Приступайте.
Хитрович стал напротив Косого, протянул к нему руки и начал делать обыскивающие движения на расстоянии, по-воровски тщательно ощупывая его ауру.
- Серьезные травмы головы… – сказал он, погрузившись в исследования.
Косой промолчал.
- Да… - озадаченно произнес Хитрович. – Склероз… Атеросклероз мозжечка… Потеря слуха… Есть отклонения и функциональные и по сосудистой системе тоже… Явная склонность к мании величия…
«Они еще не знают, кто я такой и на что я способен…» - подумал Косой.
«Он точно из администрации…- подумал Имеловский, записывая то, что говорил Хитрович на отдельном бланке. – Они там все такие гордые…»
- Повреждение верхней части позвоночника.
«Это когда меня из машины выбросили…» - подумал Косой.
- В легких имеются отверстия навылет…
«Это когда меня очередью прострелили…» - подумал Косой.
- Ишемическая болезнь второй степени… Печень посажена… Цирроз… Поджелудочную нужно удалять… Опухоль… Желудок не в норме… Слизистая бледновата…
«Как на рентгене», - подумал Косой.
- Кишечник зарос полипами… Нужно чистить… Травма копчика…
«Это когда меня через забор перебросили…» - припоминал Косой.
- Неправильно сросшийся перелом ноги… - сказал Хитрович и сделал шаг от Косого. – У меня все…
Сзади к Косому подошел Копушев и сунул свой палец Косому в зад.
- А-а-а! – заорал тот.
- Это я, - ласково сказал ему Копушев.
- Нет! Это нельзя… - простонал Косой, думая, что против него применили новый болевой прием.
- Не бойтесь и расслабьтесь… Вам станет легче… Не нужно напрягаться… - доброжелательно просил его Копушев
«Ладно, - подумал Косой. – Я их потом всех ликвидирую…»
- Предстательная у вас сильно отстала в развитии… Как у двенадцатилетнего юноши… Да… Зато геморрой чрезвычайно большой… Он внутренний… Вам трудно на таком сидеть…
«А ты еще там пальцем ковыряешь, с замиранием в сердце и совершенно беззащитно подумал Косой.
- Откройте рот, - попросил его Копушев, не вынимая из зада Косого палец. – Так… Нарушение слизистой… И в носу полипы растут без всякого стеснения… Надо с ними что-то делать! Вы очень больны! – констатировал он, вынимая из места исследования палец.
Как только из него вынули палец Косой вздохнул полной грудью и задышал ровнее
- Да, - согласился с коллегой Хитрович. – Вы просто инвалид второй группы. Но мы вас вылечим! Обязательно вылечим.
- Теперь мы о вас знаем все, - сказал Соломон Викторович, глядя в записи.
Косой вздрогнул. «Неужели они знают все? - подумал он. – Ликвидирую. Потом всех ликвидирую. Ни одного свидетеля не оставлю».
- Анализы вам все равно придется сдать, - предупредил его Соломон Викторович. - И завтра же, мой друг, в грязь! В грязь, в грязь, в грязь!
- Мы вас без внимания не оставим, - сказал Хитрович. – Будем за вами наблюдать.
При слове «наблюдать» Косой инстинктивно вздрогнул. Ему было привычнее самому наблюдать за другими.
- До свидания, - сказал, как можно любезнее, Соломон Викторович.
- Да, конечно, - попрощался Косой.
- До встречи в заднем проходе, - сказал на прощание Косому Копушев.
- Вряд ли, - ответил ему Косой и подумал: «Встречайтесь там сами и без меня…»
Он отвернулся от них и поспешил к выходу. У двери Косой неожиданно для врачей оглянулся. Те реагировали, одновременно вздрогнув. Заметив это, Косой понял, что с нервами у них ни к черту, и вышел.
Он спустился вниз, прошел мимо администратора и на лифте поднялся на четвертый этаж. Пройдя по коридору, он нашел номер четыреста тринадцать, открыл его своим ключом и скрылся за дверь. Зад болел так, как будто в него вставили палку и забыли вытащить. Косой инстинктивно пощупал зад и убедившись, что палки в нем нет, после чего сел в кресло. Но тут же встал. Только сейчас он вспомнил о дипломате в руках. Поставил его на пол и подумал: «Да, так меня еще не пытали». Разделся педантично и аккуратно, в чем ему нельзя было отказать, лег и отключился. Ему приснился короткий страшный сон, о том, что его пытают люди в белых халатах. Он вырывался от них и хотел во всем признаться. Проснулся Косой от собственного стона, схватил себя рукой за рот, вскочил на кровати и неожиданно оглянулся. Сзади была только стена. Он посмотрел на часы. Расслабляться не приходилось. План действий дальше у него уже созрел. Он вспомнил слова уборщицы и теперь знал, что ему делать.
Одетый во все черное, как и подобает явившемуся для траурной церемонии, с черным дипломатом в руках Косой приближался к столовой. Но не с парадного входа, а со стороны кухни. Столовая примыкала к главному корпусу и в нее можно было войти как с улицы так и по внутреннему переходу из главного корпуса. Зайдя с тыла, Косой увидел женское белье, которое сушилось на веревках. По большим и маленьким размерам бюстгальтеров и трусов можно было понять, какие женщины работают в столовой. «Сушат снаряжение, - присмотревшись к белью, подумал Косой. – Разнокалиберное».
Он осторожно заглянул в открытое окно и увидел там женщин, металлическую плиту, шкафы и ряд разных размеров половников, висевших на стене. Особенно выделялись две поварихи. Одна полная, бочкообразная с большими объемами. И вторая высокая худая, мужиковатая. Оставшись незамеченным Косой скрылся под окном и стал примериваться к лестнице у открытого окна, которая вела на крышу столовой. План его был прост и гениален. Оставалось с дипломатом в руках подняться по ступенькам на крышу. Ему не терпелось доказать всем, чего он стоит. Неожиданно для себя, Косой оглянулся. Сзади в кустах никого не было.
- Нюся, - в это время послышался из окна женский голос. - Вылей кипяток из кастрюли и налей в нее чистой воды...
- Хорошо, Софа, - прогнусавила в ответ Нюся, неуклюжая, носатая молодка, с густыми сросшимися бровями. Она взялась тряпками за горячую кастрюлю и выплеснула кипяток прямо в окно.
- Куда ж ты, Нюся? Кипяток ведь!
- Вы же сами сказали вылить...
- Так не в окно же. А если бы там кто-нибудь был? - спросила ее бочкооборазная повариха.
- Кто? – удивилась Нюся.
- Человек, кошка или собака…
- Никого там нет, - гнусаво успокоила ее Нюся. - Если был бы, давно заорал.
Под окном с ошпаренной мордой извивался и корчился в беззвучных судорогах Косой. Правой рукой он что было сил зажимал себе рот. Левой крепко держал и не выпускал из рук черный дипломат. В шоке он отполз от окна подальше к кустам, но не успел в них спрятаться. В окно выглянула Нюся и обалдела, увидев Косого.
- Никого нет, - подсказал ей Косой, лежа с перекошенным лицом.
- Никого нет, - повторила Нюся, скрываясь. - Я же говорила никого…
«Подлюка, - метнулось в голове у Косого – Я бы тебя…» Он не позволил себя закончить мысль. Потому что находился на задании.
Пережив болевой шок и придя в себя в кустах, он вытер ошпаренную морду платком и, скрепя сердце, поднялся на ноги. С левой стороны морда болела и трещала так, что было трудно терпеть. Но он терпел. «Никого нет», - повторил он слова Нюси, незаметно подкрался лестнице и полез на крышу столовой. – «Никого нет…» - повторял он и лез вверх.
На крыше он поискал удобное место. Увидел, что пожарная лестница ведет еще выше, на крышу главного корпуса, он понял, что при случае этим можно будет воспользоваться. Косой сгибаясь, приблизился к краю крыши и посмотрел вниз. У входа в столовую стояли и прохаживались отдыхающие. Они ждали, когда их пустят на обед. Косой раскрыл дипломат, достал оттуда оптический прицел и стал рассматривать тех, кто шел от прудов и гулял по парку санатория. Заняв удобное положение, он направлял прицел на потенциальные мишени. «Здесь меня могут заметить, - подумал Косой. – Нужно подниматься выше, на крышу пятого этажа». В этот момент левую сторону лица сильно дернуло и словно какая-то белая пелена закрыла его глаза. Косой заморгал глазами. Пелена исчезла. И он тут же почувствовал такую боль, что не мог ее вытерпеть и тихо простонал. Рожу с левой стороны так драло и щипало, что он понял, пора уходить. Косой убрал оптический прицел в дипломат, и морщась от боли, скрытно придвинулся к лестнице. Когда он слезал с крыши столовой, то оскользнулся на неудобной первой ступеньке лестницы и чудом не упал вниз.
Внизу он мстительно посмотрел на открытое окно кухни, пытаясь разглядеть эту злополучную Нюсю и снова мысленно произнес: «Никого нет…»
Вместо завтрака Косой поспешил к дежурной медсестре.
- Что случилось? – спросила та.
- Кастрюля, - коротко сказал ей Косой с такой ненавистью, морщась от боли, что та поспешила ему помочь.
Она обработала рану и наложила повязку с мазью. Косой проклинал себя и всех поварих мира с их кастрюлями. Теперь с повязкой на щеке он не выглядел таким неприметным, как ему хотелось бы. Каждый, смотревший на него, выражал сочувствие.
На ужин Косой не пошел. Он заперся у себя в номере и лег спать. Но боль не давала ему заснуть. Поздним вечером к нему в номер постучали.
- Кто там? – спросил Косой.
- Это Помощь Ольга Дмитриевна, - послышалось за дверью.
Косой плохо слышал, что говорили за дверью. Ему показалось, что к нему пришли делать перевязку. Он открыл дверь и к нему тут же вошла медсестра крепкого телосложения.
- Всем лечь лицом вниз и снять штаны, - приказала она, держа в руках что-то вроде клизмы.
Косой не понял юмора и не понял, что происходит. Но сопротивляться было бесполезно.
Поздним вечером он сидел на унитазе, дулся так, что начинало болеть лицо. Ему казалось, что он попал в какую-то западню. И он принял решение - никому не открывать дверь своего номера.
Утром в дверь его номера постучали. Косой затаился и не подавал признаки жизни.
- Откройте, - попросил за дверью Соломон Викторович. – Мы пришли оказать вам помощь.
При слове «помощь» Косой вздрогнул и перестал шевелиться.
- Мы сделаем все, чтобы вы поправились, - обещал за дверью Соломон Викторович. – Хотите, мы вас переселим в люксовый номер. Хотите в номер семь? Он у нас как раз освободился».
«Зачем в номер семь? Они хотят, чтобы я ликвидировал сам себя? Не выйдет… - не отзываясь, подумал Косой. – Как? Номер семь освободился? Почему? Они нарочно хотят все запутать».
- Вам нужно идти на перевязку, - сказал Соломон Викторович.
- Там кто-то шевелится, - приложив ухо к двери, сказал Хитрович.
- Я тоже это слышу, - тоже приложив ухо к двери, сказал Копушев.
- Не будем ему мешать, - сказал Соломон Викторович.
Имеловский с помощниками поспешил на кухню, чтобы узнать, что там вчера произошло. Он допросил всех уборщиц. И одна им рассказала, что приезжий в черном интересовался седьмым номером. Когда они разговаривали с уборщицей около седьмого номера, Гарик, который переселился из санатория в частный сектор, вернувшись за оставленными зубной щеткой и бритвой, тут же скрылся. Повариха Нюся на кухне рассказала, как она увидела мужика в черном у кустов и как тот ей сказал: «Никого нет».
«Это точно он, кто должен приехать, - подумал Соломон Викторович. – Проверяет все сам, начиная с кухни».
- За ним нужно следить, - произнес он, глядя на Хитровича и Копушева. – Незаметно, издали.
Через некоторое время, убедившись, что у двери никого нет, Косой одетый, как и полагается прибывшему для траурной церемонии, вышел из номера. На перевязку он не пошел, повязку с лица снял и выбросил. На Косом все заживало, как на собаке. Он вышел из главного корпуса и тут же заметил Имеловского, Хитровича и Копушева. Как только он на них оглянулся, те сразу стали в кучку и сделали вид, будто что-то обсуждают. «На хвост сели, - подумал Косой. – Они еще не знают, кто такой Косой. Пусть думают, что я начал лечиться».
Косой пришел вместе со всеми на грязи, сел на скамью и сделал вид, что начал раздеваться. «Они все думают, что за мной следят, - размышлял Косой, - но на самом деле, это я за ними за всеми слежу».
- Где он? – не глядя на Косого, спросил Имеловский Хитровича.
- На скамейку сел, раздевается, - ответил тот.
- Пришел процедуры принимать, - догадался Копушев.
- Раздевайтесь и в грязь! В грязь, в грязь, в грязь, - громко попросил всех пришедших на процедуру Имеловский. – Здоровье нужно заслужить. За него нужно побороться! И еще, не забывайте! В грязи смысл нашей жизни… Выздоровление и очищение придет к вам только через грязь…
Прошло несколько минут. Имеловский поискал глазами Косого и встревожено спросил у Хитровича:
- Где он?
- Только что был здесь, - развел руками Хитрович. – Сидел, раздевался… Я сам видел.
- Исчез прямо на глазах, - развел руками Копушев. – И вещей на скамье нет…
- Найдите. Я должен знать о каждом его шаге, - сказал им Имеловский и снова повернулся к пациентам. – Так, накладывайте грязь на себя побольше… Побольше! Не стесняйтесь! И начинайте выздоравливать…
В это время Косой в черном костюме, в черной шляпе, в черных перчатках и с черным дипломатом в левой руке уже лез по пожарной лестнице на крышу столовой. Не привлекая внимание, он незаметно прошел по крыше столовой и полез еще выше на крышу главного здания. Косой поднимался по пожарной лестнице легко и элегантно. На последней ступеньке он отряхнул замеченную пылинку на рукаве пиджака и сделал шаг на крышу. В это время левая сторона лица дернулась, нога скользнула на неряшливо оставленном строителями кирпиче, подвернулась и он, взмахнув руками, словно птица для полета, начал падать и упал. Упал на подставленную правую руку и почувствовал боль в кисти. Косой поднялся, осмотрел руку и увидел, что указательный палец торчит странно в сторону - как ненормальный. Косой посмотрел на него внимательнее и констатировал: «Сломан. Не повезло ему». Этим пальцем он всегда давил на спусковой механизм. Это был самый послушный палец. Он никогда не подводил и вовремя делал свое дело. Теперь его придется заменить. Косой сосредоточенно потер большим онемевшим пальцем правой руки подбородок и подумал: «Я справлюсь. Меня не остановишь!» Он сел на крышу, вынул из одного ботинка шнурок, поднял с крыши щепку и используя ее как шину привязал сломанный палец к ней и указательному пальцу. Превозмогая боль Косой встал на карачки, взял в руки выроненный дипломат и ползком придвинулся к краю крыши. Оставалось занять рабочее положение. Косой раскрыл дипломат, достал из отдельных ячеек приклад, ствол и соединил их. Из специальных ячеек поменьше он достал спусковой механизм. Последним он подсоединил к винтовке оптический прицел.
Спустя минуту с красной ошпаренной мордой с одной стороны, шишкой на голове и сломанным пальцем Косой лежал на крыше санатория, держал в руках винтовку с оптикой и через оптический прицел смотрел вниз. Он не замечал боль. Ему прекрасно были видны отдыхающие, подходившие от прудов, прогуливающиеся по парку санатория и перед входом в главный корпус. Он искал свою цель. Фотографию Бугая он держал в памяти и примерял ее ко всем, кто попадал в его объектив. Оптический прицел выхватывал из числа прогуливающихся то одного отдыхающего, то другого. На лбу у Косого выступил пот. Безымянный палец вместо указательного мягко касался и гладил спусковой механизм. Тонкая черная лайковая кожа перчаток касалась приклада и не оставляла на нем отпечатков пальцев. Правая щека остро чувствовала гладкий полированный приклад. Прицел очком прижимался к правому глазу. Внизу перед столовой продолжали беззаботно прогуливаться мишени. Мужчины, женщины, старики и дети. Гарик запросто мог переодеться женщиной и прогуливаться с ребенком. Косой это знал и не упускал никого из вида. «Седьмой номер пуст, - думал Косой. – Гарик что-то узнал и заметал следы». Много мишеней двигалось от пруда. Косой взял в перекрестье толстяка, стоящего с полной крашеной блондинкой. Внимательно осмотрел его спутницу, перевел прицел дальше вправо на высокого седого, бровастого мужика. Затем на крепкого молодого парня в спортивном костюме. Все они двигались перед ним неторопливо, медленно и плавно, как марионетки в уличном тире, предлагая себя для отстрела. Внимательно осмотрев спортивного парня, он подумал: «Не он....» На Бугая тот никак не тянул своей мелковатой фигурой. Вдруг Косой вздрогнул. Он увидел человека похожего на Бугая. Он сильнее прижал к глазу прицел. От напряжения голова закружилась. Он сам не заметил, как вдавил прицел в правый глаз. «Вы еще узнаете, кто я такой, - говорил кому-то Косой. – Вы еще обо мне услышите. Я покажу всем, кто лучший агент, кто супер: я или вы». Левую сторону жег ожег. Над правым виском болела шишка. Косой понимал, что если ему и на этот раз не повезет, то заказ на неликвида могут отдать другому. И тогда он не сможет доказать, что он лучший агент. Косой, лежа, потер свободным от перчатки правым запястьем скулу и снова посмотрел в оптический прицел. Он снова искал мишень. От нетерпения на лбу выступил пот. В это время у него начала дергаться правая нога. «Нервы», - подумал Косой и усилием воли заставил правую ногу успокоиться. Перекрестье прицела двигалось слева направо.
«Вот он», - мысленно сказал сам себе Косой, потому что сказать это было больше некому.
В оптике прицела шевелилась и покачивалась внушительная харя Бугая. Мощная челюсть, бычий лоб, короткая стрижка. Сомнений не оставалось. «Это Бугай, - продумал Косой. – Значит и Гарик здесь». Косой поставил локти чуть шире, принимая более удобную позу. Снова поймал лицо Бугая в прицел и перевел перекрестье правее на идущего рядом с ним человека. Бугай к нему почтительно наклонялся, а тот повернулся к своему охраннику и будто давал ему указания. «Старикашкой загримировался», - догадался Косой и положил безымянный палей на спусковой механизм. Он уже чувствовал в себе силу смерти, точно также как его палец чувствовал через кожу перчатки спусковой механизм. «Это он, он», - говорил сам себе Косой, рассматривая загримированного Гарика. «А если это не он?» - подумал Косой, испытывая легкое головокружение. Снова от ожога начало драть лицо. В этот момент Косому захотелось перестрелять всех. Но он взял себя в руки. Бугай в это время склонился и говорил что-то старикашке. «Он, точно, он. Бугай от него не отходит ни на шаг», - подумал Косой и хотел нажать на спусковой механизм. Но тут понял, что указательный палец его не слушается. «Безымянный… Указательный сломан», - напомнил себе Косой Он сжал губы и нажал безымянным на гладкий выступ спускового механизма. Послышалось тихое – «чик». И уже в следующее мгновение в голове у Косого пронеслось: «Одним больше-одним меньше. Чистая работа.» Он вытер выступивший на лбу пот. Дело было сделано. Косой деловито разобрал оружие и сложил его составные части в черный дипломат. Затем с дипломатом в правой руке поднялся, и, покрутив головой, словно пытался поставить ее на место, с чувством исполненного профессионального долга начал спускаться по лестнице. Работа была выполнена. А приглашения на похороны он ждать не собирался. Быстрый отъезд его мог только привлечь излишнее внимание. Поэтому несколько дней он решил, затаившись, переждать в санатории.
Как раз перед этим Веня сбежал от Бугая. Он все время сбегал от Бугая, чтобы не находиться рядом. Бугай знал, где его искать и шел в Центр Управления Телами, где тот проводил большую часть времени с медсестрой. К нему оп пути к главному корпусу пристал какой-то гордый старикан. Он окликнул Бугая и сказал: «Молодой человек тише едешь – дальше будешь!» Дальше они пошли вместе. Тит Моисеевич, бодро шагая, в хорошем расположении духа рассказывал о новых стимулирующих средствах. «Грязи действительно целебные. Раньше у меня вопрос не стоял, а теперь стоит…» - хвастался он Бугаю. Вдруг у главного корпуса голос его прервался, как будто игла патефона соскочила с пластинки. И старичок пропал. Он как-то нырнул рыбкой вниз и медузой остался лежать на асфальте, будто что-то нашел и ни с кем не хотел поделиться. Бугай и глазом не успел моргнуть, как шедший чуть впереди него рухнул плашмя на асфальт, исчезая из поля зрения, и затаился. Бугай нагнулся, перевернул старичка навзничь и сразу понял, в чем дело. Тот обмяк и сомнений не оставалось. Набежали отдыхающие и Бугай потихоньку и незаметно исчез.
Тем же вечером Косой, сидя в кресле, по радиотелефону позвонил Павлу Григорьевичу.
- Это Косой, - сказал он таинственно.
- Слушаю, - сказал Павел Григорьевич.
- Завяли помидоры, - сказал тихо Косой. – Повторяю, завяли помидоры.
Павел Григорьевич не мог скрыть радости. Он тут же с нетерпением набрал мобильный телефон Гарика и услышал длинные гудки. Мобильный Гарика не отзывался. Комок радости подкатил к горлу Семизадова. Он хотел уже отключиться, как услышал пронзительный и немного гортанный голос:
- Гарик слушает…
Павел Григорьевич тут же отключился и набрал мобильный телефон Косого. После чего заорал:
- Идиот. Какие помидоры? Какие помидоры завяли? Чьи помидоры? Я только что слышал его голос по телефону. Кретин! Придурок!
- Черт! – выругался Косой. – Я… Я все исправлю. Я их всех исправлю. Всех…
Его карьера рушилась прямо на глазах.
- Запиши его мобильный. И следующий раз сначала сам убедись в том, что сделал, - строго сказал Павел Григорьевич, продиктовал порядок цифр и бросил трубку.
- Кого же я замочил? – спросил Косой.
Никто ему не ответил. Косой позвонил администратору и спросил:
- Скажите, что происходит в санатории?
- Что происходит? Ничего не происходит?
- Как ничего? – удивленно спросил Косой. – А человек перед входом в столовую?..
- А, упал один, - припомнила администратор. – Солнечный удар случился. Сейчас ему лучше.
- Как лучше? – удивился Косой.
- Да, его сегодня уже в бассейне видели.
- Как в бассейне?
- Говорят, он там плавал!..
- Плавал?
- И еще как!
Косой положил трубку и ему показалось, что он сходит с ума. Он точно помнил, как целился и как нажал спусковой механизм. Он видел, как упала мишень. Промахнуться он не мог. Такого никогда не случалось. «Солнечный удар… - повторил слова администратора Косой. – Уже лучше… Плавает…» Косой подумал, что администраторша просто ненорамальная. Он вышел из номера и увидев дежурную по этажу спросил у нее:
- Что там сегодня случилось перед столовой?
- Ничего не случилось, - сказала та. – Одному мужчине стало плохо. Но потом он сам поднялся и пошел на грязи отдыхать…»
На следующий день Косой снова пошел на пруды принимать грязевые процедуры и снова исчез на глазах у Имеловского и его сподвижников.
- Как будто его и не было, как будто он на скамейке растворился. Присел раздеться и исчез, - говорил Копушев Имеловскому, разводя руками.
В это время Косой уже лез на крышу. Кто-то намазал нижние ступеньки солидолом. Ступеньки сильно скользили. На крышу главного корпуса он залез с большим трудом. Косой всегда появлялся неожиданно там, где его не ждали, как птичий помет на асфальте. Сейчас Косой лежал на крыше, на том же самом месте. И снова перед ним двигались мишени. В старательном поиске он переводил прицел с одной на другую. Он искал Бугая и нашел его. Роскошная харя Бугая появилась под перекрестьем оптического прицела перед самым обедом. «Теперь-то я не ошибусь, - подумал Косой. – Теперь-то я в точку. Гарик где-то здесь рядом с ним…» Через некоторое время рядом с Бугаем объявился подозрительно смешной человек. «Гарик любит гримироваться», - вспомнил Косой слова Семизадова. «Он, точно он, - подумал Косой. – Сейчас проверим…» Косой взял в руки радиотелефон и набрал девятизначный номер Гарика. С некоторым запозданием смешной человек достал из кармана свой мобильный телефон и поднес его к уху.
- Да, Гарик слушает, - сказал хриплый голос в трубке.
«Точно он, - подумал Косой, убирая телефон в карман. – Я тебя вычислил».
Он прицелился и нажал на спусковой механизм. Косой видел, как пуля вошла в голову смешного человека за самым ухом, оставляя маленькую темную дырку. Тот упал, как подкошенный. «Чистая работа», - сказал сам себе Косой потому что сказать было больше некому. «Одним больше, одним меньше», - ответил он сам себе и стал собирать оружие.
С главного здания санатория Косой спустился легко. Когда же он стал спускаться со столовой, то поскользнулся на середине спуска и полетел со ступенек головой вниз. Дипломат с оружием тянул его книзу тяжелым грузом. Косой не выпускал его из рук. Сначала дипломат стукнулся о землю и за ним приземлился Косой. «Головой… - подумал Косой, - О землю… Такое кроме меня никто бы может выдержать… Ни один нормальный человек…А я живой…»
- Ой!.. – послышалось из окна столовой.
- Что ты, Нюся? – спросила главная повариха помощницу.
- Кто-то с крыши упал, - заполошно воскликнула Нюся и кинулась к окну.
На асфальте под окном лежал Косой в позе разбившегося лебедя с дипломатом в левой руке.
- Здесь никого нет, - сказал Косой.
- Никого? – спросила та.
- Никого, - подтвердил тот.
- Что там Нюся? – спросила главная повариха.
- Никого… - ответила Нюся и скрылась в коне. - Опять лежит, Софа, и говорит, что никого нет, - доложила Нюся главной поварихе.
- Совсем что ль дура? – спросила та.
И все поварихи с главной Софой кинулись к окну.
- Вот здесь лежал, - показала Нюся на впадину на земле.
- Ненормальная, - сказала главная повариха, не поверив помощнице, и отошла от окна вместе с другими.
- Он мне сам сказал, что здесь никого нет, - сказала Нюся. – Второй раз… Наваждение прям какое-то.
И все поварихи фыркнули смехом.
Косой в это время уползал от места падения глубже в кусты. После падения произошло странное. Только он открыл глаза, как увидел перед собой сразу два окна и из обоих торчало худое женское лицо. Когда он отполз к двум деревьям и хотел встать, то на ощупь деревьев оказалось не два, а одно. Косой отошел от него подальше. Закрыл один глаза. Дерево стояло одно. Открыл второй глаз. Деревьев снова стало два. Теперь у Косого появилась проблема. Все перед ним предстало в двух экземплярах. И каждый раз нужно было принимать решение, как с этим поступать. Перед ним возникали две двери, ходили по двое люди. Косой подошел к двум администраторам и попросил ключ от номера. Обе администраторши протянули ему ключи. Косой взял оба ключа, который оказался в руке одним, поднялся к себе на этаж и открыл сразу две двери своего номера. Он лег на две кровати и моментально заснул. Проснулся через пару часов, открыл глаза и увидел два телевизора. «Зачем мне два телевизора?» - сначала подумал он. И потом увидел две двери, два стола и два телефона. Косой поднялся взял трубку с одного из двух телефонов. Цифры тоже двоились. Он набрал номер телефона администратора и спросил:
- Что у вас сегодня случилось перед столовой?
- Ничего ответила администратор. У одного отдыхающего с сердцем стало плохо. Но ему вовремя помогли и теперь он чувствует себя хорошо.
Косой бросил трубку на телефон. Кто-то против него вел страшную и непонятную игру. Косой убирал одну мишень за другой, а ему говорили, что все в порядке. Он сам видел, как сраженным упал подозрительно смешной человек с дыркой в голове. И сейчас ему сказали, что ничего не произошло. Косой потянулся к радиотелефону, взял его и, тыкая пальцем в сдвоенный цифры набрал девятизначный номер телефона. Долго ждал и потом услышал:
- Гарик слушает…
- Черт! – вырвалось у Косого и он с такой силой ударил трубкой по телефону на столе, что трубка сломалась пополам. В тот же миг он почувствовал, что теряет сознание.
Едва Косой пришел в себя, как начал обдумывать план действий. «На крышу я больше не полезу… Буду и дальше ликвидировать тех, кто будет рядом с Бугаем. Затем буду ликвидировать всех подозрительных… Всех перестреляю, а задание выполню», - подумал Косой. Он достал из шкафа заранее купленную бутылку водки «Петр Великий». Ему срочно нужно было выпить. Слишком сильный стресс он испытал. Косой выпил один стакан, второй, третий. Двоение не прекращалось. Он взял один из пультов телевизора и нажал на кнопку включения. Заработали сразу оба телевизора. «Какой из двух смотреть?» - подумал Косой. Но это было все равно. По обоим говорили два одинаковых ведущих. Дикторы-близнецы говорили одним голосом. Через пять минут Косой отключился. Глубокой ночью Косой проснулся, приподнял голову от кресла и осмотрелся. В номере по-прежнему работало два телевизора. Он закрыл один глаз - телевизор остался один. Прикрыл второй - пропал свет. Он открыл глаз - свет зажегся. Открыл второй глаз – телевизора стало два. Он попробовал быстро-быстро открывать и закрывать один глаз. Второй телевизор то появлялся, то пропадал. Затем он закрыл один глаз и стал то закрывать, то открывать второй глаз. Свет то тушился, то снова зажигался по мере моргания глазом. Затем он устал моргать и закрыл второй глаз. Свет тут же выключился.
- Гады, включите свет!.. – крикнул Косой и заснул.