Иду с внучкой по центральной улице. "Пойдём в музей, посмотрим на твоего дедушку", - говорит она. Я роюсь в карманах, считаю копейки, хватит ли? Вспоминаю, как в 90-ые в Мичуринске, на родине мужа, пытались попасть в музей.У нас было 10 рублей. Казалось достаточно, чтобы сходить в музей, прокатиться на каруселях, съесть мороженое. Нас было шестеро: двое взрослых и четверо совсем маленьких детей:один годовалый и трое трёхлеток. За музей с нас потребовали 25 рублей. Напрасно мы пытались доказать, что дети слишком маленькие, чтобы брать с них плату взрослого, дама была неприступна.Это одна из моих непонимашек, которых за жизнь накопилось не так уж и много.Почему лучше не заработать вообще ничего, чем заработать 10 рублей? Весь день мы играли в парке, в музей не прошёл ни один человек.
Я набираю нужную сумму, и мы проходим в залы. "В воскресный день с сестрой моей мы вышли со двора. "Я поведу тебя в музей", - сказала мне сестра,"- бурчу себе под нос.Внучка бежит в зал с животными,а я вспоминаю, как торжественно мы ходили в старый музей с одноклассниками. Почему-то наряжались в пионерскую форму, с барабаном и горном торжественно парами поднимались в гору и у дверей музея отдавали салют, то есть поднимали руки, приветствуя тех героев, которых будем смотреть в музее.
На мой взгляд, это было самое красивое здание в городе. Дом актрисы Балабановой. Несмотря на то, что дома снаружи в советское время не белили и не красили, всё равно он походил на красивую коробку от конфет.Такие были нарисованы в дореволюционных книгах.Внутри прохладно, всех приводила в восторг шикарная лестница и огромные перила. Стоило воспитателю отвлечься, как мальчишки кидались к этим перилам и катались, пока строгие служащие не увлекали их динозаврами. На первом этаже были залы с животными, проживавшими на нашей территории в доисторические времена.Я же стремилась на второй этаж. Там в самой большой комнате,в центре, висел портрет моего деда Емельянова Николая Михайловича, возглавлявшего во время войны строительство железной дороги Старый Оскол - Ржава. По этой дороге подавались боеприпасы к знаменитому Прохоровскому полю, где проходило танковое сражение.Это было приравнено к подвигу, и дед мой был награждён двумя орденами Ленина.Вокруг фотографии деда были коллективные снимки путейцев.Можно было долго восхищаться красивыми мужественными лицами.Стройные, подтянутые, в форме.Экспозиция была сделана так, что казалось нашу страну не победить, такие у нас мужчины. Фотографий женских там не было вообще.
Пришли иные времена, самый красивый дом снесли, построили хрущёвку и на первом этаже разместили музей.Железнодорожникам выделили маленький уголок, фотография деда уменьшилась, орден Ленина исчез. Поговаривали, что украли. На стенах появились колхозницы, вдруг оказалось, что именно они были главной действующей силой.Всё строили сами, и мой дед в этой экспозиции был явно не к месту.
В новом тысячелетии музей перенесли в центр города в старое купеческое здание. Здесь целый зал отвели колхозницам, дед оказался в коридоре за дверью. А в городе поставили памятник строителям железной дороги. Три женщины с ломами. Я не знала: плакать или смеяться над этим памятником? Железную дорогу нужно было построить в очень сжатые сроки. Путейцы, которые приравнивались к действующим войскам, и войска НКВД были брошены на этот фронт. Работали и днём, и ночью. Уже готовые участки немцы бомбили. Тогда было принято решение мобилизовать всех жителей на помощь. Все, от малого до старого, восстанавливали насыпи. Если уж ставить памятник, то там должны быть путеец, нквдешник, колхозница, подросток и старик. Женщины на железной дороге появились только в 60ые, когда стали давать паспорта, и люди побежали из сёл.
Вспоминая детство, поднимаюсь на второй этаж и упираюсь глазами в фото на стене. Ещё не вижу, в чём подвох, а уже как-то не по себе становится. На стене фото маслозавода, но не нашего. Зачем фото чужого маслозавода висит на стене Старооскольского музея? Может, выставка маслозаводов? Подхожу ближе, читаю: " Старооскольский маслозавод, построенный купцом Лихушиным." Рассматриваю фотографию.На здании звёзды, серп и молот, написано "Красный Октябрь" и в довершении всего просматривается дата постройки 19... то ли 30, то ли 50 какой-то год. Дату мешает рассмотреть звезда. Плакать? Смеяться? Спрашиваю у служащих: "Зачем купцу на стене собственного завода рисовать масоно-большевистские звёзды?" Пытаюсь донести до работников информацию, что это не наш завод. Наш построен был в 19 веке, а не в 20. "Нам эту фотографию принёс человек, который отработал на этом заводе 40 лет. А вы ещё спорить будете. Знаем мы таких, лишь бы спорить, себя показать." "А вы спросили у него, в каком городе он работал?" Мои возражения всех злят. Они так красиво всё по стеночкам развесили, а тут пришла какая-то и воду мутит.
За нашими огородами был овраг, а за ним возвышался маслозавод. Работая в огороде, мы наблюдали стены завода ежедневно, правда не с парадного входа, а с торца, поэтому его отражение запечатлено в моём мозгу чётко и навсегда.Зимой мы катались на санках от стен маслозавода в овраг. И абрис самого высокого здания в районе вокзала оставался в клеточках мозга, хочешь ты этого или нет. В раннем детстве ходили в клуб в кино. Мне навсегда запомнились два кирпичных здания у проходной завода. Клуб и правление. Кирпич был здесь тёмный и очень аккуратно выложен, чувствовались любовь и сила какая-то. Почему- то меня, маленькую девочку, эта кладка восхищала. Наш дом был тоже кирпичный, но кирпич оранжевый и маленький, а там длиннее и цвет особенный. С тех пор я ходила по городу и рассматривала кирпич. Везде он был разный. Старинные кирпичи резко отличались от современных. Позже краевед А.И. Агеев рассказывал, что до 20 века кирпичи в нашем городе делали вручную, в каждой слободе свои мастера славились, почерк у всех был разный.
Я делаю несколько шагов по залу музея и узнаю наш маслозавод. "Так вот же он, - обращаюсь к работникам, - наш маслозавод." На фото толпа людей стоит между двумя зданиями, вдали виден маслозавод. Судя по всему люди стоят во дворе завода, на проходной, на улице, на порожках конторы и клуба. Читаю подпись: "Митинг на вокзале в 1920 году" Лица музейщиков вытянуты в праведном гневе.
- Это митинг на вокзале.
- Побойтесь Бога, на каком вокзале? На платформе не уместится 20 рядов, у здания не было порожек и 10 рядов внутри вокзала просто не было бы видно.
- Там надпись " Старый Оскол 1896 год." Вот вам фотография вокзала, на ней эта надпись.
- На маслозаводе тоже была такая надпись. Снесли только в прошлом году. Вы что никогда не видели?
- Нет. Не обращали внимания.
- Вы же на работу каждый день ездили мимо этого завода и этой надписи. Почему не сравнили ваши фотографии с реальной жизнью?
- А зачем нам это нужно?
- Хорошо. Посмотрите на толпу.Здесь все в рабочей форме, даже оркестр. На вокзале были бы железнодорожники в форме и никто не пустил бы столько странно одетых детей без родителей. Когда люди шли на вокзал или в город, то наряжались во всё лучшее. В центре стоял бы начальник вокзала, дежурный, а здесь в центре явно директор завода.В конце концов, при чём тут 20 год, если на лозунгах написано: "Война до победного конца!" "Солдаты на фронт!" Это лозунги Временного правительства. В лучшем случае - это весна 1917 года.
Все молча расходятся по своим кабинетам, в спор со мной никто не хочет вступать, типа, что спорить с дураками. Иду дальше. Опять что-то родное. Красивая фотография прошлого века. Двор, три здания одноэтажных, труба, колонка, нарядная публика собирается фотографироваться. Женщина несёт вёдра с водой на коромысле.Три повозки с лошадьми, бочки. Жизнь, схваченная объективом. Снимок сделан с горы. Любуюсь фотографией. Голос сзади:
- Вы опять с чем-то не согласны?
- Ещё не знаю, смотря, что вы написали под снимком.
Чтобы прочитать, мне нужно поменять очки. Читаю:"Так выглядел маслозавод в 1905 году" Взрываюсь и ору на весь зал, благо никого нет:
- Не выглядел так маслозавод ни в каком году, потому что это заготзерно.
Улица наша начиналась с заготзерно, которое было в низине, а маслозавод стоял на вершине, через овраг. Отделяло эти строения друг от друга две улицы. Это единственное место, которое сохранилось в первозданном виде. Заменена только крыша с необычными печными трубами.
Я заглядываю в научный отдел со словами:"Девушки, поехали, я вам покажу это место. Слава Богу! Оно до сих пор цело."
- Никуда мы с вами не поедем.
- Почему?
- Потому что вы не правы.
Вечереет. Выходим с внучкой из музея.
- Ну, что, бабуль, ты довольна культпоходом? Мне что-то твой музей совсем не понравился. Ничего интересного. Ни тебе динозавров, ни мамонтов.
-М-да, в нашем детстве мамонт был.Но если в экспозициях вместо настоящих зданий подлог, то кому и зачем нужен такой музей? Вот тебе и Украина.
- Ба, ты что? При чём тут Украина?
- Нам кажется, что только там переписали историю. А её переписывают на наших глазах повсеместно. Подумаешь, вместо одного маслозавода подсунули другой, перепутали надписи, сдвинули даты, ошиблись в именах. Всё равно никто никого не знает и не помнит.Но если сведения не верны, зачем тогда нужен музей? На его содержание уходят наши налоги, получается, что в этом мире всё поддельное. Если истории не существует,то рождается лозунг:" Долой музеи, источники вранья!"