«Ловись, рыбка большая и маленькая»
/Народная сказка/.
Вскоре Катерина и Макис остановились, вышли из машины. Отсюда ночное море с опрокинутой в него луной, просматривалось, как на ладони. В воздухе стояла звенящая тишина и никого вокруг. Божья благодать! – подумала она. Он распрямился, потянулся, развернув сильные руки в стороны, громко сказал: "Э-э-эх, рыбалка, рыбалка! Что может с тобою сравниться? Как будто, весь мир лежит у тебя на ладони!" Они стали спускаться по узкой тропинке вниз. В левой руке Макис нёс новую удочку, а правой поддерживал Катерину. Он с самого начала знакомства, когда отпускал её руку, то непременно нежно целовал пальчики. Даже переименовал её в «Душа моя». Что ей безумно нравилось. Она стала с удовольствием откликаться не на Катерину, а на Психи му.
На берегу под скалой её взору предстал удивительный, игрушечной величины беленький каменный домик с весёленьким окошком и дверью, окрашенными в ярко-голубой цвет. Таким способом трудолюбивый и гордый греческий народ отвечал врагам-поработителям на запрет их бело-голубого флага. Рядом на морской глади ночевала, привязанная канатом к колу, зелёная лодка с вёслами. В гладкие камни-голыши вбиты палки с протянутыми верёвками, на которых болтались развешенные сети похожие на шёлковые простыни.
–– Это моя фазенда! – гордо сообщил Макис.
–– Какая прелесть! Не боишься, что придут незваные гости?
–– Смеёшься? В наших местах воровство – несмываемый позор!
Тем временем они подошли к домику.
–– Ну давай, хвались, отмыкай двери, – любопытству Катерины не было предела.
–– Не заперто. Открывай сама.
Она отодвинула щеколду, очень удивившись отсутствию замка и ключей. Переступила порог и присела на табурет за деревянный стол кустарного производства, на котором стояла керосиновая лампа вместо привычной кофеварки и две кастрюли: одна для ухи, вторая для кипятка. Грильница тоже присутствовала у двери рядом с удочками. Но зато кровать была антикварная – железная полуторка на панцырной сетке с одной длинной подушкой и пёстрым, лоскутным одеялом, какие она видела в детстве на Украине.
Макис, тем временем, уже приступал к рыбалке, понёс на берег ещё три удочки и начал насаживать на крючки яркую пластмассовую приманку. Потом расставил их, вонзив между отполированных береговых камней-голышей. Вскоре один за другим зазвенели колокольчики. Катерина бросилась на помощь; они вдвоём едва успевали вытаскивать из прибрежных вод серебристые сардинки – мелочёвку для будущего прикорма, складывая их в оранжевое пластмассовое ведро с водой. А минут через сорок спокойное тихое море, вдруг, ожило от громких всплесков. В воздухе залетали спины горбатых морских лещей. Задорно поплясав на поверхности, юркнула в воду белая длинная рыба, по форме похожая на речную щуку. Макис объяснил, что при появлении рыбной молоди в больших количествах, хищники нахально бороздят мелководные места. Вскоре он объявил: "Всё. Ловля мелюзги закончилась. Их стая от страха пошла в другие воды. Садись в лодку, твоё место на корме." Он подал ей руку для большей безопасности, по-шустрому сложил удочки, все рыболовные снасти и рюкзак с провизией на дощатое дно. Резко оттолкнувшись от берега, умело прыгнул в посудину, уселся за вёсла и они двинулись вперёд по морской глади.
Вскоре навстречу им забрезжил рассвет всеми немыслимыми оттенками розового, оранжевого, жёлтого, красного. Вода на глазах делалась прозрачна, как сапфир, а брызги рассыпались под вёслами бриллиантами. Макис оставил вёсла, позвал её присесть поближе. Она, слегка качнувшись из стороны в сторону, с радостью резко шагнула к нему, оказавшись в его объятиях; вместе залюбовались восходом солнца. И стояло такое спокойствие вокруг, что казалось Богу слышно, как стучат их сердца! Он, вдруг, сказал с очень серьёзным видом: "У нас в Греции восход солнца является тайной, ритуалом. Его медленное восхождение дарит ощущение вечности, неправда ли, душа моя?" Она кивнула в ответ. В её неистовом воображении этот чудо-рассвет в сочетании с пейзажем сказочной красоты создал живой образ, захватывающий дух. Она, вдруг, ощутила его божественное присутствие совсем рядом.
–– Мою маму, которую едва помню, звали Галини, – тихо сказал Макис.
–– Что означает тихое, спокойное море на восходе солнца, – перебила его Катерина.
–– Есть на Крите селение на холме Агия-Галини (святая Галини).
Когда оранжево-малиновый диск солнца заметно поднялся над линией горизонта, Макис подналёг на вёсла, они прошли ещё с полмили и остановились. Он бросил в воду якорь, потом начал спиннингами охотиться на крупных хищников, именуемых им знатной элитой. У «знати», по-видимому, не было телохранителей. Катерина не успевала подавать сачок. Макис безжалостно и профессионально снимал большущих рыб с крючков, держа их за жабры. Делал живую насадку и снова забрасывал леску в море. Кроме того, он поручил ей укладывать ещё дышащий и бъющий хвостами улов в глубокие металлические контейнеры. Её руки приятно скользили по гладкой серебряной чешуе дорадо, лещей и других неизвестных ей рыб. Но сострадание к ним, живым существам, всё же, поскрёбывало душу. Между делом она успевала любоваться не только морем, уловом, но и сноровкой и, даже какой-то рыбацкой удалью Макиса. Попадались и раки, и осьминоги, и кальмары, морская трава цеплялась на крючки. Он недовольно отбрасывал её за борт лодки. Катерина отметила:
–– У японцев, она считается одним из даров моря. Расстилают, раскатывают, высушивают, разрезают на квадраты. Потом заворачивают в них свои знаменитые деликатесные суши.
–– Судьба заставит, и из дерьма сделаешь леденец, – рассмеялся он.
–– О-о-ой! Что-то, на сладкое потянуло. Между прочим, я давно проголодалась. У тебя, случайно, не завалялась в кармане конфетка?
–– План по ловле мы сегодня перевыполнили. Можно и позавтракать.
–– Ура-а-а! Завтрак в лодке…
Он достал из рюкзака большой голубой термос с чаем, круассаны и кафелонийский мёд. Его ели ложечками, запивая чаем из алюминиевых кружек на слегка покачивающейся водной глади.
–– Сказка! Неописуемые ощущения! На всю жизнь запомню, – сказала она восторженно, даже прищурив глаза от удовольствия.
–– У меня – гениальная идея!
–– Да неужели? Какая?
–– Оставайся со мной навсегда. Яти ГерманИя? Охи ГерманИя! (Почему Германия? Нет Германии!)
Она закашлялась, потому, что поперхнулась от неожиданности. Смогла произнести лишь «О, кэй». Он принял положительный ответ вполне всерьёз, а она с той минуты поверила в нешуточность намерений. Ей даже захотелось почувствовать себя хозяйкой в его крохотном домике и немного покомандовать. Сразу же передумала уезжать в свой отель. Категорически! Когда возвращались с уловом, она первая увидела домик:
–– Полюбуйся, какой хорошенький! Он издали – ещё симпатичнее! Поживём здесь пару денёчков?
–– А что будем делать с рыбой?
–– Кушать.
А чтобы рыба не испортилась, Макис сразу поместил её в небольшое углубление по типу погреба под столом. Ко второму завтраку они приготовили уху с морскими деликатесами на небольшом костерке, к обеду и ужину – жареную рыбу на теплящихся углях гриля, половину засолили в бочонке.
На фото: Акварель автора "Парусники в Эгейском море".
Продолжение http://www.proza.ru/2017/11/20/20
Начало здесь http://proza.ru/2022/07/28/539