7 часть умопомрачительной истории.
Я не пользовался оружием: только силой мысли.
Слабонервные! Выключить устройство! Идите ловить фиолетового слоника!
Территория "год за три".
На Вас когда-либо собака нападала? Без поводка, без ошейника, без намордника. Без хозяина. Весом под центнер, в полёте — E=mc в квадрате, делить на 2? Можно и на 6 делить: один хрен. Защиты нет, убить её нельзя: дело подсудное. Я так, однажды, с доберманом-пинчером встретился у леса. Мне повезло: это был щенок, я это понял по действиям собаки. Зубы оскала были совсем не щенячьи. "Играть-играть-играть!"
Периметр дурдома наблюдала охрана. По понятным причинам. Охрана сидела в "будке", и носа наружу не показывала. Потому как по всей площади учреждения, по часам, дружной сворой в 40 голов, бегала разнопородная стая. Свора подчинялась трём местным. Не троим — трём. Был ещё королевский дог помесь овчарка. Дог был неадекватным (это мягко сказано) и принадлежал одной... даме.
ПТУ для инвалидов на территории психбольницы, с ведома мэра Москвы Ю.М. Лужкова и его карт-бланшем. Идея-то хорошая. Никто не спорит. К примеру, или поиграл "в слоника" в армии, но откачали, или придавило чуть машиной генерала, но жив: прямая дорога в когорту "ненужных" цивилизованному обществу людей. Или другие неприятности, вроде упавшей на стройке трубы и радостного возгласа: "Вот, однако же, пронесло!" Наследственные и иные заболевания.
Создали ПТУ для инвалидов на территории психбольницы, только собакам о "гостях" не сказали: входить — можно. Собаки, на входивших на территорию, вообще не реагировали. Выходить нельзя.
С другими студентами разных курсов и факультетов, и некоторыми преподавателями, которые не говорили об этом вслух, но по взгляду было понятно, что их не радует перспектива обняться с братьями нашими меньшими, было по-разному: на кого-то просто лаяли, на кого-то рычали, кого-то валили с ног, напав сзади, кого-то кусали. Хорошо, в последнем случае, что рядом не было всей своры, а то бы загрызли. Для собак же это — просто мясо. С учёной степенью оно или на инвалидной коляске.
Меня донимала лайка. Мелкая и визгливая. Идите, пройдите мимо лайки, обученной не пускать. Она могла привлечь, и привлекала, внимание своры. 40 голов. 40 метров: 30 секунд до укрытия.
"Ты на кого "варежку" раскрыл? У нас — спецучреждение, к нам менты не приедут! А ты скажи им, скажи. Даже интересно."
Прикормить всю стаю нереально. Собаки, немножко, бешеные. Слюна не капает и пена изо рта, простите, из пасти, не идёт, но — какие хозяева... Зимой было легче: замороженное мясо медленно таяло в метель.
Летом на одного инвалида, ДЦП, напал королевский дог. Прыгнул сзади и повалил на дорогу. Собаке не нравились резкие движения. Об этом стало известно всем снизу до верху. "Подумаешь, напал! Лужкова знаете? Мэр. Муж с ним дружит." Чуть позже я разговаривал с этим инвалидом: он сказал, что собака его только напугала, а он отделался "пригвождением" к асфальту. Я ему сказал, что надо поднимать шум, на что получил взмах рукой и слово "бесполезно".
На другого инвалида, ВПС, напала лайка, та, что меня донимала. Прокусила ногу. Этот случай с лайкой произошёл за полчаса до моего прихода: я не успел из метро на автобус. С согласия укушенного лайкой, я в этом спецучреждении такой шухер поднял, что всех "друзей" Лужкова Ю.М. просто трясло; они мне потом бойкот объявили на неделю-две, и пытались принудить к этому моих однокурсников со всех курсов: показали себя.
Во-первых, медпомощь и сыворотка от столбняка. Немедленно! Успели. Во-вторых, я, соблюдая субординацию, обратился, вначале, к заму главы колледжа. "Да я не зна-аю, — ответили мне, — ты лучше моего начальника спроси." Глава колледжа-ПТУ говорит, что, мол, я — не я, и лошадь — не моя. Всё равно, одним словом: место "под солнцем" дороже жизни неизвестного инвалида. У которого нет "крутых" родителей; они, правда, в морге работают... Тогда я, "прицепив" перевязанного "на буксир", самое точное слово, — вломился в кабинет директора. На меня соизволили взглянуть.
Я, несколько темпераментно, описал ситуацию и сказал, что собак надо убрать. На меня взглянули и осведомились, не адвокат ли я, часом? И предоставили слово потерпевшему.
И тут я услышал грозный рык. Под столом директора сидел королевский дог. Эта псина, через несколько дней, будучи на цепи, пробежав по комнате охраны, показала мне полный "чемодан" своих зубов, клацнув ими в нескольких сантиметрах от моего носа. Она стояла на задних лапах, цепь была натянута до звона. Охранник повис на цепи (видели, как на турнике подтягиваются?), и с трудом её удерживал, чтобы крепление не вырвало. Второй охранник "глотал валерьянку". Я всё понял.
Да, не я решаю. Москва — не моя территория. Когда я всколыхнул это "болотце", собак убрали на неделю, "пока не уляжется": многие инвалиды-колясочники боялись выходить подышать свежим воздухом, но молчали. В здании собак не было: инвалидов-колясочников никто не трогал. У них были родители, в том числе, "крутые". Руководство дурдома всерьёз опасалось "крутых": даже мэр был бессилен защитить. Дело спустили на тормозах. Всё стало по-прежнему.
Если бы я не опоздал на автобус... Буквально через неделю после того, как я "поднял шухер", по телевизору показали образовательную передачу. Собаки нападают группой: они лают, подскакивая к жертве, пригибая голову и прижимая передние лапы к земле. Одна собака успевает сомкнуть челюсти на мягких тканях голени и повредить, тем самым, сухожилие. Укушенное в ногу таким способом падает, и не имеет возможности подняться. Свежее мясо!
Два кило мясных обрезков, замороженных в ком, однажды меня, в буквальном смысле слова, спасли. Съездил я на работу. Последний раз. Лучше, вообще, не работать. Потом возник хороший повод, не по моей инициативе, и я не стал играть в игру "уволили — приняли в новом качестве". Там была такая практика: уволенного брали только рабом-стукачом. Без зарплаты.
Поскольку я общался со всеми, то и напрашивался ко всем автовладельцам, чтобы подвезли до любой автобусной остановки. Одно время у меня был даже "личный водитель", как мы с ним шутили. 70 км/ч, с пробуксовкой, с места. Подвозили без проблем все, кроме украинцев. Эти жабу удавят за литр бензина.
Зима. Позёмка. Пурга. Видно метров на сто. Тучи снеговые. Приехал я утром на работу. В кармане пуховика, в пакете, лежало замороженное мясо: я знал, что кроме меня, никто мне помогать не будет. А закона об оружии, желательно, с разрывными пулями, так и не приняли на тот момент. Но это я вперёд забегаю.
Приехал я, как обычно, к 8.45 утра, прошёл через проходную, убедился, походя, что лайки нет, прошёл через территорию, и дотопал до служебного входа. Заперто. Кто ходил по пустырю, тот знает, что это, несколько, некомфортно, если первый раз. А тут — заведение, довольно специфическое. Метрах в пятнадцати от служебного входа была ещё одна дверь, парадный вход. Он тоже был закрыт. Темно. Ветрено. "Моей" собаки не видно: я прикормил монстра, который меня охранял. Она, однажды, разогнала всю свору. Всю.
Ну, нет, — значит, нет: можно двигать домой. Паническая мысль: где лайка? Это ведь северная собака. Она раз тявкнет, а двери — закрыты. Мне "подходила" любая дверь в любое здание, кроме корпуса особо опасных: люди слова понимают, другое дело, что реакция может быть неадекватной. Я ещё не знал, что меня ждёт за поворотом. За поворотом меня "ждала" она.
Свора. В полном составе. Больше тридцати голов: я считал "пятёрками". Белый. Пушистый. Бежал впереди стада... Немое удивление. Взаимное. Синхронно остановились. Я замер. Ветер дует на меня, то есть, от собак. Это очень важно. До гаража метров 25-30. Гараж — это "стена"; следом — выход. То место, куда можно спиной повернуться и голову не поворачивать, чтобы ситуацию позади контролировать. В своре дога нет — уже облегчение. Вперёд выступили две кавказские овчарки. С овчарками я немного знаком. Та, что поменьше, остановилась на одну лапу позади. Если сбоку смотреть, — двухголовое восьмилапое на фоне метели. Вожак.
Снежинки стали падать медленнее или время остановилось? Главное — не делать резких движений, и держать дистанцию: вожак этой разношёрстной компании и я — равные. Да, это их территория. Я контролировал эмоции. Ровно через минуту, когда я "пошёл на полукруг", я уже не боялся своры собак БЕЗ хозяйки.
Собаки и один человек на улице в радиусе двух километров. Я.
Выбрав место, я медленно иду к возвышению над проезжей частью. Вынимаю из кармана мясо, кладу в наметённый сугроб. Пятясь задом, по своим следам, возвращаюсь в исходное. Смотрю, во время движения, только на вожака. Почуяли мясо. Мелкая собачка, в хвосте своры, дёрнулась. "Заместитель" вожака чуть повернула голову, и мелкая собачка "сдала назад" всеми четырьмя лапами. Вожак медленно подошёл к мясу, понюхал, пригнув голову. Обнюхал вокруг, завилял хвостом, повернул голову в мою сторону, вроде как, поблагодарил, сделал едва уловимое движение, и вся свора, одновременно, и, как бы, нехотя, подошла к вожаку, выстроившись в очередь. Я "пошёл на полукруг", держа свору в поле зрения, и двигаясь боком. Пару веток зацепил рукавом. Теперь ветер дул от меня на собак.
Я повернулся к ним спиной, и, медленно, выбирая путь, чищенный ветром до асфальта, пошёл к выходу. Гараж. Вроде бы, никто не лает. Излишне быстро, как мне показалось, делаю шаг к стене, разворачиваюсь. Собак не видать. До проходной ещё десять метров. Наледь. Кое-как дошёл до двери, убедился, что собак позади нет. Вошёл в помещение охраны. Там работал телевизор и никого не было. Я закрыл за собой все двери, какие смог найти. В помещении охраны, кроме меня и диктора по телевизору, никого не было.
Автобусная остановка была недалеко. Автобусов на конечной не было. Можно начинать бояться: мяса-то больше нет. Железная, с поручнем, остановка, ни одного дерева рядом с ней. До жилых кварталов — метров сто. Идти пешком можно только по проезжей части: снегоуборочная техника "не знает" об этом районе. А я об этом районе знаю кое-что и это знание мне совсем не нравится. Метель. Вдали вспыхнули фары. Это едет автобус. Ему — оттуда сюда, развернуться, покурить, и только потом — ехать. Жду.
Приехал. Развернулся. Двигатель заглушил. Зимой. Я хожу туда-сюда, но уже начинаю замерзать. Я — единственный пассажир: некоторые водители автобусов на первой остановке даже не притормаживали.
Водитель автобуса на руле "полежал", двигатель завёл, грел его минут десять, "дёрнулся" и остановился. В этот момент я заметил движение тёмно-серой массы в стороне от автобуса. Мне стало не по себе. Это была другая стая бродячих, голодных собак. Они жили в овраге, неподалёку, изредка нападая на жителей спального района. Власть бездействовала. Это была стая, забежавшая на территорию своры из дурдома. На границе, вдоль остроконечного забора, такой "гав-гав" начался!
Я видел раз, как стая голодных собак грызла скамейку в парке. Несколько дней спустя, я ходил посмотреть на эту скамейку. Да. Собаки были голодными.
Автобус-таки дождался расписания. Конкурирующие стаи, перегавкиваясь, приближались к остановке. Автобус был единственным. Водитель резко набрал скорость и столь же резко остановился. Я уже прикидывал, как мне на крышу остановки залезть. Других "высоток", с относительной безопасностью, вокруг не было. Двери открылись, и я, максимально быстро, вошёл в салон. Водитель держал все двери "Икаруса"-гармошки открытыми 3 минуты.
180 секунд! Подпустил бродячих собак к границам остановки и закрыл двери. Это он так развлекался?!
Сожрали бы за милую душу.
13 сентября 2017 года — 7 ноября 2017 года.