"Есть в наших днях такая точность,
Что мальчики иных веков,
Наверно, будут плакать ночью
О времени большевиков"
Павел КОГАН
...
История, известно, злопамятнее народа. Люди могут простить - история никогда. Большевики раскрутили мировую мясорубку, а люди их именами назвали города. А главного упыря вообще водрузили в мавзолей.
И думали, что так можно.
А история сказала : так нельзя. Всякий, кто пытается завладеть миром, неизбежно низвергается в прах.
Гитлер, Сталин...
Заметьте - не Гитлер на свой герб разместил шар земной. Это главный большевик навел на обреченную Землю красную тень серпа и молота. "Я хату покинул, пошёл воевать, Чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать".
А кто тебе, большевик Михаил Светлов, разрешил распоряжаться чужой землей?
И тогда возник Гитлер.
И две страшных тени - красная и коричневая, расползались по планете, пока не схлестнулись.
А теперь скажите - при чем здесь школьник Николай из Уренгоя? Тот, который в речи в Бундестаге пожалел убитого в России немецкого солдата? . Да этот солдат еще не родился, когда вожди уже поделили землю. Он был обречен.
Точно так же , как любой из миллионов русских мальчиков, которым до земли в Гренаде не было никакого дела. Как и до мировой революции . Но их судьбы решал один человек, которому "верили так, как, может быть, не верили себе".
А верить надо было себе.
Нынче именующие себя патриотами рвут на себе рубахи "Если надо - повторим!". Так если повторять - опять надо начинать с Мировой революции. Надо поднимать из праха Гитлера.
И мальчик из Уренгоя сказал : "Не надо Мировой революции. Не надо поднимать Гитлера и Сталина. Потому что это прямой путь к новой войне".
В самый разгар великой бойни другой поэт, Константин Симонов, призывал, имея в виду солдата армии врага : "Сколько раз увидишь его - столько раз его и убей!". И этот было правильно. Потому что страну миллиона ни в чем не повинных мальчиков на грань гибели поставил тот, кому поэт Исаковский верил больше, чем себе. И убить немецкого солдата, пришедшего на нашу землю, было святым делом каждого русского человека.
И убили. Или вражеский солдат умер в плену. И правильно - его сюда не звали.
И речь не о том - надо ли отстаивать Родину?
Надо.
В этом едины и народ, и история.
Но народом можно управлять. Народу можно внушить всё, что угодно. Вплоть до необходимости мировой революции или национального превосходства. Для этого нужно просто использовать старые пропагандистские штампы. А уж лучшего штампа, чем непобедимый генералиссимус Сталин, и не найти. И всё, что бросает тень на его белоснежный мундир, считается изменой.
Поэтому слова школьника Николая о дикости мировой бойни - тоже измена. "Ах, это пересмотр итогов войны!"
Но школьник Николай всего-лишь озвучил позицию Истории. И это лишь её начальное слово, её первый грозовой шаг.
... Осенью 1942 года в мелколесье за моим хутором Колодезным появились дезертиры. Это были ребята 1923--1926 годов рождения. Те, кто уклонились от призыва в Красную Армию накануне оккупации местности, и те, кто убежали от угрозы угона в Германию.
Там были разные ребята, и откровенные трусы тоже. И то, что, по законам военного времени, наши их всех перестреляли без суда - не вызывает вопросов.
Но не случайно историк Гуго Гроций сказал : "Законы войны - это беззаконие". Ведь эти убитые дезертиры - парни в расцвете сил - не были виновниками войны. Это не они рвали с немцами Польшу. Им бы землю пахать, детей растить...
...собственно, они и подались в дезертиры потому, что их выбор был - не убивать, а землю пахать.
Но народ их осудил.
А теперь вспомним, что и у немцев были свои дезертиры.Которые не хотели убивать. И которые по законам войны тоже считались преступниками.
А теперь скажите, положа руку на сердце , как их делить на правых и виноватых : Фрица, пришедшего в Россию убить убить Петра и убитого Иваном.
Или Ганса, не взявшего в руки винтовку, чтобы убить русского Романа, и убитого за это, и русского Романа, не взявшего винтовку, чтобы убить Ганса, и убитого за это?
История всё громче заявляет, что ей ближе и понятнеё Роман и Ганс.
И когда ура-патриоты пугают пересмотром итогов войны, они просто боятся приговора Истории. "Нюрнбергский процесс уже расставил все точки!" - слышится истошный крик.
Нет, не расставил. Нюрнбергский процесс для Истории - такой же факт войны, как её великие битвы. Последнее сражение войны, добившее гитлеризм.
Но вопросы не только остались - их с каждым годом будет возникать всё больше. И один из них поднял школьник из Уренгоя.Это плач мальчика иных веков о времени большевиков. И даже если заткнуть ему рот - проклятый вопрос никуда не денется.
Его задал не школьник.
Это вопрос Истории.