Квартиру в этом доме Маруськины родители получили лет десять назад. Мать и отец были молоды, как впрочем, и большинство соседей, имели детишек практически одного возраста: плюс-минус пара лет.
Пока детвора ходила в первый-второй-третий классы, родители строго-настрого запретили сматываться со двора. Дружно играли в войнушку, вышибаловку, у подъезда скакали через резиночку. Зимой, прямо под окнами, серьёзные мужики из ЖКО ставили щиты и заливали каток. Здесь уже между ребятнёй часто возникали ссоры. Мальчишки хотели играть в хоккей, девчонки – отрабатывать, увиденные по телевизору, элементы фигурного катания.
Чуть повзрослели, и у каждого появились свои интересы и компании. Изредка, встречаясь в родном дворе, перекидывались порой слов:
-Привет? Ну как ты? Что нового? Изменился, похорошел.
Неизменным оставался только один Шурок, бывший самым старшим среди детей дома № 42. Его развитие затормозило на уровне 13- летнего подростка. Безобидный Шурик страдал лёгкой степенью умственной отсталости. При этом хорошо играл в шахматы, обыгрывая порой взрослых мужиков.
Став старше, Шурик нашёл себе хобби – он собирал стеклотару. Его можно было часто видеть со звенящим стеклом мешком на плечах. Иногда соседи зазывали парня к себе, чтобы отдать скопившиеся в доме бутылки из-под лимонада или чего покрепче. Это было именно хобби, так как семья парня являлась вполне обеспеченной, кормили –поили- одевали .Накопленные деньги Шурка тратил на новые ботинки, приобретя которые, первым делом ставил на них набойки. Ходил по улице и демонстрировал всем свою обнову.
У Маруськи с Шуркой сложились ровные, добрые отношения. Общей точкой соприкосновения явился бывший Маруськин одноклассник-второгодник Вовка Демидов, кроме всего прочего он оказался двоюродным братом Шурика.
С тех пор у них повелось передавать приветы друг другу от этого самого брата-одноклассника Вовки. Временами, лишённый общения, Шурка даже поджидал Маруську, сидя дома у окна, а увидев, что она идет – выбегал навстречу со своими приветами.
Однажды он чуть не довёл её до сердечного приступа.
В тот день умерла соседка – бабуська, живущая этажом выше. Маруськи это, конечно, не касалось. Со старушкой она общалась на уровне «здрасти».
Была суббота – танцы во дворце культуры. Мероприятие важное и приятное. Неприятным являлось только одно – не позже 24 часов девушка должна появиться дома.
Каждый выходной отец сидел на тёмной кухне, где орало радио и ждал танцорку. Чтобы не возникло очередного скандала с предками, Маруське следовало шагнуть на порог родной квартиры не позже последнего удара курантов, ну на крайний случай – не позже последнего аккорда Государственного гимна.
Поэтому отплясав в клубе, потусовавшись недолго с друзьями, Маруська стремглав летела по тёмным улицам в сторону дома.
В предбаннике подъезда тускло горела лампочка. Краем глаза в углу площадки первого этажа Маруська узрела прислонённую к стенке крышку гроба. И вдруг на глазах изумленной девчонки крышка начала медленно покачиваться из стороны в сторону и раздался голос:
- Привет от Вовки Демидова…
Как оказалась на своём третьем этаже, Маруська не помнила.