В 2014 году С.-Петербург стал местом проведения «Манифесты». Это биеннале современного искусства, которая ранее проходила во многих городах Европы. Первая «Манифеста» состоялась в Нидерландах, в Роттердаме в 1996. С тех пор она кочует по разным городам Европы: Люксембург, Любляна, Франкфурт. Петербург стал десятым городом, где она проводилась.
Это событие заставило меня еще раз задуматься о парадоксах русского искусства. Главным из них, наверно, является отсутствие «чувства современности». Наша культура живет с головой повернутой назад. Мы гордимся средневековой архитектурой и иконописью, писателями и композиторами XIX века. Толстой, Достоевский и Чайковский – наши бренды. Но современного искусства как явления массового сознания у нас нет. Ни один из актуальных художников после 30-х годов XX века не стал у нас фигурой знакомой массовому зрителю, тем более поп-звездой. Не было у нас Дали или Уорхола советского ли российского разлива. Интерес к современному искусству – удел узкого круга специалистов: художников, искусствоведов и галеристов.
Я думаю, корень проблемы лежит в особенности нашего восприятия еще одного нашего бренда – русского авангарда. 20-е и 30-е годы прошлого столетия было временем, когда концепция современности стала предметом художественного творчества. Многие русские художники активно пытались ее осмыслить. Сталинизм и II Мировая война прервали этот процесс. Стрелки часов нашей культуры как бы остановились и современное искусство для нас продолжает ассоциироваться с Малевичем и Кандинским. Надо сказать, что изобразительное искусство в этом отношении отличается от театра, кинематографа, музыки и литературы, где такого разрыва не произошло.
Поначалу казалось, что достаточно просто адаптировать к нашей культуре стили и жанры, возникшие на западе за последние столетие. Когда-то Петр Великий подобным образом пересаживал в нашу почву дерево европейской культуры. Но кажется, пока этот рецепт не достаточно эффективен. Пересаженное не приживается. Актуальное искусство не воспринимается, как отражающее дух настоящего времени.
Участники «Манифесты» пытались не только продемонстрировать современное искусство, но и восстановить прерванные связи с традицией русского авангарда. Думаю, что им удалось возродить интерес к актуальному искусству, по крайней мере у петербургской публики. Но можно ли снова запустить остановившиеся часы? Может ли искусство возродить в общественном сознании чувство современности? На эти вопросы даст ответ только время.