Севречуку ломило голову: кому предложить Эммину квартиру, да так, чтобы самому подзаработать. И, как ни крути, кроме Буки некому. Но Бука платить не любит. Следовало настаивать, что деньги вперёд!
Для начала управдом согласовал с Эммой сумму, за которую та готова расстаться с «родовым гнездом»; оказалось, рыжая неплохо ориентируется в ценах на недвижимость. Договорились.
После Альберт Степанович позвонил Букину и по изменившейся интонации соседа понял, что тот «загорелся». И тогда, не стесняясь, назвал свой процент. А процент был не хилый. Бука пытался сбить, но Севречук заявил, что является официальным дистрибьютором иностранной гражданки, с эксклюзивным правом на конфиденциальные переговоры. А если уважаемому Михаилу Дмитриевичу не по карману…, то есть и другие покупатели…
Квартира Эммы находилась над квартирой Буки и тот тут же представил двухуровневую шести комнатную красавицу-квартиру, некий «бутерброд» и страстно, до выделения слюны, возжелал её словно валютную проститутку. Такой шанс нельзя упускать! Расстраивала лишь цена, да жирный процент жирдяю-управдому.
«Иногда приходится и платить! Потом своё отобью!»- подумал он и согласился на условия Севречука, причём сразу вывалил аванс, чтоб место застолбить.
Севречук, пряча деньги, заверил бизнесмена, что в самое
ближайшее время свяжется с хозяйкой и постарается побыстрее организовать встречу. И он нисколько не обманывал…
После ухода Буки позвонил Эмме, та спустилась на два этажа.
В результате торга Эммин процент получился пожиже Букиного, и деньги не сразу, а только после оформления сделки. Но, чтобы «добрейший Альберт Степанович» не сомневался, Эмма выдала расписку, искусно написанную почерком покойного мужа…
Слух о предполагаемой сделке, каким-то образом, просочился сквозь стены и достиг ушей супругов Спиридоновых.
Странная это была пара. Виталий Павлович - длинный, лысый, тощий, бывший сапёр. Зинаида Маратовна - маленькая, толстенькая, с гривой чёрных крашеных волос, собранных в причёску «Баббета идёт на войну», всю жизнь проработала в комиссионном магазине.
Он любил чёткость и краткость, она витиеватую многословность. Он - чтобы на виду. Она - из-под прилавка. Он - солёное, жареное, она - молочное и сладенькое. Он горой стоял за вертикаль власти и суровость законов, вплоть до смертной казни, она ратовала за либеральные ценности и рыночную экономику.
Будучи столь разными, они постоянно ругались, скандалили или в лучшем случае дулись. Было непонятно, как им удалось прожить столько лет вместе и не поубивать друг друга. Наверно всегдашнее противостояние, постоянно тлеющий фитиль конфликта, готовность к отпору зарвавшейся половине, поддерживали силы, заставляя забывать о старческих недомоганиях и болячках.
Единственное, что теперь объединяло супругов, была любовь к внучке Варваре и ненависть к соседу Букину.
До Буки в квартире проживало семейство пьяниц Чувыкиных. Но постепенно все они перемёрли, а последний продал квартиру Буке. И тут пенсионеры осознали, что лучше иметь в соседях семь пьяниц, чем одного крутого бизнесмена.
Целый год без выходных и праздников с утра и до позднего вечера трещал перфоратор, визжали «болгарки», что-то ухало, дребезжало, грохотало, сотрясая дом. Бука делал евроремонт. Бригады рабочих, сменяя друг друга, оставляли после себя эхо отборного мата и горы мусора под их дверью. Дворник-узбек только делал вид, что моет лестницу, а на самом деле лишь размазывал грязь. Когда они, устав от свинарника, сами наводили порядок, то тут же как назло распахивалась соседская дверь и строительная пыль густым облаком вырывалась наружу, превращая только что вымытый пол в хлюпающее болото. На замечания рабочие не реагировали, управдом отмалчивался, а новый жилец и вовсе грозил закатать в бетон.
Но наконец-то Евро-кошмар закончился, и тут вдруг Спиридоновы узнают, что рыжая хочет продать квартиру их заклятому врагу. А это значит: вновь начнётся грязь, шум, ругань. Почему такая несправедливость: бандиты утопают в роскоши, а люди, всю жизнь честно трудившиеся, вынуждены глотать пыль?
Старики бросились к управдому. Тот театрально развёл руками: «Частная собственность, господа! Хозяин - барин! Кому хочет, тому и продаёт!»
Тогда они пошли к Эмме. Зинаида Маратовна выговаривала:
-Я ведь свекровь твою – Лидию Мироновну, царство ей небесное, как облупленную знала, та ещё жучка! И сынка её- афериста… Теперь и ты туда-же? Явилась-не запылилась из-за моря-океана жизнь людям портить? А я не позволю! Я в прокуратуру, в шведское консульство, в пенсионный фонд! Я в ООН напишу! Пускай проверят законность… Разберутся кто ты такая есть? И какие такие у тебя дела с этим бандитом.
Эмме стало досадно. Некстати сейчас скандал… Она с предупредительной улыбкой выслушала разбушевавшуюся пенсионерку и с невинным видом защебетала:
- Мне ведь всё равно кому продавать. Хотите, вам продам? Вам даже приятнее, чем Букину. Я и не знаю его. Мне его управдом рекомендовал! А вам уступлю по-соседски…
И она назвала цену. Сжатые кулачки Зинаиды Маратовны, вовремя раскрылись, чтобы принять в трясущиеся ладошки выпавшую пластмассовую челюсть.
-Такие деньшиши! И што, Бука платит? - зашепелявила она.
-Конечно! Да вы сами его спросите.
-Спросим! Дай только срок. Со всех вас спросим! - заявил Виталий Павлович, неуклюже обняв дражайшую половину.
-А всё твои либералы! - бросил супруге.
Переругиваясь, они поплелись к себе.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2017/11/23/2408