Зима олигархов. Вещий сон.
А однажды приснился Алику сон. Настолько путанный, но при этом отвратительно вонючий, что Алик, продрав глаза, даже пощупал себя, в определенных местах, дабы убедиться, что это не его не сдерженость, стала причиной столь невероятной вони.
И когда с облегчением убедился, что отвратительный запах, сопровождавший не менее отвратительные картины, был лишь сном, тут же принялся записывать, его содержание, поскольку полагал, что сны, плохие ли, хорошие ли, посланы смертным, волей высших сил, и очень важно, понять каких именно, поскольку, Пророк Мухаммед (мир ему) учил, что сны бывают трех видов, известных на арабском как Рахмани (от Бога), Нафсани (от себя) и Шайтани (от шайтана). Он (с.а. с) сказал:
«Сны бывают трех видов: сон от Бога, сон, который вызывает тревогу и который исходит от шайтана, и сон, который приходит от того, что человек думает о том, когда он бодрствует, и он видит это, когда он спит". (Aль-Бухари и Муслим)
И теперь, после счастливого пробуждения, вполне понятно, что для Алика, как правоверного, самым важным стало понять, кем было ниспослано сновидение, поскольку, если оно было от Всемогущего Аллаха, то игнорирование такого великого откровения, может быть расценено, как невнимание, даже откровенно попахивающее богохульством, если же сон был послан Шайтаном-Иблисом, то и он сам, и его лживые сновидения должны быть с негодованием отвергнуты, и прокляты, ну а если это всего лишь отражение мыслей носившихся в его голове, перед тем как он отбыл ко сну, то, если смысл сна не понравиться, можно, следуя мудрым советам Пророка (с.а.с), сплюнуть через левое плечо три раза и забыть.
Придя к столь взвешенному решению, Алик, углубившись в воспоминая о путешествии его, в Страну Снов, тщательно дарил свои, воспоминая пергаменту, как он любил именовать обычный блокнот, поскольку, в его представлении слова, в отношении которых сказано «занесенные на пергамент», все же сильно отличались по своей значимости, от слов, оставленных, в спешке на обычной бумажке.
Дело оказалось непростым, поскольку многие, возможно важные подробности, стремительно исчезали из памяти, но все же, через некоторое время, детали сновидения, с определенным трудом, зафиксированные на «пергаменте», выглядели следующим образом.
Согласно записям, снилось ему, или не снилось ли, а привиделось, что он, вернее не он непосредственно, а «нечто», в котором хотя иногда и виделось отчасти похожее на Алика, но в, то же время, состоявшее из микса образов, Сани, других Олигархов, при чем как своих собственных, так и чужих, каких то политиков, «служебных людей- псевдоэргатов» и, как ни странно но, и не имеющего никакого значения «офисного планктона», вдруг соединившись, оказалось на голой бесплодной равнине, где перед ними возвышалось издалека подавляющее своим величием, сооружение, выглядевшее настолько монументальным, что «Алик», рванулся к нему, в надежде, что вот она долгожданная Обитель Спокойствия, в этой Юдоли слез!
В мгновение ока, оказавшись у подножия, Алик, внезапно был поражен, тем самым омерзительным запахом, с которым и очнулся от сна. Но как столь величественное сооружение может вонять настолько омерзительно? Чтобы удостовериться, что это не обман восприятия, то, что находилось в тот момент в его образе, сначала осторожно потрогало стену, а затем отщипнуло легко поддавшийся кусочек.
Худшие предчувствия не обманули, это было натуральное дерьмо! И тут же, видимо для того, чтобы Алик не смог отказаться от правильного понимания того, что находилось у него в руке, также обильно измазанной чем то коричневым, липким и мерзко воняющим, память услужливо окунула его в отвратительную сцену, которую он когда то, по причине, глупой молодости вычитал в книжонке «Тропик Рака», модного тогда, бумагомарателя, Генри Миллера: «…чувство бесконечной бессмысленности охватывало меня всякий раз, когда я подходил к воротам лицея. Снаружи он выглядел мрачным и заброшенным, внутри — заброшенным и мрачным. Сам воздух, казалось, был пропитан грязной бесплодностью, туманом книжных наук. Шлак и пепел прошлого.
Через неделю после приезда мне уже казалось, что я здесь всю жизнь. Это был какой-то липкий, назойливый, вонючий кошмар, от которого невозможно отделаться. Думая о том, что меня ждет, я приходил в полуобморочное состояние.
От тумана и снега, от этих холодных широт, от напряженных занятий, от синего кофе и хлеба без масла, от супа из чечевицы, от бобов со свиным салом, от засохшего сыра, недоваренной похлебки и мерзкого вина все обитатели этой каторжной тюрьмы страдают запорами. И именно тогда, когда мы начинаем лопаться от дерьма, замерзают сортирные трубы. Кучи дерьма растут, как муравейники, и от холода превращаются в камень. По четвергам приходит горбун с тачкой, скребком и щеткой и, волоча ногу, убирает эти замерзшие пирамидки. В коридорах повсюду валяется туалетная бумага, она прилипает к подошвам, как клейкая лента для мух. Когда на улице теплеет, запах дерьма становится особенно острым. Утром мы стоим над этим спелым дерьмом с зубными щетками в руках, и от нестерпимого смрада кружится голова. Мы стоим вокруг в красных фланелевых рубахах и ждем своей очереди, чтобы сплюнуть в дыру; похоже на знаменитый хор с наковальней из «Трубадура», только в подтяжках. Ночью, когда у меня схватывает живот, я бегу вниз в сортир господина Инспектора, около въезда во двор. Мой сортир не работает, а стульчак всегда испачкан кровью. Сортир господина Инспектора тоже не работает, но там можно хоть сесть.
Я слышу, как по коридору бегают крысы, как они грызут что-то над моей головой между деревянными балками. Лампочка горит зеленовато-желтым светом, и в комнате, которая никогда не проветривается, — сладковатый тошнотворный запах».
Содрогнувшееся, то, что находилось в облике Алика, не веря тому, что Обитель Спокойствия действительно выглядит именно так, с надеждой обернулось, и о чудо, совсем недалеко, узрело некое строение, куда и устремилось.
Так же мгновенно, переместившись, Алик, увидел, что строение, казавшееся со стороны бесплодной равнины, маленьким, на самом деле оказалось совсем не таким, причем, как понял Алик, осторожно коснувшись испачканной вонючей субстанцией рукой, ее стен, оно было построенным из настоящего материала, и по этой причине, как вновь услужливо подсказала память, называлась «Избушка лубяная».
Переведя взгляд на сооружение, оставшееся на равнине, Алик понял, что оно начало стремительно тять, небо над ним, затянутое черными тучами, в которых полыхали разряды чудовищных молний, готово было разразиться потоками теплого очищающего ливня, да и само сооружение, когда то казавшееся величественно-монументальным, отсюда, от «Лубяной избушки», казалось всего лишь той самой замерзшей дерьмовой пирамидкой, убрать которую было вполне по силам, даже и Горбуну, не говоря уже об очищающем теплом ливне.
О, Алик, вернее то, что находилось в его облике, прекрасно осознав размер угрозы, стало мощно колотиться в дверь избушки, а когда в окошке показалось нечто похожее на «Зайку-попрыгайку», грозно рявкнуло, толстым голосом: «А ну пшел отсюда, и поторапливайся, скажи спасибо, что целым отпускаю! Вишь, чернолапотник, лузер, социальный аутсайдер, чего удумал, сам будет в избушке жить, когда у меня Дверец почти растаял»!
Записывая сон, Алик понял, что это из поднявшейся с самого дна памяти, сказки, «Лубяная избушка», которую он тоже был вынужден прочитать, когда был студентом, претендовавшим на получение диплома «Учитель русского языка и литературы».
Но, тогда во сне, то, что было в облике Алика, громким гоготом встретило причитания «Зайчика-попрыгайчика», голосившего, мол, у меня изба лубяная, а у Лисы вонючая-ледяная. Лисья изба растаяла, она мою хочет захватить, да и не пустить меня, хозяина, домой!
Знало, то, что было в облике Алика, что никто «зайке-попрыгайке», не поможет, что они сейчас сильнее всех!
Но оказалось, что обманула память, хотя и сам «Зайка» отчаянно отбивался, но, когда пришел на его крик Михайло Потапыч из соседнего леса, пришлось тому, что было «Аликом» бежать обратно, по липкой вонючей жиже, мимо с минуты на минуту, грозящих обрушением стен Башни из дерьма, под сполохи молний в черных тучах.
Несколько раз, прочитав зафиксированные на «пергаменте» моменты сновидения, Алик, пришел к успокоившему его выводу, что привидевшийся сон был не Рахмани (от Бога), и не Шайтани (от шайтана), а всего лишь Нафсани (от себя), ему приснилось то, о чем он думал, когда бодрствовал, и поскольку по этой причине никакого особого значения для Алика сон не представлял, Алик богобоязненно последовав советам Мухаммеда (с.а. с ), плюнув через левое плечо три раза, решив твердо забыть приснившийся кошмар, все же, для очистки совести просмотрел новости, где, о ужас, он прочитал: «Член Совета Федерации РФ от Дагестана, миллиардер Сулейман Керимов прилетел из Москвы в Ниццу и неожиданно оказался в местной тюрьме. Как выяснилось, арестовали его прямо в аэропорту в понедельник вечером. Однако спустя сутки информации пока крайне мало.
- Керимов арестован в Ницце в понедельник по подозрению в отмывании денег, - передало со ссылкой на прокурора агентство Bloomberg.
- Следователь хочет допросить его в рамках расследования налоговых злоупотреблений, - сообщило следом агентство Reuters.
Ночью с ним в участке встретились наши дипломаты, а МИДРФ напомнил Парижу, что у Керимова дипломатический паспорт. А, следовательно, французы не имеют права его задерживать.
- До министерства иностранных дел Франции и посольства в Москве доведена информация о том, что Сулейман Керимов является членом Совета Федерации ФС России, относится к числу официальных должностных лиц страны и в этом качестве обладает иммунитетом от принудительных действий на территории других государств. Он обладает дипломатическим паспортом. В этой связи Керимов пользуется иммунитетом, присущим должностным лицам, и не может быть задержан на территории иностранного государства, - подчеркнули во внешнеполитическом ведомстве.
Однако у французов на сей счет другое мнение.
- У Керимова есть дипломатический паспорт, но это не защищает его от уголовного преследования, - заявил дипломатический источник агентству Reuters.
Напомним, что этой весной издание Nice Matin сообщало, что французская полиция расследовала покупку по заниженным ценам недвижимости на Лазурном берегу для предполагаемого ухода от налогов».
Остолбеневший, Алик, долго сидел с открытым ртом, не веря, что это действительно стало возможным, что Блистательный Сулейман, сегодня в вонючей французской тюрьме!
Ведь тогда получается что и его сон, был не Нафсани, а воистину Вещий, предвещавший массу неприятностей впереди, поскольку вспомнил, что омерзительная, заполненная дерьмом история, описанная Миллером в «Тропике Рака», произошла тоже во Франции.
Неужели действительно слова американца Трампа, намекавшего на крупные неприятности, ожидающие как олигархов, так и их деньги, правда!?
И что же делать теперь им, ведь тот же Сулейман Великолепный, как сообщил неугомонный Bloomberg, купил 3,05% акций ENRC!
Да, пусть даже это не самый большой кусок пирога, а все же, «Коготок увяз, всей птичке пропасть»?