Снарк неуловимый

               
     Ставя над сказкой, еще не написанной, даже приблизительно я не знал, о чем буду гнать, фотку свиньи в бикини я довольно лыбился, словно Чикатило, наконец - то нашедший в лесополосе заветный Алатырь - камень, под которым был запрятан вещий сомик, рыбка пророческая и старческая. Ежели брызнуть на нее сквиртом Бонни, то оживет сомик, отверзнет кощунственный рот и услышит любой Вергилий то, что ему ни в жизнь не расскажет мандрагора.
     - Я чувствую дым, - забормотал сомик, много чего читавший, в том числе и приключения поэта и алхимика, искавшего принцессу Карса среди циклопических руин бывшего ранее, не вызывающего отныне ничего, кроме омерзения, как, например, свиньи в бикини, - густой и жирный дым, кольцами восходящий к серому небу Польши, осыпающийся пеплом на покатые плечи и обритые головы. Пахнет Хворостовским, - задумчиво добавил сомик, улыбаясь.
     - Х...й на него, - отмахнулся Чикатило, усаживаясь на корточки поудобнее. - Расскажи мне о мечте.
     - Мечта, - протянул сомик, сморкаясь. - У всех разные, как прописка или личная эрекция, мечты, уводящие мысли в сторону ветра, по ветру скользит на байдарке Козлевич, таксистный поляк, езуит, египтянин. Он кортиком машет, сигнал подает, маячит рукой семафорным столпам с висящими вниз пестелястыми снами о доле, о воле, о вшах и тифозных огрызках, уложенных плотно в лукошко Иуды, спешащего мимо полей на Памир, где строится храм тамплиерных невзгод.
     - Это я и сам знаю, - начал злиться Чикатило, суетливо протирая очки пионерским галстуком, вытащенным из кармана, - ты мне, сом, расскажи о камлании на радоницу Дитушкой фон Тиз.
     - Запросто, - откинул буйную прядь волос сомик, требуя уважения и сигарету. Получив и то, и другое, закурил и загнал за всю х...ню.
     - Яри меня, Дитушка !
     Почвенный Сом ухал и растопыривал пальцастые руки, охватывая пространство и сжимая его материальную часть видимости в черную дыру, нашептывая слова - заговоры и наблюдая порывистые движения матерой стриптизерши, отмечая про себя смешную повторность слов, что являла намекание на снисходительность и непроходящую веру в силу любви, описанных несколько лет назад, там еще Паук Загорский зомбировал тиви в обратку, зная об интересе своего приятеля к двум шальным девкам с глазами и косичками.
     - Вы чего тут ?
     В горницу влез Чикатило и ...
     - Обожди, - прервал впадающего от хвоста и выше в транс сомика Чикатило, недовольно хмурясь лицом. - Я там точно не был.
     - Это не ты, - словоохотливо пояснил распоясавшийся сомик, уложив витой поясок казака и антисемита на вещий камень, - это батя твой. Он же тоже Чикатило был, верно ? - Вопрошавший мрачно кивнул. - Вот он это и был. Политрук и коммунист. Помнится, - заулыбался сомик, - сидели они раз в окопе - траншее с Борисом Чубайсом и подходит к ним некий Потупчик, предатель и фельдшер. Держит в руке гребаный стос и предлагает сыграть на паек и сапоги.
     Сомик замолчал, закуривая еще одну сигарету, вынутую изящно из - за уха.
     - И чо ? - жадно задышал Чикатило, придвигаясь к пророческой рыбке. - Чо дальше - то было ?
     - А дальше была тетя Таня Толстая, - пожал плечами сомик, - пришла такая и говорит, - он снова замолчал, потом сплюнул и зевнул. - Ты и сам все знаешь.
     Сомик полез под камень, недовольно бурча.
    - Задолбали своей чепухой, уроды, вопросы задают говнястые, херотой страдают, нет бы по - простому, мол, тыр - пыр, е...ся в сраку, даешь порно с Рокси Райе и не х...я повторять повторенное из бессмысленных слов ...
     Сомик скрылся. Чикатило умер от старости. Лесополосу вырубили. Поезда шли. А автору сказочек было нестерпимо скучно.