Сережке было шесть, а его младшей тете Ире тринадцать, поэтому он называл ее по имени и обращался к ней на «ты», как и ко второй своей тете, которая была старше его на восемнадцать лет, обожала своего племянника и баловала его. У младшей, не успевшей выйти из подросткового возраста в свои неполных четырнадцать, имелась подружка - одноклассница Наташка, жившая неподалеку от дома Сережкиных бабушки и деда, воспитывавших внука с двухлетнего возраста, после развода его родителей. Мать Сережки жила отдельно и устраивала личную жизнь, оставив сына на попечении родителей и младших сестер.
Две тринадцатилетние забияки любили задирать малолетнего Сережку, бурно реагировавшего на «словесный понос» девчонок. Обычно дело заканчивалось тем, что Сережка кидался на них разъяренным зверенышем. Сжав малюсенькие кулачки, он кидался от одной обидчицы к другой, а те смеялись над ним, вызывая тем самым еще большую злость и обиду в душе маленького человечка, а потом ловили его, скручивали руки полотенцем, затыкали рот первой попавшейся тряпкой и запирали в бане.
Деду, отцу и старшей тете Сережка не жаловался, но день ото дня становился неуправляемым и злым ребенком. Он начал грубить всем старшим, нарушал запреты и смотрел исподлобья на того, кто его пытался урезонить.
Однажды ему удалось освободить руки и он, дождавшись момента, когда мучительницы решили, что его пора выпускать, кинулся на них, держа в руке поднятую у печи суковатую палку. Девчонки с визгом бросились врассыпную, а он, потрясая палкой крикнул им вслед:
- Погодите, я вырасту и вас поборою!
С этого дня девчонки Сережку не трогали.
Прошло пятнадцать лет. Сережка вернулся из армии в дом бабушки. Дед к тому времени уже умер, обе тети были замужем , но старшая жила отдельно, а младшая с мужем и дочкой продолжала жить в родительском доме. Мать Сережки все еще устраивала личную жизнь, поэтому теперь уже Серега поселился в доме бабушки.
Вечером вся семья собралась за столом, чтобы отметить возвращение Сереги из армии.
После пары тостов начали делиться воспоминаниями. И тут Серега встал во весь свой богатырский рост, приподнял со стула младшую тетку, едва доходившую ему до плеча, слегка встряхнул ее и зловещим голосом произнес:
- Ир, а ты помнишь, как я обещал, что вырасту и поборою тебя?
Ира залилась краской и пропищала:
- Сереженька, милый, не надо!
Надо отдать должное Ире. Она взяла шефство над племянником, купила брюки, рубашку, туфли, навязала ему свитеров, устроила на работу, помогла купить машину, но эпизод из детских лет в семье вспоминают до сих пор и маленьких членов семьи никто больше не обижает.