Дабы не дать повода для возможных спекуляций, сразу подчеркну: разные были в Советской Армии, как командиры, так и политработники. Многие, что называется, не за страх, а за совесть исполняли свои обязанности. Поэтому, когда меня кто-то из-за своей неосведомлённости или по злому умыслу называет бывшим политработником я не обижаюсь. Скажем, назойливо влезающий по поводу и без повода под чужие публикации, весьма охочий подискутировать, а то - и соврать Павел Маслобойников, с ходу отнёс меня к «замполитам». Я же, простив его советскую историческую безграмотность, просто закрыл ему доступ на свою страницу. С тем, чтобы попусту не отвлекаться на него. Хотя должен пояснить: в своё время я бы, действительно, мог закончить одно высшее военно-политическое училище и после, как тогда твердили, «воевал бы на идеологическом фронте». Однако мои интересы проявлялись совершенно к другой стороне военной службы. Поступил в военно-техническое училище. На моём фотоснимке, к этой публикации, видно: курсантские погоны на мне чёрного цвета, а не красного, как у курсантов, будущих политработников.
После выпуска лейтенантом, женился и по назначению, вместе с юной боевой подругой, отправились служить на Север: «на нём двухзвёздные погоны, а у неё сто звёзд в глазах…». Почти четыре года в тайге, на отдалённой точке. В составе смен и расчётов нёс боевое дежурство, по охране воздушных границ страны. Старался. Получил предложение занять должность помощника начальника штаба части. Но меня уже донимала, жгла другая мечта. Она зародилась светлячком в ту молодую пору, когда приобрёл в магазине книжку фронтовых стихов Константина Симонова. Во время её читки-перечитки мне вдруг страшно захотелось тоже стать военным корреспондентом: с "лейкой" и блокнотом, а то и с пулемётом... Тогда же узнал, что во Львове есть высшее военно-политическое училище, в котором наряду с клубными работниками готовили и военных журналистов. Но, во-первых, туда надо было предъявить рекомендации газет, в которых до этого стоило печататься. Во-вторых, как мне говорили, поступить в это училище можно только «по большому блату». Я не имел ни того, не другого.
И всё же мечта сбылась. В том самом первом для меня, небольшом таёжном гарнизоне. Сбылась после того, как за первый же мой опубликованный в армейской газете очерк, вместе с денежной премией, я получил приглашение стать штатным корреспондентом этой газеты.
Шли годы. Девять лет командировок, в основном по Крайнему Северу: от Печенги - до Воркуты по фронту и до Литовского Шауляя - по тылу. Стал спецкорром. Вырос до майора. Заочно закончил факультет журналистики Ленинградского университета (СПбГУ). Замечу, будущий наш Президент в ту пору учился очно, на соседнем с нашим факультетом юрфаке. Юристы тянулись к нам, мы - к ним. Для меня важен и такой факт: теперь, при выборе вуза, я уже сам отказался от возможности поступить учиться во Львовское военно-политическое училище, хотя во время учёбы мог бы пользоваться рядом льгот. "Хочешь получить основательное образование,- посоветовал мне член Военного совета армии, генерал-майор Василий Кондаков, - поступай в университет. Тем более, - Ленинград к нам ближе". Я внял совету, а после понял: не ошибся. Шесть лет напряжённой учёбы пробежали незаметно. В итоге - получил диплом одного из лучших вузов страны. А затем настало время, когда меня уже включили и в штатно-должностной список главной военной газеты. Той самой, в которой проходил службу Константин Симонов. Однако вернусь к тому, с чего начал.
Повторю: некоторые штатские лица, в силу своей дремучей неосведомлённости считают: раз ты корреспондент военной газеты, значит обязательно политработник. Это отнюдь не так. Непосредственно парт-политработой в той же многочисленной по штатному расписанию «Красной звезде» занималась едва четверть её сотрудников: отделы пропаганды, партийный, частично – культуры. Большая же часть отделов занимались и, надеюсь занимаются поныне, освещением важнейших, многогранных проблем боевой подготовки: по Видам и родам войск. Я вёл одно из трудных направлений - боевую подготовку Войск противовоздушной обороны страны. Одно дело анализировать действия в поле мотострелков, танкистов и совсем другое, более сложное и тонкое - полёты боевой авиации, работу на позициях зенитно-ракетных или радиотехнических подразделений. Помогал жизненный и служебный опыт: в военную прессу я пришёл, имея квалификацию первого класса по специальности в области электроники.
Ещё в бытность в войсках, столкнулся с противоречиями между командирами и политработниками. Первые отвечали за боевую подготовку и состоянием подразделения или части в целом. Они были грамотнее в техническом, и, вообще, в военном отношении. Политработники вели политическую подготовку и занимались воспитанием. Они же, как правило, превосходили командиров партийно-политическими знаниями, умением работы с людьми. Но не все. Некоторые своё воспитание сводили к нудным нравоучениям. Ещё больше было таких, кто лишь поверхностно знал технику, оружие, их обслуживание и боевое применение. Замполитом, к примеру, у нас был неизвестно что закончивший по учёбе, бывший начальник клуба, добродушно простоватый капитан. Помнится, идут политзанятия. Он, понося китайских «ревизионистов», громко выговаривает: «А вот китайские товарищи до того обнаглели, что даже не поздравили нас со смертью Маршала Малиновкого!». В классе гогот. Но замполит вскоре, в том же духе, выступает перед сменившимися с боевого дежурства расчётами: «Опять двойка! А потому, что не туда воткнули. Не знаешь, не втыкай!»… Смех. Между тем замполит смешит ещё больше: «Вот вчера иду, а товарищ Марков лежит в канаве совсем пьяный, голый, и все пуговицы до пупа расстёгнуты». В строю взрыв смеха. Закончилось тем, что солдаты записали на магнитную кассету его «изречения» и отправили её в политотдел армии. Капитана перевели в какую-то часть на Новой Земле. Между прочим, в льготный район. Мечту многих из нас, офицеров.
Профессиональная неопределённость политработников особенно озадачивала меня, как офицера, корреспондента и человека, в нестандартных условиях боевой жизни. Один типичный её кусочек.
В городке радиотехнического батальона надрывно звучит сирена. Все разбегаются по боевым постам. Командир занимает место рядом с дежурным офицером командного пункта. Перед ним оранжево святящийся круг локатора и огромный, плексигласовый планшет, с меняющейся на нём воздушной обстановкой. Командир руководит всем батальоном. На своих местах – начштаба, инженер, другие специалисты. То есть, каждый из них занят конкретным делом. Ну а чем же занят политработник? Да то тем, то этим. Для него даже место на КП не предусмотрено. Вот он прошелся меж столами. Помаячил. Увидев вбежавшего солдата-писаря, приказывает ему: «Ты подготовь выпуск «Боевого листка». Я дам тебе фамилии, кого похвалить».
С некоторых пор стало иначе с политработниками в авиационных частях. Там они должны были теперь время от времени летать. Но опять-таки, из-за своей занятости партийно-политическими делами, их подготовка была нередко ниже строевых лётчиков. Запомнился случай на ночных полётах одного заполярного полка. Произошёл он вскоре после очередного 23-го съезда КПСС, «в свете решений» которого» неустанно призывал овладевать боевым мастерством полковой политработник. И вот он сам в ночном небе. Находящийся же на стартовом-командном пункте командир полка решил несколько усложнить посадку для приземляющегося «летуна»-политработника: взял и выключил огни на полосе. И тут же услышал тревожный возглас: «Командир, командир, как садиться, полоса потухла?». «Садись, в свете решений съезда капээсэс, едрёна…!» - услышал он в ответ. Правда, командир всё же сжалился и включил огни.
Командиры и особенно политработники ревниво следили за работой друг друга. Не дай, Бог, если на подведении итогов работы, в вышестоящей инстанции похвалят командира, а его замполита этим обойдут. А то ещё и покритикуют. Тогда… Возможен даже открытый или анонимный донос на своего командира по поводу его «недоработок». Причём, продвигаясь по службе, я буду всё больше и больше удивляться, а то - возмущаться этой взаимной вражде на всех уровнях: от звена «полк - дивизия», до корпусов, армий военных округов, главных управлений и самого военного Министерства, с его тогдашним Главным политическим управлением. (Замечу: в запас увольняли меня не кадровики-политработники, а управление кадров Генштаба, в одной из структур которого я служил два своих заключительных года).
В сравнительно непродолжительную пору моей службы постоянным корреспондентом «Красной звезды» в Московском округе ПВО, я не раз получал от его начальника политуправления (не буду называть фамилию) советы типа: «Пожалуйста, публикуй и свои критические статьи, но только по проблемам боевой учёбы!». Но мою, дескать, сферу работы не трогай или только хвали. Ни от одного командира, командующего, Главнокомандующего таких нечистых советов я не получал. Правда, под конец службы, за несколько месяцев до развала СССР, услышал в кабинете Министра обороны, от его хозяина Маршала Советского Союза Дмитрия Язова горький упрёк в адрес генерал-лейтенанта Дмитрия Волкогонова, возглавлявшего Главное управление пропаганды. Упрёк в том, что главный военный пропагандист поливает в своих статьях грязью не только Армию и Флот, но и всю страну, её прошлое. «Предатель!» - в сердцах закончил Маршал.
Вот так! Предательство в советских Вооружённых Силах началось с главного политработника. Потомка "комиссаров в кожаных куртках". В стране - с Генсека. И получается: кто страну создал, тот её и погубил. Тем не менее факт: Указом Президента Владимира Путина, с 30 апреля 2019 года, в Вооружённых Силах России восстановлен институт политработников. При министерстве обороны создано Главное военно-политическое управление. А мне подумалось, может, и название старое стоит нашим ВС вернуть: РККА - рабоче-крестьянская красная армия. Очень бы даже соответствовало её нынешнему социальному составу! Если же серьёзно, то ещё осенью 2014-го, в статье "Стратегия обмана", я говорил: "...стиль руководства В.В. (Путина!) уж больно напоминает стиль руководителей той, ушедшей от нас в относительное небытие, Советской Державы. Кстати, по которой, судя по всему, он тоже испытывает неизбывную ностальгию. Такая противоречивость может сыграть злую шутку и с ним, и с его соратниками, и со страной. Дай, Бог, чтобы мои слова не сбылись". Наконец добавлю: речи подполковника в отставке, а ныне Президента Владимира Путина, манера их произношения до боли в сознании и сердце воссоздают прошлые речи наших армейских замполитов: витиевато-туманные, напористые, в розовых красках и очень уж много обещающие. Не на сегодня. На "светлое" будущее.