Как я научился читать Часть 2

Виталий Сыров
Памяти моей тётки,
Каргапольцевой Маргарите Петровне,
Посвящается!

На фотографии, слева направо: Рита, я и мама.

 
Я немного преувеличил – радовался прибытию только я. У взрослых эйфорийное настроение быстро угасло. Даже у Риты. А ведь муж на побывку приехал.

Приехал он неспроста. Подробностей рассказывать не буду. Мать моя написала ему письмо и предупредила, что его семья его под угрозой развала. Тётушка моя увлеклась молодым человеком, который служил в одной из воинских частей, дислоцировавшейся на Химмаше.

Вот он по этому письму и прибыл в отпуск. Были разборки и уже перед самым новым 1963 они вместе уехали на место его службы в Хабаровск.
Я остался без Риты.
Очень запомнились тот длинные скучные вечера перед новым годом. А когда дед работал в вечернюю смену, я просто захлёбывался от одиночества.
 
Как то тоска так загрызла, что я попросил бабушку:
- Ба, сходи к Зинке, пригласи её, мне ужасно скучно.
 
Зинка - Ритина лучшая подруга, ещё со школы. Ей тоже, как и Рите 22 года. Они вместе работали в одном электродном цехе. Дружба у них была крепкая.

Я очень часто был в их компании. Я выше писал, что Рита всюду таскала меня за собой. А больше всего любил, когда меня проводили на территорию завода, в этот электродный цех. Там я развлекался в цеховом душе. Голые девки меня ещё не интересовали, так как ещё водили меня в женскую баню, если по каким-то причинам я не мог пойти в баню с дедом. Да до определённого момента деду меня и не доверяли – мал я ещё был. Позже – меня просто отправляли в мужской душ, под присмотр мужиков.

Как-то раз я так наполоскался, что Рита и Зина по очереди несли меня на руках домой.

Зинаида была татарочкой. Стройная, высокая и симпатичная девушка. Любил я её не меньше, чем тётку. Она также возилась со мной. Семья у них была многодетная, и я часто бывал у них дома.
 
Вот и попросил бабушку, что бы Зинку пригласила. И та пришла. Развлекала в тот вечер, чем могла. Тоска ушла.

Я потом слышал, как бабушка попросила Зинаиду иногда забегать к нам. Рассказала, что тоскую я сильно по Рите.

Но я опять отвлёкся.

Пробуем откатить ещё на год назад. То есть в декабрь 1961 года – мне, значит 4 года и семь месяцев.

Что можно здесь взять за маячок? Практически этот возраст не зафиксирован чем то особым. Только одно – мне на тот новый год мама подарила фильмоскоп. Это точно известно. Я не оказался беспомощным – я по буквам читал текст на плёнке. Не все буквы складывались в слова, и я прибегал к помощи взрослых прочитать их. Смущали сильно мягкий и твёрдый знак – убивало их название, а в слове вроде и никак не читаются.
 
Чем дальше я буду откатывать в прошлое, тем меньше я что-то могу с уверенностью сказать, что это было в таком то моём возрасте.
 
Потому дойдя до этого момента можно сказать только вот что.

У меня ярко сидит в голове тот день, когда мой мозг понял, как из букв складываются слова. Глядя на то, как дед и Рита читают, я просто выводил их из себя вопросом - как это у вас получается? Буквы я знал все, но читать не получалось…. Каждый раз или дед, или Рита, а то и мама подключались вбить в мою бестолковку что-то такое, чтобы я понял, как же они читают. Но всё тщетно!

Произнесённые мною буквы какого либо слова никак не связывались в само слово.
 
Я точно помню, что был снег на улице. Рита держала меня на руках, и мы смотрели в окно. Я опять зацепился за Риту со своим наболевшим вопросом.
- Рита, ну как? Как ты читаешь?
- Да просто. Смотри в окно, что ты там видишь? Ну…. Сэ Нэ Е Г! – по буквам произнесла Рита, - что получилось?
- Не знаю!
- Дурачок значит!!!- упрекнула меня тётка, - что вон там в дали?

А в дали видно было стройку. Кран и несколько этажей недостроенного дома, с зияющими тёмными дырами окон.

- Кэ Рэ А Н, - продолжала Рита, - что получилось?
- Да не знаю! – психовал я.
- Дэ О М, - упростила тётка вопрос.
- Не знаю!!! Не знаю!!! – почти заорал я!!!
- Виталька, ты знаешь кто? И вместо головы у тебя знаешь что?
- Кто? – насторожённо спросил я.
- Виталька ты просто Жэ О Пэ А. Вместо головы у тебя тоже Жэ О Пэ А!

Что-то повернулось в моих мозгах. Яркий луч света прошил мою голову, как молния. В мозгах загорелся яркий шар, подобный солнцу. Что-то до боли знакомое, что не раз слышал от пацанов во дворе. Это то слово, которое считалось непристойным произносить в присутствии гостей и посторонних людей, приравнивали это слово к матерку. Это слово запрещали произносить дома. Это было нечто то, почему грозили отшлёпать меня ремнём.

И тут я заорал…. Заорал как бешеный слон….

- Бабка!!! А Ритка матерится! Она меня ЖОПОЙ обозвала!!!

Это было в марте 1961 года. Делаю такой вывод, потому, что когда уже сошёл снег, я читал красные лозунги у проходной завода, когда пришли с бабушкой встречать деда. Кругом ветер полоскал красные флаги, и я на большом плакате спокойно читал МИР!  ТРУД!  МАЙ!
 
А 26 мая 1961 мне исполнилось четыре года!

Кто бы мог подумать, что слово, обозначающее пятую точку, часть тела,  противоположную голове, заставит зашевелиться моим мозговым извилинам.