Явившись в фраке на балу,
Под маской чёрной скрыв лицо,
Он шёл, склонивши голову свою,
А на руке блестит кольцо.
И, лучезарно улыбнувшись,
Гость в маске вынес свой вердикт:
"Доволен", - сказал он, обернувшись,
Когда пред ним предстал седатый Бенедикт.
"Раз ты доволен", - молвил он, -
"То разреши же мне
Пойти к зовущей на поклон
Во мгле мерцающей Луне."
Кивнул гость в маске старику,
Подняв его с колен.
"Позволить это я могу.
Но знай: мы жаждем перемен."
И гость исчез, покинул бал.
В смятении все аристократы
А Бенедикт с коленей встал:
"Теперь могу встречать закаты..."
...Гость в маске жаждал перемен,
Старик лежал в кровати.
Таков он был - людей обмен.
"Чуть не забыл я кстати..."
Колоду карт перемешав,
Гость вытащил одну.
И карту ту в ладони сжав
Он жизнь пресёк. Но чью?..
Старик на утро не проснулся.
Он даже вскрикнуть не успел.
Когда в окне увидел Гостя,
Тогда и стал, как призрак, бел.
И, протирая руки от его крови,
Брезгливо снял перчатки:
"В вашем сердце нет любви.
Вы потоптали все зачатки.
Да, я жесток бываю и даже бессердечен.
Тут спорить нечего, клянусь.
Но я по-своему караем...
Порой, я сам себя боюсь."
...Старик, однажды оскорбивший
Богиню ночи и Луны,
До глубины души прогнивший,
Попал в чудовищные сны.
В объятьях ужаса и злобы,
Сбежать пытался из тюрьмы,
Желая только лишь свободы
От страшных порождений тьмы...
Очистив душу пред богиней,
В порыве гнева маску рыцарь скинул.
"Таков мой крест?!" - кричал он ей, -
"Неужто с ним я сгину?.."
Качнув изящно головой,
Богиня тронула вуаль.
"Прости меня, служитель мой,
Прости, мне правда жаль."
Лёгкая улыбка
Коснулась его губ.
"Вам жаль меня, Богиня?..
Не жалейте, я только душегуб."
И маску вновь надев на шрамы,
На плетью битое лицо,
Он прочь шагнул с оконной рамы,
Оставив в комнате кольцо...