– Можно? – из дальнего конца комнаты послышался неуверенный мужской голос.
– Что можно? В нашей жизни можно много, да не всё нужно.
– Ну, войти можно? – голос задрожал, словно получившее удар стекло.
– Ты откуда вообще?
– Я...давний друг Елены. Она рассказывала мне о Вас.
– И какие истории ты про меня слышал? – голос невидимого собеседника был полон прежнего скепсиса.
– Я знаю только, что вы делаете образы на заказ. И сделали один такой для неё. Вот и всё.
– Ну так. А ко мне тебя какой чёрт занёс?
– Мне тоже нужен такой образ. Понимаете, я больше никогда не смогу увидеться со своей дочерью...
– Да всё я понимаю, – из угла комнаты, заваленной пластмассовыми коробочками и проводами, показалось сморщенное лицо говорившего, – все вы, разбивая пол челом, взываете к пониманию, но почему– то продолжаете друг друга убивать да грабить. Эка заковыка. Только дела мне до вас нет. Деньги, вещи, описание?
– Да, всё принёс, – мужчина, едва не уронив, протянул старику пакет, в котором заботливо были завёрнуты детские игрушки, фотография четырёхлетнего ребёнка и маленький цифровой носитель.
– А здесь что?
– Домашние фото да видео. Все предметы, которые там есть, нужны для образа. И голос...
– Не учи. Знаю. Садись, балагур. Вещай о своей дочке. Сделаем эмоции – и отпущу тебя, – старик уселся в скрипящее кресло, взяв в руки одну из небрежно разбросанных вокруг коробочек, и принялся поочерёдно задумчиво включать сканер и щёлкать манипулятором.
***
– А чего это Агап сегодня не на работе? Больно часто отгул берёт, – давясь отдающим ржавчиной супом, Анатолий решил хоть как– то поддержать компанию разговором.
– Дак ты не в курсе?
– О чём?
– Ах да, ты же только из отпуска. Он с женой развёлся намедни. Из-за ребёнка.
– Ну, эт нормальное явление. Наплодят нищеты, отчего потом сами и страдают. – жадно жуя, усмехнулся он не столько от обсуждаемого случая, сколько от иронии своего некогда беспризорного детского существования.
***
– Почему так темно? – испуганно поинтересовалась Наина.
– Скоро всё сама увидишь, подожди, – заботливый отец всё никак не мог закрыть крышку душевой кабинки, предназначенную для защиты от воды и эстетично скрывающую за собой пучок проводов. Из всей техники в доме Агапа лишь она имела голосовой модуль и микрофон для получения голосовых команд. Когда– то отключённые за ненадобностью, сегодня они пришлись как нельзя кстати. Благодаря им и второму носителю информации, образ мыслей дочки смог таки обрести жизнь.
– В общем, глазки пока открыть тебе не получится, но на днях я позову доктора – и он тебя вылечит. Обещаю.
– А где мама?
– Мама на работе сейчас. Уехала в соседний город. Скоро приедет и привезёт тебе подарки.
– Какие?
– А какие ты хочешь?
– Хочу бантики. Я их очень люблю, – тревожные нотки в голосе девочки стали понемногу улетучиваться.
***
– С бантиками? Да хоть с заколками. Любые записи на любой извращённый вкус. Что ещё скинуть? – продавец смешанной расы, не унимаясь, ехидно продолжал рекламировать свой товар тоном, характерным для местных полузаброшенных рыночных районов, радующихся любому живому покупателю.
– А с образом они стыкуются вообще?
– Да как родные, дружище. Не отличить от оригинала. Только надо записать на второй носитель, чтобы последовательность работала. А это, брат, недёшево будет.
– Носитель возьму, не скачи так. Будут тебе деньги.
***
– Что это шумит, папа?
– Водичка. Я в душе купаюсь. Погоди. Сейчас открою тебе глаза.
– Папа, что это за картинки? Мне страшно.
– Не бойся. Вот, я дарю тебе бантик. Видишь? Возьми его, он красный и мягкий, как ты любишь.
***
– Значит, развёлся он и сразу взял очередной отгул. Сказал, что нужно оправиться, да сам по рынку что-то шастать начал. Целыми днями там ходил да железки покупал. Говорят, даже к торговцу запрещёнными видеоматериалами заходил. Ну, к этому, тёмненькому. Хобби, видимо, нашёл. Потом на работу вернулся, но часто отпрашивался домой пораньше. А ещё почему-то очень полюбил руки мыть. Ну, у каждого свои тараканы в голове.
– Так и что в итоге? Ты, верно, забыл мой вопрос. Мне интересно, почему его нет с нами именно сегодня.
– Его и не будет. Ни завтра, ни послезавтра. Вчера его соседи пожаловались на потоп. Нашли дома мёртвое тело, прямо в душевой. Сварился заживо.
– Это как?
– Проводку, видать, закоротило. Вот нагреватель и, хе-хе, дал жару.
***
Из маленькой комнаты огороженного дома едва слышно доносился детский плач. Мелкие потоки горячей воды, струясь вдоль высохшей лужайки, несли за собой крохотные размокшие детские фотографии – достояние старой культуры, давно отжившее свои лучшие годы.