Есть у меня пара друзей. Соня и Саша, муж и жена. Но беда не в этом.
Гостеприимные они очень. То есть вы себе представить не можете, до какой степени. И лучше не представляйте, здоровее будете.
К ним в гости ходить – это не знаю какое здоровье иметь надо. Нет, готовят они вкусно, тут не придерешься. Но как угощают!..
На столе уже миллиметра свободного нет. А Соня все бегает на кухню.
– Погоди, Федя! – кричит оттуда. – Еще квашеной капустки забыла, сейчас принесу.
– Какая капустка, – кричу в ответ, – тут уже десять салатов!
Саша потирает руки:
– Да что это за салаты, так, жалкая закуска к пиву. Вот у нас на кухне в пятилитровой кастрюле картошечка варится на пюре – это я понимаю.
Я стону. Я отказываюсь. Я очень люблю своих друзей, но сидеть с ними за столом – тяжелый и вредный труд.
– Возьми еще колбаски, – тянет ко мне блюдо Саша, – это охотничья, жарененькая, гляди, как жирком блестит.
– И сырку Федечке еще положи, – подхватывает Соня, – я же знаю, как он любит сыр!
Я снова отказываюсь. Меня не слушают и не слышат.
– Спасибо! – кричу. – Не могу больше! Умираю!
– Да-да, – воркует Сашка. – Вот еще икорочка, подкопчененькая, как ты любишь, можно маслице на хлебушек и икорочкой сверху полирнуть...
– Ааааа!
У меня после похода к ним в гости живот всегда болит. Ну нельзя так. Что делать?
Решил не приходить. Отговариваюсь занятостью. Писанины много, говорю. Вот, в журнале ждут, надо срочно... Никак не успеваю...
А Соня и Саша обижаются.
– Ты нас совсем забыл. Конечно, ты писатель, а мы обыкновенные люди. Конечно... Мы понимаем, ладно, чего там...
Чувствую, надо идти.
– Не вздумайте ничего готовить! – грохочу я в телефонную трубку. – У меня гастрит, колит и холецистит!
– Конечно! – соглашаются ребята с радостью. – Ты что к нам, кушать приходишь, что ли? Ничего не будем готовить, так посидим. Поговорим, песни попоем...
Беру с собой в гости рюкзачок. В нем у меня небольшая такая аптечка: ферменты для лучшего пищеварения, полкило активированного угля, таблетки от изжоги, ношпа, импортное слабительное и клизма.
Вы думаете, это мне помогает?
Не-а.
Потому что к моему приходу на столе: скумбрия копченая, лоснится жирком, переливается. Салат из огурцов, помидоров и листьев салата, перчиков, лучка и сухариков, с зеленью, с базиликом. Пирог с грибами. Бадья картошки. Котлетки маленькие, специальные такие.
– Вы же обещали!!! Что это на столе?!
– А что на столе? – изумляется Сашка. – Где? Вот это? Ну, это пустяки какие!
– Да-да, – вторит Соня. – Так, червячка заморить. Селедочка и салатик. А картошечка – это просто для красоты.
– А вот это? Вот эти вазы со сладостями?!
– Это к чаю, – сурово говорит Саша. – Что за посиделки без чая? И что за чай без печенья, без вот этих сахарных палочек, соленых палочек и пресных, самых вкусных сырных палочек?
Нет, я больше так не могу. Не выдерживаю.
А друзья-то старые, хорошие. С детства. Не бросать же! Решил: надо как-то объяснить, что это за мука такая – их угощение. Ведь с ними я уже скоро язву желудка и панкреатит в последней стадии заработаю, не говоря уж об ожирении. Но как дать им понять?
Наконец придумал.
Пришел в очередной раз к ним в гости со своими продуктами. И ка-а-а-ак начинаю угощать! С той же свирепой любовью, что и они.
Они мне моченые яблочки выставляют – я им сую под нос яблочную шарлотку.
Они напускают на меня фаршированую щуку на огромном блюде – я их ошарашиваю пирогом с мясом по-пастушьи и салатом из креветок с авокадо.
Вижу – дрогнули мои друзья! Вот-вот сдадутся. Самое время добить их нежнейшими куриными отбивными в сухарях и паштетом из индюшиной печени с пассерованным луком и морковью, тушеными в хересе. Но они держатся стойко, сопротивляются из последних сил. И выбивают у меня почву из-под ног коробкой французских конфет-трюфелей!
Все! Больше не могу! Пропадаю!
Очнулись мы в больнице, под капельницей. Тут я, на соседней койке Сашка.
Доигрались в гостеприимство.
Вот теперь ты понял, думаю. Теперь ты, дружище, раскаялся.
– Федя... – стонет он. – Феденька...
– Ну?
– Вот выздоровеем... Приходи в гости...
– Что?!
– Нет-нет, готовить не будем... Только бутербродик, и все... Отрезать ломоть белого рогалика, намазать толстым слоем масла... Сверху положить желтого сыру, крупнодырчатого, сладко-горького такого, знаешь...
Он издевается надо мной! А еще друг!..
– Ах так? – отвечаю. – Нет! Бутерброд делаем так. Оторвать кусок от вареной или печеной курицы, раскромсать его, растоптать вилкой до состояния паштета – и шлепнуть это дело на ломоть пружинистого хлеба! Можно сюда майонезу добавить и каплю кетчупа. Отрезать тонкий кусок от сыра острым тяжелым лезвием, точно прицелиться на полмиллиметра, резко и сильно отделить пласт тонкий. Если нет, просто на крупную терку трешь. Посыпаешь натертое густо на бутерброд, пусть просыплется и рядом. А если пластом сыра кроешь сверху, то чтоб края свисали. Сыр в печке поджарится, покраснеет и скрипит во рту. Запах, конечно, по всей квартире! Достаешь – и на тарелку. Сыр пузырится и шепчет...
Я думал, Сашок потеряет сознание. А он подхватывает:
– Такой горячий бутерброд хорошо идет к кофе, а к чаю идет все то же самое, только вместо курицы селедочное филе...
Мне становится жарко. Он продолжает:
– Кофе готовим так: полторы чайной ложки растворимого, каплю воды – и растереть чайной ложкой до светлокоричневой пенистой кашицы. Теперь чуть ликера или бальзама, чей мягкий цитрусовый и ромовый вкус дополняется своеобразным гармоничным ароматом...
– А потом, – рычу я, – после этой подготовки наконец закусим по-настоящему! Крошим в миску пучок зеленого лука, давим вареные яйца, бешено рубим вареную картошку, вываливаем консервированного тунца...
– Вспоминаем о маринованных огурчиках! – стонет мой друг, – и режем их с радостными воплями!
– И наконец, любовно вытряхиваем сверху гвоздь программы: морскую капусту. В ней же так много полезного! Ну сплошные просто витамины! Буквально несколько капель подсолнечного масла, вздрагивая от нетерпения. Уже со стонами налить полусладкое столовое белое, изготовленное, блин, из лучших сортов винограда...
– И есть прямо из миски! Жадно!..
Так мы с другом и лечимся в гастроотделении.