Все в округе знали, что Володька Борщ строит церковь. Как уволился из подводного флота десять лет назад – так и строит. Я раза четыре за это время приезжал, смеялся вместе с округой. Он же храм лепит из дощечек. А дощечки на своём "Муравье" возит из райцентра. Там на заброшенном консервном заводе такого добра много гниёт. Из этих дощечек раньше ящики бомжи и алкоголики за копейки сколачивали.
Теперь завода нет, дощечки остались. И бомжи с алкашами.
Эта публика и у Володьки Борща околачивается. Володька утверждает, что они помогают. Но наша с ним одноклассница, директор городского рынка Лида Биденко, заверяет, что Володьке они только мешают. А подрабатывают и жрут у неё на рынке.
Прошлым летом я опять побывал на родине. Храм из дощечек имел уже внушительные размеры. Издали вообще походил на настоящую церковь. Воздвиг его отставной капдва на меловом утёсе, словно зависшим в небе.
Мы с ним перекинулись несколькими словами, и я видел, что строителю некогда лясы точить. Разговор получился короткий.
– На хуторе уже никого не осталось. Зачем ты храм лепишь? да и какой это храм? Ветер дунет – он и развалится. – Это я так сумничал.
Володька поиграл в руке молотком и ответил с прищуром:
– А это и не храм. Это космический корабль.
– Что?! – мне показалось, что я ослышался. Да нет, нелепое откровение Борща подтвердило его славу районного сумасшедшего. Говорили, что радиация ему на голову повлияла.
– Космический корабль, говорю. Ты сам приглядись – на земле все церкви – это идеальные космолёты. Пока учёные бьют головы насчёт пришельцев – а они давно тут!
Я решил осторожничать:
– Ну, если на церквах к нам прилетели инопланетяне – почему ты задумал улетать? Если ты строишь космолёт – значит, сорваться с матушки Земли надумал?
– Ага. Прямо на Венеру.
– Почему туда?
– Так на Солнце-Ра нельзя. Сгорим. А Венера – Ве не Ра.
– Так там же дикое давление!
– Ты мне, подводнику, будешь говорить о давлении?
– А двигатель, топливо?
В ответ Володька толкнул дверь, покрытую дощечками, как чешуйками, и впустил внутрь.
Прохлада. И множество солнечных лучиков, пронизывающих внутренне пространство через бесчисленные дыры в стенах и куполе.
Посредине, на месте аналоя, стоял огромный чугунный котёл. Под котлом лежала горка дров – всё тех же дощечек с консервного завода.
Я лишился дара речи:
– Ты, – промычал я, – собрался лететь на паровом двигателе?
– Ну да. На струе пара.
– Да где ж ты, мать твою в лоб, столько воды возьмёшь?
Он даже обиделся:
– Ты мне, подводнику, будешь о воде рассказывать?
Мы вышли на волю. Солнце заполаскивало, июль в зарослях бурьянов вокруг основания ракеты… – простите, церкви, стрекотал невидимыми кузнечиками. Недалеко, у "Муравья", группка бомжей играла в карты.
– Один полетишь?
Володька кивнул в сторону игроков:
– Да не... Вон, с ними.
– С бомжами?
– Ага. Божьи люди. Ни мне, ни им на Земле уже ничего не светит. А ведь были человеки. Видишь, тот, с треснувшим стеклом на очках? Университетский математик. Он траекторию нашего полёта рассчитал на косточках из слив. Это ещё когда консервный завод сливы в банки закручивал.
Я понимал, что Володька несёт полную чушь. И он понимал, что я понимал это. И на вопрос – как же называется его космолёт, он ответил, словно удивившись моей бестолковщине:
– Так Свято-Ильинский храм, браток. Ну, извини, мне работать надо.
Отставной капитан второго ранга Владимир Ильич Борцов пожал мне руку и полез на хилые леса, к самому куполу.
Я развернулся и опустился по меловой тропинке вниз, к машине. Оттуда, с луговины, ещё раз глянул на меловой утёс.
Церковь выглядела совсем готовой. И Солнце-Ра стояло ровно над нею, словно притягивая и зовя её сорваться ввысь.
И прошли очень, зима и весна. Жизнь закрутила меня, забросила за тысячи километров, и я упустил из памяти и Володьку Борща, и его радиоактивный бред.
Но когда в июле оказался на своём хуторе, то никакой церкви на меловом утёсе я не увидел. Не веря себе, я взбежал... да что там вбежал – влетел на старую стройплощадку, но там была только высокая молодая трава.
Ни вмятины, ни гвоздя, ни дощечки.
Чертовщина.
И спросить не у кого – пуст хутор.
Я несколько часов бродил кругом. Не может ведь так бесследно исчезнуть храм, пусть даже и нелепый.
...исчез.
В райцентре директор рынка Лидка Биденко заварила зелёный чай, подвинула мне чашку:
– Говорили, что Борщ вернулся в Крым, где служил. Там у него вроде и квартира. Не знаю, я его не видела с осени.
– А церковь?
– Ой, не смеши меня. Какая там церковь? Ветер дунул – она и рассыпалась.
В кабинет заглянула щуплая женщина в фартуке, пискляво проскрипела:
– Лидия Никитична, не управлюсь я до вечера. Ты б мне помощника какого прислала.
Моя собеседница буквально взорвалась:
– Где я тебе помощника возьму? С осени на рынке ни одного бомжа не осталось. Провалились они, что ли? – Словно спросила она себя.
Директор ногой от стола толкнула дверь, и она захлопнулась перед носом работницы.
...
(Журнал "Грани эпохи",№ 72, зима 2017-2018 гг.)