Из Луганска в Донецк
"Дорожному путь не угроза" (русск. пог.)
Я гостила тогда в городке Каменске-Шахтинском Ростовской области у родственников, и случайно узнала, что Донецк – это рядом… Он и был рядом, только это был маленький российский городок в Ростовской области, на границе с Украиной. Я же вообразила, что это другой Донецк, столица Донбасса! Возмечтала пересечь рубеж, и там, недалеко, найти «девчонок», с которыми тридцать пять лет назад, на заре юности, училась вместе в молочном техникуме, в Курганской области, селе Чаша Каргапольского района… «Если не сейчас, то когда?» - подумала я, и решилась. Человек-то я легкомысленный…
В Луганскую область я въехала через известный теперь таможенный пункт Изварино. Тогда, в 2005 году, таможенники были не агрессивные, а жалкие. Когда не к чему было придраться, откровенно клянчили «хоть на бутылку горилки». Мы не давали. Зачем давать? Ведь мы въезжали в братскую страну. На Украине мы почти как у себя дома!
Первый пункт пребывания – Луганск. Город красивый! Весь в цветах! Между тем, я спешила. Однако, какое разочарование, зачем давать городам одинаковые названия? Еду дальше. Развернула карту, которую всегда беру в дорогу. Раньше надо было! Ба! Да у них тут, на Украине, и свой Свердловск есть! Ну, дела!
Макеевка, Новосветловка, Счастье, Дружковка, Горловка, Ясиноватая… Все названия знакомы ещё со времён изучения истории Великой Отечественной Войны. Краснодон, Дебальцево, Саур-Могила, Енакиевка…
Везде, в каждом маленьком городке, памятники и стелы над могилами погибших солдат в Великую Отечественную войну. Их великое множество. Ещё в школе запомнила, что при освобождении Славянска от фашистской нечисти, легло 85 000 наших воинов…
Восемьдесят пять тысяч!.. Слава настоящим героям!
Делаю несколько пересадок с одного автобуса на другой. Отчего такие старенькие автобусы? Они переполнены, и дребезжат на ходу. Вокруг степи, жёлтые, высохшие травы. Всё это – заброшенные колхозные поля, прекрасные украинские чернозёмы, на которых раньше до горизонта колосилась пшеница…
Но вот и Снежное. Это красивое название я помнила всю жизнь. Девчонки – Люда Приходько и Люба Венедиктова – отсюда. Я надеюсь их разыскать! Спешу в паспортный стол. Рабочий день закончен. Что? Как закончен? Я – из передачи «Жди меня»! Двери и сердца для меня распахиваются. Несколько минут, и я узнаю, что таких в Снежном… нет. Но были! Приходько сменила три фамилии, и теперь Носкова. Уехала в Курган. Так это же рядом с Петропавловском, где я живу! А Венедиктова перед отъездом так и осталась на девичьей.
«Конечно, ведь прошло сорок лет» - Сочувствуют мне сотрудники паспортного стола, довольные, что приобщились к такой знаменитой передаче. Поверили!
Я не сдаюсь. Узнаю, как проехать на почтовое отделение «Запрудное», сверяясь то и дело с ветхой записной книжкой, разыскиваю улицу Большевицкая, 48.
Это оказывается неказистый старенький домик, белёный снаружи. Так вот где родилась и жила когда-то моя подруга! На стук в калитку никто не отвечает. Я встаю ногами на лавочку у ворот, и разглядываю домик, сарай, колодец, дворовые постройки. Подходит сосед, от него узнаю, что здесь давно живут другие люди, а кого ищу я – уже забыли. А улица Шахтная вон в той стороне!
Иду искать родительское поместье другой подруги. Какой хороший дом! Бревенчатый. Надёжный забор, крепкие ворота закрыты на замок. Во дворе – раскидистый грецкий орех. Под ним – множество упавших орехов. Наверное, несколько мешков. Настойчивый мой стук и громкие крики не находят отклика. Лает собака. Какое-то всё неприветливое.
В соседнем доме вышла по своим делам хозяйка. Я настойчиво подзываю её. Неохотно подошла, оставаясь за своим забором. На мой вопрос, отвечает:
- Так Света дома. Только она никому не открывает. Люба ей не велит.
- А где живёт Люба?
- В Торезе.
- Мне нужен адрес. Я из Казахстана, - волнуюсь я.
Соседка своим способом вызывает Свету, сестру Любы, которую я ищу. Та выходит с мешком, начинает собирать орехи. Адрес давать не хочет – не велено.
- Что же вы не откликаетесь? И собака лает, а вы будто не слышите. Я из Казахстана. Мы с вашей сестрой вместе учились в техникуме! Не виделись сорок лет! – продолжаю волноваться я.
Невозмутимая Света продолжает собирать орехи… Наконец сдаётся на уговоры мои и своей соседки, заходит в дом, и записывает адрес сестры, выносит.
Я и разочарована, и обрадована. Ясно одно – надо спешить на автобус в соседний городок. Если не успею, здесь меня переночевать не оставят…
Иду по Снежному. Что-то мрачновато здесь и черновато для города с таким названием. Старенькие домишки, повалившиеся заборы, тощие собаки, какие-то странные люди с вымазанными лицами и мешками за спиной.
Вокруг городка дымятся терриконы отработанной породы. Они выше любого многоэтажного здания. На их склонах копаются жалкие фигурки, по камешку выбирая куски антрацита из пустой породы. Так вот чем заполнены мешки!
Там, на терриконах, очень опасно. Внутри террикон горит, и потому в любой момент можно провалиться в огненное пекло с температурой доменной печи. В таком случае, спасения нет. Но чумазые взрослые и дети надеются заработать. Они стучатся в дома и предлагают купить жалкий мешок. А раньше эти же люди носили гордое звание шахтёров, и уголь каждому от шахты бесплатно подвозили на самосвалах!
Дожились… Плохо нам было при Советской власти…
Тогда, в 2005 году, я жалела украинцев за нищенскую жизнь. Казалось, что уж хуже ничего быть не может. Но прошло 15 лет, и оказалось – может… Теперь разрушены почти все виденные мною города…
Темнеет. Совсем темно. В больших зданиях на улице, по которой я иду уже в Торезе – и это странно – светятся только по нескольку окон. В пятиэтажном здании – всего квартир шесть. И на улице темнотища.
- А почему в городе так темно? И в домах мало света… _ Обращаюсь я к случайной прохожей, пожилой женщине.
- Так все уехали. Кто за границу, большинство же – в Москву. А оттуда – гробы да урны, гробы да урны приходят… - горестно сетует женщина.
С Любой Венедиктовой я всё же повидалась, а сейчас год 2017... Я позвонила по старинному, сохранившемуся у меня телефону, в Торез. Удивительно, но телефон не изменился. Вот только Люба изменилась... Она жива, но ни подойти к аппарату не может, ни поговорить. За ней ухаживают...
Нам всем УЖЕ по семьдесят...
Или ЕЩЁ?..
На фото: Вообще-то я здесь на станции "Киев", 2017 г.