В округе озерко Чёртово копытце не пользовалось никакой славой, зато антиславы было достаточно. И памяти лишает того, кто в нём искупается, и удачу заберёт, и всякой иной напасти не пожалеет для храбреца.
Находились и те, кто втайне пробовал задобрить озерцо. Попробовал, как-то ни исходе поздней осени и я. Прихваченную инеем, поздно выцветшую розу на вытянувшемся стебле сорвал в полисаднике и вскоре был на берегу. Вода, остывшая, затаившаяся пугала прозрачной глубиной и неясностью очертаний дна. Толком и не сформулировав свои желания или ожидания, бросил розу в воду, сопроводив: «Это – тебе!».
Снова попал на озеро недели через три-четыре, когда морозы нанесли первый визит и затаились, наблюдая за результатом.
Среди белого безмолвия, погода случилась безветренной, в небеса смотрело окно – гладь замёрзшего озера. Сеть малых и побольше трещит покрывала лёд то ли паутиной, то ли мозаикой. Не удержался и ступил на ледяной паркет. Метрах в пяти от берега вмёрзла роза. Та самая. Вокруг, казалось, хаотично растрескался лёд. Лишь став над цветком, увидел, что трещины сложились в силуэт руки, протянутой из глубины к стеблю, да поглубже - в прочерки копны волос.
Уходя, знал, что мой подарок принят, что приняла его русалка. Всю долгую дорогу домой шёл, улыбаясь. Сны ночью снились яркие, цветные, а вот о чём – не припомню.