Я дотяну до ломкого апреля
в берлоге каменной заснеженных домов,
а под капель пойду шагами мерить
твой срок, распутица беременных холмов.
Бродяжить буду от ступней до лика
и голым плавиться в кипящих венах рек.
Глаза впитают солнечные блики,
И ливни скатятся по тонкой коже век.
И распахнут мне двери континенты,
на Юг, на Север мне, на Запад, на Восток.
И весь, как есть, запас дорожной ленты
дружище шар земной раскинет мне у ног.
Я помашу рукой жилищу финна,
потом потопаю в морскую благодать –
к волне с улыбкой на лице дельфина
я с поцелуем буду долго приставать.
Я обниму по-братски Джомолунгму,
в индусском рубище шагну в священный Ганг.
И в океан под парусом Колумба
уйду к Америки зелёным берегам.
Гитар гавайских голос бирюзовый
откроет таинство бессмертия души.
Умру в блаженстве и воскресну снова,
вдыхая музыку, спешить, спешить, спешить.
Привет, Айдахо, Теннесси, Огайо.
В Каньоне гулко – можно духов вызывать.
Мне б, в Эквадор по Мексике шагая,
джинсу техасскую о кактус не порвать.
Горяч от танго воздух в Аргентине,
а в Рио – самбы полыхает карнавал.
И снова бег крылатой бригантины
разрежет надвое навстречу бьющий вал.
И там, где был, и где ещё я буду,
есть в многоликости связующая нить:
везде в одном похожи очень люди ,
в великой данности – умении любить.