Андрей Васильевич и Степан Борисович, двое друзей, сидели в кафе и неспешно друг с другом беседовали.
"Вот взять нашу жизнь - ведь всё же непредсказуемо в ней." - начал Андрей Васильевич: "Ты родился, живёшь, имеешь те или иные достижения и обстоятельства и думаешь о будущем. Но ведь никто не скажет, что в нём будет. Да и будет ли оно вообще? Ведь всё может обвалиться - мгновенно, внезапно и невзначай. Все планы - любые, от самых малых до самых грандиозных, могут стать попросту пустотой, рассыпаться, исчезнуть, как мыльный пузырь. Любые прогнозы туманны и размыты. Как узнать, что нас ждёт? Никак в сути. И ведь нет совершенно ничего определённого, однозначного и обобщающего. Ничего. Совершенно."
"В последнем не соглашусь. То, что всё обвалиться может, это верно. Так чаще всего и бывает. Гибнет всё намеченное обычно. Однако определённое и обобщающее всё же имеется - это смерть. Это единственное характерное для любого будущего - для всех людей, здесь живущих. И этот факт соизначально в голове засевшим быть должен - что не вечно ничего и не навсегда всё тут имеющееся. Это единственное однозначное и точное. Остальное - дело деталей: как умрёшь, когда, счастливым или нет, успеешь осуществить намеченное или не успеешь. Только смертность к достоверным данным относится, к основополагающим. Всё прочее - обстоятельства. От них тоже многое зависит, порою даже большее. Их не предскажешь, не угадаешь. В них и разнимся все. А смерть, она, единит, сближает нас. Печальное единение, но иного, увы, попросту не дано."
"Безысходная данность, выходит. Но хоть какая-то определённость. Точнее единство. А определённости таки всё же никакой всё равно." - протянул Андрей Васильевич и, уныло опустив глаза, удручённо отвернулся к окну.