Когда экипаж был сформирован, из всех офицеров, ещё шесть человек были холостяками. В масштабах экипажа, к тому времени уже сыграли три свадьбы. На всех было интересно и весело, но сейчас буду повествовать о свадьбе небезызвестного Олега Б. нашего командира вычислительной группы БЧ-2.
Дело было в Северодвинске. 1984 год, лето. Ходовые испытания в самом разгаре. А тут загрузили первые ракеты, начались испытания ракетного комплекса. И вот в это самое время надумал жениться наш вычислитель.
Мы вышли в Белое море на стрельбу. Отстрелялись без замечаний. Всех гражданских спецов, кто выполнил свои свои задачи, пересадили на корабль обеспечения, а с ними и Олега, чтобы у него было время подготовиться к торжественному мероприятию. Мы же, ещё три дня морячили.
И вот, в субботу, по большой воде, лодка легла на "ЭРБЕЭНОВСКИЕ" створы и мы стали заходить в Северодвинск. Оперативный базы приказал швартоваться в порту, а в завод нас, мол, перешвартуют завтра. Старпом вступил с ним в переговоры и популярно объяснил человеку, что так делать нельзя, потому что у нас СВАДЬБА! Оперативный был мужик понятливый, и тут же приказал идти в завод, и становиться к дебаркадеру. После швартовки и наведения образцового порядка, почти весь офицерский состав был отпущен на берег, для приведения уже самих себя к торжественному мероприятию.
Я и штурманёнок, пришли в свой гостиничный номер, и стали самым тщательным образом готовиться к свадьбе. Погладили белые рубашки, брюки, тужурки. Помылись и побрились. В меру освежили себя парфюмом. Махнули по соточке. В общем, сделали всё так, как и подобает офицерам.
Приехали к ресторану. О, это был знаменитый ресторан "Белые ночи", кратко в народе называемый "эРБээН", и расшифровывающийся немного по-другому. Народ собирался группами, некоторые были с жёнами. Мы стояли в стороне и курили, ожидая приезда молодожёнов.
Вот к ресторану подкатила украшенная машина. Старпом всегда остаётся старпомом, поэтому он сказал нам:
- Хватит курить! Идите, встречайте молодых!
Я выпустил струйку дыма, и шутливо, но с серьёзным лицом сказал:
- Владимир Васильевич! Здесь Вам не плац!
Это надо было видеть, он обалдел от такой дерзости.
В общем встретили молодых. Цветы, подарки. А потом все прошли в банкетный зал. Разместились согласно штатному расписанию в порядке значимости. Ну, а дальше, сами понимаете, зазвучали тосты, поздравления... Третий - "За тех, кто в море!" Собравшиеся подрасслабились, и началась, хорошо организованная пьянка. Дело к вечеру. Надо было что -то решать с дальнейшей культурной программой. Я вошёл в большой зал, осмотрелся... И, удача! За одним из столиков увидел свою хорошую знакомую. Она была с подругой в компании с какого-то капитана 3 ранга. Я подошёл,поздоровался, представился и был приглашён в компанию. Посидели, потанцевали, а потом решили покинуть это уютное заведение, тем более, что свадьба вступила в завершающую фазу.
Выйдя из ресторана, мы пошли проводить Наташину подругу и бравого "каптри". Прогулялись с ними до центра города, а потом сели в автобус и поехали на к ней домой. Нам и надо-то было проехать три остановки, но маршрут проходил мимо "Белых ночей". Подъезжаем к ресторану и я вижу картину Айвазовского " Приплыли". На остановке стоит наш начхим, пьяный в дым, склонив буйную головушку на плечо своей молодой жене. А рядом, в слезах стояли жена старпома и жена "комдива три". Они увидели меня и стали призывно размахивать руками, показывая своими жестами, что я им очень нужен. На время простившись с Натальей, и пообещав вернуться, я поспешил на помощь.
Плачущие женщины рассказали мне грустную сагу. Оказывается, старпома и "комдива три" забрали в милицию за нарушение общественного порядка. Видите ли, они, как коты, захотели пометить стенки задворков ресторана. Вот там их и сцапал наряд милиции, будь она неладна. Их посадили в ПМГэшный уазик и повезли в отделение. Так описали произошедшие события жёны мучеников. Надо сказать, что северодвинские милиционеры питали пролетарскую ненависть к господам офицерам.
Надо выручать боевых товарищей. Голосую, останавливается жигуль, и мы всей компанией едем в отделение милиции. Там выясняется, что три минуты назад их отвезли в комендатуру, так как они военные. Едем за ними.
В это время в комендатуре разворачивались следующие события. Боря был в форме, поэтому его без разговоров заточили в камеру. Старпом - в гражданском костюме, и начальник гауптвахты, древний, как мамонт, в чине старшего лейтенанта, долго выяснял, кто он есть и убедительно просил Владимира Васильевича проследовать в камеру. Но тот орал на комендатурскую братию и категорически отказывался выполнять любые указания.
- Я старпом! Вызывайте командира! В камеру не пойду! И тут он увидел меня.
- Подтверди ему, что я старпом!
Моё подтверждение ни к чему не привело, хотя я и был в форме, но звёзды на погонах были ещё слишком маленькими, поэтому мои слова не имели большого веса. Тогда было принято решение известить командира о вышеописанных, во всех смыслах этого слова, событиях. Ловим такси, и снова всей компанией едем к командиру.
Домой к командиру я пошёл один. Остальной балласт был отправлен по домам, благо, жили рядышком.
Дверь открыла жена командира и немного удивилась, увидев меня.
- Юра, что случилось? - был задан вопрос.
Я сказал, что старпома и Борю забрали в комендатуру и необходимо срочно поговорить с командиром. Пришлось немного подождать. Вскоре открылась дверь ванной комнаты, и передо мной предстал кэп. Капитан первого ранга Геннадий Иванович Р. был очень серьёзным и представительным. Выслушав меня, он сразу понял ситуацию и без лишних вопросов сказал:
- Аля! Форму!- жена принесла форму, и он стал одеваться.
Когда я уходил из комендатуры, дежурный по комендатуре предложил мне, для успешного разрешения вопроса, взять с собой "ноль-пять"спирта. Об этом я сказал командиру. На что он сказал ещё одну фразу:
- Аля! Налей "ноль-пять"!. Без лишних вопросов бутылка была наполнена спиртом. Я взял данный эквивалент всемирной валюты и аккуратно засунул в рукав тужурки, чем вызвал восхищение Алевтины Петровны, замечательной женщины, ангела-хранителя всех холостых офицеров экипажа.
В комендатуру поехали с командиром вдвоём. Увидев начальника гауптвахты, командир представился и сказал, что пришёл забрать своих офицеров. Наш старпом оказался настоящим бойцом, за пять минут до нашего прихода, он очень далеко послал начальника гауптвахты, и прорвав противолодочный рубеж, покинул стены каземата. Оставался Боря. Дежурный открыл одну из камер и пред нами предстал лучший командир третьего дивизиона рпкСН К- 51 имени "Двадцать шестого съезда КПСС". Вид, конечно у Бори был удручающим.
Вопросы с комендатурскими были решены, и мы направились в сторону проживания и подальше от застенок гауптвахты. Машину искать не стали, шли пешком. Командир вёл себя спокойно, не бушевал и не ругал Борю. Да и грех было его ругать, потому что он постоянно смотрел на свои руки и жаловался, что менты отдавили все пальцы сапогами, когда сажали в машину. Он же сопротивлялся. Пройдя половину дороги, я спросил командира:
- Товарищ командир! Я Вам ещё нужен?
- Нет! Можешь быть свободен.
Но у меня ещё оставалась бутылка спирта, мы же её не отдали (Не за что!), и надо было её куда-то определить.
- Что с бутылкой делать? - спросил я у командира.
- А тебе она не нужна? - вопросом на вопрос ответил он.
- Нет, у меня мероприятие, - не пойду же я к девушке с бутылкой спирта, подумал я.
Командир всё понял, улыбнулся, протянул руку и забрал бутылку.
- Удачи! - сказал он.
Я же, поспешил навёрстывать упущенное время.
P.S. У нас в экипаже, да и на флоте было принято обращаться друг к другу по имени отчеству, если обращались к командиру, то говорили: "Товарищ командир!" Причём, произносить надо кратко и быстро: "Тарищ командир!" Но если ты прокололся перед командиром или он тебя чем- то огорчил, то к нему обращались по-уставному, называя полностью воинское звание. Мои мичманы и матросы, а впоследствии и офицеры, обращались ко мне: "Командир" или по имени отчеству, сердились мы друг на друга крайне редко. Все-таки это экипаж подводной лодки, а не окопное подразделение.
И всё это уходит корнями в далёкое прошлое. Таковы традиции на флоте. Тем флот и силён!
Жаль, что с приходом "дворцовых" министров обороны, на флоте и форма стала претерпевать изменения. Не знаю, какими стали отношения между личным составом, но думается, что такого, как было раньше, уже нет. Хотя отношения, даже среди офицерского состава резко изменились с появлением больших подводных ракетоносцев. Об этом расскажу позже.
Слава морякам подводникам!