Джек и Черныш

               
         - Ой, как же есть хочется. Да и мокро везде. И почему я не лабрадор или на худой конец не немецкая овчарка.  Но ведь я тоже симпатичный. Вчера в лужу смотрел: рост, что надо, правда – худооой. Но мама всегда говорила: « Были бы кости, а мясо нарастет». Эх, сейчас бы косточку. И чтобы на ней мясо было. И я симпатичный – белый с пятнами. Правда, белым я был давно, когда мама умывала. Маму я с детства не видел. Один раз ушла и не пришла. Эх, жизнь собачья. Да чего ж в меня метлой тыкать и орать... Что, твой газон засохнет, если я на травке поваляюсь. Тут мягко, не то что на асфальте. Всё, надо удирать, а то ещё прибьют. Был один порядочный дворник, иногда даже косточки подкидывал. Добрый был.

        Наверно, съели его. Не зря же мама говорила: «Лучше быть злым и сытым, чем добрым и голодным». Это когда мама с другими собаками дралась за съестное.  Но с людьми злым быть нельзя... Этого люди не потерпят.   Есть хочется, в животе бурчит.  Вернее, где – то внизу бурчит. Мой живот давно к хребту прилип. Побегу я туда, где домики маленькие.

        Там и еды больше можно найти, и люди добрее. А вода с неба все льется, льётся, совсем уже я замерз. Ну вот, наконец, маленькие домики, а вот и дырка между досками. Можно протиснуться.  А под лавкой можно дождь пересидеть,   до чего ж есть хочется. Только начал согреваться, глаза закрыл, нос хвостом прикрыл, скрипнула дверь  и вышел человек. Не в штанах, а в юбке. Это хорошо. Обычно эти люди, которые в юбках, добрее.

        Лишь бы визжать не начала. Увидела меня, подошла. Спрашивает: «Ты замерз, песик?». А то не видно, как трясусь от холода. Повернулась, в дом зашла. Вышла, в руках миска. И пахнет так вкуууусно. Поставила перед моим носом. Мол, ешь, пёсик. Знаем мы эту доброту. Когда мы маму потеряли, нас четверо было. Два братика и две сестрички. Я самый маленький был. Меня вечно от еды отпихивали. Обижался сильно, а зря.
            Увидел нас человек один, вынес такую же миску. Молоком пахло. Отпихнули меня родственички и всё сами съели, даже миску вылезали. А потом скулить стали, на месте вертеться. Умерли все. Я испугался, в кусты забился. Вот как сейчас. Ну до чего же пахнет, сил моих нет. Ладно, хоть сытым помру. Слопал всё, в воде теплой плавали кружочки белые, с мясом внутри. В сон потянуло, наверно помру, хорошо, хоть не больно.

            Проснулся, выглянул из – под лавки. Солнышко светит, тепло. Встал на лапы... А ведь я ЖИВОЙ.  И в миске что – то есть. Каша с костями!  Вдруг слышу: «Ну что, собакин, вкусно?». Смотрю, человек стоит.  В брюках!!! Удрать не успею. Что  делать? Брякнулся я на спину, лапы поджал, глаза зажмурил.  И вдруг чувствую, рука меня  почесывает, приятно так. Приоткрыл один глаз: человек улыбается. «Ну ты и собакин. Хитрюга. Совсем как жук, мёртвым притворился». Тут этот подошел, который в юбке.  Говорит этак участливо: « Он наверно, домашним был, потерялся». Я от удивления оба глаза открыл, но молчу. Домашним так домашним, лишь бы кормили.  Начали они разные слова говорить, и вдруг я понял – они же кличку мне подбирают! Как то мне старый пес сказал, что если люди дают собаке кличку – значит, будут кормить. А если ещё и ошейник наденут – то всё, пёс уже хозяйский.  Лишь бы на цепь не посадили. Сажать вольного пса на цепь – это безпредел. На воле голодать и то лучше. Но пока цепи нет – можно и здесь пожить. Тут я хвостом вильнул, а люди обрадовались.      

      « Он откликается на кличку Джек». Ну что ж. Джек так Джек. Я не возражаю.
Лишь бы на цепь не сажали. Стал я у них жить. Даже поправился. Живот от хребта отклеился. Даже узнал их клички – Ирина и Женя. Ирина ходит то юбке, то в брюках. В основном она меня кормит. Я понял, что это – хозяйка, она мельче Жени. У нас, у собак, тоже так. Женя мне сделал укрытие. Большое, теплое, с крышей. Будкой называется. Здорово в ней лежать и смотреть, что во дворе делается. Лежу,  вижу – на лавке через забор чудовище сидит. Большое, белое и толстое. А вдруг оно на хозяйку нападет? Бросился я на него, стал зубами рвать. И победил! Только все белое вокруг стало, как зимой.

            Тут дверь скрипнула – вышел человек в юбке и сразу начал громко кричать. Хорошо, что я успел спрятаться. На крик и мои хозяева вышли. Слушали – слушали и в дом обратно ушли. Но я понял, что они недовольны тем, что я расправился с чудовищем. Но почему? Я же их защищал.  А вдруг оно было ручное? И я ошибся. Залез под скамейку, голову на лапы положил и начал думать. Некоторые люди считают, что собаки думать не умеют. А вот и нет, только мы чаще думаем картинками.  Ничего не придумал.

            У меня был лаз под забором, через который я бегал гулять. Как – то гуляя, набрел на будку, где лежало много вещей. И среди них было одно чудовище, похожее на то, что я победил. Взял я его в зубы и потащил. Оно большое и тяжелое, еле дотащил до скамейки. Забился в кусты, смотрю, что дальше будет.  Вечером вышел из дома тот же человек и начал кричать. Думаю, всё. Выгонят меня, хоть бы не побили. Отвык я уже от палок и пинков. А тут и мои люди появились. И все стали издавать странные звуки. Я уже знал, что это так они смеются, когда им хорошо и весело. Когда мне весело, я бегаю за хвостом и лаю. А они тоже смеются.

           Слышу, мой человек зовет ласково так: « Джек, Джек!». Что  делать? Палки в руках нет. Вылез из кустов, пошел к ним, хвостом виляю. А меня погладили и ошейник надели. Всё, теперь я хозяйский...  Так и зажил я, в тепле и сытости. Ирина со мной теперь гуляет в парке.  Я очень люблю в снегу кататься. Это так здорово, попрыгал, поиграл на холоде и в тёплую будку!  Однажды мы уже шли домой, как я увидел черного щенка. Он был худой и дрожал от холода. И тут я себя вспомнил: ведь тоже голодал и мерз. Ночью мне не спалось - всё время картинки с чёрным перед глазами были. Не выдержал я: пролез через подкоп на улицу и в парк побежал. Нашёл там бедолагу, привёл домой и в будку пустил погреться. Она у меня просторная. 

            Утром хозяева увидели моего гостя, только головой покачали. Уж слишком он жалкий был, всё время кашлял. Стали его кормить и лечить, ошейник одели. Мне даже обидно немного было: ведь я так старался, чудовище победил, а ему ошейник раз и одели. Ну ладно, я большой, а он маленький.  Назвали его Черныш. Он такой хитрый, когда я дерусь с другими собаками, за меня прячется. Но никогда не бросает, настоящий друг. Раны зализывает и домой ведет.