Человек уныло шел по коридору в сопровождении вооруженных людей. Его конвоиры следовали за ним шаг в шаг, не давая никакого пространства для маневра. Стук сапог разрывал тишину залов, покоящихся в знойном молчании. Впереди не ждало ничего хорошего, но назад дороги уже не было. Двери перед процессией открываются, и человек предстает перед дожидавшимся его высоким собранием.
– Его величество король Аделард, владыка земель Стереалии и Бертиса, верховный правителя Ливра... – раздалось в воцарившемся молчании, когда опаздывающий величаво прошествовал к своему месту.
Вездесущий мажордом облегченно вздохнул: наконец-то пляски перед собравшимися знатными персонами можно прекратить. Аделард хмуро оглядел собрание, отметив отсутствие одного приевшегося лица – он поманил Жерара, чтобы тот дал краткий комментарий.
– Герцог Силурейский отбыл со своими людьми на границу – заявил, что там от него больше пользы, – прошептал мажордом, пока звучало перечисление титулов присутствующих.
– Хоть у одного хватило мозгов заняться делом, – едко бросил король.
Наконец, голоса затихли. Повелительным жестом Аделард отправил все лишние уши куда подальше. Слуги засуетились, заканчивая приготовления стола, который специально ломился от угощений – но по глазам короля было видно: добро отведать их прозвучит не скоро.
– С хороших новостей начинайте, – робко бросает он.
– Барон Тирри – полноправный властитель в землях Эбери, а над замком поднят флаг Стералии, – гордо заявил герцог Ангуленский, вызвав воодушевленные хлопки. – О самозванце-Нихеле никто уже не вспомнит.
– Солдат сколько область выделить может? – охладил его Аделард.
– Две сотни, полагаю, – пыл герцога слегка поубавился. – Сотню – гарантировано.
– На границе столпотворение скоро будет исчисляться сотней тысяч, – пробормотал король, окончательно прогнав радость маленькой победы. – Пробегаемся по основным вопросам, потом детально их рассмотрим.
– Большая часть войск либо отдыхает с марша, либо на подходе к Ливру. Там собран кулак, который Стералия не видела за всю свою историю, – снова начал вещать герцог Ангуленский.
– Что с Ливром?
– Кловис успел установить в городе свои порядки, – подал голос барон Гийем, занимающий посредственную должность связного между собранием Ливра и Стералией. – Пусть времени у него было немного – но он успел найти предлог обезглавить город и назначить лояльных людей наместниками. Так что о бунте можно не беспокоиться.
– До поры до времени, – пробубнил герцог Ангуленский.
– Так же, – игнорируя чужие вставки, барон продолжил, – он мобилизовал две трети стражи, заменив их нашими солдатами. Бунтарям просто не на кого сделать ставку: они в меньшинстве.
Собрание ничем не заполнило взятую им паузу, обескураженное его радостью от сложившегося положения. Если кто-то за столом и считал его разумным человеком, свою промашку он уже осознал.
– Люди Ливра будут на самом острие атаки: у них не будет иного выхода, кроме как подчиняться приказам.
– Численный перевес пока у нас, но поступают донесения о значительных подкреплениях, подходящих к противнику, – подождав, пока сумбур, посеянный в воздухе бароном, рассеется, слово снова взял герцог Ангуленский. – Их войска уходят из Сфотца. Я не буду тратить время на долгие введения, поэтому выскажу то, что обитает в мыслях многих. Боюсь, нам все же следует рассмотреть предложение союза Корлея и Ормайола...
– Корлея и Ормайола? – рявкнул король. – Не Корлея и Ормайола, Франсуа, а этого выродка по имени Гристан, который узурпировал власть! Омерзительно, что ты даже допускаешь мысль о соглашении с этим безродным выскочкой.
– И тем не менее...
– И тем не менее, внимательно вчитываясь в текст его посланий, видим, что он требует беспрекословно сложить оружие и покориться его воле!
– Сир, боюсь, вы упускаете из виду тот факт, что соглашение гарантирует местное управление, лишь назначает Гристана безоговорочным главой союза.
– Местное управление? Ты говоришь о том, Франсуа, чтобы превратить Стералию в жалкую провинцию, как на то согласился Ормайол! Если за этим столом не прозвучит дельное предложение – вылетишь отсюда с клеймом изменника!
– Как бы мы не маневрировали – у противника больше сил, – упрямо молвил опальный герцог. – Введена в строй большая часть резервов. Наш единственный козырь – это генерал Кловис и его опыт.
– Не совсем так, – промолвил молчащий доселе герцог Сейольский и тут же затих, вдруг испугавшись своей смелости.
– Огюст, не стоит обрывать себя на полуслове, – нервно бросил Аделард.
– Ваша дочь, сир, принцесса Иолэйнд. Это тоже наш козырь.
– Я не собираюсь выдавать ее за безродного выскочку, – рявкнул король. – Да и не пойдет Гристан на такие соглашения, когда его войска у нашего порога.
– А я не про него говорю, – покачал головой герцог, и тут его словно прорвало: он опасался, что кто-то его перебьет и идея затухнет. – Принц Ормайола до сих пор ни с кем не обвенчан. Пусть мы не усмирим Корлей – но оттянем войска его союзника и посеем смуту в их кооперации. Заметьте: король Трогди до сих пор никем не обнаружен, а Ормайол крайне заинтересован в том, чтобы вернуть себе контроль над бывшими территориями – они хотят заниматься Сфотцем, а не лезть на сильного соседа. Они понимают, что как только ввяжутся в войну с нами – Трогди нанесет удар. Поэтому им выгоден любой предлог, чтобы оставить войска в Сфотце – и тогда численное преимущество врага будет под большим вопросом. Таким образом мы...
– Мысль понятна, не надо повторять все по второму кругу, – Аделард корчился, подняв руку. – Речь идет о моей дочери. Это большая цена для ослабления противника. Надо укреплять свои силы – что с нашими союзниками?
– Герцог Рьёнский так и не дал ответа, – отозвался обрабатывающий его Жерар. – А остальные... учитывая ваш комментарий насчет Эбери, даже неудобно вспоминать.
– Сир, позвольте вставить слово, – учтиво подал голос посол Бертиса, как всегда неуютно чувствующий себя посреди знати. – Возможно, пришла пора вспомнить о нашем южном соседе.
– Вот и начались эти разговорчики о лучшей южной доле, – громко прокомментировал слова посла герцог Ангуленский.
– Сатренгард крайне обеспокоен ситуацией на наших границах, – не обращая внимания на ворчуна, докладчик продолжил. – Ни для кого не секрет, что аппетиты Корлея вряд ли будут удовлетворены нашим государством, коль их численное превосходство действительно сыграет роль. И владыка Сатренгарда понимает, что он – следующий, кто столкнется с этой армией.
– С каких это пор он стал таким паникером, не у вас ли заразился? – ехидно поинтересовался герцог.
– Первый шаг он уже сделал, – глубоко вздохнув, посол продолжил. – Мы получили донесение, что Сатренгард готов выделить экспедиционный отряд для надзора за ситуацией на нашей границе. Под своими флагами, но они доверяют командование Кловису. Разумеется, без колдунов в составе...
– Почему это соглашение улетело только в Бертис, минуя королевский двор? – сурово поинтересовался Аделард.
– Ясно, почему, – снова встрял герцог Ангуленский под одобрительный ропот остальных членов собрания. – Потому что уже видят Бертис как свою собственность. Под шумок соседа разграбить – благое дело.
– Все не так, – посол почтительно поклонился. – Сатренгард не понимает нашего устройства государства. Это один огромный город, окруженный лишь деревнями. Он и мыслит городами – видит Бертис и Стераль как разные государства, пусть и союзные.
– Ему следует побыстрее научиться воспринимать нас как одно целое, – бросил король.
– Совместные битвы этому только поспособствуют, – не унимался посол. – Сатренгард не ведет захватнические войны многие годы, но эта миролюбивость обусловлена лишь окружением, а не показательной наивностью. Им достаточно напастей на своих границах, чтобы еще стягивать войска на север. От полчищ Гристана они смогут отбиться только с нашей помощью – иначе капитулируют без боя, так как в противном случае их разорвут сразу с нескольких сторон.
– Как и нас, если враг осадит Развилку, – заявил герцог Ангуленский. – Мелкие пятна на карте решат, что сильный сосед дал слабину, и можно начать пировать.
– Откладываем вопрос, – вздохнул Аделард. – Я не хочу больше слышать слова о сдаче и поражении. Вас послушать – как куры кудахчете, когда лиса в курятник забралась. Мне нужны выверенные решения, а не фантазии, которые вы излагаете. Вижу, что выдавать их мы так и не научились, или просто от паники разучились. Будем тренироваться.
Тут король выдержал паузу, любовно оглядывая стол.
– Верноподданные мои. Вы привыкли к таким яствам – и даже в мыслях не допускаете, что они могут исчезнуть. Поэтому я хочу услышать от вас обдуманный план действий. На северной границе сосредоточены десятки тысяч воинов. И они выстоят против войск Корлея, против варваров Ормайола, против других кровожадных захватчиков. А вот что явно им не по зубам – так это голод. Думаем, как нам людей не заморить и поля не загубить – сколько мужиков с работ согнали.
Жерар едва заметно ухмыльнулся, когда напыщенные знатные особы принялись активно обсуждать проблему, весьма неожиданную на этом собрании. Они были похожи на перепуганных крестьян, узнавших, что их господин собирается проехать мимо замызганной деревеньки. Его хорошее настроение король так же мастерски растоптал, обратившись к нему с одним вопросом: "Как там посылка?"
***
"Называли их просто: "Хороводы камеников". Водили их диковинные создания, когда под сенью ночи, а когда и при свете дня. Множество пещер пронизывают горы, и коль приходит пора водить хороводы, выходят каменики с одной стороны склонов, чтобы погрузиться вниз с противоположной. И длятся эти танцы долгие дни, недели, а порой и месяцы – все вместе ступают великаны, единовременно покидая горные тоннели и столь же слаженно в них погружаясь. Пусть ужас и сковывает сердца путника, что увидит ожившие каменные громады – не трогают они никого, коль не тревожить их. Поверье ходит средь людей проверенное: с какой стороны назад великаны возвращаются – с той вести приходят. Война ли большая, бедствие ли – выходят каменики из недр земных и кружат в хороводе, от гор родных тяготы отводя".
Сказочник затих и захлопнул книгу – тихий звук эхом прокатился по предлинному тоннелю. Командир наемников, которому деревенские легенды рассказывались, призадумался. Пока отряд прохлаждался в селении под названием Селэсер, чернонарядый любитель историй вызнавал у его жителей малейшие сведения о каменных гигантах, разогнавших драконоборческий отряд. В тишине пещер снова раздался уже раздражающий звон цепей. Откуда-то снизу из полумрака прозвучал голос Арчибальда, в очередной раз утверждающий, что он закрепился на скате хода. Следом сказочник и бородач почувствовали, что стали медленно опускаться вниз в сопровождении мелких камней, вырванных из ровного ската когтями видоизмененных рук Фобоса. Отряд проник в один из лазов, через которые исчезали в недрах горы существа, называемые селэсерскими крестьянами камениками, чтобы выяснить причину их агрессивного поведения. Они были крайне обескуражены, когда вскоре обнаружили, что кажущаяся природной пещера вскоре обратилась подобием ствола шахты, уходящим в глубину под очень крутым углом. Сброшенный вниз факел может и достиг дна – но тьма поглотила его огонек задолго до этого. Идею метать вниз камни потяжелее Келласт сразу отверг. Скорее из-за упрямства, чем из необходимости наемники все же предприняли опасную попытку спуститься – по крайней мере, свято пообещали друг другу, что при малейшей трудности повернут назад. Чем дальше они продвигались вниз, обмотанные колдовскими цепями сказочника, тем более расплывчатым становилось определение этой самой трудности.
– Сдается мне, легенды крестьянские устарели, – проворчал тогда седобородый. – Постулат "не тревожить элементалей" явно следует переименовать в "не попадаться им на глаза".
– Полагаю, именно это они и имели в виду, – невозмутимо отозвался сказочник. – Знал бы ты, сколько ехидных колкостей я услышал, когда рассказывал про попавший в беду отряд Жерара. "Мы вот дома сидим – нас никто и не трогает" – явно родовой девиз Селэсера.
Парочка опустилась до того места, где Арчибальд бросил якорь, вонзив крюк, наспех скованный Келластом в посредственной кузнице деревни. Едва седобородый озвучил план спуска, как воин Цтейя разом перечеркнул мысли командира насчет использования для фиксации своего оружия – даже несмотря на то, что оно колдовское, а камень вокруг мягок словно глина. Тогда отряду пришлось возвращаться в деревню, переругиваясь о необходимости спускаться в мрачную бездну. Вцепившись в кусок цепи, закрепленный Арчибальдом, Келласт скомандовал копошащемуся где-то сверху колдуну продолжить спуск.
– У деревенских вообще существует поверье, что не следует покидать дома, когда начинаются хороводы – можно сгинуть.
– Вот уж нашли, чем удивить. Я после встречи с этими каменными дьяволами сам тебе подобных поверий понарассказываю – успевай записывать.
Мимо проехал Фобос, притормаживающий когтями о стенки хода. Заприметив группу, вонзил еще несколько шипов из своего тела в податливую породу, чтобы полностью остановиться. Келласт и сказочник переглянулись, после чего – отцепились от Арчибальда и заскользили в неизведанную глубину, пока закрепленные цепи не прервали их падение. Раздался лязг: это рыцарь выдернул крюк из породы, чтобы устремиться следом за ними в жадный зев пещеры.
– Никто не говорил, что покинувшие деревню были убиты элементалями, – возобновил разговор сказочник. – Тут все куда мрачнее.
Цепи резко дернулись – падение Арчибальда растянуло их на всю длину – от чего отряд проехал еще несколько метров, пока Фобос, нелестно отзывающийся сверху о сообразительности спутников, настаивающих на таком способе спуска, не прекратил непредвиденный съезд.
– Все окрестные деревни узнают о том, когда исчезает кто-то из горцев. И дело не в обмене новостями – нет. Тогда темная ночь разрезается жуткими огнями, появляющимися на вершинах гор, что, поговаривают, могут свести с ума, коль смотреть на них слишком долго. Понимает тогда семья пропавшего: больше они его не увидят никогда. И это всего лишь часть...
Пара снова достигла Арчибальда. Тот громким голосом заставил сказочника замолкнуть, чтобы поинтересоваться, как долго еще им предстоит эта бесконечная чехарда – Келласт решил оставить вопрос висеть в воздухе: если воин устал – пускай учится преодолевать свою гордость и начнет говорить о трудностях вслух. Обмотанные цепями сказочника, они уже долгое время (сколько именно мог сказать только пытливый Фобос, но тот предпочитал помалкивать) лениво ползут все дальше во мрак хода элементалей. Воин Цтейя свисает ниже всех, чтобы подстраховывать остальных на спуске, Фобос, как единственный, кто может безболезненно разрезать мякоть гор, фиксирует цепь сверху, сказочник колдовскими путями помогает тормозить и ускорять цепи, когда надо, а Келласт, как и должно командиру в таких ситуациях (по его мнению), просто висит мертвым грузом. Спуск не был отвесным и искушал гостей пещеры наплевать на безопасность и отправиться вниз в свободном падении; как назло стены не отличались сильными неровностями, грозящими оставить лихого наемника с переломанными костями.
– О чем я говорил, напомни? – сказочник нарушил паузу в разговоре, когда Арчибальд устремился вниз.
– Человек пропадал, когда огни на горе горели. И, дай-ка угадаю, на утро семья просыпалась в ужасе, так как им в окна таращился элементаль, в которого превратился потерянный?
– Это предположение столь же банально, сколь и мысль о том, что наша авантюра в принципе не может закончиться хорошо. Нет, я неспроста отметил, что семья никогда больше не увидит пропавшего. Но ходили слухи, что с гор люди возвращались, чтобы поведать несчастным крестьянам о сказаниях столь древних, что даже седые старики не могли припомнить упоминания о них.
– Ну-ка, давай какую-нибудь такую байку?
– Здесь загвоздка, – стушевался сказочник. – Никакой конкретики выудить не удалось. В принципе, большую часть сведений-то я получил от болтливого мальчугана – остальные жители не особо разговорчивые были.
– Значит, брехня, – злобно заметил Келласт. – Так же, как и россказни о минералах в пещере.
– Тут порода крепче становится, – проорал снизу Арчибальд, перемежая слова с ударами крюком.
– Полагаю, в скором времени предстоит возвращение назад? – равнодушно заметил Фобос.
– Фоби, в скором времени предстоит раскрыть тайну активности элементалей, – отрезал Келласт. – Не в наших правилах сдаваться, отступая назад, и бросать все на полпути.
– За исключением, разумеется, встреч с драконом, инцидента в Динги, таинственного голема в подземельях у Липаты...– сказочник не упустил возможности напомнить о славных подвигах отряда.
– Но при этом нам не чужд здравый смысл и трезвая оценка ситуации, – перебил его глава отряда.
– Если нас ждет поражение – шкатулка может сгинуть в глубинах пещеры, – затараторил в привычной манере Фобос, перенимая инициативу. – К тому же считаю необходимым напомнить о том, что данное мероприятие оплачено никем не будет.
– Ой, давайте завязывайте, – закатил глаза бородач. – Сами знаете, что нам необходимо обследовать это место.
– Знать-то мы знаем, но решение принимаешь ты, – строго заметил сказочник. – И важно, чтобы ты ответственно относился к своим промахам – такого я, увы, не наблюдаю.
– О, давай поговорим о промахах, – Келласт охотно подхватил новую тему. – А конкретно – о том, что один замечательный товарищ пропутешествовал от Ливра до разлома, вылавливая у себя блох.
Чернонарядый сразу же как-то приуныл.
– Михалыч, вот терплю-терплю, но если еще хоть раз придется комок шерсти выплевывать – так тебя прикладом огрею, что даже наш чудодейственный тебя не восстановит. Мы по ним уже можем весь путь до Ливра свой отследить.
– Твоя оценка моих возможностей радикально некорректна, – запротестовал Фобос.
– Ты мне, Фоби, вот что скажи... – пробормотал Келласт, желая поставить точку в конфликте переводом разговора в подвернувшееся русло. – Впрочем, Арчи, как там дела?
Седобородый не напрягал связки, адресуя вопрос находящемуся далеко внизу рыцарю.
– Арчи, как там дела? – повторил он уже куда громче.
– Сей камень тверд и неприступен – но натиск мой его сломит, – проорал воин. – Терпение иметь вам надо, тогда и спуск наш будет скор.
– Просто удостовериться, слышит ли он нас, – пояснил глава отряда и снова обратился к колдуну. – Раз выпала возможность занять нашего фанатичного друга благим делом подальше от наших разговоров, припомни-ка, что случилось, когда он увел четверку мужиков из Слипок, чтобы своего Счицимитля умилостивить.
– Тебе не стоит сомневаться в его словах, потому что он осуществил задуманное.
– Я не об этом. Что именно произошло потом? Дракон нас действительно не видел, потому что этот бог-луна нашего драчливого снизошел?
– Подробный анализ взаимодействий не проводился, если тебя это утешит.
– Ничуть, – покачал головой Келласт, крепче сжимая цепь.
– В таком случае должен заявить, что ты не единственный, находящийся в смятении. В обряде действительно была передача информации куда-то в небеса, а между двумя событиями: жертвой и тем фактом, что дракон не видел лунного света, есть связь.
– Фоби, поясни подробнее, пожалуйста!
– Нерационально. Цтейя, кем бы они ни были, судя по всему, запрятали в свои легенды и ритуалы столь колоссальные знания, что расшифровать их невозможно без долгого анализа: это все равно что описать запах рисунками углем.
– То есть, имело место обычное колдовство, а не вмешательство каких-то иных сил?
– Я этого не говорил.
– Не стоит отрицать возможность того, что произошедшее – лишь повторение сюжета общего сна. Кто знает, какое кошмарное колдовство было заключено в треклятой гостинице, – начал было чернонарядый, но тут их окликнули снизу.
Арчибальду удалось закрепиться на стене, и пара Келласта и сказочника устремилась к нему, оставив Фобоса в одиночестве. Когда же воин Цтейя снова исчез из виду, разговор продолжился.
– Сказать, что меня запутали твои вопросы – ничего не сказать, – заметил сказочник.
– Тут такое дело, Михалыч, – Келласт уставился в темноту, подбирая слова. – Я ничего не имею против, когда наш фанатичный приятель с пеной у рта бросается на противника или помогает разрешить скользкую ситуацию – словом, пусть в своей манере, но действует, как бы выразился Фобос, рационально.
– Колдовство имеет множество начал, – так и не поняв, к чему клонит командир, чернонарядый решает среагировать хоть как-то. – Как указал наш сколь мудрый, столь и странный друг, Цтейя могли преобразовать бесконечно сложные сплетения чудес в понятные ритуалы и молитвы. Это очень, очень древний народ: сейчас удачей считай повстречать мудреца, что слышал о них.
– Возьми Ормайол, – перебивая, седобородый решил зайти с другого края. – Почитают всяких духов, которых, похоже, никто кроме них не видит, а по сути все сводят к удаче. Или эльфов: поклоняются этим своим древнейшим, потому что их боги, увы, исчезли. А были ли они вообще никто сейчас и не скажет. Вот, Сатренгард тот же – считают свет одним из первоэлементов и всюду храмы строят этой... абстракции. В Стералии вообще молодцы: из нашего рода спутница Последнего героя, вот ей мы и будем молиться.
– Вообще-то у Стералии обширный пантеон, просто божеств не принято лишний раз поминать вовсе, – осадил собеседника чернонарядый, который, задумавшись, чуть было не выпустив из рук цепь, чтобы раскрыть одну из своих книг. – Продолжая твой список, есть государство, где поклоняются кукурузе – но это же не повод для беспокойства.
– Повод для беспокойства, Михалыч, следующий. Вначале были воздух, вода, земля и огонь. Из их смешения родилось мироздание, из них вышли элементали, простейшие и более совершенные, из них же вышли древнейшие, когда кора мироздания отвердела. И впоследствии, опять-таки из них, появилась всякая колдовская шушера, которую кто хочет богами называет.
– Каждый народ стремится к гармонии по-своему, согласно этому представлению и зарождает своих богов.
– Именно, потому что от самих богов куда ни плюнь не исходит ни одной искры творения – всюду обслуга да требования!
– Это не совсем так, слишком многое ты упускаешь из виду. Но, кажется, я понял, к чему ты клонишь. Опасаешься, что Арчибальд на самом деле демонопоклонник?
– Мы бы это сразу вычислили. Наверное. Я, Михалыч, опасаюсь того, что луна действительно может оказаться огромным светящимся ягуаром, которого надо поливать жертвенной кровью, чтобы он мог передвигаться по небу.
– Знаешь, – немного подумав, продолжает сказочник, – когда мы подходили к Развилке, возвращаясь из Липаты, книги подсказали мне одну поучительную историю о стране, где единого бога называют Эке – утверждают, что он один все вокруг создал.
– Ваше умение выбирать темы для разговора весьма занятно, – внезапно напомнил о себе Фобос. – Рациональнее окружение контролировать, чем болтать об абстрактном.
Чернонарядый встрепенулся, оглядываясь, будто после сна. Все тот же рукав пещеры трех метров в диаметре с неровными стенками, уходящий вниз под небольшим углом, поглощающая всех и вся темнота, разрезаемая двумя факелами: один держал Келласт, а вторым тускло сверкал Арчибальд где-то внизу. Созревающая в подсознании история о бесконечном спуске в адские бездны, самом по себе являющимся посмертной пыткой из-за своей вечности, куда-то потерялась, когда до его слуха донесся шум, исходящий сверху.
– Вы сами сказали, что мы отправляемся в проход, который элементали используют для спуска, – протараторил Фобос. – Не говорите, что текущий исход для вас стал неожиданностью.
Прервав на время ругань, Келласт было начал доставать свое ружье, пока сказочник все еще находился в состоянии ступора. Никто, кроме когтистого колдуна, не различал в темноте огромного камня (он подозрительно полностью совпадал диаметром с пещерой), что несся прямо на них – но все представили, что случится, когда они встретятся. Один только Арчибальд прервал попытки вбить крюк в стену и гневно уставился наверх, отбрасывая в стороны мелкие камни, летящие в голову. Грохот падающего потолка нарастал с каждой секундой, заставляя все внутренние органы сжаться в маленькие комочки.
– Вниз отправляйтесь, вы здесь бесполезны, – махнул рукой Фобос.
– Фоби, ты чего это геройствовать вздумал? – Келласт все же нашел время удивиться.
– Единственный, кто мог бы как-то помочь – это Арчибальд, но он фиксирует цепь. От твоих взрывов случится обвал, а наш чернонарядый спутник сейчас в прямом смысле связан по рукам и ногам. Предложенный мной вариант – вполне рационален. Более подробные выкладки моих измышлений я приведу после, потому что до контакта осталось семнадцать секунд.
Без лишних слов сказочник ослабил цепи, и они на пару с Келластом полетели вниз. Фобос удовлетворенно кивнул, поставив отмеченный данный этап решения проблемы, и перешел к размышлению над следующим: что делать с несущейся на группу глыбой. Грохот нарастал.
– Что случилось, да будут прокляты кости ваши? – проревел Арчибальд, когда тяжелая ноша пролетела мимо, едва успев ухватиться за него, чуть не сдернув вниз.
– Представь, Арчи, там элементали назад решили воротиться – вот ведь совпадение!
– Ох, и отыгрался бы я сейчас на тебе – да, боюсь, у тебя шерсть сразу наружу полезет, – прошипел сказочник.
– И бой наш друг решил в одиночку принять? – уважительно протянул воин Цтейя, уставившись на кусок цепи, теряющийся в темноте.
Где-то на удалении сверкнула молния – Арчибальд едва успевает раскрыть щит, чтобы укрыться от внезапного камнепада – руки товарищей идут на помощь, амортизируя удары. Заряд энергии ударил в валун и расколол его – ведь создан был он колдовством двух элементалей, что спускались на нем в глубины. Медленно соображая, что уже летят безо всякой опоры, пара неприятелей оказалась практически вплотную к Фобосу, когда все же закрепились лапами о стволы пещеры. Не вычислив лучшего исхода из сложившейся ситуации, колдун решил повторить фокус, что он провернул на склонах гор: вонзил руки в ближайшего раскорячившегося великана.
Уходящая наверх цепь медленно, но ускоряясь, полетела вниз навстречу ожидающей троице. Битва наверху быстро затихла, едва начавшись – однако они знали, что Фобос все еще живой, иначе исход был бы другим. Троица все еще висела на одном месте, прижавшись к склону хода, лихорадочно соображая, что же делать дальше: органы чувств давали совершенно противоречивую информацию.
– Арчи, ну-ка быстро подкинь факел! – среагировал Келласт.
Пытающая ветошь полетела навстречу неизвестности, чтобы врезаться в каменную морду существа, стремительно направляющегося к затаившимся наемникам. Стукнувшись о нее, факел испустил кучу искр и полетел назад – но в яркой вспышке все увидели искаженные тела элементалей, слитых воедино, и странный обод, идущий по подбородку к месту, где на голове должны располагаться уши, на морде образины.
– К черту все, отпускай крюк! – воскликнул бородач – Арчибальд послушно разжал пальцы, и троица полетела вниз.
Расставив в стороны руки и ноги, авантюристы заскользили по склону, инстинктивно тормозя всем, чем только можно. Они по-прежнему были скованы одной цепью, конец которой торчал из тела спускающейся следом твари – она и задавала скорость спуска.
– Ну, так пусть и больнее, но в разы быстрее, – как бы между прочим заметил сказочник.
– Да кто же знал, насколько стены гладкие впереди, – возразил Келласт. – Один торчащий камень – и костей не соберешь. Эй, Фоби, ты с нами еще?
– Возможно, – пророкотало сверху звуками камнепада. – Что-то пошло не так.
– Ты этой махиной управляешь? – восхитился Арчибальд.
– Тут загвоздка, – камнепад смутился. – На данный момент единственное, что эта единица хочет сделать – это размазать вас равномерным слоем по стенам пещеры. Не скажу, что испытываю желание препятствовать ему в этом начинании.
– Ты сдурел что ли?!
– Мне не раз советовали вести себя более социально – при необходимости могу обойтись без попыток разрядить обстановку шутками, пусть они и более уместны, чем вся ваша...
– Фоби, черт дурной, сделай что-нибудь! – заорал Келласт, оставив попытки контролировать падение, но тут же добавил: "Что не приведет к нашей мучительной гибели".
– Просьба отправлять более реализуемые запросы.
Так, грохоча множеством конечностей, каменный гомункул стремительно несся следом за падающей добычей. Стены послушно подчинялись древнему колдовству элементаля, врезаясь в его лапы, фиксируя и не давая упасть. Разгоряченный погоней, совокупный разум чудовища даже не успевал удивляться непривычно бешеной скорости, с которой оно перебирало своими членами. Часть, принадлежащая Фобосу, тщательно заглушала идеи покончить с нарушителями одним броском оторванного камня. Элементали явно ожидали чего-то, что должно вскоре появиться в ходе шахты – колдуну осталось лишь надеяться, что это не дно, о которое размажутся его компаньоны. На деле ему увиделось лишь пятно абсолютной темноты, сквозь которое не пробивало даже его зрение. Оно поглотило троицу беглецов, а потом и он сам на всей скорости влетел в него, чтобы потерять сознание.
***
Все органы чувств будто умерли в один миг, отправив разум в плавание по безбрежному океану пустоты сроком в вечность. И тут уши взрывом пронзает низкий рокот – тело вновь содрогнулось от биения жизни. Кожа чувствовала холод и легкую влажность, а вот глаза подводили, отказываясь что-то различать: никак темнота вокруг. Келласт медленно ощупал себя на наличие переломов – целехонек. Где-то рядом застонал сказочник, приходя в себя.
– Михалыч, не привлекай внимание, – зашикал на колдуна глава отряда.
– Где мы? – только и выдавил из себя чернонарядый.
– Как пить дать, снова в Стералии. Похоже, поломало нас об дно проклятой пещеры.
Когда раздался голос Арчибальда, глаза резанула вспышка мутного света, что с трудом пробивалась через толстую пелену, закрывающую очи. Очень нехотя зрение наемников фокусировалось на источнике свечения – и их рты открылись от изумления.
– Нет, это точно не дворец Стераля, – протянул сказочник.
Ничтожно маленькими казались фигурки непрошеных гостей в глубинах гор посреди колоссальной галереи, в которую вывел их злосчастный рукав пещеры. Глаза постепенно стали привыкать к таинственному полумраку, который, казалось, очень тускло светился сам по себе. Взору наемников открылся куполообразный каменный потолок, располагавшийся в многих сотнях метров над их головами, в котором темными провалами чернели отверстия, уходящие, как решил отряд, на поверхность. Вокруг стояли сотни, даже тысячи каменных истуканов, замерших в одной позе: все как на подбор одного размера. Взоры их невидящих голов были направлены на источник свечения, располагавшегося по центру неописуемо огромной галереи. Там, посреди разлома, из которого било белоснежное сияние, в окружении парящих глыб камней, качающихся в синхронном танце, высилась огромная женская статуя, утопающая по пояс в породе, глазницы которой сияли все тем же белым светом. "Если не это источник бешенства элементалей – то я уж не знаю", – пробормотал Келласт и тут же подавился словами: огромная статуя медленно повернулась в их сторону.
"Подойти", – раздался искаженный женский голос, звучащий словно отовсюду. Собравшийся подколоть хамоватую статую в том, что им до нее топать минут десять, седобородый все же заставил себя проглотить шутку и молча зашагал в сторону колосса. Сказочник и Арчибальд без лишних слов отправились за командиром, опасливо поглядывая на бесконечные ряды замерших элементалей. "И в чем досуг ей таращиться на то, как мы подходим, храня тишину?" – задал сам себе вопрос сказочник – и тут же сам выдал ответ: существо перед ними столь древнее, что такую задержку в разговоре оно просто не замечает. Подошвы тихо стучали о твердый темный камень, неестественно ровный, но изрезанный бороздами и каналами, с виду симметричными – будто весь пол залы занимал один единый рисунок. По каналам очень тихо журчала вода, с виду очень вязкая и будто маслянистая. Сияющие глаза статуи неотрывно следили за каждым шагом гостей, а когда до них оставалась жалкая сотня метров, раздался приказ остановиться. Тогда руки хозяйки глубин оперлись о края разлома, и она слегка наклонилась, чтобы получше разглядеть пришельцев – двигалась незнакомка столь гибко и изящно, что уже ни у кого не хватило дерзости обозвать ее "статуей".
– Приветствуем тебя, светило горных недр, – проорал Келласт, делая неуклюжий поклон. – И прощения просим за вторжение без приглашений и гостинцев.
– Тише. Слышу все, что в обители говорится, – голос говорящей не изобиловал эмоциональными оттенками. – Посетителей не жалую. Исключение, носящий облик жителя горных копий. Творец, что мир однажды сокрушить грозился. Кузнец и горы тесно связаны, знаю.
Пока седобородый таращился на женщину, не в силах подобрать слова для ответа (ровно как и для дополнения ее речей, которые страдали излишней лаконичностью), она продолжила.
– И спутников приветствовать рада. Сказитель, что мира полотно соткать способен, и ткал столь упоенно и трудолюбиво. Воин, что навеки мор искоренил. И был еще четвертый, что существовать не должен, но все же есть живой. Не различаю, но полагаю, груда неестественных обломков, что о гибели молит, связана с пропавшим.
На этих словах, пока троица стояла перед ней с раскрытыми ртами, неизвестная молниеносно, словно плетью рубанула рукой воздух, вырвав колдовством из жуткого гомункула, что провалился вместе с преследуемым отрядом в обитель хозяйки глубин, отдельные куски. Те суетливо соединились вместе, благо, сокрытые от взоров своих спутников рядами истуканов, и снова приняли привычный вид вечно торопящегося колдуна, который отправился к отряду, никак не прокомментировав произошедшее. Шел он как-то витиевато, не по прямой, то и дело поворачивая, а когда просто замирая на месте. Какое-то время он таращился на одного из истуканов, а после – резво побежал к остальным, но почему-то кругами. «Видимо, неслабо ему по голове дало единение с каменюками», – решил седобородый.
– О нас ты знаешь больше, чем мы друг другу рассказать готовы, – нарушил молчание сказочник, потому что Келласт все еще был в некоем ступоре. – Прощения просим мы в ответ за то, что не ведаем, как тебя величать.
– Имя истерто бесконечными годами, – в голосе внезапно прозвучали нотки печали. – Но яснее будет обращение Леани.
Теперь настала пора сказочника замереть, нацепив на себя крайне задумчиво-ошалелую маску. Его глаза забегали по каменному, но не лишенному красоты лицу говорившей, словно пытаясь найти в его чертах какой-то изъян.
– Мы слышали легенды о красавице-Леани, что хозяйкой горных стала гряд. Но и помыслить не могли, что они правдивы досконально, – включился Арчибальд, заполняя неловкое молчание. – Однако о седых годах рассказы стыдливо о рабах твоих молчат. Немало шуму на поверхность принесли они, возможно, не специально.
Рыцарь едва успел прикусить разошедшийся язык – обвинять в чем-либо столь могучее существо было бы весьма неразумно. Однако судя по тону Леани, обиды она не таила – впрочем, как и прежде была скупа на эмоции.
– Зовут детьми наземники, хотя скорее одаренные слуги. Нечасто выходят, по людским меркам, на поверхность – жалобы глупы, потерпят. Должны поддерживать биение жизни – и с целью этой справятся любой ценой.
– Те, на ком наземников клеймо лежит, прекрасно понимают, что неспроста из камня великаны кругами ходят – то мирозданья крутят колесо. Но как так вышло, что именно сейчас ваши служивые очнулись? – продолжил осторожный вопрос Арчибальд.
– Пробудилась, – Леани все же разнообразила свою речь, пожав плечами. – Хозяйке гор воздух тоже нужен.
– Элементали просто собирают воздух на поверхности для вас? – очнулся от ступора сказочник.
– Одно предложение – и сразу две ошибки. Не элементали, не путай. И воздух не собирают, лишь по ходам вверх-вниз передвигаются.
– Не понимаю, причем тут это, – пробормотал чернонарядый, заставив Келласта усмехнуться, а Фобоса – бросить излюбленное определение всему живому.
– Поведай нам, Леани, смутило сильно то, как с камнем твои слуги обращаются – как будто сами вышли из него. И потому элементалями заклеймили их с первой нашей встречи. Определений спор обычно бесконечен.
– Недозволительно учтив для воина народа, уничтожавшего все неприятное для картины мира, – все так же сухо бросила хозяйка глубин, заставив Арчибальда серьезно призадуматься. – Но составь, попробуй, цепочку рассуждений. Дам подсказку небольшую: коль выйдут слуги за пределы гор – не только камня кинуть не смогут, просто в прах рассыпятся тогда.
– Загадки древнейших обычно в себе содержат множество вопросов, чья паутина... – осторожно молвил Арчибальд, но тут Фобос решил, что пришло его время.
– Такая привязка существ к местоположению обозначает, что источник их существования находится в определенной локации. Ввиду обслуживающего функционала заключен он должен быть в объекте обслуживания. Имитация жизнедеятельности обычно обусловлена либо бесконечной мощностью источника – которого пока не наблюдаю – либо использованием другой живой сущности в качестве шаблона. Следовательно, существа, что опрометчиво обозначены нам элементалями, на деле не порождения первостихий, а ваши творения.
– Не торопись в речах – чем понятней будет слово, тем ниже вероятность необходимости повтора. Так время сэкономишь скорее.
– Анализ проводился, утверждение неверно, – отдышавшись, Фобос продолжил свою тарабарщину. – Принимая во внимание донесения местных крестьян, вы забираете жизни тех, кто посягнул на ваши земли, чтобы обратить своими слугами.
– Часть упускается из виду, – казавшиеся монолитными губы Леани вдруг изогнулись в лукавой ухмылке.
– Были сообщения, что некоторые возвращались назад спустя столетия. Следовательно, вы обращаете их лишь на время.
Огромная каменная женщина слегка наклонила голову набок – этот незначительный жест был воспринят компаньонами болтливого колдуна как то, что он даже великовозрастную колдовскую сущность успел немного притомить. Где-то вдалеке от гладкого пола с приятным рокотом оторвалось несколько глыб и медленно поднялись в воздух, на манер плавающих камней вокруг Леани. Фобос, заметив это, стал подавать какие-то странные знаки руками по направлению к происшествию. Возможно, его просто решили так отвлечь.
– Интересно ли путешествовать, держа в спутниках одного: все расскажет и на места все расставит?
– Не то слово, драгоценная вы наша, – хохотнул Келласт, толи пытаясь польстить, толи намекая на головной убор (или часть головы) Леани, состоящий из самоцветов. – Ведь куда приятнее ситуации, когда он объяснить чего не может. Я не хочу отнимать ваше время – итак много чести нам приемом уделено, поэтому сразу обозначу, точнее, немного к адекватному виду приведу высказанное, зачем мы посмели к вам явиться.
Леани медленно повернулась к седобородому и выжидающе уставилась на него.
– Вы – хозяйка этих гор, пусть и знакомая наземным жителям лишь в легендах. Никто не оспаривает вашего владычества. Однако ваши слуги, помимо обеспечения своей прекрасной госпожи свежим воздухом, недавно перебили людей, которые должны были охранять покой наземного государства – без предупреждения, без поисков компромисса. Из-за этого факта нам пришлось бросить свои дела и идти разбираться. Такая вот ситуация, сиятельная, возникла. Конечно, жизнь этих людей – лишь пыль для вас, но это не значит, что не может быть варианта, что всех устроит.
– Хозяйка гор – верно сказано. Тропы здесь – владения Леани, то знать надо повсеместно. Слуги ходят не где вздумается, а где укажу. Оспорить желаешь решения?
– Все не так, о восхитительная. Хотим понять: как не стать жертвой вашей ярости – иначе зачем же сеять смерть?
– Владения охранять буду жестоко. Но не трогаем мирный народ – где донесения о нападении на жилища?
– А как же дороги? Через горы лежит путь, что итак редко используется – коль вы его нам перекроете, как наверняка было многие года назад и нормою считалось, то...
– Нерационально придерживаться политики закрытых границ, – снова взял ситуацию в свои руки Фобос, когда пляска камней улеглась. – Это приведет не только к затруднениям в логистических схемах государства и превратит обозначенную мирную жизнь людей в осадную, но и доставит вам неудобства ввиду столкновений с вашими слугами, которые могут закончиться их уничтожением и, как следствие, перебоями в дыхании.
– Убийцы посмели лишить жизни слуг. Знаю наглецов, – голос ее пусть и не менялся в интонации, но все же стал звучать очень уж угрожающе. – Выжидала, чтобы виновники признались в содеянном. Теперь – расплата. По заслугам получите.
"Нет-нет-нет", – запричитал Келласт, оборачиваясь к бесконечным истуканам, в ужасе наблюдая, как они начинают приходить в движение. Быстро понимает, что это была лишь игра света и воображения. Руки Леани, которые, казалось бы, вот-вот обрушат на нахалов камнепад или вовсе превратят в живые статуи, оставались неподвижными. Оказывается, древнее существо, к которому они с таким почтением относились, не лишено всепоглощающего желания подкалывать окружающих. Подтверждением стал необычный звук усмешки, донесшийся из уст Леани.
– Одним больше – одним меньше. Местные, прихожие – все равно как один будут лезть в пещеры, откуда не будет иного выхода, кроме как признать владычество.
– Сияние над горами – тоже ваших рук дело? – припомнил сказочник.
– Возможно. Глаза находятся здесь. Долг отплачен за вторжение – силу камня отбираю и назад отправляю. Возможно – последствия.
– Значит, пропавшие все-таки камениками становятся? Михалыч, что там про банальности ты говорил, ну-ка повтори?
– Предлагаю все же мне повторить запрос. Необходимо обозначить безопасные для путников тропы, чтобы ни ваши слуги, ни они не подвергались опасностям, – влез Фобос.
– Спорить с логикой может лишь эмоция. К сожалению, последнюю растеряла за долгие годы. Выдам, чем можно обозначить безопасный маршрут – не знаю, как надо проложить. Слуги будут обходить стороной. Но будут мешаться и блокировать проходы – слуги будут игнорировать.
– С помощью карты пещер составим оптимальную схему, которая всех устроит, – кивнул колдун.
Воцарилось молчание. Леани продолжала сверлить пришельцев взглядом, чего-то от них ожидая. Келласт неловко откашлялся и возобновил диалог.
– Я рад, что мы смогли прийти к соглашению, но, безусловно, больше – оказанной чести. Но после не смеем вас более беспокоить, поэтому...
– Остаетесь, – твердо заявила Леани. – И рассказываете все истории. Пусть и хозяйка – но еще и пленница. Крестьянские байки унылы.
– Прекраснейший цветок времен ушедших, чья красота в легендах воспевалась, вы вечны, но наше время – бесконечно дорого, – заюлил сказочник. – Пусть не ведаете вы, что происходит на поверхности – но заверяем, что надвигается беда, и мы ее остановить пытаемся.
– Михалыч, вот сейчас мы точно огребем, – прошипел Келласт, но Леани призадумалась.
– Слышу, что доносит камень. Что шепчет приносимая вода. И направляю слуг, чтобы воздух сейчас со всех направлений собирали. И правду чувствую в словах. Сокрыла важную деталь: не просто так пробудилась. И слуги не просто так озлоблены. Но будет так: постороннего накажут, коль с тропы обозначенной собьется.
– И вы тоже заметили? – воскликнул сказочник и переглянулся с Келластом. – Эльфийский народ заявляет, что древнейшие чем-то обеспокоены. Будьте любезны...
– Называете древнейшим – но не являюсь, ошибаетесь, – отрезала Леани. – И меньше других, боюсь, знаю. Но знаю, что времена древнейших в прошлом – когда народом скоротечным сокрушены были титаны, когда судьбы вырвали из рук могущественных. С тех пор на одни плечи возложено следить за мирозданием. Не нужно, думаю, названия говорить.
– Мегаюниты, – Келласт сказал, словно выплюнул. – Вопросов множество у нас, но многие лишь без ответа. Тогда мы ждем, чем тропы размечать и просим бесконечно помочь поверхности достичь – в ходах ваших трудно разобраться.
– Вынуждена отпустить. И не откажете дары принять – пусть и строгая, но хозяйка.
– Леани, позвольте один вопрос, – взмолился сказочник. – Правдивы ли легенды о вас? Или же история с великаном Бакиным – просто жалкие попытки описать, как вы оказались запертой под горной грядой?
– Нет, – прекрасное лицо Леани вдруг скорчилось от злобы. – Ублюдок действительно взял лопату и засыпал возлюбленную землей. Поэтому, к слову, наземники, что искали самоцветы и руду, лишь службу в камне отыскали – пусты горы.
Спустя несколько минут четверка сгрудилась около слуги Леани, ожидавшего их около едва шевелящегося гомункула, созданного колдовством Фобоса. Над его головой, во многих метрах над землей чернела дыра хода, из которого они вывалились. Прижав к себе все то, чем одарила их хозяйка гор, они обернулись к ней, зная, что она все равно их услышит, высказали слова прощания. "Ступайте, – мягко отозвалась Леани. – И заходите еще. Бывает тоскливо". В эту же секунду каменный слуга поднял руки вверх – и кусок земли, на котором они все стояли, отрывается и на большой скорости влетает в ход. Четверка от неожиданности попадала на пятые точки, таращась на творимое псевдоэлементалем колдовство – тот не выражал никаких эмоций.
– Михалыч, видишь, как плотно камень площадки подходит к стенкам? – спросил Келласт, когда опомнился. – Мы сейчас воздух выталкиваем, а в другие дыры он засасывается. А когда сразу в несколько ходов такие штуки летят – тогда и вентилируется все это дело, так-то.
– Я лучше сказки попишу, – проблеял бледный сказочник, которому такой скоростной подъем пришелся очень не по душе.
***
– Потратим недели дорогу размечая, – проворчал Арчибальд, когда четверка шла проверенной тропой до Селэсера. – Пусть труд и благодарный – но неприбыльный совсем.
– А кто сказал, что мы этим заниматься будем? – удивился Келласт. – Ну, выдали нам эти маркеры – и что? Вот к Жерару когда попадем – тогда ему услуги и предложим. Буду я тут бегать просто так.
– А как же путники? – скорее для проформы поинтересовался сказочник.
– А что путники? Местные не дураки, а солдаты Стералии в горы не потащатся – у них маршевая дорога, как правило, по окружности страны проходит. Фоби, хватит играть с амулетом, что тебе Леани дала – а то начну завидовать, что компоненты для пороха выпросил.
– Я анализирую, – отрезал Фобос. – Если тебе хочется к кому-то приставать – выпытай у Арчибальда, почему он не бросился на Леани как на чуждое божество.
– Мне непонятен твой наезд. Не божество Леани – глупо так обозначать, как глупо мыслить, что другие есть, помимо Цтейя названные. Но учили небожители, что мудрость в древних сокрыта бесконечная – поэтому почтение проявлять необходимо.
– Зачем мы вообще в Селэсер идем, раз дорогу не собираемся размечать? – вступил сказочник.
– Я в кузницу обратно, – пожал плечами Келласт. – Кто-то из вас распинается перед почтовым связным, а остальные идут давать лекарю на орехи за ложную наводку. Минералы у входа, да конечно. У-у-у, прохвост!
– Мне кажется, никакого злого умысла у него не было, – осадил его чернонарядый. – Скорей всего, просто застали врасплох своими приставаниями – вот и выдал то, что ему когда-то сказал кто-то по слухам оттуда-то.
– Михалыч, мы там чуть не померли. По-твоему, если он выдает непроверенную информацию «просто потому что так получилось» – он по морде не получит?
– Что за ерунда? Вот это точно не та мысль, которую я хотел донести.
Небольшая горная деревенька не обрадовала путников ничем новым – разве что к сказочнику снова пристал болтливый мальчишка, пытающийся выпытать у него истории о произошедшем в глубинах приключении, но тот был настолько измотан, что отмахивался от него, как от дурной мухи. Вдалеке то и дело раздавался знакомый грохот – то каменные монстры проветривали огромные залы своей хозяйки. День близился к концу, и на небе вот-вот должны были загореться звезды, казавшиеся в горах чуточку ближе.
Четверка снова собралась вместе, готовая обустроиться на ночлег на окраине деревни. Они уже сложили бревна для сидения и расстелили плащи, лениво споря, стоит ли переводить и без того редкий здесь хворост на костер в и без того теплый вечер.
– Ну хватит, – протянул Келласт. – Ладно уж. Вымотались, да и Фоби коль пойдет за хворостом – его опять кругами начнет водить. До сих пор, небось, не отошел от подземной веселухи.
– Не понимаю, о чем ты, – тут же отозвался колдун.
– В подземных залах Леани, вспомни, – включился сказочник. – Тебя тогда водило как-то странно.
– В каких подземных залах? – все так же бесцветно уточнил Фобос.
– У Леани, – повторил Келласт. – Когда она тебя вытащила из той химеры, в которую ты с элементалями превратился. Не помнишь, что ли?
– Подожди, – протянул сказочник, заранее притягивая к себе книгу. – Фобос, если не каменные залы – то в каком окружении была Леани?
– В городе, – уверенно выдал колдун, но, заметив замешательство на лицах товарищей, решил пояснить более развернуто. – Не особо большой по площади, но с огромным количеством ярусов. Дома в десятки этажей, соединенные тонкими мостами. Странно, как местные там ориентировались, без каких-либо указателей: кучу времени потратил, чтобы направление найти. Зал администрации-то видел, но как к нему пройти…
– Какие еще местные?
– Люди, полагаю. Крестьяне, как правило. Те, которые у Леани остались. Все в разной одежде, суетливые до нельзя.
– Ты с ними поговорил? – едва сдерживая волнение дрожащим голосом спросил сказочник.
– Было проблематично разговорить. Много информации вываливали, но был большой языковой барьер – счел нерациональным его преодолевать. Правда, один меня узнал. Долго орал, что я какой-то там толи колдун, толи заклинатель хаоса, и сейчас снова небеса загорятся.
– Небеса загорятся, – толи уточнил, толи просто озвучил вслух записываемое чернонарядый. – Подожди-подожди, а как тогда…
Фобос лишь вздохнул и набрал побольше воздуха в глотку.
***
Он стоял на краю выжженной пустыни, простирающиеся, насколько хватало взгляда, на многие километры. По зеленоватому небу плыло несколько неярких светил, стараниями которых местность и была, видимо, превращена в безжизненную равнину. А перед ним простирался необычный город, созданный из темного, гладкого, слегка блестящего камня, связанный паутиной бесконечных переходов. А рос он из огромного провала, дно которого скрывал туман, чуть более густого оттенка, нежели местные небеса. Оглядев окрестности, он наконец-то смог обратить внимание на детали: рядом с ним стояло двое людей, недобро на него взирающие, а позади – дымящиеся останки каких-то конструкций. Один из мостков отсоединился от ближайшего здания и приблизился к ним – все трое ступили на его матовую поверхность, и заскользили наверх. Оглядываясь по сторонам, не особо вслушиваясь в непонятные до поры до времени бурчания спутников, Фобос заметил по краям разлома множество экзоскелетов, расположенных…
– Экзо – чего? – отвлек Фобоса от рассказа сказочник.
– Доспехи, – поправился тот. – Довольно занятно, когда тебя перебивает тот, что сам прерывания не терпит.
– Мне кажется, видение тебе далось иное от тех существ, что ты объединил, - решил вставить ремарку Арчибальд. – И чтобы как-то скрасить бесцельность их существования, обманом создала Леани град.
– А что если, – Келласт аж прищурился, заприметив возможный заговор, – Леани специально обманула глаза нашего дотошного приятеля, чтобы он, отвлеченный, своим разумом зловещим чего страшного не выведал?
– Я уже не раз говорил, что не могу принять за истину то, что ложно, без катастрофических последствий, – фыркнул Фобос. – Скорее ваше видение было обманчиво.
– Но тогда бы мы в этот твой провал ухнули! – воскликнул сказочник, раздосадованный прерыванием рассказа. – Мы, видимо, все чуть-чуть по-разному все видели, Фобос, продолжай.
– Мне надо обдумать, чтобы скорректировать данные, во избежание парадокса.
– Фоби, а давай мы тебе расскажем, как видели залы Леани сами, – нашелся Келласт. – Если голова у тебя взорвется – тогда твоя правда: нас перекрыло.
К счастью, никаких разрушительных последствий от эксперимента не последовало ввиду отсутствие оного: на плечо Келласта вовремя уселся огромный ворон, чтобы громко и противно каркнуть в ухо.
– Это от Илухила. "К Корлею подходит крупное подкрепление. Начинают маневры", – прочитал седобородый прикрепленное послание. – Приплыли.
– Ночевка отменяется? – сухо бросил Арчибальд.
– Какой отменяется, – Келласт вскочил – недовольный ворон чуть не упал на землю. – Так, лошадей! Где можно раздобыть лошадей?
– Наш путь пролегает через самые ужасные в плане логистики области, – тарабарщина Фобоса была столь же быстрой, как и всегда, но сам он так же подскочил, весь взвинченный. – Нереально успеть до начала боевых действий.
– Да чтоб вас! – воскликнул сказочник, резво выхватывая книгу и перо, заприметив неподалеку того самого мальчугана, что доставал его с расспросами. – Малой! Эй, малой! Иди, расскажу, что случилось в пещерах!
А в нескольких километрах от путников уставший конь тащил своего всадника по горным тропам. Головная боль подсказывала Лесли, что он вот-вот настигнет виновников полученного из самого дворца распоряжения, которое скоро вгонит его в могилу. В глазах его потемнело, и одновременно в удалении послышался грохот – неужели камнепад? Гонец поднял болезненный взгляд и тут же заорал от ужаса: на него двигалась миниатюрная гора. Словно волна на море она перекатывалась, поднимая деревья и тут же опуская их назад, устремившись куда-то в сторону Ливра. От ужаса Лесли упал, а перепуганный конь громко заржал и начал метаться туда-сюда, зажатый в перевале. Спустя несколько секунд гора уже маячила за Бакинским разломом. Голова Лесли практически не болела. "Да ладно?!" – заорал тогда он.