Они познакомились под утро, когда майские звёзды гасли над белоснежным и благоухающим посёлком.
Она поскреблась в дверь его дома, оплетённого едва зазеленевшими стеблями дикого винограда. Он долго не открывал. Сначала думал – послышалось. Когда уже решительный стук не оставил надежд на сладкий сон, лежал, обмотавшись одеялом и ждал, что незваный гость уйдёт также, как и пришёл. Задумчиво тёр небритые щёки. «В такое время причин для визита должна быть очень серьёзной!» - мысль вытолкнула из тёплой постели. Мужчина накинул рубашку на плечи и поспешил к двери, стараясь ничего не додумывать раньше времени.
- Разрешите погреться у Вас? – девушка с открытым юным лицом ничуть не смутилась его, заспанного и не приводившего себя в порядок несколько дней.
Испугался скорее он. «Что ей тут нужно?!» Но рука, которой он сначала сурово упёрся в дверной косяк, ослабла и будто бы сама собой сделала приглашающий жест.
- Грейся. Как тебе отказать…
- Не надо отказывать, пожалуйста, - она глядела прямо в глаза, завораживая, будто бы устанавливая контакт с его внутренним миром. Окружающее пространство мутнело от этого взгляда. Умиротворение, которое грело его в последний год, стало стремительно уступать место тревоге.
- Я слишком замёрзла, пока добиралась сюда.
- Почему именно сюда?
Она невнятно пожала плечами, как будто не обратила внимание на вопрос.
- Да у меня не очень-то тепло, - он щёлкнул кнопкой электрического чайника. – Садись к столу. Я сейчас плед притащу.
В спальне он поспешно влез в шорты и жилетку. Пока жена гостила у родственников, он не закрывал окон в комнатах даже на ночь, чтобы спокойно курить за компьютером. Дом заполнял свежий воздух прохладных майских ночей.
Девушка уместилась под пледом вся, высунув лишь маленькие ладошки и прижав их к горячей кружке, да открыв лицо.
- Куда путь держишь? – он облокотился о кухонный стол и пристально стал её рассматривать. Надо было уже взять верх в этом странном разговоре.
- Я хочу остаться здесь, - умоляюще прошептала она. Да так, что у него под сердцем похолодело: с ней что-то не так.
- Стоп. Давай по порядку… Как тебя зовут?
Она немного подумала, опустив ресницы.
- Нелли
- Меня – Саша. Нелли, где ты родилась?
- Это далеко отсюда… Вы всё равно не поверите…
- Да что же это такое! – он вскочил, нервно заходил по комнате.
- Я не отсюда, - ей как будто трудно стало выговаривать слова. – Я с другой планеты.
- А если серьёзно? – Александр остановился, он старался улыбаться. Девочка, судя по всему, заигралась. – Ладно. Лет тебе сколько?
Девушка взглянула на него так, будто выслушала условия сложно математической задачки. Обвела глазами комнату, вспоминая или подсчитывая.
- Двадцать.
- Нелли, мне кажется, с тобой случилось что-то плохое. Мне следует позвонить врачу.
- Я здорова. – отчеканила она так, что сложно было не поверить в её нормальность.
- Тогда ты разыгрываешь меня? Зачем?
- Скажите, в этой местности есть свободное жильё? Я сняла бы тут домик.
Он догадался: девушка хочет спрятаться. Вот только от кого: от плохих людей или от закона? Он говорила о земных вопросах на земном языке. Она назвалась земным, пусть и редким, именем. Была одета в симпатичное, хоть и изрядно перепачканное, черно-белое платье – совсем не инопланетное. Даже если она была сумасшедшей, то только в самом лучшем смысле.
- Раз ты инопланетянка, паспорта у тебя нет? - с горькой усмешкой и сочувствием уточнил он.
- Ну да, я же Вам говорю: я с другой планеты, - сказала она досадливо, словно умный ребёнок несообразительному взрослому, вызвав у него добрую улыбку. – Но неужели же совсем нельзя ничего придумать?!
- Конечно, нельзя! Нелли, не надо на «Вы»! Что я тебе…
Саша осёкся. По такому заросшему виду девушка вполне могла дать ему больше его тридцати пяти лет.
Он хотел схватиться за голову, но сидел и рассматривал странное сочетание приподнятых уголков глаз, свойственное чернооким, и радужки темно-голубого цвета. Он долго вспоминал и решил, что это – сапфировый. Но сапфир – это нечто холодное, а тут темные лучики от зрачков добавляли глубины и жизни. Брови – вразлёт. Нос – тонкий, ровный, курносый на кончике. Волосы не белые, не черные, не русые. Как густая карамель.
И он не хватался за голову, а всё сидел и смотрел на неё, как будто это совершенно нормально – беседовать с сумасшедшей подозрительной незнакомкой и хотеть помочь ей.
Она была потерянной и одинокой. И одновременно – точно осознающей, чего ей нужно. Она прятала силу под длинными ресницами в самой глубине пронзительных зрачков, но не таила ни капли своего упрямства.
- Тебе бы я рассказала обо всём, что хочешь, - она сонно склонила светлую голову на плечо, закутанное пледом. – Вот только поверишь ли, не знаю. Но ты ведь не расскажешь никому, а то я больше не хочу, чтобы надо мной смеялись…
Она задремала, сидя на стуле. Саша подхватил лёгкое и приятное на ощупь «космическое тело», отнёс на диван в гостиной и присел рядом, всматриваясь в нежные очертания курносого носа и идеальных розовых приоткрытых губ. Хотел убрать со щеки волосы, но подумал, остановил мозолистую прохладную ладонь и осторожно подул так, что локон рассыпался по подушке тончайшей паутинкой.
***
Саша ушел к компьютеру, рассудив, что ложиться спать небезопасно. То, что она красивая, еще не обозначает, что безобидная. Надо оставаться настороже.
Он взял пачку сигарет, открыл, закрыл, отбросил на стол и пошел закрывать окна, так, чтобы не было сквозняка.
Курить вышел на улицу.
Внимательно осмотрел низкий забор и сбитую из досок калитку. Никаких теней коварных сообщников не заметил. Неужели, и вправду, одна пришла на их Островок?
Островком в народе прозвали этот посёлочек за его географические особенности. С одной стороны его огибала река, а с другой тянулась на множество километров лесостепь. Через реку был перекинут деревянный мост, добротный, но предназначенный только для пешеходов. Два десятка обитателей Островка машин не имели, поэтому им было всё равно. Мост соединял Островок с остальным миром. За четверть часа можно было дойти до районного центра, а это уже городишко, между прочим, с железнодорожной станцией. Оттуда до цивилизованного мира электричка доносила за полчаса.
Островок находился на возвышении. От Сашкиного дома на границе со степью открывался грандиозный обзор на другие деревенские дома, реку в низине и петляющую дорогу к старому уютному городку.
Неужели она одна топала вверх по этой ночной дороге? Но если предположить, что это какая-то группа, то зачем он им нужен? Не богат, не знаменит... Обычный неудачник. Покушаться не на что, да и не на кого... Ну, а зачем он ей одной? Тоже - бред.
Либо она беглянка, либо сумасшедшая. В любом случае нужно утром сразу же доставить её участковому. Вряд ли она сама уйдет. Вряд ли расскажет правду.
А ведь он бы ничего ей плохого не сделал, если бы она открыла свою тайну. Он очень хотел, чтобы она рассказала правду, а чтобы ушла... Он этого не хотел.
- Дурень, скоро же Дашка из отпуска возвращается! - он с досадой пнул окурок и рассмеялся сам над собой.
***
Нелли улыбалась во сне.
Сначала, когда Саша заглянул в гостиную, она морщила лоб, сжимая брови к переносице, хныкала, тяжело дышала.
- Заболела что ли? - он подскочил ближе и, затаив дыхание, всмотрелся в нездоровый румянец. - Ну, вот. Все сомнения прочь. Придется завтра вести её в больницу. Там во всем и будут разбираться...
Стало грустно. Но доставить её туда придется. Так надо.
- Тихо-тихо, я здесь, - сказал он, нечаянно погладив её плечо поверх пледа.
Нелли ещё раз всхлипнула, брови разгладились. Она успокоилась и с наслаждением потерлась щекой о подушку.
Он залюбовался этим движением. Хотелось взять её на руки и тихонько покачивать. Этого делать было нельзя, и он пришел в исступление от нахлынувшего желания проявить хоть какую-то нежность.
- Как жаль, что ей придется отсюда уйти, - думал он. - И я не могу её оберегать, любоваться. Я не могу её трогать и...
Он зажмурился. Нет, только не это...
Пришлось выйти из дому.
Может быть, всё дело в том, что Даша отсутствует уже слишком долго? Да нет же, Даша это совсем другое!
Ему даже не хотелось сравнивать. Нет, какое-то сравнение напрашивалось, выбиралось что-то смутное из закоулков памяти. Что-то похожее на эту Нелли... Но это точно не было связано с теми женщинами, которые у него были. Это то ли был сон, то ли история... Нежность, пронзительная до тоски.
- Как я поведу её в больницу, в город с температурой, слабую? - задумался Саша. - Сюда машина не проберется. Придется просить, чтобы ждали перед мостом. Я её отнесу на руках...
И опять закурил. Но это не успокаивало. Он хотел уже поскорее почувствовать, как её волосы будут щекотать его шею. Она будет заглядывать ему в глаза, а он сделает серьезное выражение лица, даже суровое, как будто ему всё равно. И попросит быть спокойнее.
А потом - всё. Он её отдаст, и больше никогда не увидит.
Вернется Даша, всё будет, как всегда.
Его разгоряченное тело через рубашку резко остудила холодная капля. Он поднял голову, и на лицо сорвалось ещё две. Он, не пряча лицо, ждал ещё. И ещё. И ещё. Дождь уже вовсю колошматил по земле, а Саша стоял в саду.
От лирических страданий его отвлекла внезапная боль.
Обычно шрам, пересекающий левую бровь, ныл из-за дурной погоды долго и нудно. А тут - вспышка! Как в тот день, когда этот рубец на его лице запечатлелся. И тут он вспомнил, кого и какие чувства ему напомнила Нелли. Он рассмеялся над собой и убежал из-под безумного ливня.
Саша пошел переодеваться и только теперь вспомнил, что забыл дать чистую сухую одежду девушке. Так она и спала в своем платьице, пылая от высокой температуры.
Он метнулся в спальню. От полок с Дашиными вещами пахло её духами. Он боялся к ним даже прикоснуться. Да и зачем... Нелли - его гостья. Он взял для неё свою рубашку и шорты. Сначала думал, шорты не давать, но решил, что не сможет сохранять самообладание, если она будет сидеть на диване с голыми ногами.
- Я вот не понимаю, как ты меня не боишься? Спишь спокойно в чужом доме, наедине с незнакомым мужиком. Мало ли кто я есть! - сказал он полушутливым тоном, разбудив Нелли. - На, переодевайся. Сразу как дождь закончится, буду тебя переправлять в город, в больницу.
Всё её лицо выразило отчаянный протест.
- Ты серьезно думаешь, я могу вот так просто о тебе никуда не сообщать?
Нелли сникла и мрачно уставилась в одну точку, обхватив колени. Он подвинул к ней сложенную стопкой одежду и вышел.
- Что ей от меня надо? Чего она боится? Кто её ищет? Что вообще происходит?!
Нелли появилась в дверном проеме: гладкие колени под широкими мужскими шортами, свободная тонкая рубаха и распущенные локоны. Вспыхнула ярко и исчезла в темноте. Саше показалось, что он внезапно ослеп. На ощупь пробрался в гостиную, где постепенно стали прорисовываться диван, шторы и стройный девичий силуэт.
Она была здесь, просто грозовой разряд оставил их без электричества, а темень стояла как ночью.
- Стоп. Кажется, я потерялся во времени, - он поискал мобильник. - Ничего себе! Полдень. И как это мы попадаем в больницу? Придется пережидать грозу.
Даже в темноте было видно, как ее глаза сверкнули радостью. Дождь шел не косыми, не прямыми линиями, а одним сплошным потоком. Нечего было и думать о том, чтобы сегодня выходить из дому.
Нелли прошептала:
- Только не уходи! Мне одной будет не по себе.
- Да ты что ж, конечно. Куда же я уйду!
Саша достал из ящика старого, почти раритетного, серванта несколько толстых свечек. Подсвечника не нашлось, и он расставил их по граненым стаканам с толстыми стенками. Воск лениво стекал и застывал на стекле. Пламя причудливо освещало старую, будто в краеведческом музее, мебель и побеленные стены.
Ремонта в этой комнате не было с самого года постройки дома, а точнее - полсотни лет. Отделаны были только кухня и спальня на втором этаже - по воле Даши. Всю дорогую сердцу бабушкину мебель Саша перетащил в эту огромную гостиную. Он в этом отношении был не по-мужски сентиментален и склонен к ностальгии, за что Даша нередко испытывала стыд перед гостившими друзьями.
- Как красиво получилось! - не сдержалась Нелли. - Похоже на сказку!
- Мне сегодня весь день напоминает какую-то странную сказку. И, кажется, скоро я перестану удивляться чему бы то ни было!
-Разве это плохо?
Он задумался: Действительно. Инопланетянка права.
Саша укутал ей ноги пледом и подал чаю. К счастью, чайник не успел остыть. Сам устроился напротив на деревянном скрипучем стуле, спиной к столу и совсем близко к ней.
- Давай хоть поговорим, инопланетянка.
Она опять радостно сверкнула глазами в темноте.
-Я знаю одно: людям нельзя об этом рассказывать. Будут смеяться. Люди это любят. И ещё я знаю, что тебе можно рассказать всё, что угодно. Потому что ты не такой, как все. И потому что...
- Ну?!
- Я здесь из-за тебя.
- Здесь? - он обвел рукой комнату.
- На Земле.
Саша жалобно застонал, но быстро унялся: пусть говорит, что хочет, сказки – это здорово.
- Меня зовут Анель. Нелли - это по земному. Что ещё рассказать?
- Почему - Я? - просто уточнил Саша.
- Я не знаю, как сказать, - она покраснела, стала жалобной, испуганной. - Ну... Я так думаю... Я влюбилась в тебя. Бе-зум-но!
Саша поперхнулся.
Она сидела, вся сжавшись, на глазах выступили слёзы.
- Ты теперь меня прогонишь?
- Глупости. "Прогонишь..." Куда я тебя дену? Просто это было слишком...
Это было слишком непосредственно и жутко. Он никогда не имел опыта общения с помешанными людьми. А ещё - и в этом он стыдился признаться себе самому! - ему было чертовски приятно слышать подобное, да ещё и от такой волшебно-привлекательной девушки.
- Да, ещё...На самом деле, я ненамного моложе тебя. От силы года на два или три. Просто я летела сюда с такой немыслимой скоростью, что десять лет на мне совершенно не сказались. Если бы я родилась ещё дальше, страшно представить, какая у нас была бы теперь разница с тобой. Но я всё равно бы сюда пришла. Меня бы это не остановило.
- На чем ты добиралась? - Саше оставалось лишь придерживаться её легенды.
- Ни на чем. Я закричала, меня закружило и унесло. Это было как миг. Как сон. Страшный. Но так было надо.
- Назад когда? - улыбнулся он.
Нелли поняла его иронию и улыбнулась в ответ.
- Места у вас здесь чУдные.
- С этим я согласен, - уже серьезно кивнул он. - Особенно здесь.
Ему вдруг захотелось показать ей всё-всё. Холмы, откуда видно на много километров, как петляет река голубой тонкой лентой по бесконечному зеленому пространству и впадает в небо на горизонте, как деревья прижимаются к её берегам. Луга, где в июле зацветает шалфей. Просторы, где по вытоптанным тропам пастух водит коров, и уголки, где не ступала ничья нога, кроме его. Его места.
И даже его профессионально сделанные снимки не подходили тут. Он хотел провести её по всем своим любимым маршрутам, чтобы она могла вдохнуть этот воздух.
Саша работал в ближайшей школе учителем биологии и старался как можно чаще устраивать для своих подопечных вылазки на природу. Обычно они превращались в совмещенный урок по ботанике, урок по фотографии и веселый пикник. Подростки были благодарными слушателями. Но ему захотелось на месте той оживленной группы увидеть одну её. Эту замечательную фантазерку, маленькую сказочницу с заинтересованными горящими глазами.
Жаль, что её сказка, его... их сказка закончится с грозой.
***
Гроза не унималась до глубокой ночи. А утром выяснилось, что прошла она не без последствий. Причем, таких последствий здесь прежде не случалось. Ну, по крайней мере за последние тридцать пять лет.
Саша стоял на своем наблюдательном пункте, откуда открывался обзор на весь поселок, дорогу и городок. Здесь у него была сколочена скамейка, слева стояла большая пепельница, найденная среди хлама при разборе сарая. Справа рос куст шиповника, который по счастью не успел зацвести до ливня. Саша был в резиновых сапогах и запахнутой рубашке. Свежесть уступала место теплыни.
Он обескуражено присвистнул.
Река стала как будто в три раза шире и выше. Мост оказался где-то глубоко на дне. Связь с городом была потеряна, и на сколько – неизвестно. А здесь, на Островке, земля быстро высыхала, поколоченная водой растительность оправлялась, оживала и весело поднималась.
От долгого замешательства Сашу отвлёк тихий звон. Он вытащил мобильник, тот нетерпеливо оповещал о скором отключении. Аккумулятор сел давно, но можно было успеть сделать один звонок. Один. Кому? Он набрал Дашу.
- Привет. Я не могу долго говорить, выслушай, пожалуйста. Нас затопило ливнем. Не дом, конечно... Островок то наш останется стоять и при всемирном потопе... В общем, река вышла из берегов. Так что домой попасть у тебя сейчас не получится...
- Вот и чудесно! Я пока у сестры побуду... Всегда знала, что на этом хуторе можно дикарем остаться! Хорошо я успела выбраться. Ты там с голоду не умрешь, надеюсь?
- Не умру. А вот связи пока не будет. Молния куда-то влетела, мы без электричества.
- Кто это мы?
- Как это кто! Я и двадцать старушек-соседок. Нам теперь друг без друга никуда. Надо держаться вместе!
- Ладно, давай...
Даша отключилась раньше, чем вырубился его мобильник. Торопилась куда-то. Не скучает совсем.
Он цокнул языком и вытащил сигареты.
- Ты звонил... жене? Ты женат? - раздался взволнованный голос из-за спины. - А почему ты мне так и не ответил? Всё же просто! А я... а мы... сидим тут по пол ночи при свечах...
Вот те на! Он ещё и виноват! Вот умеют женщины так повернуть. Талант! Талантище! И на других планетах тоже таких делают...
Он даже усмехнулся.
- Я уйду. Прямо сейчас. Не беспокойся. Не надо меня никуда...
Решительно осматриваясь, она увидела, что стало с рекой.
- Ой, - выдохнула Нелли. - Ой... Ну, может, здесь есть какой-то пустой, заброшенный дом?
- Не глупи, я тебя прошу. Живи у меня. Мы же не пристаем друг к другу? Вот и всё...
Пока телефон не отключился, он сделал ещё один звонок - на работу. Впрочем, там и так всё поняли.
Сашку не пугало неожиданное заключение на Островке. Да он бы добровольно остался так жить! Смущало отсутствие интернета. Придётся на неопределённый срок без объяснений забросить свой блог. А ведь уже подсобралась аудитория, ради которой он готов по несколько часов бродить с фотоаппаратом, искать новые места, новые ракурсы. Разбегутся же...
А выжить? Это он, казалось, смог бы в любой ситуации. А дома, к тому же, был погребок с его собственными заготовками. Соседские бабульки держали всякую живность. Даже одна корова была, молока хватало на весь поселок за глаза.
А ещё он был доволен тем, что вовремя уехала Даша. И совсем не из-за Нелли. Просто если бы она была попала в такую ситуацию, то от её истерики погибли бы и он, и все соседи. Так-то она была не истеричка, но вот этого всего боялась, и поэтому часто куда-нибудь сбегала, ворча: "И как я повелась на твои уговоры сюда переехать! Нет, всё, хочу к людям!"
Он не останавливал, понимал, что такая жизнь далеко не каждому по вкусу. Тем более, не для неё - эффектной молодой женщины с высшим музыкальным образованием и большими амбициями.
Ему же для удовлетворения амбиций хватало нескольких сотен подписчиков в блоге и нескольких любознательных учеников.
Вместе с Нелли они обустроили рядом с домом летнюю кухню из походного котелка. Кидали туда те же крупы, то же мясо, специи, лили воду из глубокого колодца. (К счастью, Саша оставил возможность брать воду по-старинке, не используя насосную станцию) Пекли картошку в золе.
Пища пахла изумительно. Они уплетали её здесь же, сидя на тёплых брёвнах.
Сбылось его странное желание: он гулял с красивой девушкой по извилистым холмам, заросшим первыми летними цветами. Он прожил в этой деревне всё детство и два года взрослой жизни, часто гостил тут в юности, но никогда прежде не приходилось бродить по любимым местам в такой компании.
Они гуляли не как влюбленная пара, а как два друга-путешественника. Не брались за руки, не бросали друг другу томных взоров, не предавались пустым восторженным речам.
Нелли была в одежде, которую Саша носил ещё худым подростком. За плечами - рюкзачок, на голове - кепка козырьком назад. Во всём этом обмундировании она оставалась обворожительной девушкой. Она не флиртовала с ним и больше не признавалась во влюблённости. Просто шла рядом, задавала много вопросов и внимательно смотрела всюду.
Незаметно для Саши трепетное влечение к её красоте перерастало в зависимость от простого совместного времяпрепровождения. Он увлёкся её расспросами, её наблюдениями, её отношением к жизни.
- Я начинаю к тебе привыкать, Нелли.
- Всё потому, что нам с тобой нравятся одни и те же вещи. Заметил? Всё самое простое, что есть в жизни, оно же самое прекрасное и самое главное. Основополагающее.
По вечерам они забирались по лестнице на сарай, расстилали тяжелый матрас, заворачивались каждый в свой плед и сидели так, пока не заканчивался чай в огромном термосе.
- Ну, и откуда ты? Покажи!
Она начинала искать нужную звезду, что-то высчитывала и «измеряла» пальцами в воздухе. Недовольно пыхтела, смеялась.
- Кажется, что та! Её почти не видно. Или нет... та, что рядом.
- Ну а как она хоть называется?
- Я не знаю, как она у людей называется. И вообще, что такое - все эти названия... Это же самые настоящие условности!
- И имена?
- Конечно! Нелли я, или Анель... Или, скажем, Лена... (она болезненно поморщилась) Главное, кем я себя чувствую. Я предпочитаю имя - Анель. Красиво... Там (махнула головой в сторону едва заметной звёздочки) все сами придумывают себе имена и меняют их, если захотят.
- Но как же они не путаются?
- Не путаются как-то, - Нелли пожала плечами. Саша понял, что на сегодня её фантазия иссякла, но не стал подшучивать.
- Ты не скучаешь по тому месту?
- Нисколько. Сейчас я там, где мечтала оказаться.
Девушка загрустила. Наверное, вспомнила, что это скоро закончится.
По утрам Нелли спускалась по поселку к реке. Саша наблюдал: она делала замеры. И чем больше уходила вода, тем тоскливее Нелли была по возвращении. Но уж если радовалась чему-то, то с каждым днём сильнее. При этом, глаза её сияли.
Саша зачем-то подумал: а как улыбается Даша? Та всегда мило щурит глаза и чуть растягивает поджатые губы. Он давно полюбил это выражение лица. А тут оказывается, он никогда не знал, что такое - настоящая женская улыбка. Это вовсе не изгиб губ и не забавно сморщенный носик, это какое-то сияние сразу всего лица и восторг пронзительных зрачков.
Саша решил разнообразить их вечера без благ цивилизации. Нелли любила всякие старинные предметы. Он знал, ЧТО придётся ей по душе.
Бабушкин любимый патефон в целости и сохранности был спрятан где-то на чердаке вместе с несколькими пластинками. Он помнил, как она заводила его, ставила какие-то душевные мелодии без слов, слушала их, замирая. Она делала так даже тогда, когда ей подарили радио, а во всех домах появились компьютеры.
После её смерти патефон бережно упаковали и поставили на чердак к другим предметам, хранившим Сашино детство.
Нелли обычно не поднималась выше первого этажа, то есть, гостиной, где она обитала. В этот день любопытство одержало верх, и она пошла следом за Сашей, поднялась по скрипучей лестнице на чердак.
Это был достаточно просторный мансардный этаж, хорошо освещённый из высоких окон. В косых лучах танцевали и переливались миллиарды пылинок. По углам стояли коробки разных размеров. Уместился даже комод с фигурными ручками.
- Это, конечно, не моё дело, - зачем-то сказала она. - Но если в этом доме и стоит делать ремонт, то только с использованием всех этих вещиц.
- Да... моя бабушка знала толк в интерьере. У неё не было ничего типового.
- И, явно, она была не из бедняков.
- Да уж, ей повезло. Дед вообще хотел этот дом использовать как дачу. Но она прямо-таки влюбилась в здешние места.
- Как ты?
- И как ты.
- Это точно.
Он почувствовал в её голосе укор. Но ведь он же не виноват, что в этом доме уже есть хозяйка! Которая тут практически не бывает...
Нелли тем временем деловито выдвинула ящик комода. Затихла, что-то рассматривая. И вдруг радостно воскликнула:
- А это твоя игрушка!
Саша оглянулся.
- Нет! Ты что? Не моя.
Он и не заметил, что Нелли переполняли эмоции. У неё даже губы дрожали.
- Это моей мамы. Или бабушки!
- И твоя тоже, - упрямо повторила она.
На него нахлынуло воспоминание.
Ему было страшно, что кто-то узнает об этом. Мальчишка мужиком должен расти! Сильным, насмешливым, злым - как все.
Для вида он играл с пацанами в войнушку, носился с палкой, заточенной в форме меча, разбивал кулаки и нос. Задирал девчонок, которые ему совсем не нравились. И это тоже - для приличия. Но они были все отвратительные: были пацанки, перепачканные грязью, лихие, грубые, и были этакие кисейные барышни, плаксивые трусливые ябеды.
Они были совсем не похожи на неё - его тайну, его сказку, его единственного верного друга.
Он любовался ею, прячась за сараями. Чтобы над ним не посмеялись. Чтобы её не отняли и ничего с ней не сделали. Он проводил мизинцем по её волосам, бледной щеке, выцветшему платью. Бережно. Детские глаза светились нежностью. Если бы её схватили, он дрался бы уже не для виду, а бился бы до беспамятства.
Этот воображаемый друг был ближе всех реальных. Его фарфоровая кукла.
Он откопал её случайно в ящике маминых детских вещиц. Она упала на кучу тряпья и лежала, откинув голову - смотрела прямо на него. Сашка хотел пожать плечами и уйти. Но она смотрела! Такими глазами!
Он, сам не зная зачем, перепрятал её и стал доставать время от времени. Любоваться. Рассказывать ей о чём-то. Она слушала его внимательнее всех. Имени он ей не давал, называл просто «девочка».
Но однажды страшное всё-таки случилось...
- Так она осталась цела!
- Что ты имеешь в виду?!
Сашка ведь ни слова не произнес. Выходит, она прочитала его мысли.
По спине табуном прошли мурашки. Потом ещё. И ещё. Он медленно поднял голову, пересиливая страх взглянуть на девушку...
- Я просто предположила. Здорово, что она так сохранилась, - Нелли невинно смотрела прямо в глаза.
Саша растерялся и запутался в своих ощущениях. Она только что видела его насквозь? Или это пришла его очередь свихнуться?
А ещё он заметил: Нелли - первая, кто вызвала у него чувства, похожие на детскую привязанность к воображаемой подруге. Наваждение!
***
Шуршание иглы о пластинку добавило старому вальсу тихой торжественности. Нелли целомудренно приобняла Сашу и кивнула в центр гостиной. Он добродушно усмехнулся и вывел её туда, одной рукой обвив талию, а другой поддерживая её нежную ладонь.
Всё было по правилам танца: он вёл, она с трепетом следовала его движениям. Светлая голова всё ниже опускалась к его плечу. Они перестали попадать в такт музыке.
Он засмотрелся на её макушку и невольно вспомнил Дашу и её цвет, давно выживший русый. Чёрный был идеально ровный, гладкий, неживой и безнадежный.
А тут, если приглядеться, – целая гамма тёплых тонов. Локоны переливались каждый по-своему. Ими хотелось дышать!
Нестерпимо хотелось прижать губы к руке, которую он держал. Саша медлил, то ли сомневаясь и сдерживаясь, то ли наслаждаясь предвкушением.
Такая милая ладошка: узкая, светлая, гладкая, с прозрачными ноготками. И тонкая вмятина, которую нельзя не заметить так близко... на безымянном пальце.
Нелли - чья-то жена или была таковой совсем недавно. И вряд ли её муж живёт на другом краю вселенной.
Саша впал в ступор. У неё ничего спрашивать не стал, чтобы не омрачать романтического настроения.
И вообще, что так нервничать? В конце концов, он и не собирался на ней жениться, это место занято. В том, что она не инопланетянка, он нисколько не разочарован. Так даже лучше, развеялся его главный страх: она сбежала не из дурдома.
Её рука потянулась вверх и коснулась шрама, пересекающего его бровь.
- Он иногда болит?
- Только когда погода меняется.
Думал, спросит, откуда такая «особая примета». Но она просто тихо кивнула. Как будто знала это. Как и всё остальное о нём.
***
Как только река вернула жителям Островка их мост, Саша в высоких резиновых сапогах отправился по пахнущей камышом и илом тропке в город. И прежде, чем встретить знакомых, не пройдя и двух улочек, он увидел – её. Её фотографию. Он кинулся, чтобы прочитать, но никак не мог сосредоточиться. Буквы прыгали перед глазами Он невольно отметил про себя, что на этом фото она другая: улыбка есть, но совсем не искренняя, во всём облике – сдержанность и равнодушие.
«Пропала девушка! Азарова Нелли, 20 лет. Ушла из дома 20 мая, была одета в черно-белое плате. Её сумка с вещами и документами была найдена в электричке, проходившей через город…»
Саша не смог дочитать, тяжёлым шагом он добрёл до районного отделения полиции. В груди было как будто набито ватой.
- Канаев здесь? – он приоткрыл дверь по-свойски. Участковый был его одноклассником, единственным, с кем он сохранил приятельские отношения.
- Ооооо! Ну, наконец-то ты выбрался! Не одичал? Мы к тебе не могли пролезть даже когда всю местность прочёсывали. У нас тут «потеряшка»... Вся надежда на ваш хутор осталась.
- Курить пошли! – мрачно выдавил Саша.
От Канаева он узнал, что Нелли сбежала из дома из другого города. Её сумку нашли в электричке, судя по всему, кем-то украденную: разворошили и бросили. Приезжали родители, волонтёры прошли все окраины города и доступные сёла.
Ничего особенного или странного участковый не сообщил. Девушка из приличной семьи, недавно вышла замуж. По паспорту, зовут Еленой, в жизни – Нелли. Случившееся объяснили ссорой с мужем.
Саша в свою очередь рассказал, что это он приютил Нелли, но так и не добился от неё внятных ответов о том, кто она и откуда.
- Обычная нормальная девушка. Просто не хочет жить с родными. Думаю, её чем-то обидели сильно.
Канаев позвонил родным Нелли. Даже из другого конца кабинета Саша услышал в трубке женский радостный вопль и слова: «Девочка моя! Живая! Нашли! Я еду! Я уже еду…»
От сердца отлегло: её там любят. Там её родные, которые хотят видеть Нели здоровой и радостной.
Вот и всё.
Но почему-то так трудно сказать ей об этом.
Нет, она прекрасно должна понимать, что всё закончится, и как это случится.
Просто он сам… привык.
***
Как можно более мягким голосом Саша сказал Нелли:
- Тебя искали всё это время, думали, ты в беде. Твоя мама сейчас едет за тобой. Пошли в город, - он протянул ей обе руки, ласково глядя в глаза.
Всё это время Нелли непривычно ссутулившись сидела за столом и глядела на него чуть исподлобья. Она так ничего и не ответила.
- Собирайся. Переоденься в своё платье.
Она послушно взяла одежду. Он вышел из дома и устроился не бревне в их летней кухне. Он пытался прогнать душившую тоску.
Что она такого сделала? Она не научила его ничему новому, скорее – наоборот. С ней он делал всё то же, что мог бы делать один….
Она появилась на пороге, красивая и уже такая по-хорошему привычная.
И он понял: это первый человек, который любил то же, что и он. Кому было хорошо одновременно с ним.
Он даже не стал спрашивать о её муже, о её доме, о том, чем она занимается и где училась. Это всё не имело значения. Саше казалось, он знает нечто гораздо более важное. Она с другой планеты. И её зовут Анель.
Фантазия?
Фантазия, в которую хочется верить, это и есть – правда.
Поэтому всю дорогу они молчали. Саша не мог говорить из-за горького чувства, будто он не провожает её домой, а наоборот – выгоняет из дома.
Когда они зашли в кабинет к Канаеву, мать Нелли была уже там. Она молча вскочила и обхватила дочь, как маленькую девочку. Участковый, заполнявший бумажки, приподнялся и с любопытством осмотрел «потеряшку». Нелли на две секунды подняла лицо от маминого плеча и посмотрела на Сашу. Потом зажмурила глаза.
- Оставьте нас с Нелли на несколько минут, - попросил Канаев.
В коридоре Саша и женщина изучающе посмотрели друг на друга. Её как будто мучил какой-то вопрос, но заговорить об этом всё не получалось. Он думал, она хочет спросить, было ли у них с Нелли что-то. И уже обдумывал ответ…
- А она не вела себя странно? Говорила Вам что-нибудь такое..?
- Странно? Что Вы имеете в виду?
Женщина сжала зубами нижнюю губу так, что побелел подбородок. Она всё поняла: он знал, о чём речь.
- Понимаете, обычно она так себя не ведёт. Нормальная благоразумная девочка. Бывало раньше, в детстве… Но я очень волнуюсь. Спасибо Вам!
- За что – мне?
- Вы… никому ничего не сказали об этом. А то так бы и в дурдом попала… Но она, действительно, умная, очень способная, отличницей была, даже медалисткой, всё на лету схватывает… филфак экстерном уже окончила!
Саша больше не мог поддерживать этот разговор. Он вежливо улыбнулся, обеими руками пожав её дрожащие руки, и попрощался.
- «Так бы и в дурдом…» - повторял он слова взволнованной женщины, добивая себя ими. – «Так бы и… в дурдом»… Да мне самому, похоже, там место!
Позже Канаев смеялся:
- Вот и блогер… знаменитость! Уже поклонницы сами к тебе приезжают!
- Чего ты несёшь? Ты толком скажи!
- А она тебе не сказала, что ли? – приятель округлил глаза. – Она же не случайно к тебе пришла.
Сашка непонимающе помотал головой.
- Ну, она это… блог ей твой нравился. Говорит, захотела всё своими глазами увидеть. Всё-таки, она с прибабахом.
Саша хотел шикнуть на него, но сдержался. Задумался.
Жизнь на Островке стала налаживаться. Вернулось электричество, а вместе с ним – цивилизованный быт. Можно вскипятить воды одним нажатием кнопки, можно включить компьютер, зарядить телефон. Пора звонить Даше, чтобы возвращалась.
Только теперь он задумался о том, чего наслушается жена от бабусек-соседок.
Тут была девушка. Даже не приходила, а жила!
И это надо будет как-то объяснять… что-то говорить… Он устало взялся за голову.
***
Нелли не просто не хотела домой, ей при одной мысли об этом становилось плохо. Да, мама её любила. Но ещё она любила Иру, её младшую сестру. А та, в свои пятнадцать, любила –Ну, наверное, любила! – Игоря, мужа Нелли. И это было взаимно.
Они жили в одном доме, и родители ни о чём не догадывались. Нелли прежде тоже ничего такого не думала. Она вообще плохо разбиралась в людях, и люди ей не нравились. За редким исключением. Игорь этим исключением не был.
Они поженились годом раньше описываемых событий, и Нелли почти сразу об этом пожалела. Она выходила за обаятельного сына маминой подруги, который нравился всем вокруг… и оказалась рядом с тупицей с переизбытком самомнения.
Нелли вообще в житейских делах была полный профан, в то же время удивляя всех своими способностями в учебе. Она сдавала все экзамены экстерном, проходя два года обучения за один. При этом у неё хватало времени «витать в облаках».
Однажды, просматривая картинки в интернете, она случайно наткнулась на фотографию старого увитого зеленью дома. Фото вызвало странные ассоциации-воспоминания. Она перешла по ссылке и попала в блог некоего Александра. Девушка увлеклась незнакомцем, его наблюдениями и творчеством. Казалось, она давно и хорошо знает его.
Это волнующее чувство так и могло остаться в виде «залипания» в Сети, если бы не тот случай…
В общем, всё произошло наибанальнейшим образом. Она думала, что возвратилась домой раньше всех, но там уже были двое. Из комнаты Иры доносилось характерное покряхтывание и постанывание Игоря и её радостные вздохи.
Нелли не смогла ворваться к ним и устроить скандал мужу, отчитать сестру. Знала, что не сможет смотреть в глаза им и маме, которая так ведь и не узнает… Она собрала сумку и выбежала из дому.
Добрела до вокзала, не зная, куда податься. У неё не было близких подруг или другой родни. Вдруг на табло высветилось знакомое название городка. Того места, где жил Он.
А вот как она нашла дорогу на Островок, Нелли сама не знала. Всё было как в тумане…
Теперь, вспоминая это, она горько плакала. Мама на своём автомобиле уносила её дальше и дальше от того места. Куда и зачем – непонятно.
- Мне надо сказать тебе, - мать прервала неловкое молчание. Было заметно, что ей приходится прилагать усилия, чтобы заговорить об этом. - Дело в том, что Игорь ушёл. После того, как ты пропала. Когда мы тебя искали, он...
Она задыхалась от волнения. Нелли равнодушно ответила:
- Ничего страшного мам, всё равно я бы с ним развелась.
- Мне показалось, между ним и Ирой что-то было, какие-то чувства. Но с тех пор, как ты пропала, она его как будто ненавидела. Они ругались на каждом шагу. И он ушёл.
- Вот и хорошо, мама, - опять равнодушно ответила девушка, пытаясь изобразить улыбку.
- Нелли, - мама даже остановилась у обочины, заглушила мотор и, собираясь с духом, спросила:
- Что за человек, этот Саша? У вас с ним было что-то?
Равнодушие как рукой сняло. Задрожали губы. Покраснели глаза.
- Хороший человек. Немного диковат, странноват. Как и я. Думаю, ему одиноко там и хорошо одновременно. Поехали, мам..? Нет, ничего не было. Ни-че-го.
Последнее слово она произнесла четко по слогам, как будто смакуя собственное страдание.
Дома Нелли ждал вкусный ужин, стосковавшиеся родственники и её комнатка с горой книг. Она закрылась, попросив пять минут уединения, и отперла ящик стола. Там лежали несколько её любимых фотографий. Она разложила их на коленях и низко наклонилась, всматриваясь в изображения петляющей реки и дома из красного кирпича, который укутался в дикий виноград с земли и до самого верха остроугольной крыши.
- Моя детская мечта, - прошептала она. - Я думала, главное найти то место, оказаться рядом. И всё... Но всё, оказалось, так сложно. Ещё сложнее, чем у прочих людей.
Сегодня после долгого перерыва ей опять приснился навязчивый детский сон.
Её зовут Анель, ей пять лет, и она всё не нарадуется замечательной игрушке. Она стоит на балконе огромной башни прекрасного дома, почти замка, с высокими колоннами и длинными шпилями. Дом увит плетущимися растениями всех цветов, отчего во всех комнатах и залах стоит горьковато-свежий аромат. Она в синем платье до пят, подпоясанная тёмной широкой лентой. В руках - длинная, слишком громоздкая для её роста, труба. Она крутит её, интуитивно находя ту самую планету, наводит резкость. Это долго. Планета будто на другом краю Вселенной. Но девочка, рассматривая разные уголки космоса, приметила именно её. Она научилась находить там одно и то же место. В этом месте стоит дом, похожий на её замок. Не такой яркий, но ещё более завораживающий. В этом доме живёт мальчик... Да, всё-таки дело в мальчике. Когда она впервые увидела его, он разговаривал с куклой. Анель видит, как он шевелит губами, как ласково смотрит на неё. Вот бы ей такого друга! Она представляет себя на месте этой куклы и как будто слышит, что он ей говорит...
Она беседовала бы с ним обо всём!
Ей совсем не нравились те, другие, которые гоняли по улице грязный мяч и старались попасть им по лицу какой-нибудь девчонке. Но вот эта свора ворвалась в его укромный уголок, подняв облако пыли. Анель с трудом видела в этой пыли своего мальчика. Его лицо резко изменилось. Над ним хохотали и отбирали куклу. Он ловко засунул её себе под футболку и стал колотить обидчиков. В ответ его били. Не один, не два - всей толпой! Она задрожала. Она даже не далеко, она чудовищно далеко! Чтобы попасть к нему, нужны годы. Кто-то ударил его по лбу, из брови брызнула кровь. Анель закричала, рванулась всем маленьким телом вперёд и сорвалась с балкона. Какая-то сила подхватила её и понесла с сумасшедшей скоростью. Девочка отключилась.
Нелли проснулась, тяжело дыша, как в первый раз после этого видения.
***
Так надо. Кому надо - он не знал. Может, и не надо вовсе. Но сделать звонок - обязательно. Ему было больно о ней думать. В прошлом - бурный роман, пышная свадьба. Потом он, наверное, поступил неправильно, объявив о переезде в дом своей бабушки. Молодая жена негодовала: даже его родители туда не хотели, ездили иногда навести порядок, но жили в нормальной квартире. А его потянуло на романтику. В её глазах он выглядел отшельником. Он же обожал работу в маленькой школе, получасовую пешую дорогу до дома, Островок и огромный мир за ним. Больше всего ему нравилось, что здесь время не летело как сумасшедшее, и жизнь не казалась такой короткой.
Впрочем, Даша...
Она, ответила как-то испуганно-нервно. Расспросила о том, как он жил, как «умудрился не умереть от голода». Потом задумалась, потом слегка озлобилась.
- Ну, ты ведь понимаешь, что я на этот хутор больше не вернусь? Меня там всё бесит! Я остаюсь тут...
- Где это тут? А как ты представляешь себе нашу дальнейшую жизнь?
- Никак. Я тут нашла прекрасную работу и... другого мужчину.
Он остался совсем один. Не этого ли он хотел?
Оставалось почти два месяца отпуска. И дикая тоска. Прежде он и не думал, что его окружает такая глухая тишина. В пустоте изредка звучало только его глухое покашливание. Хотелось поговорить с человеком, другом. С Нелли.
А ведь он даже не записал номер её телефона, её адрес. Он вообще ни о чем не спросил при прощании.
И снова как в раннем детстве он стал говорить с неодушевлёнными предметами. Просто чтобы разбить тишину.
Та самая кукла по-прежнему красовалась на старом комоде, бережно усаженная руками Нелли. Он подошёл и, грустно усмехнулся:
- Кажется, я схожу с ума, Анель.
Ближе к ночи тоска усилилась. Время шло медленно, и впервые это было - плохо. Замучили сомнения: а правильно ли всё было? Верно ли было селиться здесь и вынуждать Дашу скучать и метаться? Верно ли было впускать Нелли? Верно ли было упускать её?
Он вытащил из серванта в гостиной коньяк и бокал Тюльпан. Раз уж спиваться, так красиво!
Послышался скрежет. Как в ночь их знакомства с Нелли, только намного тише. Но он не ослышался - в такой безумной тишине, казалось, можно услышать и дыхание.
Саша в два прыжка оказался у двери.
Она стояла робко, словно готова была бежать прочь, но глаза взволнованно захватывали его.
- Если ты не один, я сразу уйду, - моментально предупредила она, стараясь не приближаться. - Но мне показалось, я слышала сегодня твой голос. Ты говорил: «Анель». Ты меня звал?
Сумасшедшая сказочница, очень чуткая девушка, - подумал он, весело подхватил её и занёс в дом.
***
«Мама, я спешила, поэтому не успела попрощаться. Извини. Я уехала к Саше. И больше не надо меня забирать! Пока.»
Женщина долго смотрела на записку.
Серьёзно, какой смысл забирать её домой? Да и домой ли?
Да, она растила её, любила как свою и знала, что она принесла ей счастье. Ведь Ира родилась сразу после того, как она, отчаявшись, удочерила Нелли.
Все тогда говорили: «Зачем оно тебе надо? Возьми нормальную, из дома малютки! А этой уже лет пять, а ни одного слова не знает... кто её растил и где!»
Но она любила её. С тех пор, как нашла на скамейке в парке, такую маленькую, потерянную, спящую, свернувшись в комочек, в синем платье до пят.