Или какие государственные и национальные цвета России? Русский триколор, сочетание «белого, синего и красного», или царские сочетания «черного, желтого и белого» соответствуют ли они историческим или геральдическим реалиям?
По установленным во всех странах Европы правилам геральдики, государственные цвета заимствуются от цвета полей или щитов в государственных гербах и от цвета изображаемых на них геральдических знаков. При этом металлы - в тех случаях, где собственно употребляются только обыкновенные, а не металлические краски - принято заменять: золото – «желтым» или «оранжевым», а серебро – «белым» цветом, как, например, на флагах, знаменах, шнурах, драпировках и т. д.
Австрийская империя, по ее гербу - «черный» орел в «золотом» поле - употребляет цвета «черный и желтый». Швеция, в гербе которой изображаются три «золотые» короны в «синем» поле, употребляет - как государственные цвета - цвета «желтый и синий».
Государственные цвета царства или королевства Польского – «белый и красный», так как герб Польши – «белый» орел в «красном» поле.
Италия еще от римлян наследовала государственные или, вернее сказать, национальные цвета – «белый и красный», а «зеленый» цвет, как надобно полагать - был к этим цветам прибавлен впоследствии - как цвет «надежды». Страна порабощенная чужеземцами издавна хранила надежду на освобождение ее от этого ига и потому прибавление зеленого цвета имеет символическое значение.
В королевской Франции государственным цветом признавался белый цвет. Он считался цветом королевской фамилии и был заимствован от «белых» или «серебряных» лилий, находящихся в гербе дома Бурбонов, на «голубом» поле, почему иногда к белому цвету прибавлялся и голубой.
Столь пугающий ныне Европу «красный» цвет появился впервые во Франции, во время первой революции, и был заимствован от красного поля, имеющегося в гербовом щите города Парижа. Но вскоре к этому единичному цвету был прибавлен еще и другой, заимствованный тоже из упомянутого герба «синий» цвет, так как геральдическим знаком в гербе Парижа является корабль синего цвета.
Когда же, 14-го июля 1789 года, последовало временное примирение народа с королевством, то в ознаменование этого был прибавлен «белый» цвет Бурбонов, и таким образом нынешние национальные или государственные цвета Франции были заимствованы из гербовых красок.
На этих геральдических правилах: заимствованые из государственных гербов основывается употребление государственных цветов и во всех других европейских государствах, в королевствах бельгийском, датском, баварском, нидерландском и бывшем ганноверском. В Испании государственные цвета представлялись чрезвычайную пестроту, так как в их государственном гербе находятся разноцветные поля и фигуры.
В России, во время существования княжеств Московский герб представлял «белого» коня в «красном» поле, такой же герб («погоня» - по старой символике) употребляло и великое княжество Литовское. Вероятнее всего: - это более древний герб Kиевский или Русский, который оба великие князя, Московский и Литовский, старались удержать за собой вместе с великокняжеским титулом!
После знаменитого Мамаевского побоища, герб московский принял другой вид, Дмитрий Донской велел изображать, в «красном» же поле, (красное знамя!), всадника на «белом» коне поражающего мечом змея («ездок» - по старой символике).
Иван III, уже изображает всадника на гербе, которому заменил меч копьем. Отныне герб московского княжества становится гербом России, где «красный» цвет является исторически оправданным национальным цветов России, и употреблялся на всех торжествах вплоть до XVII столетия.
Цвет этот соответствовал и прирожденному вкусу русского народа, который, как известно, предпочитал, да и теперь еще предпочитает, красный цвет всем другим цветам, и русский человек для обозначения того, что ему нравится, употребляет слова: краса, красота, красна-девица, красное-солнышко. Красный кумач, в котором так любят щеголять красные девицы и молодки, для которых, покуда еще и теперь, красный кумачный сарафан составляет самую нарядную одежду.
Кроме того, «красный» цвет быль бы правильно употреблен и с геральдиче¬ской точки зрения, так как он мог бы считаться заимствованным от красного поля московского герба. Так, государственный русский герб установился только во второй половине XVII-го столетия потому, что до той поры заимствованный (насильственно!?) двухглавый орел употреблялся отдельно сам по себе, точно так же, как и старинное «знамя» московское - всадник (ездок) - изображалось отдельно от орла, и только во время царя Алексея Михайловича «знамя» это стало появляться на груди орла.
Здесь необходимо добавить кстати, что установившее мнение будто великий князь московский Иван III принял византийский герб с изображением двухглавого орла, вследствие брака с греческой царевной Софьей Фоминишной Палеолог, ровно ничем не подтверждается.
Изображение двухглавого орла стало являться на Руси, в виде государственного герба, спустя двадцать шесть лет после упомянутого брака, да и кроме того, изображение это не было принято окончательно в таком значении потому, что еще Иван IV употреблял иногда на своей печати, вместо византийского орла, единорога, заимствованного из английского герба. Всего вероятнее, что двухглавого орла государя, московские князья стали употреблять, как свой наследственный, а вместе с тем и как государственный герб, вследствие распущенного в начале XV-го столетия баснословного сказания об их происхождении от Августа-Кесаря, «обладавшего всей вселенной» - происхождения, которым так гордился царь Иван Васильевич Грозный.
Как вообще появился Орел в гербах и откуда он? Римские легионеры избрали себе эмблемой орла, и изображение этой птицы находилось, со времен Мария, на победоносных знаменах Римлян. В историографии существует мнение, что Константин Великий построил вторую столицу для Римской империи, и дал этой новой столице права равные права, как и Риму – тогда Римскому орлу прибавлена была вторая голова, с тем чтобы двуглавый орел изображал две главы миpa, Рим и Константинополь.
Но вероятнее всего: вторая голова гербового орла появилась с возникновением Латинской империи. Германские бароны, возглавлявшие Латинскую империю, что бы уйти от властной опеки Папы римского придали Константинополю равные права с Римом, вот тогда и появилась вторая голова у орла.
За тем, русский, заимствованный из - чужа, государственный герб установился в виде черного двухглавого орла в «золотом» поле, то государственными цветами должны были бы сделаться, по правилам геральдики, цвета «черный» и «оранжевый или желтый», если бы при этом не было обращено внимание на другой более древний герб великого княжения московского, который перестал после того существовать самостоятельно и который начал помещаться на груди римско-латинского орла.
Вследствие этого, под влиянием западно-геральдических понятий, в России в первой четверти XVIII-го столетия государственными цветами явились цвета «красный» и «желтый» хотя относительно этого и не было и доныне еще нет никаких сведений об узаконений в «Своде Законов». Тем не менее, в разных правительственных, и в особенности в разных распоряжениях по церемониальной части, упоминается, в соответствующих случаях, о «трех цветах империи» - и третьим таким цветом признан «белый» цвет.
Но этот-то «белый» цвет и составляет неправильную добавку и не имеет никакого исторического значения, а если и допустить с большими натяжками такое значение, то оно окажется довольно странным и, пожалуй, даже вовсе неуместным.
Хотя при коронации Екатерины I и на шишаках у вновь сформированных по этому случаю кавалергардов и на шляпах были белые кокарды, которые при императрице Анне Ивановне назывались «российским полевым цветом», но ни в том, ни в другом случае цвету этому не придавалось значения «государственного» цвета.
В настоящее время, правильное сочетание государственных наших цветов можно видеть лишь на ленте ордена св. Георгия, так как эта лента только в два цвета: в «оранжевый» и «черный» без прибавки к ним «белого». Эти два цвета и употреблялись в прежние времена на темляках шпаг и на офицерских шарфах и вообще во всех тех случаях, где требовалось означить государственные цвета России.
Когда же Великая Законодательница Екатерина II в 1769 году Ноября 26 учредила военный орден Святого Великомученика Георгия, то в указе повелела, чтобы лента к сему ордену была из трех черных и двух желтых полос. Нет причины сомневаться, что по великому смыслу, придаваемому ею сему ордену, она избрала эти цвета, как проистекающие из цветов Государственного Герба.
При восшествии на престол Императора Павла 1-го в 1796 году 6 Ноября кокарда установляется окончательно из черных и оранжевых лент. Это усматривается в полном собрании законов, том XXIV, стр. 93.
Белый же цвет к двум прежним цветам был прибавлен при императоре Павле Петровиче. Письменного объявления о такой прибавке не удалось встретить, но по старинном слухам и описанным событиям, она была сделана по ненависти Павла к французским революционерам и по сочувствии его к нашедшему в России убежище графу д’Артуа, впоследствии королю французскому Людовику XVIII, так как фамильный цвет Бурбонов - «белый» был вместе с тем и цветом королевской Франции, как это замечено ранее.
Вероятнее, впрочем, кажется нам, что поводом к присоединению при Павле I белого цвета к двум прежним русским государственным цветам послужило принятие императором звания великого магистра державного ордена св. Иоанна Иepyсалимского, или главы рыцарского мальтийского ордена.
Белый крест этого ордена был, по повелению государя, внесен в русский государственный герб и помещен на груди орла, и таким образом, прежний московский герб занял уже не второе, а третье место, будучи вставлен по среди совершенно чуждого России мальтийского креста. Прибавление к русскому государственному гербу нового знака белого цвета служило, с точки зрения геральдики, вполне правильным основанием и к прибавке к прежним русским государственным цветам еще и белого цвета. В эти три цвета, при императоре Павле, были, между прочим, окрашены караульные будки, верстовые и фонарные столбы, мосты, перила, казенные склады и т. д.
Здесь уместно добавить, что со времен Петра III, раболепствовавшего пред всем прусским, все казенное окрашивалось в прусские государственные цвета, то есть в две широкие, диагонально полагаемые полосы белого и черного цветов, с проводкой между ними жилки или узенькой полоски красного цвета.
Вскоре по вступлении на престол императора Александра Павловича, мальтийский крест был устранен из русского государственного герба. Вместе с этим следовало бы устранить и белый цвет из государственных наших цветов, но этого почему-то тогда сделано не было и, таким образом, существование белого цвета укрепилось - неизвестно, с легкой ли руки Бурбонов или мальтийских кавалеров.
Но «белый» цвет вновь появляется у русских войск по переходе, в январе 1814 года, наших армий через Рейн во Францию, добивать Наполеона. Тогда император Александр I приказал, чтобы на рукаве каждого русского солдата находилась белая повязка.
Мне кажется это было сделано с чисто военно-тактических соображений: в те времена применялся дымный порох, и в пылу сражений можно было бы отличить своих солдат от чужестранцев.
Хотя в светских кругах замечалось, чтоб французы знали и ведали, что с фамильным цветом Бурбонов, их королей, северные варвары пришли не для грабежа, не для истребления жилищ, не для осквернения святыни, т. е. не для того именно, что в 1812 году дозволил своей сборной армии делать в России Наполеон.
С этими белыми повязками или с цветом королевской Франции, русcкиe дрались от Рейна до Парижа с остатками императорских легионов, с тем же цветом вошли в Париж, низложили Наполеона, водворили во Франции благоденствие, восстановили короля, - словом, совершили, державною волю императора Александра Благословенного, то, что так верно сказалось тогда же в песне русскому царю:
«Он за зло платил добром:
Воскресил Бурбонов дом;
Имя русское прославил,
Мир вселенной дал!»
И вот в память этого действительно великого события, завоеванный русскими «белый» государственный цвет Франции и присоединен, как победный трофей, к нашим государственным цветам. И тогда же, в центре Франции, в Париже, новый трехцветные, бело-желто-черные кокарды за красовались на треугольных шляпах нашего царя, наших генералов, штаб и обер-офицеров.
Что касается собственно придворного цвета, то он при императорско-русском дворе должен считаться зеленым, по крайней мере, так велось прежде и вся так называемая «штатс-ливрея» и до ныне полагается этого цвета. Красную же, употребляемую при дворе, ливрею установил Павел Петрович, заимствовав этот цвет от цвета супервестов рыцарей мальтийского ордена, который, конечно, не имеет повода гордиться сохранением о нем такого рода памяти.
Во время коронации государя императора Александра II в Москве в 1856 году: герольды и сопровождавшее их чины двора, во время провозглашения народу о предстоящем Короновании, как высшем Государственном и народном торжестве, имели через плечо шарфы с длинными концами из трех цветов: «черного, оранжего и белого» и такие же повязки на левом рукаве.
Если, как объяснено, нынешние русские государственные цвета представляют нарушение геральдических правил и, в добавок к тому, указывают на заметный исторический промах, то в свою очередь, так называемые русские «национальные» цвета – триколор, оказываются, просто-на-просто, исторической несообразностью.
На Руси никогда никаких цветов не было, не были введены они и при Петре I. Они явились спустя много времени после него, хотя косвенным образом, он и был виновником их появления.
Для учреждаемого Петром I флота был нужен какой-нибудь флаг, и так как в его время существовали в английском флоте адмиралы белого, синего и красного флага, то он и заимствовал для русского флота эти цвета в общей их совокупности. Собственно для флота цвета эти имели свой относительный смысл, как бы показывая, что в России существуют три степени высшего морского звания, и что поэтому флот наш также значителен, как и английский.
Тут может выражаться своего рода простительное тщеславие. Но, дело в том, что со временем флаги эти стали употреблять при торжественных и других случаях, как наши, русские «национальные» цвета, и нам приходится улыбаться всякий раз, когда читаем, что у нас город или какое-нибудь здание были украшены «национальными» флагами, не имеющими, в сущности, ни малейшего отношения к «российской национальности».
Теперь же оказывается чрезвычайно странным, что английские адмиралы, хотя сами по себе и весьма почтенные и храбрые моряки, являются у нас в торжественных случаях, ни с того, ни с сего, как бы представителями русской «национальности» или точнее символики.
Как можно объяснить толково русскому человеку, почему он такие знаки отличия, пожалованные этим чуждым мореплавателям, как Нельсон, герцог Эдинбургский - Филипп и даже пират Френсис Дрейк тоже вице-адмирал, должен считать своим народным знаменем?
Прибавил ли Император Павел Петрович белый цвет по личному своему сочувствию к Бурбонам или по сочувствию, еще более сильному, к мальтийскому ордену, во всяком случае, ни тот, ни другой повод не представляют такой исторической важности, чтобы память об этом постоянно сохранялась в одном из главнейших, и при том весьма употребительных знаков русской государственности, тем более, что при не внесении после императора Павла в государственный герб мальтийского креста, белый цвет оказывается совершенно не соответствующим этому гербу.
Поэтому было бы правильнее устранить белый цвет, как примесь, не имеющую ни геральдического основания, ни особенного исторического значения.