Каким-то чудом в семейном альбоме родителей сохранилась маленькая фотография. В объектив необыкновенно добрыми глазами смотрят дедушка Миша, и большими любопытными- двухгодовалая внучка Аня, то есть, я. Сижу у него на коленях. Чуть ниже их видны аккуратная латочки. Сверху на нём серая холщовая рубашка. На мне черные потертые ботинки и хлопчатобумажные носочки; платье в полоску, сшитое из наволочки или какой другой постельной принадлежности. На белокурой головке фотограф пририсовал бант и раскрасил его красным- так раньше модно было.
Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, что эти двое-родные и любящие люди. Дедушка обнимает девчушку, держит рабочей заскорузлой рукой маленькую ручку, а она прижимается к нему всем тельцем.
Удивительно! Прошло более семидесяти лет и, естественно, я не помню, когда и где была сделана фотография, но, рассматривая её, чувствую, как на душе становится теплее, а на глаза наворачиваются слезы.
У меня он был один. Мамины родители погибли от рук фашистов, жену дедушки «съел» рак. Я очень смутно помню бабу Тоню. Была она красивая, полногрудая хохлушка с короной из толстой косы на голове. Когда родители оставили меня у них на время, она уже болела и вскоре умерла.
Остальные подробности семейной династии дедуня рассказывал детям, то есть нашим родителям, а уж они нам.
Несколько поколений семьи Адониных жили в Крыму, в городе Севастополе. Как осталось в памяти потомков, один из их близких родичей служил на легендарном крейсере «Варяг». Построили его в Филадельфии (США) в 1899 году и тогда же спустили на воду.
Первый бой с японцами крейсер «Варяг» с канонеркой «Кореец» принял в бухте Чемульпо в 1904 году. Бой длился всего час, русские потерпели поражение, потеряли тридцать матросов и офицера, в том числе родственника Адониных, а сам пошёл под воду и сел на камни. Часть команды переплыла на другие судна, а затонувшим кораблем занялись японцы.
Они вытащили его по частям, восстановили, и он ещё несколько лет бороздил морские просторы под японским флагом, потом под английским, германским. Снова были поражения, поэтому «Врагу не сдается наш гордый «Варяг» -больше легенда, чем правда. Так утверждают историки и Википедия». Не исключено, что и семья дедушки была введена в заблуждение. Но в это верили и гордились.
Крым всегда был лакомым кусочком. Османская империя не один век держала татар в кулаке. В середине Х1Х века началась Крымская война: англо-французская флотилия обстреляла русские боевые укрепления. Позже присоединились турецкие аскеры, Великобритания и Франция. Через год Севастополь пал. Но на этом мир не был восстановлен. Гражданская война, борьба между этническими группами продолжались.
В семье встал вопрос об отъезде из Крыма. Но не только тревожная обстановка побуждала родителей Михаила покинуть Родину. Была ещё одна причина, заставившая сына сопротивляться. Семья жила бедно рядом с богатым соседом Васильченко Тимофеем Егоровичем. Был у него магазин, где он торговал турецкими тканями, и лавка, полная вин, фруктов и много чего другого. Продавцов хватало, а вот дом, сад и виноградник оставались без догляду - не дал Бог сына, одними девками благословил. Старшая, Антонина, ладная, белолицая, коса-краса до пояса, талия тонкая и грудь, как наливные яблочки: идет - они не шелохнутся. Паша, Катюша и Марийка были ещё малы, в куклы играли. Но самое главное -супруга Вера Степановна - женщина ещё молодая, лицом не дурная, во время уборки ржи попала под колесо телеги и сломала ногу в двух местах. Костоправ сложил её дощечками, закрепил кетгутом и загипсовал. Кости срослись неправильно, и женщина ходить не могла, только плакала, молилась да резала фрукты на варенье, компот, для засушки на зиму. А больше-то ничего и не могла делать. Все заботы лежали на плечах Тони. Отец жалел и её, и жену. Наконец пришел к Адониным:
- Послушай, Дмитрий. Слышал, уезжать собираешься? А на какие деньги? Много ли тебе на водокачке платят?
Дмитрий внимательно посмотрел на него:
- А что ты предлагаешь?
- Отдай мне в батраки Михаила. Присматриваю я за ним -работящий парень. Платить буду хорошо, не обижу, соберешь денег сколько надо, а тогда уже делай, что хочешь.
И оба ожидающе посмотрели на парня.Он зарделся, но постарался сделать лицо серьёзным:
-Конечно, батя. Я уже парубок, пора мне семье помогать.
-Вот и славно ,- обрадовался сосед ,- жду тебя.
На следующее утро встал мой, тогда шестнадцатилетний дедушка, причесал чуб кучерявый, надел выстиранную рубаху и отправился на работу. В доме Васильченко все ещё спали, только Тоня тащила с натугой из колодца воду ведром. Михаил молча взял у неё из рук ворот - и вмиг вытащил воду:
-Куда вылить? -спросил серьёзно.
-В бочку. Стирку затеяла.- Так же серьёзно ответила Тоня.
Пока носили воду, хозяин проснулся, во двор вышел:
-Добре, ребятки, добре. Благословляю вас на хороший трудовой день. А ты, Михаил, Антонину слушай. Я целый день в магазине, а она хозяйка и в доме, и в саду.
Так прошло 1,5-2 года. Дедуня мой изо всех сил старался. И в саду работал, и вино давил, с девчонками-малолетками возился, на ярмарки с хозяином ездил. Все, что ни говорили, делал. В конце месяца родителям деньги приносил, и приличные, не обманул Тимофей Егорович. Деда же торопил время, чтобы выходной скорей проходил. Причину все понимали. Но о любви к Антонине ни тогда, ни когда детям своим о жизни рассказывал, сильно не распространялся. Неизвестно сколько бы ещё молчал, только следил ласковыми глазами за красотулей и вздыхал. Помог опять-таки будущий тесть. Как-то готовили они с работником виноградную лозу на зиму,он ему и говорит:
-Смотрю я на тебя, парень, душевный ты, скромный, работящий, каких поискать. И фактурой вышел хоть куда. Женись на Антонине. Гарная пара выйдет.
Дедуня мой чуть не заплакал:
-Да разве я, голь перекатная, ей пара?
-Э э э ! Неважно сколько сегодня в кармане, важно сколько завтра в доме будет, и у жены в потайном месте. А потом, лучше жить бедно, но хорошо, чем богато, но плохо. А Тонька моя к тебе такой же интерес имеет, как и ты к ней. Женись, не пожалеешь. Поначалу чем смогу - помогу, а там Бог обратит внимание на твои руки золотые и душу светлую.
Свадьба была скромной, но веселой. Гостям не успевали спиртное подносить. А уж жених и невеста светились от счастья. Их родители тоже были рады. Сваты по кружке виноградной чачи (в Крыму её больше граппи называли), выкушали, и стали в любви друг другу объясняться. Молодожены за главным столом хихикают и, прикрывшись фатой, не дожидаясь пока гости «Горько!» закричат, целуются неумело, но с пылом. До свадьбы-то если руки нечаянно касались друг друга, они их одергивали, словно обжигались. Такой менталитет был.
Жить пара стала в большом доме у Васильченко. Им выделили светлую, теплую, обставленную европейской мебелью, уютную комнату. Только они в ней не часто нежились, больше работали. Тесть опять о молодом зяте побеспокоился: выделил лучшего плису на штаны, шелку на рубаху, и заказал хромовые сапоги. Выйдет Михаил во всем новом с супругой, которая в атласном платке с кистями на плечах, красных туфлях из чистой кожи и пышной цветастой юбке, все прохожие оглядываются, даже из окон любуются и завидуют молодым.
Через год у них родился первенец, сын Фёдор, мой отец. Радости было! Особенно Тимофей с Дмитрием спорили, кому колыску качать. Подрос Федюня шустрый, черноглазый, понятливый. В девять месяцев сделал первые шаги, а в год гонял голубей по двору: не с кем было ему играть. Но ждать долго не пришлось: Тоня второй подарок преподнесла семье- сына Костю родила - похожего как две капли воды на отца. Вот тут к радости горечь прибавилась. С запада надвигалась гроза: разгоралась первая мировая война, изначально объявленная Австро-Венгрией Сербии. В неё были втянуты десятки государств, в том числе и Россия. Война стала самой кровопролитной, унесшей миллионы человеческих жизней. Через два года стало ясно, что произойдет перегруппировка, и Германия нацелится на Россию, приближая февральскую революцию, приведшую к гражданской войне.
Дед Миша, будучи отцом двух детей и мужем любимой жены, по - другому стал смотреть на ситуацию. Анастасия была с ним согласна. И они объявили родителям, что думают уехать в более безопасное место. Перебрав всех родственников, пришли к выводу, что надо ехать на Украину, в небольшое село, где жила младшая сестра Дмитрия. Списались, и Клавдия Егоровна, 33-летняя женщина, согласилась приютить племянников, пока они не определятся с жильём.
Добирались долго, с пересадками. Один от мамкиной юбки не отрывался, другой -от титьки, а глава семьи метался, где бы купить на остановках поезда что - нибудь съестное. Наконец показалось село и неказистый барак с выцветшей надписью РИШИБ. (Большая буква«П» повисла и держалась на одном гвоздике). Тоня вгляделась внимательней:
-Миша, это же ПРИШИБ!
-Точно, мы приехали.- Слава Богу, перекрестился дедушка.
Встретили их хорошо. Тетка, правда, оказалась невзрачной, худой, болезненной. А вот её муж Павел, прямо богатырь,-большой, сильный, улыбчивый. У них была дочь Надя, лет трёх, а он потянулся к Феде и Косте, как к родным. Так всю жизнь и относился с отеческой любовью. Благодаря Павлу, уже через неделю приступили к подготовке материала для постройки- самАна- сырца. Свояк собрал "помощь", и работа закипела. Была весна, за будущей хатой ничейной земли - море. Очистили её, укрыли тем, кто что принес, чтобы мусор не прилипал.Потом стали формовать из глины, песка и соломы-сечки кирпичи да раскладывать их. Мужики оценили дело своих рук качественным. И оставили его высыхать до осени. А потом собрали в большие кубы, прямоугольники и накрыли. За зиму он дошел до нужной кондиции, а с весны пошел в дело. К осени мазанка была готова. Антонина побелила её, подвела черным, крышу скатом в три слоя уложили камыш. И хоть почти ничего в ней из мебели не было, собрали всех помощников и хорошо угостили. «Первую скрипку» опять сыграл Павел. А от деда получил чистосердечную благодарность и уверение, что если нужда будет, он - первый помощник. Слово свое сдержал. Когда тетя Клава вскорости умерла, взял все заботы на себя. Да и потом жили, как ближайшие родственники.
Одновременно дедуня сад заложил. К этому времени третий сын родился. Назвали Александром. В отличие от всех, был он сероглазый, светловолосый и тихий. Мать полностью отдалась заботам о нем: помогать некому было. Первые два наследника еще в "войнушку играли". Вот и получалось, что один хозяин день и ночь, весной и осенью, саженцы вишни под окнами садил, пустырь перекопал и яблоневый сад заложил, абрикосам и сливам место оставил. А в честь третьего сына возле калитки посадил шелковИцу. Помню, как, наверное, года в четыре, дедушка поддерживал меня, я усаживалась на нижней ветке, и не переставала удивляться, почему на одном и том же дереве ягоды, напоминавшие в отдельности виноград, одни белые, другие розовые, а третьи черные. На вкус мне никакие не нравились.Зато другое любила. Разбудит меня ласковое солнышко тонким лучиком в маленькое окошко - дедушка уже возле меня:
-Унучечка, шо тоби прыснылось?
- Картошечка с тем маслицем, что ты вчера давил из семечек.
-Моя ластонька, зараз я тоби всэ сготовлю.
Но вернемся к зрелому дедуни,когда меня и в помине ещё не было. За работой и заботами не заметили, как время пролетело, и погодки пошли в школу. Забот прибавилось. Михаил подрядился сторожем на бахче работать. Сад понемногу стал плодоносить. Баба Тоня выходила к поездам с фруктами и приносила какую-никакую прибыль. Её родители из Севастополя переживали тяжелые времена: война оставила их без ничего, мама умерла, а жил отец с семьёй младшего сына. Еле перебивались и родители дедушки. Однако помочь нечем было.
- Тяжело жили, сам знаешь,- говорил дед позже когда-то жизнерадостному Павлу,-но не знали, что такое ссоры и драки...Три сыночка - дубочка подрастали, радовали, жена-душа моя, поправилась, похорошела, сейчас сад нас кормит. Возьми фруктов, полакомись.
-Счастливый ты, Михаил, - вздыхал постаревший Павел, переехавший после смерти жены в соседнее село.- А я вот один, как тычка на болоте. Надюха замуж выскочила, и про отца забыла.- И на глаза его наворачивались слезы.
Ещё десять лет пролетело. Федор закончил 7 классов и поступил в мукомольный техникум в Запорожье. Учился хорошо, но скучал без дома, родителей и братьев. Зарабатывал на дорогу туда и обратно тем, что разгружал вагоны. Константин, спокойный, рослый, красивый парень закончил 10 классов и мечтал поступить в военное училище, но по здоровью не прошел комиссию, пошел работать на железную дорогу. И только Александр после школы поступил в Мелитопольский педагогический институт на математический факультет, удивляя всех умом и тем, что в 20 лет уже был мастером спорта по шахматам. Отец мой, Федор Михайлович, тоже был умницей, интеллектуалом, мечтал о профессии политика, прекрасно разбирался в ней, но не успел -забрали в Армию. Два года отслужил,а тут война с японцами. В составе сформировавшейся бригады попал на монгольскую реку Халхин-Гол, где развернулись боевые действия с японцами. Подробности мой папуля родителям не рассказывал, только предупредил, чтобы в ближайшее время его не ждали.
Так и вышло. Вернулся он домой вместе с молодой женой только в сорок шестом. Костя погиб, и лежат где-то его косточки в братской могиле. Как и отцу, повезло дяде Саше: вернулся домой живой и невредимый. Тут же снял форму майора, надел интеллигентную шляпу и отправился в гражданскую жизнь.
А вот мама моя не пришлась по душе родственникам женской половины - бабе Тоне, двоюродной сестре Надежде. «Фифа городская». Иначе её не называли. Один дедуня к ней по - человечески отнесся. Звал только «дочкой», лучшее яблоко отдавал, ворчал на своих женщин: «За что сироту обижаете?».
В общем, не ужились. Вернулись молодожёны в Краснодар. Жили в городе у золовки Матрены (Брат мамы погиб на фронте),а работал Фёдор Михайлович в станице механиком в заготзерно. Неудобно было ездить. А тут «отрыгнулись» наркомовские 100 граммов. Втянулся мой батя почти за девять лет. Да и не только он. Практически все фронтовики привыкли к горькой, как младенцы к сладкому мамкиному молоку. Год прожили, Мотя стала возмущаться веселому настроению свояка и жидкой стопкой принесенных им денег. А тут я родилась. Визг, писк, вечные постирушки. И это в одной комнате, где не жили, а ютились шесть человек.
Снова трофейный фибровый чемодан пеленками набили, в рюкзак барахлишко сложили - и искать землю обетовАнную. Краснодарский край большой, но не прижились мои родители там, вернулись на Украину, жили в городе Сумы. Здесь немного задержались, родился брат Михаил, названный в честь дедушки. А оттуда в 1953 году путь молодой семьи Адониных лежал на Восток :» Едем мы, друзья, в дальние края. Станем новоселами и ты, и я…».
ЭПИЛОГ
Как много мне напомнила маленькая фотокарточка- не могла остановиться. Позже, пока был жив дедуня, мы ездили в гости. И стоят перед глазами белые хатки с «черным подзором", висят краснобокие и желтобокие яблоки; почти в каждом дворе резвятся козы и козлята, особенный ароматный запах напоминает детство и волнует душу. Давно заросли травой и сравнялись с землей могилы близких родственников, но кровь их течёт в моих жилах, и Украину я считаю своей второй Родиной.
Так получилось, что в нашем целинном поселке была школа - восьмилетка, и в девятый класс меня отправили к тёте Наде Плытка (Смешная фамилия, муж её позже поменял на Орлова). Напомню, это двоюродная сестра дедушки. Жила она в районном центре Каменка -Днепровская, где водохранилище делит её и город Николаев. Чувств у меня, что попала в другую страну, не было. Ни дОма, ни на улице не слышала ни одного украинского слова, не видела вывески на другом языке, кроме русского. Один раз в неделю был урок украинского. Я его очень любила. Никаких претензий. Учительница:
-Ганна, прынэсы щоденныки.
Я стою, глазами хлопаю.
Одноклассники шепчут:
-Дневники неси!Учительница строго:
-Дивчатко,нэ размовляйте!
Подруга по парте под локоть толкает:
-Молчи…
Мелочь. Но я не забыла эти уроки. Я помню.
Осенью нас, старшеклассников, отправляли виноград собирать. Мы, конечно, работали, веселились, как могли, и вымазывались как чертенята. А тут, как нарочно, нам вместо воды привезли целую машину огромных спелых арбузов. Это был восторг. Мы пили сок, мыли руки и лицо. Стали липкие и сладкие! Как нас осы, пчелы, другие летающие насекомые не « съели?!».
Я помню тебя, Украина. Помню и люблю. И мне больно видеть по телевидению, что делается на самой красивой улице страны - Крещатике, как гибнут люди, рушатся прекрасные здания, умирают под минометным огнем сады, земля превращается в изрытую воронками и снарядами пустыню.
Чего хотят враги некогда цветущей страны? Разве плохо было тогда, когда мы жили единой братской семьёй.? Миллионы русских и украинцев скажут «НЕТ!».Тогда почему побеждает меньшинство мизантропов, набивающих карманы,забывших,что Киев - Мать земли русской, что у нас один корень, и мы братья по крови?! Я уверена, что если бы были живы наши отцы и деды, они не допустили этой вакханалии, которая приведет к войнам и гибели жизни на Земле. Но, потерявшие разум, нас не слышат.