Алла Михайловна и Анна Степановна, две милые дамы, сидели в тусклом и вязком полумраке одинокого вечернего бара и устало беседовали о жизни, судьбе и её проявлениях.
"Вот посмотришь на людей." - начала Алла Михайловна: "Все такие счастливые, яркие. А я... Одинокая, ненужная, бесцельная. Пустая и брошенная. И так красиво выглядит это счастье чужое. Так непреодолимо завидно порою. Когда нет его - собственного то счастья. Грустно делается. Тоскливо. Безысходно как-то. Зачем я живу... ну вот вправду - зачем? На чужое счастье глядеть. Так впору хоть глаза выкалывай."
"Так то оно так, да не всем, видимо, счастье. Кому счастья пуд, а кому горя воз. Тут уж как выпадет. Выдастся долюшка - впряжёшься, так не сладишь, с ног рухнешь, замертво от пустоты склонишься. Милей света вольного землица станет. А счастье чужое, как звёзды: на небе всякие светят, и в сто, и в двести раз солнца больше и краше. Да только не согреют они. А солнце, оно, родное. Жёлтое, тусклое, унылое, но родное. Оно согреет, сбережёт, сохранит. Удача требует желанности. Нужность ей надобна, оправданность. Надо хотеть своё счастье. Мечтать. Жадно, жарко, искренне. Всем сердцем, всей душою ему отдаваться, этому желанию. Тогда и наступит, тогда и придёт всё заветное. А иначе так и любуйся чужими радостями - свои горести ими удобряя. Чужое счастье, как соль - на раны собственные. Увы, засматриваемся на него, заглядываемся, а после слепнем - не видим совсем удачи, рядом ютящейся, близких гоним, да любимых размениваем. Не смотрите на чужое счастье. Не глядите. Закрывайте глаза и отворачивайтесь. Оно, как огниво - обожжёт разум, душу опалит, потом бескрылой до конца дней останешься. Разучишься радоваться. В горе врастёшь - как в грунт. Не смотрите на чужое счастье. Чуждое оно. Для них оно счастье, а для нас нет. И завидовать плохо, и не завидовать невозможно. Не смотрите на чужое счастье. Не надо. И мне больше не рассказывайте. А то расплачусь сейчас, косметика растечётся, не надо, отставьте. Давайте о чём-то другом."
Они уныло опустили глаза, устало окинули взглядом пустеющий бар, задвинули стулья и сонно поплелись по домам.