(Или путешествие из Санкт-Петербурга в Уральск)
Я только что вернулся из России и Казахстана. Привожу свои краткие дневниковые записи об этой поездке. Думаю, что они будут полезны тем, кто давно не бывал на родине. «Как там сейчас?» - обычный вопрос земляков, узнавших, что кто-то побывал в стране откуда мы все уехали. Поэтому эти путевые заметки я и озаглавил «Там».
Ленинград.
Так назвала Санкт-Петербург Светлана, жена моего друга Владимира. «Я не люблю ни Ленина, ни коммунистов, но я родилась в Ленинграде и для меня он именно так и называется!» - сказала она, когда я приехал забрать ключи от их трёхкомнатной квартиры в этом городе. Они настояли, чтобы мы с супругой остановились в их квартире, а не в гостинице. В 90-ые лихие годы они уехали из Ленинграда, но квартиру сохранили. Думаю из-за Светы, чьё детство и юность прошли в городе на Неве. «Я тоскую по Ленинграду, не могу привыкнуть здесь, в Штатах, а там мне дышится лучше». Володя чувств своих не высказал, но устроил всё для нас так, что мы ни в чём не нуждались. Нужные телефоны такси, соседей, туркомпаний и друзей – оказались нам полезными и сохранили не одну сотню долларов. Одна из их знакомых – Оксана – стала для нас доброй феей; не знаю, что бы мы делали без неё. Обаятельная, стройная и пунктуальная, она решала все проблемы быстро и с улыбкой.
Аэропорт Пулково – модернизирован, но отстаёт по отделке, по изяществу, по комфорту от западных собратьев. Мы вышли в зал встреч, я сразу же позвонил по телефону, подсказанному мне Владимиром, и вызвал такси.
Женский голос оператора сообщил, что такси будет через десять минут и назвал цену - 850 рублей (чуть больше $14) до дома, где нам предстояло прожить шесть дней. Пока мы ждали такси, я поинтересовался в одном из киосков ценой на тот же маршрут. Цена была 1,300 рублей. Потом стали подходить «леваки». У всех были современные GPS и неумеренный аппетит на мой кошелёк: 2, 3, даже 4 тысячи. Причём, если в советское время торг был уместен, то эти парни, не торгуясь, отходили быстро, спеша к другим, не столь опытным приезжим.
Таксистом оказался парень-таджик. В старой машине, которую он бесшабашно вёл, тыкая пальцем в смартфон, из радио лилась сладковатая восточная музыка, прямо перед его носом качался брелок с малюсеньким кораном, пахло чесноком и.. мочой.
Он был в Питере недавно; устроился хорошо, всем был доволен. До этого работал в Москве на стройке, но «там стали зажимать» и они решили переехать в Питер, «где люди добрее и где можно хорошо заработать». Плюс, много «русски старый женщин, которым нужна помощь иногда». Он незло засмеялся.
Неожиданно он спросил меня: - А вас как, быстрее или через город везти?
- А нас на 850 рублей, – понял я его стремление ублажить нас на бОльшую сумму. Он успокоился, снизил скорость и повёз нас «через город».
- А как дела в Таджикистане? – спросил я его.
- Там всё хорошо, но нет работы. Мы здесь устроились отлично, у нас своя община, куда мы вносим плату и в случае чего, она нас защищает. Взятку ли надо дать русским ментам, нанять юриста, отправить тело домой, ну... во всём. У каждого из нас есть мобильный номер, если кто наедет - ну там, киргизы, или узбеки, то все сразу едем, бросив свои дела, на выручку.
Квартира.
Таксист подвёз нас прямо к подъезду пятиэтажного здания, спрятавшегося в тени высоких лип, осин и берёз. Даже не верилось, что этот зелёный анклав находится в городе. Пахло жасмином, разнотравьем, пели птицы. На щитке домофона мы нажали номер соседки Владимира и Светланы – Марии Израильевны. Через минуту мы были на третьем этаже. Седая, не потерявшая строгой красоты женщина, открыла нам квартиру и не спеша, показала и ввела в курс «житейских дел». Затем, поняв, что мы были неимоверно уставшими, тактично удалилась. Позже, я узнал, что она всю жизнь прожила в Ленинграде, ребёнком была вывезена из него во время блокады. В ней был какой-то особый шарм, присущий только мудрой еврейской женщине, в которую навсегда впаян дух этого необыкновенного города на Неве. На все мои вопросы она отвечала обстоятельно, никогда не прерывала меня; голос её был ровным, ответы остроумные и исчерпывающие. Лишь глаза, добрые, мудрые глаза – улыбались.
В городе.
Мы начали изучать город изнутри. Ничто так не помогает понять жизнь людей, как жизнь с ними на одной площадке, езда в одних автобусах, троллейбусах, метро. Утром мы быстро завтракали чем бог послал из «Полушки» - небольшого магазинчика недалеко от нас, - и ехали в центр города на метро.
В Питере и я, и моя супруга, были несколько раз, видели все основные достопримечательности: Зимний дворец, Янтарную комнату, Петергоф и т.д. На этот раз мы решили посмотреть те места и музеи, которые обычно ускользают из внимания западных туристов. Меня интересовал Достоевский, который жил там и писал свои бессмертные произведения. Моя американочка хотела посетить музей Фаберже. Вот туда мы и устремлись.
Музей Фаберже был для меня скучноватым, супруга же была в восторге. А в музее Достоевского, наоброт, ей пришлось долго ждать меня в скверике у выхода. Виной всему была прочитанная книга Льва Лурье «Петербург Достоевского», которую мне прислала моя давняя знакомая, зная о моей любви к русской классической литературе. Эта книга по-новому открыла мне не только Достоевского, но и Петербург.
Вторым знаковым для меня местом, было посещение Музея-квартиры А.С. Пушкина, где он жил в последние годы жизни, и где умер от раны на дуэле, «сражённый безжалостной рукой».
Писать об этих музеях нет необходимости, их нужно видеть, чтобы прочувствовать дух эпохи, понять окружавший мир этих гениев.
Невский проспект поразил меня блеском и дороговизной. Вечером там было не протолкнуться. Среди иностранных туристов преобладали китайцы – юркие и бесцеремонные. То здесь, то там уличные артисты удивляли прохожих своим искусством. Много среди них было профессионалов своего дела. Удивлялись мы и ценами в «эксклюзивных» кафе и шикарных ресторанах. Питер обвораживает своей непохожестью на русские города, своими морскими видами и каналами. Каюсь, всегда любил больше Москву, Питер казался мне серым, унылым городом. Но, то ли Достоевский, то ли хорошая солнечная погода, которую мы привезли из Колорадо, то ли яркий и цветущий Невский бульвар, но я неожиданно изменил мнение об этом городе, понял его прелесть и значимость. Мне почему-то захотелось быть питерским пацанёнком, разносить пирожки, как это делал Алексашка Меньшиков, купаться в каналах, рыбачить в заливе, бегать по узким улочкам... Стряхнув это наваждение, я предложил супруге просто погулять по городу, посмотреть на людей.
Я жадно всматривался не в туристов, а в новых для меня русских. Красивые, стройные девушки, высокие подтянутые парни. Что у них на уме? Хотелось остановить их и спросить. Но они спешили, а те, кто не спешил – тыкали пальчиками в экран своих айпадов и мобильников. Всё как у нас – в Америке, даже одежда. Даже язык полуанглийский. Все эти «драйвы, краудфаундинги, виктимблеминги, трэнды, бизнесвумены»... – уже прочно вошли в лексику не только молодёжи, но и журналистов, политических деятелей, учёных.
Но это – блеск и «западность» - только в центре города. Чем дальше мы отъезжали на метро от Невского, тем заметнее темнела толпа, и не только в одежде. Порой мы были в «белом меньшинстве» – узбеки, таджики, киргизы сновали то тут то там. Новеньких было видно: они старались держаться скромно, улыбались, молчали. Те же, кто уже освоился, вели себя смело, даже развязно, громко разговаривая по-своему, презрительно смотря на русских.
Среди местных зреет недовольство этими, заполонившими город, чужими людьми.
Вечером читаю в сетях на эту тему: «А на нас они просто плюют — мы для них ничто. Наши женщины для них — проститутки, к которым можно грязно приставать и делать все, что угодно»... «Да, но мы сами виноваты, потому, что мы им позволяем это».... «Продажные менты, чиновники на местах, трусливые мужики, которые не могут постоять за себя, так как один против кишлака не выстоишь, а объединяться русские не любят, не тот менталитет. Если объединятся, то плохо не покажется чабанам, но власть этого не допускает, боится новых манежек...»... «На прошлой неделе в Питере был, там такое засилье таджико-узбеко-кыргызское! Почернел город! На московском вокзале видел двух "секьюрити" узбеков, ходили с наглыми мордами, громко разговаривая по-своему...»...
Но внешне – всё пристойно и довольно культурно. Менталитет совка медленно уходит в прошлое. Обслуживание в кафе и ресторанах лучше, чем в советское время, хотя до западного ещё очень далеко. Да и не только в ресторанах. Вот несколько примеров:
За месяц до нашего приезда в Россию, мы нашли на интернете приемлемую по ценам гостиницу «Спутник». Её портал был скроен по западному образцу: цены, фото номеров, расстояние до центра и аэропорта. Я хотел даже забронировать номер, написал в сайте и стал ждать. Мне пришёл ответ: «Оператор занят, оставьте телефон и мы вам перезвоним». Оставил, не перезвонили...
Эта гостиница оказалась в пяти минутах ходьбы от «нашей» квартиры и мы зашли туда однажды поужинать. Долго стояли перед стойкой, наконец молодой человек хмуро бросил: - Слушаю вас.
Мы пообедали, качество было неплохим, хотя дороговато даже для нас.
На следующий день мы зашли опять, и опять также неохотно девочка с азиатской внешностью разместила нас за столиком. Мы пытались заказать выбранное из меню, но, как в старые советские времена, нам был ответ: «Извините, этого у нас сегодня нет». Мы заказали то, что было и ждали более часа, пока не кончилось терпение. Рядом, пришедшие до нас китайцы, уставшие ждать, играли в карты. Я подозвал менеджера. Молоденькая девушка стала нас стыдить, говоря, что «это вам не забегаловка, а ресторан, где всё из под ножа». Мы заплатили за чай, который выпили, и вышли «не солоно хлебавши» . У выхода я обернулся. Седой китаец, который был свидетелем нашего разговора с менеджером, печально улыбнулся и понимающе покачал головой.
Другой случай произошёл на Невском проспекте в одном из шикарных банков с неожиданным названием «Откровение», куда мы зашли поменять доллары. Я было порадовался тому, как быстро нас приняли. Стоящие у входа молоденькие клерки направили нас в комнатку, где за толстым стеклом сидела женщина. Но радость была преждевременной. Наташа, так звали оператора, стала медленно на свет рассматривать наши купюры. Их было пять по сто долларов. Три из них она вернула, сказав, что не может принять. На мой вопрос «почему?», она устало ответила: - «На них записи, а мы принимаем только чистые». Она показала холёным ноготочком на маленькую чёрточку на банкноте; на второй была крошечная цифра 3, на третьей что-то ещё едва заметное.
- А что, разве эти чёрточки имеют какое-то значение? – наивно поинтересовался я.
Не моргнув глазом, девчушка ответила: «Они грязные, но, если хотите, наш банк может купить их у вас за меньшую стоимость». Поняв, что спорить бесполезно, мы ушли и разменяли американские «грязные деньги» у знакомых.
Эта история с «чистыми деньгами» - давняя. Я всегда, когда отправляюсь в Россию, заранее заказываю в своём банке купюры «чистые», без записей на них, непотёртые. Банковские служащие вначале смотрят на меня с изумлением, задавая один и тот же вопрос: «А что, в России другие правила? Они же столько теряют от этой бессмысленной политики!» Что я им могу ответить, как объяснить людям, где превуалирует разум и желание угодить клиенту, где даже порванная пополам купюра будет принята? На ум в таких случаях всегда приходит евтушенковская поэма «Между городом Да и городом Нет».
Но всё же меняется страна, медленно, но неуклонно меняется. Особенно молодёжь. Свадьбы уже на западный образец, без пьянок и мордобития. Если старое поколение, с ностальгией мечтает о «железной руке», о советском прошлом, где была газировка по три копейки из одного стакана, то молодым это уже всё «поровну», они живут по-своему, не слушая ни «кремлёвских соловьёв», ни «псевдолиберальных эхов». Мне понравился один молодой человек, который на наш вопрос – «Что это за здание?», ответил с улыбкой: «Это Музей демократии. Вот такая вот фигня у нас – музей есть, а демократии нет!».
Шесть дней пролетело быстро. Я поймал себя на мысли, что впервые полюбил этот суровый, как мне казалось до этого, город, его бульвары, музеи, каналы, его вольный морской ветер, необыкновенно высокое голубое небо, и, самое главное, его людей. Последний раз я так восхищался людьми в Уэльсе. В его столице Кардифф на каждом перекрёстке стояли студенты-волонтёры с надписью на груди и спине «Чем могу помочь?». Но там была правительственная кампания по привлечению туристов в их страну, а здесь культура и доброта, гордость за свой город были в душе горожан, в их генах. Не забуду, как мы искали Мариинский театр, который нам настоятельно советовали посетить и Владимир и Светлана. Мы ехали в автобусе и боялись проехать нужную остановку. Средних лет симпатичный, но очень бледный мужчина не только подсказал, где сойти, но и довёл нас до театра. По дороге мы разговорились, он работал в какой-то компании, знал очень много о театральной жизни города, актёрах. Шёл неспеша, так как недавно перенёс операцию на сердце. Я предложил оплатить его проезд до дома на такси, но он отказался. «Я сейчас стараюсь побольше ходить, чтобы быстрее оправиться», - он улыбнулся и, пожелав нам хоршего просмотра, удалился. Когда он ушёл, мне стало грустно. Грустно оттого, что я не смог ему помочь, помочь облегчить его жизнь, помочь этому светлому и чистому человеку.
Старица.
В этот древний город мы решили поехать на поезде «Сапсан». Такси пришло вовремя. На этот раз водителем был молоденький узбек из Киргизии. Он был студентом и подрабатывал, помогая родителям, которые много лет назад осели в Санкт-Петербурге.
- Ну как там, у вас, в Киргизии? Или там уже не бываете?– спросил я его.
- Бываю, родня есть и там, и в Узбекистане. Работы там нет, а так, ничего, как везде.
Я его спросил о давнем узбеко-киргизском конфликте. Он неохотно ответил:
- Знаете, киргизы начали первые, стали занимать наши земли, хотя у них никогда не было городов. Они же кочевники, спускались с гор к нам и русским, покупали необходимое и снова - то в горы, то в степь к своим отарам. Узбеки же были всегда искусными земледельцами, строили города, орошали землю. И когда их стали теснить, то ответили достойно.
Я понял, что «наступил на больную мазоль» и переменил разговор.
Парень охотно рассказал о себе: отслужил в армии, поступил на юриста, хотел устроиться в госорганы, но - «с моей фамилией это здесь почти невозможно», - посетовал он. - Буду юристом, узбекам очень нужны юристы здесь, чтобы их не обдирала русская полиция».
Он подвёз нас к Московскому вокзалу. Припарковаться было сложно, как во всех российских вокзалах здесь царил бардак, бескультурие и водителей, и пешеходов. Усталые полицейские в уродливой форме стояли кучками и о чём-то лениво спорили. Люди, толкаясь, спешили к рамкам безопасности, где равнодушные секьюрити заставляли их поднимать на бегущую ленту тяжеленные чемоданы.
«Сапсан» был подан вовремя, но сесть в него с чемоданом было делом нелёгким, приходилось прыгать с платформы в вагон.
- Вагоны импортные, не для наших вокзалов. У нас есть дорожка, но она в другом вагоне, - сказала равнодушно красивая девушка-проводница, даже и не пытаясь помочь моей жене.
- Как это по-русски! - незлобно по-английски прошептала супруга, привыкшая за годы поездок в Россию к такому «сервису»». Но когда поезд тронулся и мы мягко заскользили по железке, то она и я приятно удивились и профессионализму русских девчат, и комфортабельности «Сапсана». Поездка была приятной и быстрой.
В Твери нас ждали родственники. Первым заключил меня в объятия Дима, племяш, высоченный, симпатичный парень. Я подивился тому, как быстро русские физически догоняют западных сверстников.
На машине старшего брата, к которому мы завернули на его юбилей, мы, выехав из города, направились в сторону Старицы. Через час мы въехали в этот старинный город с необыкновенно красивым древним монастырём у Волги. Город заметно изменился с моего последнего посещения: появились большие универмаги, построены Ледовый дворец, отреставрирован сам монастырь. Скверик у реки, где стоял тогда облупленный и всеми забытый Ленин с протянутой рукой, облагорожен и почищен. Сам памятник сверкал бронзой. Мне показалось, что вождь как-то выпрямился, стал заметнее и уже не просительно держал свою пролетарскую руку, а словно грозил кому-то.
В Старице мы пробыли неделю. Днём были встречи, званые обеды, а поздно вечером моя супруга читала американские книжки, которыми она запаслась, а я смотрел всё, что было на ТВ, либо на русских интернет-сайтах. Официальные каналы изобиловали политическими ток-шоу. Тем было немного: Украина, Евросоюз, санкции и Россия.
- Выключи ты эту фигню, надоели уже все эти ковтуны! Одно и то же каждый день, посмотреть нечего! – воскликнула сестра.
- Ты что, либералкой стала? – изумился я.
- Причём здесь либералкой? - возмутилась она. – День и ночь одно и тоже, свихнуться можно! Что, своих проблем нет, что ли?
- А какие у вас проблемы, вот в газете, которую я сегодня купил, сказано, и я прочитал: «По сравнению с июлем прошлого года продажи легковушек в июле выросли на 18,6%, а за семь месяцев – на 8,5%. Автомобили "АвтоВАЗа" в июле традиционно заняли первое место, выдав +22%, но по продажам конкретных моделей "Лада" уступила корейской марке. Таким образом, 2017 год уже уверенно обещает стать первым непровальным годом для рынка с 2013–го. »
- Я же не говорю, что всё плохо. Да, Путин делает много, несмотря на санкции, но проблемы есть, о них и надо говорить, их и надо решать всем вместе! – серьёзно сказала сестра.
А проблем, действительно, много, очень много. Несмотря на улучшение российской экономики в некотрых отраслях, на всё денег не хватает. Больница, которая в этом городке строится уже не один десяток лет, так и стоит недостроенная. Во всём районе только две машины скорой помощи. «Узких специалистов» вообще нет, людям приходится ездить за сотню километров в областной центр. Накануне нашего приезда, жена моего брата попала в больницу, «разболелся живот», поднялась температура. С пяти утра и до девяти, когда пришёл наконец-то врач, она мучилась от боли. Но и врач не помог, «УЗИ» не работало, пришлось везти её в Тверь, в платную больницу.
- А почему не в бесплатную? – спросил я.
- А там даже таблеток нет. Прошлый раз мы туда возили родственнице таблетки от давления в больницу! Каково? – Сестра развела руками. - И такого бардака полно у нас. Вот вчера, принесли почту, а там сразу два предупреждения о посылке, одно за 8 июля, второе за 16, а сегодня 20. Я пожаловалась заведующей, а она и глазом не моргнула.
Во время нашей регистрации (а как же без неё!), в коридоре, пока ждали своей очереди, я разговорился с молодым человеком из Средней Азии. Он, этнический русский, уже несколько лет не может получить гражданство.
– Узбекам, армянам, таджикам – дают быстро, а русским сначала вид на жительство, потом на три года временная регистрация. Мой сосед-таджик, видя такую фигню, взялся помочь, мол, гони 30 тысяч и паспорт будет через месяц. Но, откуда у меня такие бабки, я же не как они, на базаре не стою, а вкалываю в поле...
Почти все в глубинке уважают Путина, Медведева – нет, а Путин всё ещё популярен. Народ в посёлках, где нет работы, спивается, телевизоры не смотрит, молодёжь уезжает в город.
Порылся в Интернете. Там – тревожные статьи:
«Реальные располагаемые доходы россиян в июле 2017 года сократились на 0,9% в годовом выражении, в январе-июле спад составил 1,4%».*
«Положение в несырьевом секторе российской экономики в июле резко ухудшилось, а суммарная просроченная задолженность по заработной плате на 1 августа составила 3,455 млрд рублей, По итогам июня темпы роста промышленного производства в РФ упали более чем втрое.
В мае был зафиксирован рост промышленного сектора на 5,6%, в июне - на 3,5%. Июльский же показатель - 1,1% - стал минимальным с марта и оказался втрое ниже консенсус-прогноза опрошенных Reuters экспертов (3,3%). Выйти в плюс помогла лишь ударная добыча полезных ископаемых, рост которой в годовом выражении ускорился до 4%.
Фабрики и заводы обрабатывающего сектора, в свою очередь, начали сокращать выпуск продукции впервые с февраля.
Производство хлеба в стране сократилось на 3,8%, химических волокон - на 4,4%, авиадвигателей - на 22%, автобусов - на 39%. "Цифры несколько разочаровывают и подтверждают тезис о том, что некоторая часть экономического роста во втором квартале носила разовый характер: была связана с погодными условиями, а также с ростом добычи, которая очень волатильна". **
----------
*Из оперативного доклада Росстата.
** Дмитрий Долгин (Finanz)
В свою очередь, официальная российская статистика (Росстат) объявляет о росте в 2,5% во втором квартале 2017 года (в пересчете на год), по сравнению с 0,5% роста в первом квартале. Это наилучший показатель российской экономики после третьего квартала 2012 года, когда подъем начал замедляться на фоне падения цен на нефть.
Правительство объясняет такие результаты "структурной устойчивостью" российской экономики. Президент Путин расхваливает положительный эффект от контрсанкций, которые создали благоприятные условия для некоторых секторов, таких как сельское хозяйство и фармацевтическая промышленность.
Экономисты разделились во мнениях о причинах и пределах скачкообразного роста. Прежде всего, они указывают на рост нефтяных с начала прошлого года. Кроме того, массированные госзаказы в промышленности сыграли важную роль (особенно для военно-промышленного комплекса и транспорта). Непривычно холодная погода этой весны оказала услугу энергетическому сектору.
Россия медленно вступает в предвыборную компанию. Почти ни у кого нет сомнений, что победит Путин и его партия власти. Но это не останавливает оппозиционные силы. Они разобщены, не имеют широкой поддержки у народа, но не сдаются, борются всеми доступными средствами. Сам Путин не раскрывает свои карты, но большинство россиян понимает, что пойдёт ВВП, обязательно пойдёт на следующий срок.
Один из оппозиционеров, Лев Гудков, в интервью Die Welt называет «кокетством» тактику президента Путина не говорить ничего конкретного по поводу своего участия в президентских выборах в марте 2018 года. "Чем меньше он сам говорит, тем стабильнее его рейтинги. Пропагандистская машина уже запущена в работу. Путин постоянно мелькает в СМИ, которые сообщают обо всех его поездках. Опросы демонстрируют нам, что готовность голосовать за него постепенно растет: с 40% в январе до 63-65% на сегодняшний день. Это довольно серьезная мобилизация. (...) Народ должен попросить его остаться у руля в государстве. Это однозначная подготовка к выборам. Таким образом насаждается впечатление, что альтернативы ему нет".
"Абсолютное большинство россиян уверены в том, что Путин добился весомых результатов во внешней политике. Что касается внутренней политики, то здесь на счету Путина скорее сплошные неудачи: отсутствие экономического роста, коррупция, террористическая угроза, которая никуда не делась. Однако, как это нередко случается при диктатуре и авторитарных режимах, виновными в этом оказываются другие - правительство или губернаторы".
"Пропаганда не говорит, что в России жизнь лучше, чем на Западе. Она утверждает, что везде одинаково плохо. Россияне в принципе хотели бы смены власти, однако в сегодняшней ситуации жители страны считают, что будет лучше, если Путин останется у власти» - отмечает Гудков.
-------------
*Источник: Die Welt
Почитав всё это как-то вечером, я решил сам, своими глазами, посмотреть на реальную жизнь. Брат выделил машину и мы с его водителем проехались по близлежащим посёлкам, где я был лет десять назад. Увиденное впечатлило. На некогда пустынных, заросших сорняками полях, вовсю работали тракторы, комбайны. Шла уборка и заготовка кормов на зиму. В одном месте, с дороги, я заметил красивое разноцветное здание.
- Боулинг, что ли, или спортзал? – спросил я водителя.
Данила, плотный, всё-знающий-парень, искренне рассмеялся. – Это скотоферма!
Я не поверил, попросил заехать туда. К моему удивлению, это была, действительно, ферма с крупными коровами, которых много лет назад закупили в Голландии.
- И много таких в области?
- Не очень. Но там, где есть ухватистые руководители, народ живёт неплохо. Жаль, что не дают развернуться фермерам, то там, то здесь ставят подножку. Вот и не любят Медведева в глубинке. Настоящий премьер должен скакать по полям, гонять кнутом местных чиновников, а он в Кремле, да в Сочи.
- А как же Путин, не видит, что ли? – спросил я.
- Одного Путина на всю Россию разве хватит? – пожал плечами мой собеседник.
Старица – Уральск, в пути.
Уральск – город, где я родился и провёл юность. В одном из его районов – Зелёновском - я работал.
В 2005 году мои родственники переехали жить в Россию. С тех пор я там не был. Много раз хотел съездить, встретиться с друзьями детства, коллегами по работе, но всё как-то не получалось. А в этом году пришло письмо от одноклассников приехать на 50-летие окончания школы. Узнав о том, что я раздумываю приехать или нет на этот раз в Уральск, литературные друзья предложили напечатать книжечку моих произведений. Оказывается, там меня помнят, читают и постоянно спрашивают о том, где можно купить книги. Причины для поездки были основательные и я, отправив жену в Штаты, у которой кончался отпуск, поехал туда с младшим братом и его водителем Сергеем.
Дорога была неближняя – 1600 км в один конец. Мы выехали в три часа утра и были в Уральске в 5 часов утра следующего дня, останавливаясь только по необходимости и на таможне.
От Москвы до Рязани – дорога отличная, намного лучше, чем в Колорадо. А вот дальше, до Саратова, она сужается; во многих местах, особенно ближе к Тольятти, начинаются неимоверные пробки из-за ремонта трасс.
- Готовимся к чемпионату мира по футболу, - пояснил брат.
То, как ездят по российским дорогам, нельзя описать: я бы кратко назвал это «русской рулеткой». Тысячи фур с продукцией из России и зарубежья, заполнили все дороги. Если раньше товары отправлялись по железной дороге, то теперь фурами, так и быстрее и дешевле. Вот и приходится легковому транспорту выезжать на встречку и, сломя голову, постараться объехать фуры, увиливая от встречного несущегося транспорта в последний момент. Удивило, как с пониманием относятся водилы к обгоняющим. Они даже прижимаются к бровке дороги, давая себя обогнать. Водители на трассах в большинстве своём – асы. Они не только успевают уворачиваться от лобовой смерти, но и следить за видео-камерами, которые установлены почти у всех, и которые сообщают о ДПС и полицейских камерах, установленных в самых неожиданных местах по дороге. Если раньше гибэдэдэшники (слово-то какое!) тормозили нарушителей на каждом шагу, то теперь – приехал домой, а там штрафы на внушительную сумму. У правительства денег нет на «УЗИ» в больницах, а на камеры-штрафоматы – нашлось.
В Саратовской области на посту ДПС нас «стопорнули». Огромный детина в лейтенантской форме лениво подошёл к машине и что-то сказал нашему водителю. Оказалось, что он остановил нас из-за того, что я, сидящий на заднем сидении, был не пристёгнут ремнями безопасности. Я пытался пояснить, что я отстегнулся уже после того, как он нас остановил, но он даже и слушать не стал, а послал нас к «старшему», который сидел в машине на обочине. Когда брат «объяснился» со «старшим» и мы поехали, то они с водителем долго смеялись надо мной. Дело в том, что мои спутники надевали ремни только тогда, когда подъезжали к городу или ДПС. В остальное время в защёлку для ремня они вставляли специальную металлическую пластинку, чтобы машина не подавал сигналов о необходимости пристегнуть ремни безопасности. Я же «застёгивался» при посадке в машину, даже если ехали по парковке. Ну, привык я так в Америке.
В самом начале нашей поездки, видя, что русские пристёгиваются только из-за боязни штрафа, я искренне удивился и спросил:
- Зачем вы это делаете?
- А ремни всё равно не помогут, - пояснил Сергей.
- Если бы не помогали, то и не делали их? – пытался я пояснить ему.
- Наивные вы, пендосы, люди! – улыбнулся брат. – Всему верите, всего боитесь. - Он, конечно, шутил. Полковник в отставке, он знал об «этом деле» лучше меня. Да и в Штатах у меня был, восхищался и порядком на дорогах, и дисциплинированностью американцев. В его устах это поганое слово «пендос», которым так любят козырять сейчас «патриоты», не было оскорбительным; я знал, что он шутит. Сергей же всё принимал за чистую монету. Крепкий, небольшого роста, он был обыкновенным парнем из рабочей семьи. Он в моих глазах представлял среднестатистического русского и мне было интересно с ним говорить, спорить, иногда подначивать, подбивая его на откровения. Вот и сейчас, я стал его «заводить», говоря о дикости русских, об опасности езды без ремней.
Сергей сразу же отмёл все мои доводы. Он, не спеша, стал приводить факты из своей, богатой на приключения, жизни, описывая случаи, когда ремни не только не спасали, но и увечили водителей. Я стал спорить. Но брат пристукнул нашу разгоревшую дискуссию как муху на лету:
- Кому суждено погибнуть, того ничто не спасёт.
Этот наивный фатализм прочно сидит в генах россиян. Причём порой не поймёшь, действительно они верят в тот или иной предрассудок, или прикидываются, пряча за ним своё нежелание избавиться от той или иной дурной привычки. Так, узнав, что Сергей курит, я попытался ему рассказать, о том, что сейчас в Америке это не модно, что доказано – курение медленно убивает людей, особенно мужчин.
- Американские врачи доказали это! - горячился я. – Антитабачная компания была такой мощной, что даже Голливуд теперь не снимает фильмы, где главные герои курят. И это дало результаты, снизилась смертность в разы! Ты уж лучше пей и по бабам ходи, чем кури, - пошутил я.
- Поздно, Павел Григорьевич. Я уже пятый раз женат; какие бабы, надо вкалывать, чтобы прокормить детей от всех жён! Здесь приползёшь домой после работы и одна отрада выпить, да закурить со смаком. Сколько прописано прожить, столько и проживу.
Я понял, что мои советы не к месту, это как объяснять людоеду о преимущетвах вегетарианского меню. Но от фактов, фактов ужасных, никуда не денешься. В глобальном рейтинге Россия в 2013 году оказалась на 108 месте по общей продолжительности жизни - между Ираком и КНДР. По продолжительности здоровой жизни она заняла 107 место - между Гондурасом и Тонга.
В десятке главных причин потери здоровья гражданами РФ входят депрессия, злоупотребление алкоголем, ДТП и рак легких. Инфаркт и инсульт - главные причины ухудшения качества жизни, как мужчин, так и женщин в России. Женщины чаще страдают от депрессии, заболеваний органов чувств, опорно-двигательного аппарата, мигреней, болезни Альцгеймера и рака груди. Мужчины больше подвержены бытовым травмам, пьянству и последствиям ДТП, а также раку легких.
Казахстан.
Ночью, мы подъехали к пропускному пункту российской границы с Казахстаном. Сергей спешил перейти границу до утра, когда тысячи, спящих по дороге фур, проснутся и начнут пересекать её.
Но, когда мы приблизились к границе, то в наступающих сумерках увидели несметное количество автомашин и людей, сидящих тут и там по-азиатски на корточках.
- Влипли по-полной! – выплеснулось из моей изнеженной американской груди.
- Достали эти узбеки! – выругался Сергей.
После введения ограничений на проживание в России, граждане стран, не членов таможенного союза, вынуждены выезжать из России, и сразу же заезжать в неё на новый срок. Если бы главы стран знали, на что они обрекли людей, вынужденных жить вне своих республик, думаю они бы отменили этот бесчеловечный закон. Такого унижения некогда гордых узбеков и таджиков я не помню. Да и страны, на границах которых люди мучаются под палящим солнцем или яростной метелью, плодят врагов, а не друзей. Ведь граница – это, дейсвительно, визитная карточка страны, народа...
Мы было приуныли, но в это время к нам подошёл пожилой узбек и сказал: - Вы объезжайте очередь слева, вы же из таможенного союза!
Я удивился: это же надо, в такой нечеловеческой атмосфере, среди этого униженного народа, нашёлся человек, который ещё не потерял чувство и достоинство ЧЕЛОВЕКА!
Сергей, облегчённо вздохнув, объехал очередь, и вскоре мы предстали перед «погранцами», которые быстро и довольно культурно обслужили нас, сфотографировав и поставив какие-то печати. Таможенники также оперативно проверили наш авто через другую очередь, пожелав нам доброго пути, и мы поехали в сторону казахской границы, которая была за бугром, метрах в пятистах от российской. Там дела были похуже; в кромешной темноте все подъезды к таможне были забиты узбеками. Пришлось брату выйти и обратиться к офицеру-казаху. К моему удивлению, тот быстро навёл порядок. Попросил по мегафону расступиться и лично провёл нашу машину к посту. В комнатке сидели три женщины-казашки в форме. Две – улыбчивые, обаятельные, а одна, к которой я попал со своим американским паспортом, - хмурая. Готовясь к поездке, я прочитал на американском сайте все правила пребывания и в России, и в Казахстане. В России я уже был зарегистрирован, а в Казахстане, вроде бы, не надо было регистрироваться, так как я планировал там пробыть всего 6 дней. Но эти «правила» были написаны на сайте как-то расплывчато. Ставила в тупик одна строка: «при пересечении границы Казахстана, просите (???) поставить две печати, тогда регистрироваться будет не нужно». Когда хмурая девушка поставила мне одну печать, то я напомнил ей об этом. Она внимательно посмотрела на соседку справа, и когда та кивнула, поставила вторую печать. Ни пояснений, ни извинений, а так, небрежно отодвинула паспорт, что я не осмелился расспросить о набежавших сомнениях. Но, слава богу, всё обошлось. К слову сказать, все остальные пограничники и таможенники оказались культурными и предельно вежливыми. Это обрадовало меня, ведь в последний мой приезд в Казахстан всё было плохо: было и унижение, и угрозы ареста, и вынужденная взятка двум полицейским на ж/д станции Уральск, которым не понравилось то, что я сфотографировал женщину, державшую вяленого огромного сома.
Уже будучи дома, в Штатах, я прочитал на сайте статью о беспорядках на границе. Привожу её полностью, сохранив авторский текст и орфографию:
Разъяренные водители фур заблокировали на два часа подъезд к пограничному переходу «Маштаково» -«Сырым»
В эти выходные на границе скопилось 236 фур, они почти до с.Маштаково растянулись. Промежуток между границами также был забит фурами в сторону Казахстана. В воскресенье у водителей фур начали сдавать нервы и они по рации начали призывать друг друга полностью блокировать трассу на промежутке между границами. Движение встало полностью на пару часов в обои направления. Начальник нашей заставы ни чего сделать не мог, его еще и свои же подчиненные погранцы не слушаются, видно, не опытный еще. Бедных узбеков и таджиков тоже тьма стоит на обочинах.
Когда — когда! — построят нормальный, большой, современный пропускной пункт? Когда наконец сделают широкие 6-ти полосные подъезды к КПП и на промежутке между границами?
Когда наконец сделают нормальные, рассчитанные на большое количество людей уличные сортиры? Это же копеечные расходы установить по 2-4 сортира с каждой стороны границы! Господа генералы, вам не стыдно? Вель вы, погранцы, любят говорить: «мы лицо страны»! Складывается ощущение, что это лицо страны 3-го мира, уровня Зимбабве. Почему нельзя увеличить штат погранцов? Они сами жалуются, что их мало. И это все касается и российских пограничников, которые целенаправленно устраивают очереди и саботируют ситуацию, в личных разговорах они жаловались на недокомплект и снижение жалования. Тут на высших уровнях негодуют про снижение товарооборота в странах Там.союза. Да вы порядок на границе наведите, если надо то расх….яйте пару генералов, все равно их тьма.
Тратим миллиарды денег на понты под названием ЭКСПО, всякие форумы, игры, а тут элементарно на границах не можем навести порядок, то что говорить об остальном.
-------
*Газета «Уральская Неделя» 21 августа 2017
Солнце уже вставало, когда мы въезжали в Уральск. «Надо же, въезжаю на Родину, в милый мой Уральск, по визе, с разрешения чужих людей!» - эта горькая мысль опечалила моё сердце. Но чужими оказались мы, чужими у себя на Родине!
Уральск.
Уральск изменился настолько, что нам было трудно вначале найти гостиницу. В одной не было мест, там остановилась приезжая футбольная команда, в другой – грязно, в третьей не было парковки. Наконец, когда мы были уже на последнем издыхании, нам повезло. Мы заметили новую гостиницу “Prestige”, именно так гласила надпись и, заплатив за неделю, вселились в неё. Не всё в гостинице было о’кей, но молоденькие, симпатичные девчонки-казашки, своим профессионализмом, мягкой восточной учтивостью, сделали наше пребывание приятным.
Отдохнув и перекусив, мы поехали по городу. Был полдень, солнце жгло неистово, в воздухе стояла пыль, пахло выхлопными газами от запрудивших улицы автомашин. Культура водителей (вернее, её отсутствие), мешала сосредоточиться на проплывавших мимо зданиях, скверах, магазинах. То здесь то там раздавались гудки: так водители «подстёгивали» зазевавшихся, или просто промедливших, «коллег-по-дороге».
Почти все улицы с советскими и русскими названиями оказались переименованы на новый лад. Суверенный Казахстан, пользуясь близорукой политикой Кремля, полностью поглотил этот некогда русский город, столицу Уральского (яицкого) казачества. Теперь новые власти стараются стереть напрочь и переписать по-своему даже историю этого края. Намечавшийся 400-летний юбилей города в 2013 году обошли молчанием, ссылаясь на какие-то «споры учёных»: но прежде всего потому, что один из них считает, что Уральску чуть ли не 700 лет, вбивая национальный клин, утверждая, что «не казаками город был основан, а степняками», и не на месте современного города, а рядом с Уральском, где было древнее городище «Жайик» времён Золотой Орды.
Из города уехали и продолжают уезжать представители нетитульной нации. Вот некоторые цифры: в 1954 году в Уральске жило около 80 тысяч человек, из которых 75.4% составляли русские, и 12.2% казахи. На сегодня – в городе проживает 74.69% казахов и лишь 20.63% русских.
Причины отъезда разные. Открытого национализма в Уральске, как и во всём Казахстане, почти нет. Казахи, в большинстве своём, мудрая и миролюбивая нация. (Я не говорю о переселенцах из Монголии, Афганистана, этнических казахах – оралманах, которые ведут себя вызывающе по отношению даже к местным казахам).
Но люди уезжают, они боятся за будущее своих детей, внуков. Пример некоторых «братских республик» - на виду. Да и принятый впопыхах «Закон о языке», уже выдавил из властных структур не только нетитульных, но и тех казахов, которые не владели литературным языком. В самом Уральске надписи есть на трёх языках: на казахском, русском и английском(!?). Но отъедь от города - и увидешь, что русских надписей почти и не осталось. Так, в райцетре бывшего Зелёновского района - Перемётном, все надписи на казахском языке. Я зашёл в школу, где когда-то преподавал, и ахнул: все стенды, все надписи на кабинетах только на «государственном языке». Даже похвальные грамоты - и те только на нём!
Года два назад оттуда, из этого района, уехала моя тётя. Она была последней из нашего рода, уехавшей из Казахстана. Помню, как в 90-ые годы я её спросил, а не собирается ли уезжать, ведь все соседи уехали, кто в Германию, кто в Россию, кто в Израиль?
Помню, как она меня сердито отчитала, сказав, что «уезжают дураки, а мы как жили с казахами душа-в-душу, так и будем жить». Прошло несколько лет и я, узнав, что она переехала в Россию к детям, позвонил ей и напомнил о том разговоре.
- Знаешь, я бы никогда не уехала из своего родного села. Мы же там все жили рядышком, мирно: и русские, и казахи, и немцы, и евреи. Играли вместе свадьбы, дружили, а потом приехал с юга новый председатель колхоза, вернее не председатель, а..., как их стали сейчас по-казахски называть уж не помню, и привёз с собой своих родственников, друзей. Плюс, переселили много оралманов, построили им новенькие дома, и началось... – Она махнула рукой. – Но я всё терпела, пока не схватил бок и не поехала в наш райцентр в больницу. Подошла к регистратуре, а там молоденький казах, грубый такой. Спрашиваю номерок к врачу, а он мне отвечает что-то на казахском. Я ему: «Сынок, я не говорю по-вашему, у меня болит бок, дай мне номерок!» А он опять по-своему. Тогда я заплакала от бессилья и несправедливости. Сжалился этот засранец, кинул мне номерок, да ещё и крикнул: - «Бабка, учить надо язык народа, на земле которого ты живёшь! А не хочешь, вали в свою грёбаную Россию!»
Я пыталась ему объяснить, что мне 80 лет, учить поздно, память не та, да и где, у кого учиться, когда сами казахи у нас в посёлке разговаривают между собой по-русски. Но он и слушать не стал. Вот тогда я и решила уехать. Плачу по ночам, всё не могу привыкнуть к новому месту. Вроде русские кругом, а какие-то не такие, как уральцы, какие-то чужие...»
И это только одна судьба, одного человека, по которой прошлись трактором новобаи от власти. А сколько таких и в России, и в Узбекистане, и в других республиках бывшего СССР...
Я уезжал из некогда родного мне посёлка с чувством тревоги и печали. Мимо нас проехал импортный трактор с щётками, пылесося колдобины на цетральной улице, которая вела к административному зданию, где восседал новый аким (глава) района и где шло какое-то важное совещание.
«Летит столетье над Уралом».
Так называется книга о сложной и противоречивой жизни города Уральска. Автор этой бесценной для любого уральца книги – Галина Гурьева, кандидат искусствоведения, доцент. Она работает в университете, в моё время носившем имя А.С. Пушкина, который зачем-то был переименован новыми властями в Западно-Казахстанский университет им. М. Утемисова.
Написана книга отличным языком. Поражает объем информации о городе, его культуре, истории, нынешнем дне. Я залпом прочитал её. Многие из приведённых фактов знал, многое было для меня новым. Особенно раздел о перестройке и её последствиях. А последствия были ужасные и для города, и для области. Почти все улицы в одну ночь были переименованы на имена «героев» Казахстана. «Досталось» всем – и казакам, основавшим этот город, и коммунистам, вроде Фурманова и Ленина, принесшим казахскому народу много хорошего, без чего бы не было этого современного государства.
Большинство предприятий, многие из которых были уникальными, эвакуированные в годы войны из России, Украины, а некоторые начинали свою деятельность ещё до революции, были либо разворованы, либо заброшены. Мясоконсервный комбинат, арматурный завод, швейная фабрика им. К Цеткин... Список предприятий, прекративших своё существование после обретения Казахстаном независимости, обширен. «Обидно было за нашу республику Казахстан, и за наш Уральск тоже. Люди теряли работу, выживали как могли, ... тенге падало..., не было конкурентноспособной развитой промышленности. Зато поддерживали и поддерживаем экономику Китая и Турции», пишет с болью Г. Гурьева.
То же самое творилось и в сельском хозяйстве. «Крутые мальчики на своих авто объезжали сёла и аулы, предлагая дешёвые чёрно-белые китайские телевизоры в обмен на корову..., а то и за три бутылки технического спирта «Рояль», отправляя на тот свет потерявших работу и надежду на справедливость людей...»
Отдать надо должное Назарбаеву, бессменному лидеру Казахстана. Работая в Алма-Ате, я часто слышал его выступления «вживую». Он ещё в 80 годы поразил меня своей эрудированностью и мудростью. Он – единственный из бывших руководителей республик СССР выступал за сохранение экономического пространства развалившегося государства. Но Ельцин не прислушался к нему, укатил в Беловежскую пущу, где с «братьями-славянами» пустил под откос Союз республик. Этого ни ему, ни России не простили азиатские руководители. А ведь всё могло быть по-другому, если бы послушались тогда совета мудрого человека.
Поняв, что Россия его бросила, «елбасы» (руководитель) начал наводить порядок сам, наводить «железной рукой». И ему в короткое время не только удалось отодвинуть республику от пропасти, но и выправить положение дел во всех сферах жизни. Делал он это жёстко, без оглядки на Запад, который в пику России, пытался, да и пытается разыграть среднеазиатскую карту. Назарбаев, будучи восточным человеком, искусно лавировал между этими гигантами.
Однако он стареет и начинает всё чаще спотыкаться, делать непродуманные решения, отдаляя Казахстан от России, заигрывая то с Китаем, то с США.
Вот, к примеру, что пишет «Независимая газета» в статье «Пентагон формирует в Казахстане антироссийский рубеж»: В Казахстане с участием стран НАТО и СНГ завершились международные миротворческие учения «Степной орел – 2017». Одна из главных особенностей учений состоит в том, что на них отсутствуют российские военнослужащие, а обучение и подготовка казахстанских солдат и офицеров в рамках миротворческого батальона «Казбат» проходят исключительно по стандартам Североатлантического альянса. Многие эксперты и политики утверждают, что на территории Казахстана имеются американские военные объекты, которые могут нести потенциальную опасность для РФ и других стран СНГ. «Создается ощущение, что казахстанское руководство сидит на двух стульях. С одной стороны, оно с Москвой, с другой – потакает явно антироссийским действиям США и других стран НАТО», - считает военный эксперт генерал-лейтенант Юрий Неткачев. Он уверен, что «путем участия в военных маневрах типа «Степной орел» США активно осваивают центральноазиатский театр военных действий». «США бесплатно обучают казахстанских военнослужащих, внушая им свои ценности и идеологию. Я уверен, что запланированный переход казахского алфавита на латиницу организован не без помощи американских советников. Это явная провокация и формирование предпосылок для социальных конфликтов», - добавил он.
Не думаю, что переход на латиницу был запланирован в вашингтонских кабинетах, но то, что это шаг в сторону от России – не сомневаюсь. Мнения у уральцев разные на этот счёт, большинство истинных интеллигентов не поддерживает «елбасы».
- Зря он это затеял, - сказал мне давний знакомый, казах, преподаватель университета. – Ну, введёт латиницу, а ведь триллионы книг казахской, я уже не говорю про русскую литерутуру, – на кириллице! Старики ещё будут читать, а молодёжь уже не поймёт. И куда мы всё это денем?
Другой мой собеседник – предприниматель, тоже казах, считает, что Назарбаев промахнулся, увлёкся Сингапуром, где он побывал как-то и, восхитившись этой страной, решил по их примеру ввести трёхязычие. – Но в Сингапуре английский – как русский у нас, зачем нам-то английский, здесь бы свой осилить. В школах преподавание казахского ведётся по дурацкой методике, нет пособий, нет опытных преподавателей. Да и язык приказами не введёшь. Его надо постепенно, с детства. Я – казах, мы дома говорим и по-русски, и по-казахски, но литературный не знаем, там столько новых, придуманных нашими умниками слов, что башку сломаешь.
- Назарбаев не промахнулся. Это планомерная политика выдавливания русских, чтоб не мешали переписывать историю и возвеличивать казахов. Во всех казахстанских учебниках по истории Казахстана, культурологии, философии утверждается, что всё, что есть в Казахстане, создано только казахами. А русские колонизаторы только грабили и душили страну. Я ничего не имею против народа, но политика выдавливания началась давно, с введения одного госязыка, что в итоге вызвало массовый исход русских. Уехало примерно 40 процентов населения Республики за три волны эмиграции. Теперь будет четвёртая, ибо в школах основная масса предметов , особенно таких, как физика, химия, биология будет читаться только на казахском и английском. Следующим шагом будет введение второго госязыка - английского. Мы здесь ему мешаем. Это всё делается с восточной хитростью. На Украине попёрли в лоб с запрещением русского языка, получили Донбасс. А у нас всё очень хитро делается. Грустно всё это... – сказал мне мой бывший коллега, авторитетнейший человек в Казахстане, по телефону, после того, как я спросил его мнение уже после визита в Уральск.
Новый край.
Как я уже и упоминал в этой статье, власти постарались вовсю вычеркнуть прошлую историю этого города. Переименованы не только улицы, но и сама область. Вместо Уральской, это теперь Западно-Казахстанская область. Более того, националисты пытаются переименовать и город, хотя он давно уже на картах обозначен как Орал, а не Уральск. Почти не найдёшь мемориальных табличек великих людей России, посетивших, либо живших в этом городе, а их немало: А.С. Пушкин, И.А Крылов, В. А. Жуковский, В.И. Даль, Плещеев, Т.Г. Шевченко, Н.С Лесков, Л.Н. Толстой, М.Л. Михайлов, С.В. Максимов, Г.Н. Потанин, В.Г. Короленко, В. Правдухин, М. А. Шолохов, ... Спас немного положение дел визит В. Путина и его встреча с Н. Назарбаевым. К их приезду был наспех оборудован Музей А. П. Пушкина, который приезжал к казакам для сбора материалов к повести «Капитанская дочка». Радует то, что новый аким (глава) области начал поправлять такое положение. Насколько он продвинется в этом вопросе, покажет время.
А пока, жизнь в Уральске налаживается. Как пишет Г. Гурьева, «период дикого капитализма, перераздела собственности закончился, и жизнь входит в нормальное русло, но уже на совершенно других экономических и политических принципах». Огромный вклад в развитие города внесло одно из богатейших в мире Карачаганакское месторождение углеродов, открытого оренбургскими нефтянниками на границе с Россией. Благодаря ему, в Уральск хлынули западные инвесторы, а за ними и огромные деньги которых хватило не только на «фазенды» начальству, но и на развитие всей области. Говорят, что этому способствовало личное участие Назарбаева, который рассматривал Уральск как стартовую площадку для своей дочери в политику. Но что-то в её семье пошло не так, она развелась с мужем, который покончил с собой (или ему помогли покончить) в австрийской тюрьме, и дочь отошла на второй план.
Уральск же от такого внимания «елбасы» только выиграл: трудно перечислить всё то, что было сделано на газоконденсатные деньги инвесторов: здесь и новый мост через Урал, соединяющий Европу и Азию, казахский драматический театр, Ледовый дворец, новый центр здравоохранения , огромная Новая мечеть, самый большой в Казахстане Дворец бракосочетания, и многие другие объекты. В отличие от многих других городов Казахстана, да и России, в Уральске чиновники позаботились не только о своём кармане, но и не забыли про город.
Встречи.
В Уральске было много встреч. Одна из наиболее трогательных с другом юности – Сашей Ковалем, красивым, высоким мужчиной, похожим как две капли воды на Василия Ланового. Несмотря на то, что уже на пенсии, он продолжает работать. Недавно сел на фуру. Его отговаривали, мол, не для стариков это, а он скоро доказал, что «ещё есть порох в пороховницах», теперь никто уже его стариком не считает. Если молодым водителям в его базе нужна чуть ли не неделя для поездки в Гурьев (пардон, это теперь город Атырау), то Штурману, это его детская кличка, потребовалось всего пару дней. Штурманом назвали так его мы в детстве за то, что когда он приехал к нам в посёлок из Одессы, то ходил в бескозырке, рассказывая о море, кораблях. Понравился он нам тем, что когда его «прописали» (была такая традиция на селе, бить легонько новеньких), он никому не пожаловался, а только смахнул кровь с носа и рассмеялся. Вскоре он стал лидером среди своих одногодков.
Сильный он человек, Штурман. Как только его жизнь не ломает, а он всё идёт по ней с гордо поднятой головой, с улыбкой и оптимизмом. Узнав, что я в городе, Штурман приехал за мной поздним вечером, прямо с рейса, не успев ни отдохнуть, ни помыться. Просто зашёл в номер, обнял и скомандовал: «Ну-ка, америкашка, поехали ко мне с ночёвкой!» Возражать было бестолку и мы вскоре сидели за столом, который заставила всякой снедью его красавица-жена Тамара. Штурман не пил, «завязал», как он сказал, но несмотря на это, мы с ним проговорили чуть ли не до утра. Начали с воспоминаний, вспомнили о дурзьях, о тех, которые «далече», потом о тех «кого уж нет». Их оказалось больше. Намного больше. Перестройка, развал страны выдержали не все, кто спился, кто умер от стресса, кого убили. Редко кто в этом посёлке доживает до 70 лет: рак, инфаркт, диабет – уносят людей на тот свет «пачками». К сожалению, ни органы здравоохранения, ни учёных от медицины, ни власть-держащих это не волнует.
- Уезжать-то не собираешься? – спросил я друга у гостиницы, куда он меня отвёз рано утром.
- Ну вот и ты туда же! Мне надоело отвечать. Кому мы, Панька (он назвал меня детским именем), нужны в России? Да и зачем уезжать, дом не продашь за свою цену, на новый в России не хватит денег. Плюс, нужно унижаться, ходить там по конторам и просить гражданство - ведь Путину на нас, русских, наплевать, а здесь у меня дом, огород, хозяйство, неплохая пенсия.
- Ну, а национализма разве нет? – допытывался я.
- А где плохих людей нет? В России их ещё больше. Здесь, по-крайней мере, всё устаканилось; бузили оралманы, так их успокоили, а теперь всё нормально.
Прощаясь, он обнял меня и дрогнувшим голосом сказал: - Наверное, больше не увидимся.
У меня на глазах навернулись слёзы, хотелось сказать многое, что не было сказано, но не получилось. Сказал только это: - Саш, ты был и остался настоящим мужиком. Я рад, что мы с тобой пронесли нашу дружбу через всю жизнь!
Он уехал, а я ещё долго стоял и глядел на опустевшую улицу, словно провожал юность, которую только что встретил и потерял...
На следующий день была презентация моей книги «Казначей Чапая», выручку от которой я отдал в Фонд восстановления мужского Никольского монастыря в местечке, где когда-то останавливался Лев Тостой и лечился кумысом. Отсюда и название этого места – Кумыска.
На презентацию, которая прошла в кафе «У Ивана», пришли друзья, бывшие мои ученики, артисты, барды, врачи, поэты. Заметив в зале свою старенькую учительницу немецкого языка, я сошёл со сцены и, опустившись на колени , поцеловал ей руку. Это было сделано не для публики, а от души, от ученика – великой учительнице, которая, несмотря на возраст, приехала на встречу с учеником. Вот такого уж точно в Америке нет. Видимо, в скором времени и в России-Казахстане, которые слепо копируют западную провальную систему образования, и не будет.
Встреча с моими читателями закончилась поздно. Это был вечер поэзии, вечер добрый и трогательный.
Последним, важным для меня событием на Родине, была встреча выпускников 1967 года. О ней можно написать целый том, но это сугубо частное событие, поэтому буду краток: прошла она великолепно. Не все приехали на эту встречу, но те, кто смог, долго не расходились, вспоминая и учителей, и свою старую, но такую родную школу.
Заключение.
Эти путевые заметки не перетендуют на какой-нибудь серьёзный анализ положения дел в России и Казахстане. Да и в таком формате это сделать невозможно. Я написал статью для тех, кто «там» давно не был. Писал то, что видел и слышал, писал правду, без прикрас и старания быть политически корректным. Знаю, эти записки не понравятся тем, кто привык закрывать глаза на существующие проблемы, загоняя их внутрь; ура-патриотам, националистам, чиновникам - которые постарались замолчать мой визит в Уральск, злопыхателям, распространявшим дикие слухи обо мне перед приездом. Один из них, уважаемый в городе человек, всё стыдил меня в нашей перписке тем, что в каждом моём произведении о Казахстане есть «ложка дёгтя». «Паке, ну почему ты не прославляешь наш край? Почему тебе обязательно надо и плохое сказать?» Ну, как ему объяснить, что когда болит душа за родного, близкого человека, который не всё правильно делает, то не до восславления, хочется как-то помочь, выправить то, что мешает ему жить. А выправлять нужно многое ещё и в Казахстане, и в России.
---------
Эта статья была недавно опубликована в газете «ВестниК» (Денвер США) и в популярном международном интержурнале «Мастерская д-ра Бероквича» (Германия). Уральские СМИ отказались её публиковать...