Сцены из жизни Кудрата Маликовича
2-я филателистическая сцена
Среди многочисленных островов Тихого Океана Провидение выбрало один, маленький и незаметный, для того, чтобы вписать в историю человечества удивительные страницы.
Этот гористый остров, видимый издалека, был открыт капитаном Картеретом и назван по имени гардемарина Питкерна – он, стоя на вахте, первым заметил неизвестную сушу.
Площадь Питкерна невелика – 5 квадратных километров, население мало – в 1976 году там насчитывалось 58 человек (в 1961 году – 126). Питкерн – английская колония. В состав островного владения Питкерн входят также необитаемые острова Хендерсон, Дюси, Оэно, общей площадью 42,5 кв. км. Административный центр – Адамстаун. С 1940 года жители острова ста-ли испытывать потребность в общении со внешним миром и – пожалуйста: в Адамстауне открылось почтовое отделение, где можно купить марку с надписью „Остров Питкерн. Почта.”, наклеить её на конверт, вложить письмо и отправить, например, Вам или мне. Получив письмо неизвестно откуда, Вы скажете: „Что такое, разрази меня гром!? Где это, чёрт возьми? Зачем, якорь мне в глотку!?”
С удовольствием сообщаю:
а) пришло письмо с острова Питкерн. Вам, лично;
б) остров Питкерн находится в Тихом океане;
в) Тихий Океан находится, можно сказать, в Западном полушарии, а можно сказать, что и в Южном;
г) географические координаты острова: 133°30' западной долготы и 25°02' южной широты;
д) остров Питкерн входит в состав архипелага Туамоту, Полинезия, и лежит неподалёку от тропика Козерога;
е) Вас приглашают в гости;
ж) добро пожаловать на Питкерн, Сэр!
Одна из почтовых марок Питкерна, достоинством в один цент, даёт представление об острове – тёмной громадой встаёт он из морской дымки. Таким видели его с борта „Ласточки” – судна Картерета, таким однажды увидели его мятежники с „Баунти”; таким он мог мелькнуть перед командой „Пандоры”, идущей на Таити; таким виделся он издали китобоям, спешащим на юг к китовым стадам; и в наши дни всё так же поднимается он из глубин океана и, всё так же отороченный полосой тумана, хранит память о драме, разыгравшейся в водах Мирового Океана в последней четверти XVIII-го столетия.
В восьмидесятых годах двадцатого века газеты мира печатали заметку следующего содержания: „Около двухсот лет назад у побережья Австралии потерпел кораблекрушение, наскочив на рифы, британский военный корабль „Пандора”. Среди 143 членов экипажа, погибших в результате кораблекрушения, был и британский врач Джордж Гамильтон. Австралийский журнал „Острэлейшн пост” вернулся к этому происшествию двухвековой давности, поскольку недавно водолазы обнаружили в обломках погибшего корабля карманные часы, принадлежавшие Гамильтону. Находка будет передана в национальный музей”.
Гибель „Пандоры” и заселение Питкерна – два звена цепи ярких событий, невероятных по своей напряжённости и глубине страстей. Интерес к ним не угаснет, пока живы человеческое воображение и тяга к приключениям.
Вот что написано в энциклопедическом словаре Брокгауза Ф.А. и Ефрона И.Л. (Санкт-Петербург, 1898 г., Том XXIII, Книга 46, стр. 737): „Питкайрн (Pitcairn) – британский остров в Полинезии, самый южный в группе Туамоту, скалистый. Открыт в 1767 г. Картрэ. 3,5 км. дл., 1,6 км. шир., 112 жит. (1888). В 1789 г. здесь высадился экипаж англ. корабля, возмутившийся против своего командира. Потомство английских матросов, вступивших в брак с туземками, отличается красивым телосложением”. (Я сожалею, что не могу воспроизвести текст статьи в дореволюционной орфографии, придававшей русскому языку при письме необычайную выразительность и красоту, в наше время утраченные).
На Питкерне всего четыре фамилии. Три из них носили мятежники, отцы-основатели.
29 ноября 1787 года Англию покинул корабль с гордыми словами на корме “H.M. Armed Vessel Bounty” (Его Величества Вооружённое Судно „Баунти”), снаряжённый Адмиралтейством для доставки саженцев хлебного дерева с острова Таити в Вест-Индию. Экспедиция была организована по инициативе и на средства вест-индских владельцев плантаций сахарного тростника. Это и есть те самые знаменитые плантаторы, среди них водятся весьма приличные люди.
Спрашивается, зачем им в Вест-Индии хлебное дерево из Океании?
Дело в том, что добрые плантаторы читают книги, в которых, как вы знаете, пишут самые разные вещи. Вот они и прочитали, что на островах Тихого Океана растёт неприхотливое дерево, обильно плодоносящее и дающее съедобные плоды; испечённые, вкусом они напоминают хлеб. Размножается оно – дерево – побегами, у него крепкий ствол, которому не страшны любые бури. Описывали это любопытное тропическое растение многие путешественники, но особенно информативно сообщение Джеймса Кука, указавшего в частности, что хлебное дерево очень ценится в Полинезии и особенно часто встречается на Таити.
Так вот: хлебное дерево – из семейства тутовых, родственник шелковицы, весьма неприхотливо, ухода – заметьте – не требует, растёт из корней материнского дерева. Крона большая и густая, листья формой напоминают листья клена или вяза. Плоды круглые или овальные, величиной с кочан капусты, и покрыты грубой кожурой, с пупырышками, эдакий огромный лимон. Сырыми плоды есть нельзя, надобно изжарить на костре или в земляной печи. Те, которые счастливцы пробовали плоды хлебного дерева, уверяют, что внешним видом готовая мякоть напоминает французскую булку, а вкусом – нечто среднее между белым хлебом и картофелем. Ешь – не хочу.
А что Вест-Индия? Здесь основой благосостояния лучшей части жителей благодатных островов является сахарный тростник. А кто его выращивает? Правильно – негры, невольники. Рабский труд экономически невыгоден (читайте классиков марксизма-ленинизма), так как рабы кушают много, а работают мало и плохо. В Вест-Индии дело осложнялось тем, что негры ели бананы. А банановая пальма, нежное деревце с хрупким стволом, лучше сказать – стебельком, не выдерживало знаменитых карибских ураганов, ломалось и бедные негры оставались голодными, не будешь же чернокожих кормить с барского стола. Вот и допетрил коллективный плантаторский разум до вест-индской продовольственной программы – достать хлебного дерева, посадить у себя на родных островах и пусть его народ кушает вдоволь.
Нет, наверное, таких крепостей, которые не могли бы взять богачи-плантаторы. На своём профсоюзном собрании в 1775 году они решили заплатить тому, кто привезёт им саженцы хлебного дерева. Сказано – сделано. Плантаторы добрались до английского короля Георга III, дали ему лизнуть сахару и тот распорядился организовать экспедицию в Южные Моря.
„Баунти” (“a bounty” – переводится как „щедрость, изобилие”) был небольшим судном, водоизмещением 215 тонн, длиной 24 и шириной 7,5 метров. Перед выходом в море экипаж насчитывал 44 моряка плюс ботаник и садовник; всего 46 человек. Командовал судном лейтенант Уильям Блай, тридцатичетырёхлетний баловень судьбы.
Уильям Блай родился 9 сентября 1754 года в Плимуте, в семье таможенного инспектора. Плимут – морской порт и будущий капитан „Баунти” с детства, я думаю, любил запах морского ветра, кипение деловой жизни на причалах, гортанные возгласы моряков и манящую даль океанских просторов.
О личности Блая не утихают споры. Кто-то считал его совершеннейшим чудовищем, как например, Жюль Верн, другие придерживались противоположного мнения. Несомненно одно – Уильям Блай был превосходным моряком, смелым и мужественным человеком с высоко развитым чувством долга. Послужному списку Блая можно только позавидовать – он служил штурманом на „Резольюшн” у самого Джеймса Кука, командовал линейным кораблём в эскадре самого Горация Нельсона, после эпопеи „Баунти” занимал пост губернатора в Новом Южном Уэльсе, где настолько добросовестно исполнял свои обязанности, что народ взбунтовался. Умер Уильям Блай в 1817 году в Лондоне в звании вице-адмирала.
Итак, „Баунти” вышел в море. Судну предписывался маршрут: Портсмут – мыс Горн – острова Общества в Полинезии – Торресов пролив – мыс Доброй Надежды – ботанический сад Кингстаун (остров Сент-Винсент) и ботанический сад Кингстон (Ямайка). Саженцы следовало собрать на Таити, самом большом среди островов Общества.
Плавание выпало тяжёлым. Сначала встречные ветры не выпускали судно на просторы Атлантики, потом всё-таки вырвались и „Баунти” устремился на юг. 24 марта 1788 года Блай записал в судовом журнале: „Вошли в Южные Моря”. С начала плавания пробежало 87 дней и пройдено восемь с половиной тысяч миль. Осталось семь тысяч. 29 марта Блай фиксирует: „Прошли мыс Горн”.
Пройдя мыс Горн, самую южную точку американского континента, и повернув на север, „Баунти” в течение месяца не мог выйти в Тихий Океан – и здесь встречные ветры отгоняли корабль назад и не давали плыть к месту назначения. Пришлось изменить предписанный Адмиралтейством маршрут. Блай вернулся в Атлантику и направился к мысу Доброй Надежды (“The Cape of Good Hope”), самой южной точке Африки.
Читатель, знакомый с приключенческой литературой восемнадцатого и девятнадцатого веков, помнит, что значили слова „Мыс Доброй Надежды” для многих поколений европейских мореплавателей.
Они говорили просто „мыс” (“the cape”) и все знали, о чём идёт речь. По всему миру в портовых кабаках матросы разных национальностей, стуча кружками по столу и выплёвывая на пол изжёванный табак, выпячивая вперёд нижнюю челюсть и энергично двигая губами, говорили: „И тогда мы увидели мыс”.
1 июля 1788 года Столовая Гора исчезла за горизонтом. Англичане пересекли Индийский Океан и 26 октября того же года бросили якорь у берега Таити в бухте Матаваи на северо-западной оконечности острова. Плыли почти год и неудивительно – маленькое судёнышко пришло в Полинезию сложным путём, трудным и не близким – больше чем полмира за кормой.
Остров Таити открыл 18 июня 1767 года капитан Сэмюэль Уоллис, плававший на фрегате „Дельфин” по южной части Тихого Океана. Уоллис был впечатлительным человеком, новый остров он описал восторженно: „На эту землю открывается столь прекрасный и сказочный вид, что трудно представить себе что-либо подобное. Непосредственно на побережье местность равнинная, усаженная всевозможными фруктовыми деревьями... В глубине острова, примерно в трёх километрах от берега, равнина кончается. К ней примыкают высокие горы, покрытые зеленью...”. О жителях Таити он пишет: „...крепкие, воспитанные, весёлые и достойные люди. Как правило, они брюнеты, но среди них можно увидеть и шатенов, и рыжих, и даже обладателей волос, цветом и мягкостью напоминающих лён. Женщины, если брать в целом, миловидны, а некоторые из них просто необычайно красивы...”.
Сорок дней простоял „Дельфин” в бухте Матаваи, прежде чем распустил паруса и направился домой. В Добрую Старую Англию...
Причины, задержавшие корабль Уоллиса на острове, понятны и оправданы. О каждой можно сказать много хорошего, но одна стоит отдельного замечания. Матросы „Дельфина” проявили смекалку и неплохие коммерческие способности, предлагая таитянам изделия из железа, в основном крепёжные детали такелажа и корпуса фрегата. Что брали взамен – известно: еду и женщин. И туземцы молодцы: не зная доселе металлов, они быстро оценили возможности нового материала и особо не скупились, благо нужного англичанам товару на острове было в избытке. Да и поворовывали. Судно быстро приходило в негодность; Уоллис организовал рейд по прибрежным деревням и отобрал у туземцев железные предметы, после чего оставаться на Таити было нельзя.
Капитан Сэмюэль Уоллис (1728 – 1795) искренне считал Таити лучшим местом в мире. Через двадцать восемь лет после своего главного открытия он умер. Мечта вернуться на остров, где осталось его сердце, так и не сбылась.
На Таити приходили другие люди, с другими целями.
(Предполагается, что первым европейцем, ступившим на Таити, был португалец Педро Эрнандес Кирос в 1606 году. Однако сведения о новой земле были засекречены, так всегда поступали и поступают в очень важных случаях. Согласно другой версии, Кирос просто скрыл своё открытие, опасаясь, что европейцы погубят удивительный остров. Мудрый человек.)
Блай уже бывал на Островах Общества вместе с капитаном Куком (в 1777 году) и, высадившись на берег, встретился со старым знакомым, местным королём. Хозяин и гость потёрлись носами – так здороваются в тех местах аристократы и простолюдины – поболтали о том, о сём, обо всём понемножку: как работает желудок, как здоровье супруги, хорошо ли учатся дети, довольны ли подданные своим королём, а король своими подданными, исправно ли они платят налоги, скоро ли выборы, много ли крадут чиновники, разоружаются ли соседние племена, какова погода в Лондоне, почём картошка на базаре, кого сегодня жарим на обед, что пишут в газетах и так далее на пять часов. Затем Блай за десять минут рассказал о цели визита и встретил полное понимание.
Сбор саженцев продолжался двадцать три недели – считай полгода. Срок слишком большой для такого простого дела, но законы гостеприимства на островах Тихого Океана в ту пору сильно отличались от европейских в лучшую сторону, и англичане находили массу предлогов затянуть своё пребывание на Таити.
Когда жизнь хорошая, мы все немного романтики.
Наконец, „Баунти” вышел в обратный путь: Южные Моря – Торресов пролив – Индийский Океан – мыс Доброй Надежды – Атлантический Океан – Карибское море, Вест-Индия, где толстые и жадные плантаторы с нетерпением ждут результатов экспедиции.
Через двадцать четыре дня, утром 28 апреля 1789 года на борту „Баунти” вспыхнул мятеж.
Историки по-разному толкуют о причинах мятежа, но если вы полгода жили без забот и хлопот среди чудной природы в окружении прекрасных и всем довольных женщин, а потом вас снова отправляют за тридевять земель в маленьком тесном кораблике, посадив на пресные жёсткие галеты и тухлую воду – и без баб, ребята!, но если вы чувствовали себя свободными, независимыми людьми, мнили себя королями среди добродушных туземцев, а теперь у вас строгий и вспыльчивый командир – да ну её на фиг, эту Англию!
Изложенная причина важна, но она не главная. Мятежи дело обычное, рядовое событие.
Бунтовали всегда.
Во флоте, где дисциплина важна как, может быть, нигде больше, применяются особо жестокие меры для её поддержания, но при этом зачастую нарушается элементарная справедливость.
Возможно, что пример „Баунти” очень нагляден.
Формирование команды „Баунти” было поручено самому Блаю и он допустил, как принято говорить в наши дни, ряд кадровых просчётов. Проявив слабость и уступчивость перед напором просителей, желавших запихнуть своих родственников в заманчивую и нетрудную командировку в тёплые края, Блай взял в команду своего корабля людей незнакомых ему и в общем не нужных. По штатному расписанию из 44 человек экипажа 34 относились к навигационному персоналу, из них 23 матроса. На самом деле матросов оказалось всего лишь четырнадцать: они приняли на себя всю тяжесть морского плавания и естественно явились источником недовольства.
Уильям Блай был требовательным командиром, но ему не хватало гибкости. Как свидетельствуют источники, он отличался несдержанностью, неохотно принимал чужие мнения. Особенно активно Блай не принимал мнения штурмана Флетчера Крисчена, второго по старшинству офицера „Баунти”.
Историкам Флетчер Крисчен симпатичен.
Он высок и строен, красив, атлетически сложён, нрав открытый и весёлый, лет на десять моложе Блая.
Но не всем: Крисчен взят на борт по протекции Блая; капризный и своевольный, подчиняться он не умеет и доставляет немало хлопот своему капитану.
Говорят, Блай к нему придирался.
Блай ошибся и в другом: две трети членов экипажа не достигли даже тридцатилетнего возраста, молодые люди, безответственные неразумные мальчишки, животный эгоизм которых не знает пределов. На борту несчастного судна не оказалось умудренных жизнью людей, старых морских волков, знавших коварство моря и тонкости корабельной службы.
В стычках с Блаем Крисчен апеллировал к матросам; придёт время и он расплатится.
Но вспомним год Великой Французской Революции – 1789!
В мире разгорался пожар, доселе подспудно тлевший – пожар классовой ненависти.
Бедные – богатые: вот вечная неразрешимая проблема человечества, вот причина, по которой вспыхнула Великая Французская Революция, изменившая мир, но не уничтожившая Богатство и Бедность, Гордыню и Смирение, Вседозволенность и Бесправие. Вот причина, по которой вспыхивали и будут вспыхивать революции и гражданские войны. Жажда Равенства и Справедливости не утолится никогда и всегда будет Земля питаться голубой кровью, всегда будут лететь дворянские головы, всегда будут пылать господские усадьбы!
Одним словом, мятежники под предводительством Флетчера Крисчена захватили „Баунти”.
Часть команды осталась верной королю.
Крисчен долго не размышлял – роялистов, во главе с Блаем, посадил на баркас, дал им немного провизии, воды и оставил в открытом океане, а сам повернул назад, на Таити. Не все желающие поместились в баркасе, кто-то против воли остался на мятежном корабле. Блай обещал заступиться за них перед законом.
Здесь история „Баунти” раздваивается.
Блай принял решение плыть к находившемуся неподалёку архипелагу Тонга. Вскоре англичане были у острова Тофуа. На Тофуа жили крутые парни, та ещё публика, и англичанам просто повезло, когда тофуанцы, быстро поняв, что за белыми нет корабля с пушками, не дали пришельцам ни пищи, ни возможности набрать пресной воды. Справедливости ради следует сказать, что жители Тонга считались весьма добродушными, вот на Соломоновых островах...
На Соломоновых островах обитают благородные и учтивые джентльмены с палочками в носу; они ласковы и обходительны, они прекрасные знатоки человеческой породы, любители повеселиться и покушать, и, если Вы молоды и жизнерадостны, симпатичны и упитанны, а если Вы ещё и невинная девушка до восемнадцати лет, то Вы им очень понравитесь и, – уверяю, – вас съедят. Непременно. Но Вы не огорчайтесь. Ваш череп вымоют, просушат, покроют лаком, поставят на этажерку в пиршественной зале, украсят цветами и прилепят бумажку: „Ты было великолепно и вкусно, прелестное дитя. Мы сохраним в памяти твоё тело”.
Казалось, роялисты обречены на гибель.
Но Блай и не думал сдаваться.
Есть остров Тимор, там голландцы. 3 600 морских миль, почти 7 000 километров.
На Тимор!
Капитан Уильям Блай через Коралловое море – Торресов пролив – Арафурское море – Тиморское море привёл утлый баркас к военному посту Купанг на острове Тимор в голландской Компании Ост-Индия. Было 14 июля 1789 года.
Они добирались сорок два дня, по пути даже открыли несколько островов.
Во время перехода умер ботаник Дэвид Нельсон. Когда-то он плавал на „Дискавери”, судне, сопровождавшем „Резольюшн” в кругосветном путешествии.
Блай сделал запись в корабельном журнале: „От наших тел остались лишь кожа да кости, все наши конечности были покрыты ранами и язвами, а одежда превратилась в сплошные лохмотья”.
Весной 1790 года Блай был уже в Лондоне; за потерю судна отдан под суд, но оправдан.
Летом того же года Адмиралтейство отправило в Тихий Океана карательную экспедицию.
Фрегат „Пандора” вышел в открытое море. Командовал кораблём Эдвард Эдвардс, славившийся на весь британский флот своей жестокостью.
Было что-то символическое в имени этого корабля.
Пандору, девушку необычайной красоты, Боги Олимпа создали на погибель людям. Женился на ней титан Эпиметий („думающий назад”), не вняв разумному совету старшего брата Прометея („думающий вперёд”) se garder les belles femmes. Эпиметий жил неплохо и неплохо зарабатывал: у него был собственный дом, а в доме полно всякого добра. Неудивительно, что Эпиметий, не в пример старшему брату, пользовался хорошей репутацией. В надёжных людях всегда есть нужда и Олимпийцы поручили Эпиметию сберечь некий ящик или сосуд, в котором хранились всяческие напасти и беды. Крышку открывать не рекомендовали. Эпиметий похвастался перед женой: секретный, мол, не трожь, вишь, как мне доверяют! Как только муж ушёл на работу, любопытная женщина залезла в ящик – он опустел, и горе, несчастья и болезни заполонили Землю. В ящике оставалась лишь Надежда, но крышка вырвалась из рук Пандоры, ящик захлопнулся и навсегда скрылась Надежда от людей.
Вот Пандора дура, из-за неё мы мучаемся.
Понятие „ящик Пандоры” стало нарицательным.
„Пандора”, направляясь на Таити, прошла в ста милях от Питкерна, не заметив острова.
„Баунти” вернулся на Таити. Единства среди англичан не было и после долгих споров часть мятежников и роялисты, сторонники короля, остались на острове, а остальные, самые злодеи во главе с Крисченом, числом девять, зная, что путь домой им закрыт навсегда, ушли в океан искать надёжное убежище. Это был последний рейс „Баунти”.
Англичане со вкусом обосновались на гостеприимном острове. Одни женились, другие приняли живейшее участие в междоусобицах островитян. Некоторые вскоре задумались, понимая, что Адмиралтейство пошлёт за ними военный корабль. И тем ужаснее был для них день 28 марта 1791 года, когда „Пандора” вошла в бухту Матаваи.
Прятаться было негде.
Безжалостный Эдвардс приказал всех людей с “Баунти” одеть в кандалы и посадить в самодельную тюрьму в виде клетки, устроенную на палубе фрегата. Тюрьму окрестили „ящик Пандоры”. Порыскав в океане в поисках остальных мятежников, фрегат лёг на обратный курс – через Индийский Океан назад в Англию.
28 августа 1791 года в водах Большого Барьерного Рифа, самых опасных водах мира, „Пандора” потерпела крушение. Мятежников вовремя не выпустили из клетки и четверо кандальников утонули.
Корабль погиб, Эдвардс посадил своих людей в шлюпки, и тем же путём, что и баркас Блая два года назад, добрался до Купанга.
Через пять лет после начала экспедиции „Баунти” Правосудие торжествовало: в Портсмуте состоялся суд над мятежниками. Четверых повесили, остальных оправдали или помиловали.
Хлебное дерево всё-таки доставили в Вест-Индию. Это сделала вторая экспедиция под началом нашего Уильяма Блая. На новом месте саженцы прижились и стали плодоносить. Но заморский фрукт рабам по вкусу не пришёлся.
Заканчивалось XVIII-е столетие, начиналось следующее, XIX-е:
1790 г. – умер Бенджамен Франклин (надеюсь, что личность Франклина вам известна – он нарисован на стодолларовой бумажке. Кстати, у этого чувака образования всего два класса начальной школы);
1791 г. – революция чернокожих рабов на Гаити;
1791 г. – отравлен Моцарт;
1792 г. – сражение у Вальми;
1793 г., январь, 23 – казнь Людовика XIV и Марии-Антуанетты;
1793 г. – успешно закончилась вторая экспедиция за саженцами хлебного дерева на судне „Провидение”;
1794 г., июль (термидор) – контрреволюционный переворот, казнь Робеспьера;
1796 г., ноябрь, 6 – умерла Екатерина Великая;
1796 г. – Джакомо Кваренги избран членом Королевской Академии Искусств Швеции;
1797 г. – родился Генрих Гейне;
1798 г. – Наполеон в Египте;
1799 г. – родился Александр Пушкин;
1799 г. – родился Оноре Бальзак;
1800 г. – англичане оккупировали Мальту;
1800 год, ноябрь, 26, 10.12 – 12.27: господин тайный советник Иоганн Вольфганг Гете, хранитель коллекции минералов курфюста Саксонского, протирает бархатной
тряпочкой камушки Его Светлости;
1801 г., март, 11 – цареубийство в России;
1801 г. – англичане бомбардируют Копенгаген. На одном из линейных кораблей британского флота капитаном Уильям Блай. Нельсон объявляет ему благодарность за отвагу и умелое командование;
1802 г. – родился Виктор Гюго;
1802 г. – академик Петров открыл электрическую дугу;
1803 г. – родился Проспер Мериме;
1804 г. – Бетховен сочинил Третью (Героическую) симфонию;
1804 г. – Уильям Блай назначается губернатором Нового Южного Уэльса;
1804 г., декабрь, 2 – Наполеон – император Франции;
1805 г. – Испания теряет независимость и становится вассалом Франции;
1805 г., октябрь – Трафальгар;
1805 г., декабрь – Аустерлиц;
1806 г. – англичане пытаются захватить Буэнос-Айрес;
1806 г. – умер Кулон;
1808 г. – Наполеон в Испании;
1808 г., январь, 26 – Уильям Блай смещается со своего поста подчинёнными ему офицерами и в течение 26 месяцев содержится под домашним арестом. Есть язвительная картинка того времени: разъярённые бунтовщики врываются к Блаю, а тот прячется под кроватью. Предельная честность Блая подвела его в очередной раз. В Новом Южном Уэльсе действовал сухой закон, офицеры же занимались подпольной торговлей спиртным. Губернатор неосторожно вступил в борьбу с нарушителями закона.
5 февраля 1808 года (то есть через несколько дней после ареста Блая в Австралии) американское судно „Топаз” подошло к небольшому необитаемому острову Питкерн, расположенному в южной малопосещаемой части Тихого Океана.
Велико было удивление моряков, когда они заметили на острове дым от костра, а вскоре от берега отчалила пирога и подошла к кораблю. В пироге сидели три смуглых островитянина. Они окликнули американцев по-английски. На вопрос: кто они такие? – полинезийцы гордо ответили: „Мы – англичане!”
Капитан Мейхью Фолджер сошёл на берег. На острове его встретила толпа женщин и детей; единственным взрослым мужчиной на Питкерне был Александер Смит, человек лет пятидесяти, мятежник, бывший матрос „Баунти”; теперь он называл себя Джоном Адамсом.
Трагедия судна „Баунти” закончилась на Питкерне, трагедия мятежников с „Баунти” здесь продолжилась.
...Мятежники, ушедшие с Таити, блуждали по океану в поисках надёжного убежища. Им нужен укромный уголок, желательно безлюдный остров, лежащий в стороне от морских путей, где можно было бы спокойно жить, не опасаясь ни местных жителей, ни кораблей европейцев. В судовой библиотеке Крисчен нашёл книгу Картерета с рассказом о Питкерне. Мореплаватель писал: „2 июля 1767 года в четверг мы увидели землю на севере. На следующий день мы подошли поближе; из моря всё круче вздымался могучий утёс. Он настолько велик, что мы заметили его на расстоянии пятидесяти с лишним лиг. Открыл его молодой джентльмен, сын майора морской пехоты Питкерна, поэтому мы назвали его островом Питкерн”.
Одна лига есть три мили. Самая высокая точка Питкерна – 1 102 м. По прямой между Питкерном и Таити примерно тысяча триста миль, что-то около двух тысяч километров.
В середине января 1790 года мятежники высадились на острове. Блай в это время со своими спутниками плыл на голландском корабле в Англию.
По приказу Крисчена 23 января „Баунти“ был подожжён. Англичане плакали – никто из них никогда больше не видел зелёных холмов своей Родины.
На Питкерне оказалось сразу 27 человек: девять англичан и туземцы – двенадцать женщин и шесть мужчин. Почти все таитянки были жёнами белых, а мужчины-таитяне проникли на „Баунти” тайком и объявились в открытом море.
Из-за нехватки женщин по острову прокатилась серия взаимных убийств.
Одним из первых погиб Крисчен, чужой матросам. Судьба отомстила за всё. Не уцелело и ни одного туземца; надо, правда, заметить, что в этом деле англичанам помогли таитянки.
Женщин на острове стало больше, чем мужчин; кровопролитие прекратилось.
Началась спокойная жизнь, но кто знает, как часто забирались уцелевшие мятежники на горные вершины Питкерна и с километровой высоты смотрели в дымку океана, надеясь увидеть корабль. Он освободит добровольных пленников от заточения на проклятом острове и отвезёт назад, в милую Англию, где по каждому печалится белокурая невеста – пеньковая верёвка.
Может быть, все они умерли без последнего причастия.
20 апреля 1798 года на Питкерне начался новый этап трагедии экипажа „Баунти”.
Бывший матрос Уильям Микой, в молодости работавший на винокуренном заводе в Шотландии, получил в этот день первые капли самогона из корней растения “mu”.
Что надо простому человеку? И всего этого на острове предостаточно...
И вот из мужчин в живых осталось лишь двое: Эдвард Янг и Александер Смит. Только тогда они почувствовали свою ответственность за судьбу маленькой колонии.
Поражённые американцы поведали миру о печальном конце „Баунти”.
Восемнадцать лет никто ничего не знал о несчастном корабле. За эти годы свершилось многое...
Жителей Питкерна некоторым образом можно было считать коренными англичанами и в 1839 году остров вошёл в состав формирующейся Британской Империи в качестве колонии Короны (The British Crown Colony). Сомнительное поведение Джона Адамса не вспоминалось.
Я помню чувства, охватившие меня, когда я закрыл книгу под названием „На „Баунти” в Южные Моря”. На обложке было нарисовано парусное судно, от борта отваливал баркас, заполненный людьми. Книга немало времени лежала на столе; положив на неё руку, я переходил в другой мир, где крики чаек смешивались с резкими возгласами моряков, где долго стелился над морем отзвук удара якоря о воду, где белые облака на горизонте обещали неистовый шторм; там, в этом мире, таитянские девушки бросали цветы незнакомцам с невиданных лодок под огромными парусами, там чернокожие рабы сгорали под палящим солнцем от непосильного труда, там горел „Баунти” и тонула „Пандора”, болтались на реях трупы мятежников и рыжели пятна крови на тёмных скалах Питкерна.
Моряки говорят, что кораблям, как и людям, выпадает разная судьба. Разная судьба и у островов в океане. Очень часто случаются совпадения.
В XVIII cтолетии Британия стала проявлять большой интерес к Тихому Океану, посылая в этот район земного шара одну экспедицию за другой. 22 августа 1766 года из Плимута вышла эскадра из двух судов. Цель – поиск новых территорий в Южных Морях, пригодных для захвата и освоения; основная задача – найти Соломоновы острова, описанные Менданьей сто лет назад, в 1567 году. Маршрут: Англия – Атлантика – мыс Горн – Тихий Океан – Индийский Океан – мыс Доброй Надежды – Англия. Руководил экспедицией Сэмюэль Уоллис. Он был капитаном флагманского судна „Дельфин”. Вторым судном в эскадре стала „Ласточка”, командовал которой Филипп Картерет. Адмиралтейство организовало экспедицию неважно; так, основные запасы экспедиции почему-то хранились на „Дельфине”, или – „Ласточка”, проплавав тридцать лет, была уже неспособна к дальним путешествиям.
Суда держались рядом, но после шторма, случившегося в Магеллановом проливе в апреле 1767 года, потеряли друг друга. Каждое заканчивало кругосветное путешествие в одиночку.
И вот странно: плавание „Дельфина” сложилось лёгким и успешным, Уоллис нашёл счастливый остров Таити, ставший мечтой для многих европейцев. Плавание „Ласточки”, напротив, оказалось исключительно тяжелым и лишь мужество британских моряков позволило им благополучно вернуться домой. Картерет сделал ряд незначительных открытий, в числе которых островок Питкерн.
Судьбы островов похожи на судьбы кораблей – лёгкая и счастливая у Таити, трагичная – у Питкерна.
Таити, жемчужину Океании, прибрала к рукам Франция, и теперь жизнерадостные и расчётливые французы толкутся на чудном острове в центре Полинезии. Самым жизнерадостным и самым нерасчётливым французом на Таити был Поль Гоген, странный и гениальный художник. В своих полотнах он прикоснулся к непостижимому, исчезавшему на его глазах миру островитян, миру, оставившего нам тоску о земном рае.
Но люди стремятся на Таити, как и прежде.
Полистайте старые книги и вот сюжеты: любовно выписанные сценки из жизни Таити и беглый очерк скал Питкерна. Мягкая волна, шуршащая по песку, и яростный прибой у каменных подножий.
На Питкерн, кусочек мрачноватого Содружества Наций, не едет никто.
Многие марки Питкерна посвящены эскпедиции „Баунти” в Южные Моря; на одной изображена судовая Библия; она сохранилась до нашего времени. Джон Адамс, патриарх, обагривший руки кровью своих товарищей, долгими годами раскрывал Святое Писание и учил детей и внуков любви к Богу и ближнему.
Примечания
1. При написании „Сцены…” использовались почтовые марки острова Питкерн, номера которых по каталогу “Scott Standart Postage Stamps Catalogue”: 1– 8; 21– 24; 70; 85 – 86; 97 – 109 и далее, а также марки Соломоновых островов (№№ 176 – 179), Французской Полинезии и мн. др.
2. Мятежники с „Баунти” не были первыми поселенцами на Питкерне. До наших дней сохранились на острове следы древних поселений неизвестного народа. Робер Шарру написал об этом в своей книге „Погибшие миры”.
1981 – 1982, 2000